Просвещение в России в начале XVIII в.

Серьезные изменения в политичес­кой, экономической, культурной жизни России, начавшиеся еще в середине XVII в. и связанные с ее постепенным выходом из средневековой изоляции по отношению к Европе, продол­жились и усилились в петровскую эпоху. Конечно, реформы конца XVII — начала XVIII в. были подготовлены всем ходом исторического процесса в стране, необходимость их давно была очевидна, однако медленное их проведение в предшествую­щий период подтолкнуло царя Петра I Великого (1672—1725) к решительным действиям.

К началу его правления Россия во многом значительно отставала от стран Западной Европы, особенно в экономи­ческом развитии, что могло привести даже к утрате ее наци­ональной независимости. Это отставание усугублялось тем, что Россия не имела выхода к морю, а морские пути в то время больше всего способствовали экономическому обще­нию между странами. Чтобы выйти к морю, было необходи­мо сильное войско, однако русская армия была слабо подго­товлена и вооружена. Положение обострялось внутрироссийскими проблемами: борьбой за власть, церковным расколом, общественно-политическими распрями. Все это способство­вало тому, чтобы Петр I в конце XVII — начале XVIII в. значительно активизировал реформаторские процессы, ох­ватившие многие стороны русской жизни. Эти реформы были направлены на укрепление государственного устройства, ут­верждение абсолютной монархии. Началось строительство фабрик, заводов, городов, развитие промышленности, внут­ренней и внешней торговли. Усиление армии и создание флота позволили вести военные действия против Турции и Швеции.

Экономические и политические преобразования в Рос­сии сразу же потребовали большого количества специально обученных людей — профессионалов: офицеров, моряков, артиллеристов, инженеров, врачей, ученых, государствен­ных служащих, учителей. Это, в свою очередь, потребовало проведения реформы просвещения.

В это время коренным образом изменилось положение церкви. Упразднением патриаршества и учреждением синода Петр I подчинил русскую церковь светской власти, превра­тил ее в свое послушное орудие. Одновременно церковь по­теряла контроль над образованием, которое перешло в руки государства. Таким образом, начался новый, «государствен­ный», период в отечественном просвещении, когда все, что происходило в области образования, стало подчиняться го­сударству и служить его интересам.

Этот процесс «огосударствления» способствовал новому по­ниманию образования, проникновению в отечественное педа­гогическое самосознание новых начал. Ранее, при господстве церковно-религиозного мировоззрения, воспитание и обуче­ние являлись, по существу, одинаковыми для всех и имели единую цель: грамоту изучали по книгам Священного писания ради чтения этих же книг, а в совокупности воспитание и обу­чение были направлены на формирование христианско-религиозного сознания. Переподчинение образования способство­вало раздвоению процессов воспитания и обучения и некото­рому изменению их сути. Так, воспитание в целом сохраняло цель формирования человека-христианина, и государство, как христианско-православное, не противилось этому. Однако, за­бирая в свои руки обучение, оно сделало его разнообразным, отвечающим потребностям государственной службы, придало ему светский характер, одновременно окрасив и воспитание новыми, «просветительскими» тонами. Стремление создать сильное светское государство не могло быть реализовано людь­ми, мыслящими религиозно-догматическими категориями, возник новый воспитательный идеал человека: светски обра­зованный, обладающий широким взглядом на мир, сохраня­ющий в то же время национальные традиции, готовый на подвиг ради Отечества.

Появление нового идеала человека свидетельствовало о вступлении России в новый период истории своей духовной культуры — период XVIII в. — века Просвещения.

История просветительской педагогики в России начина­ется с деятельности двух академий — Могилянской в Киеве и Славяно-греко-латинской в Москве. Обе они, доставшись в наследие XVIII в. от века XVII, претерпели значительную модернизацию, прежде всего в направлении «латинизации» образования, копирования уже устаревавших на Западе схо-ластическо-богословских методов обучения, характерных для средневекового университетского образования.

