Дополнение 1: Олимпия против Сиэтла 2 страница

В Сиэтл редко приезжали группы, – продолжает Хэйзелмайер. – Он был слишком на отшибе. В самом городе странным образом перемешалось многое. В нем были приметы большого города – магазины антиквариата, дома с клевой мебелью, лучшие музыкальные магазины, которые я когда‑либо видел, – но это был отсталый, рабочий город; высокая культура смешивалась с культурой старого портового поселка. С тех пор сюда понаехали «белые воротнички», а раньше многие музыканты работали на кораблях, ездили на три месяца в Аляску и зарабатывали деньги, на которые жили оставшийся год.

– Те, кто едет в крупные города вроде Лондона, Лос‑Анджелеса или Нью‑Йорка, хотят преуспеть, хотят выбиться в люди, – объясняет Марк Арм. – Они мечтают быть рок‑звездами. Все, кто жил в конце 80‑х, за исключением разве что парней из «Mother Love Bone», знали, что в Сиэтле с этим ничего не выйдет. Там нельзя было сделать карьеру – оставалось просто играть в группе и веселиться.

– Мы не хотели воспринимать себя слишком серьезно, – соглашается фотограф Чарлз Питерсон. – В ином случае музыка превращается в спорт.

Перед тем как уехать в Калифорнию, Дэйл успел порекомендовать Курту и Кристу еще одного парня из Абердина, Дэйва Фостера. Фостер был металлистом, носил усы и ездил на пикапе – еще один выходец из рабочей семьи и любитель выпить. В школе он учился играть джаз на ударных. Курт велел ему забыть все, чему его учили, и просто стучать по барабанам. Сильно.

Курт также настоял на том, чтобы Дэйв сократил количество частей в своей ударной установке с 12 до 6.

– Дэйв подходил им намного больше, – утверждает Слим,,потому что он был поклонником Дэйла Кровера. Но у него была до смешного большая ударная установка, и он использовал две бочки вместо двойной педали, Мы всегда смеялись над ударниками с двумя бочками, потому что вторую они ставили, только чтобы покрасоваться перед зрителями. Все его друзья носили· одежду с логотипом «Кока‑колы». Они все еще учились в школе, все были выходцами из среднего класса. Нам они казались просто отвратительными. Дэйва мы с Диланом называли Психанутым, потому что он всегда орал, бросался на Курта, Криста или зрителей или хватал собеседника и швырял об стену. Потом у него были какие‑то проблемы с законом, и он оказался в специальном учреждении по обучению управлению гневом.

Первый концерт, отыгранный новым составом, состоялся на вечеринке в «Caddyshack» в Олимпии – там было полно студентов из Эвергрина. Курт был одет в рваную джинсовую куртку, на плече у него сидела игрушечная обезьянка (Чим‑Чим из комикса «.Cпиди‑Гонщик»), а на спине была пришита репродукция «Тайной вечери», купленная в супермаркете. Фостер нарядился как типичный металлист: джинсы из грубой ткани и майка‑«алкоголичка». Еще до начала концерта какой‑то «панк» из Олимпии с ирокезом[94]схватил микрофон и заорал: «Боже мой, барабанщики из Абердина так жутко выглядят!»

Никки Макклюр присутствовала на концерте в библиотеке в Эвергрине.

– Когда я увидела их впервые, – говорит она, – мне сразу же представились «King Dome»[95]и свет прожекторов. В них было «нечто». Я знала, что они станут суперзвездами.

Вскоре после этого трио сыграло еще один концерт в «Community World Theatre» впервые под названием «"Nirvana": также известная как "Skid Row", "Ted Ed Fred", "Pen Cap Chew" и "Bliss"». Название придумал Курт: он рассказал Дэйву Фостеру, что название пришло к нему после изучения принципов буддизма. «Это означает достижение совершенства», – пояснил Курт, когда Фостер заметил флаер концерта, лежавший дома у Курта. Позднее Кобейн объяснял Азерраду: «Я хотел, чтобы у нас было красивое, благозвучное имя, а не грубое, развязное панковское название вроде "The Angry Samoans" ("Злобные самоанцы")[96]».

