Максим и Егор, сидя на барной стойке верхом, смешивали в стакане нечто неизвестное и не очень приятно пахнущее, хотя запах маскировался цветным дымом. Сознание немного прояснилось, и стало чуть проще осознавать себя и ориентироваться в пространстве. Я сидела за барной стойкой, на инопланетном стуле, держа в руках стопку с чистой водкой. О голову будто бы разбили вазу из толстого стекла — настолько сильно она болела. Живот скрутило, хотелось вырвать, но не удавалось, хоть и к горлу подкатывал противный ком. Странное опустошение поселилось где-то внутри меня, навевая из неоткуда взявшуюся тоску и даже... Безумную панику. Взгляд начал судорожно метаться по стенам клуба. Вскоре он зацепился за довольного Максима, который поднял вверх стакан с сероватой жидкостью — в нем определенно было намешано что-то не очень полезное.
— Итак, народ! Сейчас мы выберем человека, который покажет всю свою смелость и русский дух! Первым испробует нашу Б.З.Д.!
— А что такое Б.З.Д.?
Из толпы показалась голова веселой, явно выпившей, рыжей девчонки.
— Бомба Замедленного Действия! — Гордо возвестил Егор и вскочил на ноги, направляя свет прожекторов в центр.
— Итак, это будет... — Снова начал Максим, закрывая глаза и крутя пальцем по кричащей толпе. Палец указал сначала на кого-то в самой дали, но затем, когда он открыл глаза, то палец указал на меня. — Ну, храбрец, вперед!
Внутри я вся ощетинилась и напряглась, будто бы покрываясь неприятной, но спасающей защитной скорлупой. Меня передернуло и я, распахнув глаза, посмотрела на протянутый стакан с сероватой мутной жидкостью.
— Пей, я думаю, тебе понравится!
Делать этого не хотелось, но собственная воля была по-необыкновенному слаба и будто бы вовсе не моя. Потому рука сама сжала стакан и поднесла к губам, на которых своевольно расползлась опьяненная улыбка. Это была не я; ведь где-то глубоко внутри настоящая я билась в конвульсиях из-за обрушившегося страха, точно лавина или извержение вулкана.
Горькая, невероятно горькая жидкость с едва узнаваемой ноткой ванили и кислой сладости, как в конфетках в детстве. Минуту или две я пыталась это проглотить. Руки задрожали, стакан выскользнул из вялой хватки и звонко ударился о пол. В ушах резко появился нежданный шум, писк, треск. Перед глазами — черная пелена. Вестибулярный аппарат полетел к черту; казалось, что меня уже три часа кружат в диком мучительном танце. Сердце забилось так сильно, будто я бьюсь в агонии больше суток и схожу с ума. Все голоса растворились, и мое сознание словно обросло неживым коконом — все, что было снаружи, оставалось там. Значение имело то, что я вижу сейчас.
Внутри, в абсолютной темноте, я видела множество лиц, похожих на себя. Они смеялись, говорили со мной, подшучивали и делали мне больно, делали. Издевались, подходили поближе... Тело дрожало, и это невероятное слитие физической эйфории и глубокого шока с испугом заставляло потерять себя.
Я слезла со стула, едва держась за стойку, а спустя две минуты согнулась пополам, вырывая все, что съела и выпила в последнее время. Неприятный запах быстро потерялся в сладковатом аромате дыма, но отвратительная рвота, запачкавшая все вокруг, заставила народ отойти подальше.
— Вау, вот это бомба! И вправду, да, ребят?! — Задорно объявил Максим в микрофон.
Дышать было невообразимо тяжело. Создалось чувство, будто я рвалась не съеденным и выпитым, а осколками стекол и камнями. Раздирало горло.
Лешка сорвался с места и подошел ко мне, хмуро глядя и поднимая с колен. Он осмотрелся и, кинув официанту, чтобы тот прибрал, перекинул мою руку через плечо и повел в туалет.
Яркий свет ламп, как мне показалось, ослепил, и я зажмурилась, облокачиваясь о холодную кафельную стену.
— Так-так, давай, успокаивайся, сейчас тебе станет лучше. Я не знаю, что эти дебилы намешали, но я попробую помочь. Как ты себя чувствуешь? — В его голосе отчетливо слышалась паника. Леша метался из стороны в сторону, но, верно, не нашел ничего лучше, кроме как выплеснуть мне на лицо холодной воды.
— Мне плохо, — только и выдала я, сжимая мутную, грязную футболку.
— Что конкретно ты чувствуешь? Черт... Хорошо хоть сознание не теряешь и кровью не блюешь. Я этим...
— Леша, тише, пожалуйста. — Сбито попросив, я опустила голову и осела на холодный, влажный непонятно от чего, пол, обнимая свои колени и хмурясь. — Иди к ним, ладно? Я так хочу спать...
Парень оскалился, сжал ладони в кулаки, но молча ушел, перед этим закрывая дверь туалета и советуя подпереть ее изнутри. Я не стала этого делать, я слишком устала.