Основанная еще в 1632 г. Киево-Могилянская коллегия в 1701 г. получила название академии и стала оплотом сохранения и дальнейшего развития сла­вянской культуры там, где прину­дительно шел процесс ее католизации. Основателем коллегии был Петр Могила (1596/97—1647), сын молдавского господаря Симеона, человек, с именем которого связа­но просветительское движение, развернувшееся в России в XVIII в. в условиях ее сближения с Западом. Петр Могила был известен как бо­гослов и как философ, книгоизда­тель и дипломат. В число предметов, преподававшихся в созданной им Киево-Могилянской коллегии, входили помимо традиционного для того времени богословия евро­пейская философия, риторика, ло­гика, латинский, старославянский, древнегреческий и древнееврейский языки и такие науки, как география, математика, астрономия, механика и др.

В лекциях соратников П. Могилы — Феофана Прокоповича и Стефана Яворского в центре внимания была идея «саморас­крытия» природы человека не только через откровение Божие, но и через науку. Непременным атрибутом процесса по­знания стала признаваться «рассудительность», т.е. действие рассудка и ума. Такой стиль обучения вполне соответствовал светски ориентированной культуре эпохи Просвещения.

Большое значение в Киево-Могилянской академии при­давали проблеме изучения человека, его места в мире, вос­питанию, духовно-нравственному совершенствованию. Це­лью обучения была подготовка образованных людей, спо­собных решать различные задачи, прежде всего в области просвещения и образования.

Многие преподаватели и выпускники академии стали но­сителями и проводниками просветительских идей в России. Часть их, в первую очередь Феофан Прокопович и Стефан Яворский, стали ядром так называемой «петровской ученой дружины» — интеллектуального объединения деятелей рус­ского Просвещения эпохи Петра I.

Московская славяно-греко-латинская академия, основан­ная как высшее учебное заведение еще в последней четверти XVII в. под названием эллино-греческой академии, в XVIII в. приобрела новый облик, сближавший ее во многом с Киево-Могилянской. Она была пронизана атмосферой западноевропейской образованности. Преподавание греческого языка было прекращено, резко ослаблено внимание к церковнославянс­кому и русскому. Их место занял латинский язык, в школь­ный обиход были введены схоластические учебники и учеб­ные пособия европейского типа на латинском языке.

Московская академия для обновляемой России была не про­сто традиционным богословским учебным заведением, но, преж­де всего учреждением, дававшим общее начальное, среднее и высшее образование, местом подготовки учителей практичес­ки для всех типов зарождавшейся государственной светской школы. Из ее стен вышли такие деятели отечественного про­свещения как Карион Истомин, В.К. Тредиаковский, Л.Ф. Маг­ницкий, М.В. Ломоносов и многие другие.

В первые годы XVIII столетия основатели Академии, вы­ходцы из Греции, братья Софроний и Иоанникий Лихуды, о которых уже говорилось ранее, были отстранены от препо­давательской деятельности в Академии, поскольку они бо­ролись против перенесения на русскую почву западноевро­пейских школьных образцов. Однако победа была за сторон­никами западноевропейской ориентации, покровителем которой был сам царь Петр I.

В 1706 г. братьями Лихудами была основана вторая высшая школа в Новгороде, где за 20 лет ими было подготовлено большое количество православной российской интеллиген­ции, но в 1726 г. она была закрыта.

В большинстве своем петровские реформы в области обра­зования проводились выпускниками Киево-Могилянской и Московской академий, людьми, получившими образование, приближавшееся к западноевропейскому.

Одним из первых поддержал преобразования Петра I Иван Тихонович Посошков (1652—1726), выходец из семьи зажиточно­го крестьянина-ремесленника, ставший новгородским предпри­нимателем, а с 1687 г. — соучастником преобразовательской де­ятельности Петра I. Свои реформаторские идеи И.Т. Посошков изложил в сочинении «Книга о скудости и богатстве», написан­ном в 1724 г. как своеобразное завещание потомкам. В этой книге изложены его философско-педагогические идеи, в частности мысль о том, что распространение грамотности среди населе­ния, создание профессиональных и общеобразовательных учеб­ных заведений являются основным путем к просвещению наро­да и к общему подъему русской православной культуры.