– Я всегда считал, что это идиотское название, – говорит Слим Мун. – Оно не подходит к той музыке, которую они играли. Может быть, именно это и было круто, по мнению Курта. Тогда они просили всех своих друзей придумать название. Если бы «Sub Pop» не предложил им записать семидюймовую пластинку, то, возможно, через неделю у них бы было уже другое название.

Агрессивное поведение и облик Фостера оказались проблемой: он полагал, что Курт с Кристом плохо К нему относятся, считая его самого и его друзей гопниками – им не нравилось то, как он ввязывался в драки. Однажды кто‑то плюнул на его фургон, и Фостер ударил обидчика ногой по голове; более серьезный случай произошел, когда Фостер узнал, что его девушка изменяет ему, – он избил ее любовника до полусмерти; тот оказался сыном мэра соседнего Космополиса. Фостер провел две недели в тюрьме, к тому же у него забрали права – это означало, что он больше не сможет отвозить группу на репетиции в Такому.

Устав от Психанутого Дэйва, Крист с Куртом стали снова репетировать с Буркхардом. И опять очень недолго. Однажды Аарон и Курт пили после репетиции. Аарон взял машину Курта, чтобы съездить за пивом, но вместе этого попал за решетку. Темнокожий полицейский по фамилии Спрингстин остановил его за вождение в нетрезвом состоянии. Аарон начал смеяться над фамилией копа и якобы назвал его «долбаным ниггером». Машина Курта была конфискована, а обескураженному Кристу пришлось вносить за Аарона залог.

На следующий день Буркхард не явился на репетицию из‑за сильного похмелья и был выставлен из группы.

– Аарон был ужасен, – морщит нос Слим. – Они выкинули его из группы, потому что он оказался в тюрьме в те выходные, когда у них был концерт. Я помню, что Курт очень разозлился по этому поводу, но Аарон всегда воспринимался как временщик. Они постоянно говорили, что он отстойно играет, но у Аарона была машина. Это ценилось, потому что он мог перевозить.аппаратуру и доставлять их всех на репетиции.

Давайте на минуту отвлечемся.

«Mudhoney» нарушали практически все пункты Свода правил «Ramones». Песня должна быть короткой. Используйте минимальное количество соло. Не увлекайтесь шоуменством. Играйте на тех инструментах, на которых умеете играть. Стройте звук на основе звучания женских групп 60‑х годов. Образ очень важен. Образэто все. Не переступайте предел 1 минуты 15 секунд. Не переступайте предел 2 минут 15 секунд. Не переступайте предел 3 минут 15 секунд. Не меняйте стрижку. Если из первоначального состава группы кто‑то уходит, берите на это место фанатов. Не прекращайте спорить друг с другом на протяжении 23 лет и обрушивайтесь с критикой на любого, кто осмелится сообщить об этом в СМИ. Уводите друг у друга партнеров. Не играйте на лид‑гитаре на своих дисках. Никогда не ломайте гитару. Исключите всяческую спонтанность. Точность – это почти то же самое, что чистота.

Мэп Люкин ушел из «Mudhoney» в 2000 году после 12 лет в группе – в рок‑музыке не бывает торжественных проводов на пенсию, только иллюзия красивого дома в предместье. Наслаждение, шоуменство, спонтанность и великий рок‑н‑ролл – вот что всегда отличало «Mudhoney». Забавно, но, кажется, они никогда не заботились о самом главном факторе, заставляющем людей в Сиэтле жить, дышать и стоять в очередях за этой золотой морковкой, – о славе.

Стив Tepнеp – это американский аналог гитариста «Blur» Грэма Коксона. Это не значит, что он валялся пьяным на сцене во время концерта Билли Чайлдиша[97], пытаясь одновременно приставать к участницам группы «Huggy Bear»[98]. Нет, скорее это говорит о том, что на протяжении всей своей карьеры в «Mudhoney» он постоянно экспериментировал, шел далеко за предполагаемые пределы своей музыки. Кроме того, говорят, что он все‑таки падал пьяным на сцене во время концертов Билли Чайлдиша. А у Марка Арма, между прочим, ученая степень по английской литературе, и он работает в магазине «Фантаграфикс комикс».

Курт боготворил Марка Арма. До 1991 года, когда Кортни Лав встретила Курта Кобейна (не в 1990‑м, как везде ошибочно пишут[99]), она пыталась завязать отношения с Марком. В те времена вокалист «Mudhoney», вне всяких сомнений, был звездой Сиэтла. Завораживающие выступления на сцене, невероятные песни, энергия, едкая ирония, огромная эрудиция в области рок‑музыки, пристрастие к наркотикам, массивный нос … Он был олицетворением Сиэтла. Кортни даже сказала мне, что назвала свою группу «Hole» («Дыра») в честь Марка Арма – «дыра в центре его существа», что‑то вроде того.

– Когда мы с Марком расстались, Курт был потрясен, – говорит бывшая подружка Марка Арма Кэрри Монтгомери. – Мы с ним встретились как‑то вечером и он спросил: «Но вы ведь опять будете вместе, да?» Меня удивило, что он так на это отреагировал. Он поспорил со мной на литр текилы, что я вернусь к Марку. До этого мы с Марком жили вместе, поэтому у меня оставались какие‑то ящики с его вещами, какие‑то блокноты, в которых он начинал писать песни. Однажды Курт спросил: «Слушай, ты не против, если я взгляну на эти блокноты?» В одной из песен «Nirvana» есть строчки всегда считала, что они именно об этом. Нет, не скажу, что это за песня, – смеется она. – Я могу ошибаться.

я: Считал ли Курт тебя с Марком своими вторыми родителями?

– До некоторой степени, – отвечает Кэрри, – но мы ведь были ровесниками! Кроме того, и без меня хватало подобных людей – как, например, Ким Гордон [«Sonic Youth»], которая очень по‑матерински относилась к Марку и Курту. Однажды Курт пришел к нам домой, я как раз покрасила волосы в темно‑красный цвет. Так получилось, что на лбу образовался клин в форме буквы «V», как у Эдди из «Семейки Манстеров». Курт думал, что это будет реально круто и прикольно. Но едва он увидел меня, когда я открыла дверь, то так напугался, что в буквальном смысле отпрыгнул. Я две недели после этого смеялась. Осваиваться в новой обстановке всегда тяжело.

Датой образования «Mudhoney» считается Хэллоуин 1987 года. В 1989 году я писал о том, как они звучали: «Motorhead», «Sрасеmеn 3»[100], «Blue Cheer» и Игги прогуливаются вместе после концерта «МС5». Их первая репетиция состоялась 1 января 1988 года. Марку Арму было 29 лет. Их первый концерт в Сиэтле прошел 19 апреля, за пять дней до первого выступления «Nirvana» в клубе «The Vogue».

– Я даже не знал, как мы называемся, пока не увидел нашу фотографию в «Рокет», – смеется Дэн. – Я позвонил Марку и спросил: «Так что, мы называемся "Mudhoney"?»

Дебютный сингл «Mudhoney» – «Touch Me I'm Sick» – является квинтэссенцией.

– Настоящего гранжа, не так ли? – прерывает меня Джек Эндино. – Это была их первая сессия. Мы записали пять или шесть песен, и в конце концов две из них попали на сингл. На их первой песне «Twenty Four» обе гитары были дико расстроены, поэтому я вежливо попросил чуваков настроить их. На запись пяти песен ушло полдня.

я: Когда вы записывали эту песню, вы понимали, насколько мощной она окажется?

– Нет. Я знал, что это крутая песня, но в то время мне нравились вещи типа «The Witch» [группы «The Sonics»]. Я был молод, только начинал свою карьеру и еще не привык к мысли о том, что можно петь с помощью гитарного усилителя.

Впервые я увидел «Mudhoney» в феврале 1989 года в гостинице «Virginia Inn», находящейся напротив главного офиса «Sub Pop World». Сейчас я понимаю, что тогда они дали мне искаженное представление обо всех американских группах – это было мое первое посещение Америки, и тогда казалось, что здесь у всех блестяще развитое, злое чувство юмора и бесконечные запасы энергии. Большую часть своих первых Заграничных интервью «Mudhoney» выдумывали всякую чушь – и мне это нравилось.