Идея организации общедоступных школ для крестьянства нашла отражение в тех проектах, которые были представле­ны И.Т. Посошковым Петру I. Однако его предложения не были приняты во внимание при осуществлении реформ просвещения, так как носили в целом просветительский харак­тер, а Петр I, император крепостной России, выдвигал на первое место быстрое обучение людей, достаточно подго­товленных к конкретному виду деятельности и обладавших для этого нужными знаниями, сноровкой и деловыми каче­ствами.

И.Т. Посошков, как и многие мыслители того времени, пытался соединить традицию старинного благочестия и вос­питания с таким новым для Руси явлением, как государ­ственная школа. Это отчетливо видно в его сочинении «Заве­щание отеческое к сыну своему» (1705), которое даже назва­но в духе древнерусской традиции, идущей от Владимира Мономаха.

В «Завещании» И.Т. Посошков предстал как человек ори­гинального, противоречивого мировоззрения, столь характер­ного для петровской эпохи — эпохи столкновения старых и новых идей. В духе «ветхозаветных» старорусских взглядов он подробно останавливается на рассмотрении молитв, поклонов, всего церковного поведения; перечисляет как само собой разу­меющиеся жестокие меры борьбы с раскольниками, еретиками и преступниками. Вместе с тем в его взглядах видны христианс­кий гуманизм, милосердное отношение не только к людям, но и к животным: так, курицу, роющуюся в песке, спящую собаку не тронь, объезжай стороной. И общий христианский идеал он формулирует так: от всякого зла удаляйся. Хотя правила воспи­тания И.Т. Посошкова вполне соответствуют авторитаризму до­петровского времени: по его мнению, обучая детей добродете­ли, их следует строго наказывать, бить нещадно, однако он по-новому, уже в духе эпохи Просвещения, рассматривал вопрос об обучении. Главной задачей он считал «книжное научение», а основными языками обучения — латинский и польский, прав­да, И.Т. Посошков требовал от учащихся критического отноше­ния к латинским учебным книгам. Достижения светской запад­ноевропейской науки он советовал рассматривать с позиций православной традиции, а многое просто не принимал, напри­мер, считал, что Коперник «Богу суперник».

Автором еще одного проекта был Федор Салтыков (ум. в 1715 г.) — представитель той части дворянской аристокра­тии, которая поддерживала реформы. Сам Ф. Салтыков был сыном тобольского воеводы, видным придворным и дипло­матом. Он обучался в Голландии и Англии морскому делу. Его перу принадлежал проект учреждения Академии наук и ряд предложений, касавшихся развития просвещения в России.

Ф. Салтыков исходил из того, что дело организации сети просветительских учреждений должно быть обязанностью царя и все должны руководствоваться его указами. В каждой губер­нии он предлагал открыть одну или две «академии», исполь­зовав для этого доходы монастырей; в эти «академии» пригла­сить иностранных ученых и набирать учеников дворянского и других сословий, обязав отцов отвечать за образование своих детей от 6 до 23 лет. Выпускники «академий» должны были переходить на гражданскую или военную службу.

Содержание обучения мыслилось им достаточно широко: языки — латинский, греческий, немецкий, английский, фран­цузский; грамматика русского языка, риторика, поэтика; фи­лософия, богословие, общая история; арифметика, геометрия, тригонометрия, навигация, фортификация, артиллерия, ме­ханика, статистика, оптика, музыка, скульптура, рисование. Обучение родному языку Ф. Салтыков советовал прово­дить не по церковным книгам, как это было принято в то время, а используя светскую литературу. Ф. Салтыков считал необходимым развивать и женское образование. Кроме того, он предлагал учреждать ремесленные и торговые училища. По мнению Ф. Салтыкова, если в каждой из «академий» бу­дет обучаться по 200 студентов, то через 17 лет Россия срав­няется с европейскими государствами во всех «свободных науках» и опередит их в дальнейшем.