– «Улицы здесь покрыты гранжем», – позже Марк Арм жалел о том, что произнес эту шутку.

Именно от «Mudhoney» ничего не подозревающий мир – в первую очередь Великобритания – узнает о гранже. Их концерты превращались в настоящий разгром: пот, угар, стейдждайвинг, секс и спонтанность. Не было ни одного студенческого союза в начале 90~X, который не сходил бы с ума, услышав первые аккорды «Touch Me I'm Sick». В свой непродолжительный период расцвета «Mudhoney» были неприкасаемыми.

Джек передал демо‑запись «Nirvana» нескольким своим друзьям, среди прочих – Доун Андерсон, Ширли Карлсон и Джонатану Поунмэну. Так группа получила первые рецензии в прессе, первый радиоэфир в Сиэтле и соответственно первый контракт.

. – Мне очень понравилось, – говорит Доун Андерсон. – Я как раз основала «Бэклэш» [фан‑журнал о рок‑музыке] и искала группы, про которые было бы интересно написать. Мне очень нравились «Маlfunkshun», «Green River», «Melvins», «Soundgarden», «Skin Yard» и группы~ такого же толка. Я помню, как впервые объявили, что рок в Сиэтле умер. Это было в начале 1988 года, когда распались «Green River», из «Melvins» ушел Мэтт, а сами они уехали в Сан‑Франциско. Распались и «Feast». Потом, конечно, появились «Mudhoney», «Mother Love Bone», «Tad» и «Nirvana». Это было прекрасное время.для открытия журнала.

Тираж «Бэклэш» составлял 10000 экземпляров, и по уровню продаж журнал немного отставал от «Рокет», но тем не менее всегда был на грани банкротства. Среди музыкального истеблишмента города и в среде поклонников «Pокет» «Бэклэш» получил репутацию «журнала, который всегда пишет про плохие гаражные группы» например, про «Soundgarden» и «Nirvana».

– Джек сидел в моей комнате, когда звонил в «Sub Pop», чтобы узнать, послушали ли они кассету, – продолжает Доун. – Джоатан сказал Джеку, что ему понравилось, но Брюс заявил, что это «слишком интеллектуально». На что Джек воскликнул: «Он работает только с посредственностью!» Кажется странным, что про те ранние вещи говорили, будто они «слишком интеллектуальны», но это не совсем неправда. Они были намного более изобретательны, чем большинство песен тогдашних групп, игравших гранж.

– Меня вдохновляла идея, что в этой части света может произойти музыкальная революция, – объясняет Джонатан Поунмэн. Я знал, что там появляется множество великих групп, потому что я и организовывал эти концерты. Я постоянно спрашивал Джека, есть ли у него что‑нибудь новое. и вдруг он говорит: «Дэйл Кровер приходил с парнем из Абердина. Это восхитительно. Но я никогда не слышал ничего подобного». Он записал для меня кассету. Я помню, как я слушал первую песню «If You Must» и думал: «Да, классный гитарный рифф, бормотание в стиле Тома Петти …» и вдруг крещендо и это «РАААААА …»! Тогда я в первый раз услышал крик Курта. Я сидел, глядя на кассету, и думал: «Боже мой». Я в буквальном смысле выхватил кассету из магнитофона и сбежал вниз, в офис «Yesco», где работал Брюс: «Ты должен послушать эту запись!»