Особое место в кругу «ученой дружины» Петра I занимал Феофан Прокопович (1681—1736). Идеолог и интеллектуальный наставник этой «дружины» Феофан (в миру Елисей) Прокопович родился в Киеве в купеческой семье. Образование полу­чил в Киево-Могилянской коллегии и Коллегии св. Афанасия в Риме. В годы обучения он подолгу жил в университетских городах Швейцарии и Германии, в частности в Лейпциге и Йене. В 1704 г. Ф. Прокопович вернулся в Киев, где в это время ректором академии был его дядя, в честь которого, приняв монашеский постриг, он получил имя Феофан. Ф. Прокопович был профессором, проректором, а затем ректором Киево-Могилянской академии. В ней он преподавал поэтику, риторику, философию, этику. Уже в эти годы Ф. Прокопович снискал себе славу выдающегося ритора, проповедника, убежденного сторонника широкого просвещения. Именно в Киево-Моги­лянской академии услышал о Ф. Прокоповиче Петр I, и его идеи просвещения понравились царю. После победы русских войск под Полтавой (1709) Петр I все чаще стал обращаться к Ф. Прокоповичу за советами, а в 1715 г. взял его в Санкт-Петер­бург, где тот руководил Святейшим синодом, участвовал в создании Санкт-Петербургской академии наук и Московской духовной академии. В эти годы Ф.Прокоповичем были написа­ны важнейшие сочинения, в которых давалось обоснование идеи просвещенного абсолютизма: «Правда воли монаршей», «Сло­во о власти и чести царской».

По поручению Петра I и при личном его участии в 1721 г. Ф. Прокопович составил «Духовный регламент», который царь незамедлительно утвердил этот «Регламент» закрепил ко­ренные изменения в положении церкви: как опасная в по­литическом отношении отменялась единоличная власть пат­риарха и учреждался «духовный коллегиум» — соборное уп­равление, напоминавшее государственное учреждение, лишенное права инициативы и самостоятельного развития; члены коллегиума обязаны были давать присягу царю.

Утверждая главенство государства над церковью, Ф. Про­копович признавал необходимость образования для духовен­ства и нравственных наставлений для народа, но понимал их иначе, чем прежде. В его трактовке государственная, светская идея преобладала над религиозной.

Ф. Прокопович хотел придать новой школе научный ха­рактер. Так, согласно «Регламенту» учебный план академии включал: 1) грамматику с историей и географией; 2) арифме­тику и геометрию; 3) логику и диалектику; 4) риторику с уче­нием о стихосложении; 5) физику с краткой метафизикой; 6) краткую политику; 7) богословие (время на его изучение сокращалось с 4 до 2 лет). Иностранные языки (латынь — обя­зательно; греческий и еврейский — если будут учителя) пред­полагалось преподавать в урочное время между другими пред­метами. Ф. Прокопович считал необходимым одновременное изучение различных предметов, так как постигать историю без географии — «как бы с завязанными глазами по улицам ходить». При обучении необходимо использовать наглядность; так, географию требовалось изучать с помощью карт и глобу­са, чтобы ученик «мог перстом показать: где Азия, где Афри­ка, где Европа, и к которым сторонам под нами лежит Аме­рика». В академии непременно должна быть библиотека, ибо «без библиотеки как без души академия».

Главную обеспокоенность вызывали у Ф. Прокоповича количество и качество преподавателей. Перед началом рабо­ты их надо испытывать: как они знают предмет, умеют ли его рассказывать ученикам и вызывать у них интерес.

Всего на учение отводилось 8 лет. По окончании курса выпускники могли поступать как на духовную, так и на граж­данскую службу.

Кроме академии и духовной семинарии в «Регламенте» говорилось и об элементарной школе, которую каждый епис­коп должен иметь при своем доме для детей священников, чтобы готовить из них также священнослужителей.

Однако в целом идеи и замыслы Ф. Прокоповича не нахо­дили поддержки у большей части духовенства, препятство­вавшей петровским реформам. Для них «Духовный регламент» являлся «проклятой книгой», а его автор — еретиком и ан­тихристом. Фигура Ф. Прокоповича крайне интересна имен­но тем, что, являясь православным священником, с одной стороны, и европейски образованным человеком — с дру­гой, он воспринял зарождавшиеся идеи западного Просве­щения, осознал необходимость их внедрения в отечествен­ное педагогическое сознание и практику образования и пы­тался реализовать их, несмотря на все трудности того времени.

В 1721 г. Феофан Прокопович открыл в своем доме шко­лу, при которой имелась обширная библиотека более чем в тридцать тысяч томов.