Сиэтлская «Yesco» купила компанию «Muzak», производившую синтетическую фоновую музыку для лифтов и супермаркетов. «Когда я только пришел в эту компанию, мне досталась самая худшая работа, – рассказывал Марк Арм. – Нам давали большие старые кассеты, и мы оттирали с них наклейки, чтобы их можно было повторно использовать. Мы работали в маленькой – комнате повсюду летала пыль и ничего не было слышно, потому что целыми днями работали шлифовальные станки. Это было ужасно. Но забавно. Там работал Крис из "Swallow", Грант из "The Walkabouts", Тэд и Рон из "Love Battery"[101]…»

Несколько месяцев спустя «Sub Pop» перебрались в «Терминал сэйлс», и практически все, кто там работал, были из «Muzak». Поэтому во время обеденного перерыва Брюс включил кассету перед всеми музыкантами …

– Марк сказал что‑то вроде того, что это звучит как третьесортный «Skin Yard», – вспоминает Джонатан. – Я на него накинулся: «Окстись, чувак!» У Марка безупречный вкус, но тут он его подвел. Правда, с тех пор он отрицает, что когда‑либо говорил подобное. Возможно, это Брюс приписал Марку то, что сам думал про эту запись.

Изначально «Sub Pop» не входил в планы Курта. Даже когда переговоры со студией уже начались, он искал другие варианты. «Sub Pop» был новичком и успел выпустить не очень много дисков. В течение 1988 года Курт посылал демо‑записи с длинными рукописными письмами различным американским лейблам, на которых записывались его любимые группы – «Touch And Go» из Чикаго («Scratch Acid», «Big Black», «ButlHole Surfers»), «SSТ» и «Alternative Tentacles» из Сан‑Франциско («Dead Kennedys»). В своем дневнике он даже называл кассету «демо‑запись для "Touch And Go"»: по его прикидкам он отправил 20 копий чикагскому лейблу, прилагая к каждой копии подарок – начиная от маленьких игрушек и конфетти и заканчивая бумажными полотенцами с соплями. Ни на одно письмо он не получил ответа.

«Мы с удовольствием заплатим за печать 1000 копий нашего диска и выплатим все расходы, связанные с записью, – писал Курт.‑ Мы просто хотим попасть на ваш лейбл. Если вас не затруднит, не могли бы вы, ПОЖАЛУЙСТА, прислать хотя бы ответ вроде "пошли на хрен" или "мы не заинтересованы в вас", просто чтобы мы больше не тратили деньги на отправку вам кассет. Спасибо. "Nirvana"».

Впечатленный демо‑записью, Джонатан организовал группе концерт в Сиэтле.

И Джонатан, и Брюс настаивают на том, что в начале 1988 года состоялся еще один концерт до выступления в «The Vogue» 24 апреля (который долгое время считался дебютом «Nirvana» в Сиэтле). Этот концерт прошел на Пайонир‑сквер, в «Central Tavern»: это был длинный кирпичный тоннель со сценой у стены и баром сбоку. «Central Tavern» славился своим либеральным подбором исполнителей: здесь выступали «Sonic Youth», здесь играли «Butthole Surfers».

– На первом концерте [в Сиэтле] присутствовало три человека:

Джонатан, я и бармен, – вспоминает Пэвип. – Песни у них были плохие. Но Курт хорошо пел. Они сыграли одну хорошую песню, сочиненную «Shocking Blue». Ни ОДИН из их оригинальных номеров точно не был выдающимся. Я подумал, что для начала мы сможем выезжать на этом кавере. Это было моим первым впечатлением. И еще у барабанщика были усы – просто ужас.

я: Это был Аарон?

– Да. И ни у кого, кто их тогда видел, не мелькнула мысль вроде «через три года это будет крутейшая группа в мире» ‑ ничего подобного. Тогда я бы сделал ставку один к миллиарду. Но мы выпускали синглы, и мне казалось, что на хороший сингл у них есть материал; к тому же их энергетика была близка тому, что делали мы. И это самое важное.

– Был один концерт в «Central», который отменили, – говорит Джонатан, – но было еще одно выступление, которое состоялось. Где Аарон Буркхард играл на барабанах. И да, там были Брюс, Трэйси, я, еще парочка человек. Курта вырвало – потом это у него войдет в привычку. Брюс стоял с выражением лица, говорящим: «ну давайте, покажите, что вы умеете». Он начинал проникаться потихоньку, а когда они заиграли «Love Buzz», он наклонился ко мне и сказал: «Это сингл». Именно в этот момент Брюс был побежден, к тому же «Nirvana» понравилась его друзьям в Олимпии.

я: Он сказал, что проблему также представляли усы барабанщика.