Для созданной им школы Ф. Прокопович написал устав — «Регулы семинарии преосвященного Феофана архиепископа Великоновгородского и Великолуцкого». Устав этот по стро­гости внутреннего распорядка напоминал уставы иезуитских школ Западной Европы, признанных в то время лучшими общеобразовательными учреждениями, но по содержанию обучения школа Ф. Прокоповича была русской школой, стре­мившейся решать одновременно задачи широкого общего об­разования и православного воспитания молодежи.

За 15 лет существования этой школы ее окончили всего 160 че­ловек. Предпочтение при приеме отдавалось детям-сиротам или детям бедных родителей. Распорядок дня был очень жестким: подъем в 6 утра, в 7 — уборка, после — молитва, с 8 утра и до 8 вечера шли занятия. В школе изучались Закон Божий, ритори­ка, логика, русский, латинский и греческий языки, арифмети­ка, геометрия, музыка, история. Кроме того, учащихся обучали рисованию, пению, поэтике. Школа была ориентирована на под­готовку образованного человека, способного применять свои знания в различных сферах деятельности. Поэтому, в отличие от многих современных ей школ, «семинария» Ф. Прокоповича не ставила цель какой-либо собственно профессиональной подго­товки учащихся. После смерти Ф. Прокоповича часть учащихся была отправлена для продолжения обучения в другие учебные заведения, а часть — в различные канцелярии и ведомства.

 

Школьное дело при Петре I

Все представленные на рассмотрение Петра I проекты организации образования в полной мере реализованы не были. Однако под влиянием этих проектов единый тип обра­зования, характерный для допетровского времени, разделился на два направления — церковное и светское, причем в рамках последнего возникли различные профессиональные школы. Профессиональная направленность новой организации образова­ния являлась его главной характеристикой. В новых учебных за­ведениях главное место занимали специальные предметы: ма­тематика, навигация, инженерия, артиллерия, медицина и т.д.

Другой важнейшей чертой образования стало преоблада­ние сословности. Внутренняя политика Петра I характеризо­валась стремлением к возвышению дворянского сословия. В итоге все создававшиеся государством средние и высшие школы предназначались в основном для детей дворян, гото­вившихся к занятию главных должностей в государственном аппарате, в армии, на флоте, для руководства промышлен­ностью и торговлей. Однако нередко в эти школы принима­ли детей и из других сословий. В целом же для различных сословий создавались свои школы. Исключение составляло лишь крестьянство, ибо крестьянский труд, как считалось, не требовал какого-либо образования. Все школы создава­лись по указам Петра I и даже при личном его контроле.

Первой попыткой петровского правительства создать в России сеть государственных начальных школ, доступных до­статочно широким народным слоям, было открытие цифир­ных школ. Они учреждались согласно указу царя от 1714 г. для детей от 10 до 15 лет с целью подготовки части народа к госу­дарственной светской и военной службе в качестве низшего обслуживающего персонала, для работы на заводах, верфях. Цифирные школы рассматривались также как подготовитель­ный этап для последующей профессиональной подготовки. Поэтому первоначально предполагалось, что эти школы бу­дут посещать не только дети солдатские и посадские, но и дети духовенства, дворян, приказных. В содержание обучения входили грамота, арифметика, начальная геометрия. В каче­стве учителей использовались ученики московской школы ма­тематических и навигацких наук. Однако организация и рабо­та этих учебных заведений столкнулись с трудностями, по­скольку они располагались на большом расстоянии от домов учеников. Для предупреждения побегов из школы и прогулов занятий учеников нередко содержали под караулом, приме­няли жестокие дисциплинарные меры, набирали в школу си­лой. Поскольку военная и гражданская служба дворянина с этого времени требовала первоначального обучения, своего рода прохождения учебной повинности, без которой ему зап­рещалось даже жениться, то родители изыскивали причины, по которым дети могли бы не посещать эти школы. В 1716 г. Петр I разрешил дворянским детям обучаться дома или столичных школах. Вскоре была удовлетворена аналогичная просьба купцов, а возвращения церковных детей в духовные школы потребовал синод. Таким образом, цифирные школы не получили поддержки практически среди всех сословий и не могли стать базовым типом новой русской школы. Трудно­сти материального плана постепенно привели к почти повсе­местному их закрытию. Однако опыт их создания, безуслов­но, обогатил отечественную педагогическую практику.

Для обучения детей солдат и матросов в начале XVIII в. от­крывались гарнизонные и адмиралтейские школы, цель кото­рых состояла в подготовке младшего командного состава армии и флота, мастеров по строительству, обслуживанию кораблей. Первая гарнизонная школа начала работу еще в 1698 г. при ар­тиллерийской школе Преображенского полка. В ней обучали гра­моте, счету, бомбардирскому (артиллерийскому) делу, а в 1721 г. вышел указ о создании такого рода школ при каждом полку. Первая адмиралтейская школа была открыта в Петербурге в 1719г., затем аналогичные школы — в Ревеле и Кронштадте. Все эти новые школы назывались «русскими», так как там препода­вали чтение, письмо и счет на русском языке, в отличие от других — «разноязычных», где главным образом изучались ино­странные языки с целью подготовки переводчиков.

В это же время создавались горнозаводские школы, в ко­торых готовили квалифицированных рабочих и мастеров. Первая была открыта в 171бЛиНа Петровском заводе в Каре­лии, куда собрали 20 детей из бедных дворянских семей и стали обучать их чтению, письму, геометрии, арифметике, артиллерии, горному делу. Здесь же учили горному делу юно­шей, уже работающих на заводах, а воспитанников Москов­ской школы математических и навигацких наук — доменно­му, кузнечному, якорному.

В 1701 г. в Москве под руководством широко образованно­го ученого-математика, астронома, географа и видного го­сударственного деятеля Якова Вилимовича Брюса (1670—1735) начала работу государственная артиллерийско-инженерная школа для обучения «пушкарских и иных посторонних чинов людей детей их словесной письменной грамоте, цифири и иным инженерным наукам». Однако постепенно школу ста­ли посещать почти исключительно дворянские дети. Школа делилась на две ступени: нижняя, или «русская», учила пись­му, чтению, счету; верхняя — арифметике, геометрии, три­гонометрии, черчению, фортификации и артиллерии.

В начале XVIII в. преимущественно для дворянских детей последовательно открывались новые учебные заведения, та­кие как Московская инженерная школа (1703), Петербургс­кая инженерная школа (1719), Петербургская артиллерийс­кая школа и др.

В 1707 г. в Москве при военном госпитале была открыта школа для подготовки врачей — хирургическая школа. В со­держание обучения входили анатомия, хирургия, фармако­логия, латынь, рисование; обучение велось преимуществен­но на латинском языке. Теоретическая подготовка сочеталась с практической работой в госпитале. При школе имелся «ап­текарский огород», на котором учащиеся выращивали ле­карственные растения. Был свой анатомический театр.

Проблема профессиональной подготовки коснулась и го­сударственного аппарата. Для удовлетворения этой потреб­ности открывались школы, где готовились канцелярские слу­жащие (1721).

Все эти и другие новые «петровские» школы развивались, играя положительную роль в распространении грамотности и определенных профессиональных знаний и умений среди низших и высших сословий России.

Образцом для большинства из них служила Школа мате­матических и навигацких наук, открытая в Москве в поме­щении Сухаревой башни. Личным указом Петра I в 1707 г. здесь была введена жесткая система наказаний учащихся за провинности разного рода. За прогулы взимали денежные штрафы, которые пополняли школьную казну. В случае не­уплаты штрафов применялись телесные наказания; за побег из школы предусматривалась смертная казнь, за ходатайство об отсрочке от школы ученика могли отправить в ссылку. Вообще принудительный характер обучения в петровскую эпоху, когда казарма, канцелярия и школа одинаково явля­лись местом службы, подкреплялся еще и жесткой солдат­ской дисциплиной, применением к школам уголовного ко­декса. Такими варварскими методами Россия приобщалась к западноевропейской культуре. В 1715 г. школа была переведе­на в Петербург и переименована в Морскую академию.

При достаточно поспешном учреждении школ в петровс­кую эпоху организация их зачастую не была удовлетворитель­на. Часто это были, по сути, школы полурусские, так как русских учителей было мало и для преподавания приглаша­лось большое число иностранцев. Кроме того, первые про­фессиональные школы, несмотря на свою конкретную обра­зовательную задачу, выпускали «служилых людей на всякую государственную потребу», т.е. одновременно и военных и граж­данских чиновников, как, например, Навигацкая школа. От­сюда энциклопедичность образования, многопредметность, граничившая с хаотичностью: учебный курс мог включать ма­тематику, историю, географию, статистику, философию, тех­нологию, рисование и т.д. При этом сами по себе предметы были весьма обширны, в философию, например, одно время входила логика, психология, эстетика, риторика, нравоуче­ние, право естественное, право народное. Такое положение приводило к тому, что курс за недостатком времени прохо­дился не полностью, уровень образования тем самым сни­жался. Вместе с тем акцент на профессиональную подготовку в начале XVIII в. привел к тому, что государственных школ действительно общеобразовательного характера в России долго не создавалось.

Эту задачу пытались решить школы частные. Пользовав­шиеся в то время субсидиями от государства, именно они во многом послужили основой для последующего развития школьного дела в России.

Значительные преобразования произошли в петровское время и в традиционных для России духовных учебных заве­дениях, через которые еще в XVII в. в страну стало прони­кать западноевропейское образовательное влияние. Именно оно способствовало расширению целей обучения и измене­нию образовательных курсов и тем самым косвенно положи­ло начало российским просветительским реформам. Однако жесткая политика Петра I по отношению к церкви, стрем­ление полностью подчинить ее царской власти и государ­ству, желание иметь духовенство, поддерживающее преоб­разования в стране, а также появление нового, светского направления в обучении и воспитании не могли не отра­зиться на духовно-церковных учебных заведениях.

Сначала доступ в епархиальные школы и духовные семина­рии был достаточно открытым. Однако по мере возникновения светских, профессиональных школ эти учебные заведения ста­ли восприниматься как профессиональные. Кроме того, прави­тельство стало требовать, чтобы в духовные школы принима­лись лишь дети духовенства, для чего даже составлялись специ­альные списки. Наборы в школы происходили в неопределенные сроки в зависимости от количества учеников. Поступившие ис­пытывались в течение года, а затем решался вопрос об их воз­можности учиться, однако исключали крайне редко: «буде по­кажется детина непобедимой злобы, свирепый, до драки ско­рый клеветник, непокорив». Принятый ученик должен был оставаться в школе до конца учения, о чем давал письменное обязательство. В школах были распространены суровые наказа­ния, однако ученики, несмотря ни на что, часто убегали. За укрывательство беглецов из школы духовенство подвергалось денежным штрафам, лишению места и телесным наказаниям. Таким образом, постепенно устанавливался новый порядок образования духовенства: все дети этого сословия должны были учиться в духовных школах, в ином случае по указу 1708 г. их велено было отдавать в солдаты.

В первой четверти XVIII в. была создана сеть новых духов­ных школ. Они получили название архиерейских, были толь­ко начальными и открывались по инициативе тех духовных служителей, которые поддерживали преобразования в госу­дарстве. Такие школы были созданы в Чернигове, Тобольске, Ростове, Смоленске. Вскоре епископов обязали открывать школы для подготовки священников при всех архиерейских домах. Предполагалось, что в них будут обучать детей чтению, письму, славянской грамматике, арифметике и геометрии.

Наиболее значительной была деятельность Новгородской архиерейской школы. Она давала ученикам широкий курс об­разования и, по сути, являлась повышенной школой. Она была открыта в 1706 г. братьями Лихудами, которые работали в ней учителями. По примеру Московской славяно-греко-латинской академии в Новгороде изучали греческий и латинский языки. Петр I использовал эту школу для подготовки к государствен­ной службе дворянских детей. За 20 лет работы в ней было обучено большое количество православных россиян.

Новгородская школа являлась образцом при создании но­вых духовных школ и одновременно готовила учителей для них. В 20-е гг. XVIII в. под началом этой школы было открыто 15 «мень­ших школ», в которых работали ученики из Новгорода.