– Это правда, – смеется Джонатан. – Лучше и не скажешь.

Очень лаконично.

Итак, свой второй концерт в Сиэтле «Nirvana» сыграла в «The Vogue», небольшом альтернативном танцевальном клубе, владельцами которого были трансвестит Монти и его подружка стриптизерша. Там в основном играли электронную танцевальную музыку, но иногда проходили и живые концерты – одно воскресенье в месяц отводилось группам из «Sub Pop». Клуб был небольшой, но не противный. Людей пришло не так много: завсегдатаи и горстка местных музыкантов. Растущая аудитория «Sub Pop», другими словами.

Перед тем как выйти на сцену, группе пришлось ждать снаружи, потому что Фостер был несовершеннолетним. Они отыграли 14 песен, на бис не вызывались, первой шла «Love Buzz». По всем параметрам выступление было заурядным.

– Не сказать, чтобы я была впечатлена, – вспоминает Доун.Мне казалось, что Курт вел себя немножко застенчиво, хоть это и придавало шарму, и у него еще не до конца получалось одновременно играть на лид‑гитаре и петь. На концерте было, может быть, 20 человек: Трэйси, Ширли и … а был ли там кто‑нибудь из «Sub Pop»? После концерта Курт сказал, что у него болит желудок, и его в тот день тошнило. Затем фотограф из «Бэклэш» сделал пару фотографий.

На фотографиях Рича Хансена – первой фотосессии «Nirvana» – Курт небрит, с длинными, по плечи, светлыми волосами, в черном свитере. Он сидит на коленях у Криста, по сравнению с которым остальные участники группы выглядят карликами. Дэйв в бейсболке, перевернутой козырьком назад, и в белой футболке. Его усы действительно не катят.

– «Nirvana» играла сразу после «Blood Circus», не самой любимой моей группы, но они трясли волосами как настоящая гранжкоманда, и вообще на них было интересно смотреть, – говорит Чарлз Питерсон. – Про «Nirvana» этого не скажешь. На сцену вышли три депрессивных чувака – воплощение занудного рока. Я не был впечатлен вообще и не сделал ни одной фотографии. Я подумал: «Зачем фотографировать первый и последний концерт группы?» Помню, я сказал Джонатану: «Ты уверен, что хочешь подписать с ними контракт?» У них была кассета‑пот [пот – закольцованная кассета с восемью дорожками], где было записано исполнение песни «Floyd the Barber» с «KCMU» – Ширли иногда ее включала, обычно поздно ночью, когда я работал. Эта песня мне показалась интересной, но слишком резкой. И поэтому, еще и после концерта, я подумал: «Эта группа играет настоящую нудятину».

Именно поэтому я делаю фотографии для звукозаписывающей компании, а не управляю ей, – добавляет Чарлз со смехом.

«На концерте были представители всех команд из Сиэтла,жаловался Курт в письме Дэйлу Кроверу, слегка преувеличивая количество публики. – Казалось, что они стоят и ставят нам оценки. После выступления Брюс возбужденно пожал нам руки и сказал: "Круто, чуваки, отличная работа. Надо записать диск!"[102]Теперь мы будем должны со всеми общаться, встречаться с людьми, представляться и так далее. ЧЕРТ! Я СНОВА В ШКОЛЕ!»

«Мы вели себя скованно, – говорил Кобейн Доун Андерсон. Это не было похоже на концерт. Нас как будто оценивали».

– Курт был довольно застенчив, – добавляет журналистка,но я привыкла к этому. Большинство музыкантов в Сиэтле далеки от мачо, поэтому, когда я брала у кого‑нибудь интервью, им нужно было сначала переварить, что перед ними настоящая женщина. Курт мне показался милым, разве что слегка растерявшимся от избытка внимания – это был их первый концерт в Сиэтле. Позднее он чувствовал себя намного раскрепощеннее. Я не сразу поняла, что Курт фронтмен, хотя очевидно, что основная творческая энергия исходила от именно него. Крист выглядел намного более уверенным. С их барабанщиком я не разговаривала, даже не помню его имени, просто «парень с усами». Когда тот номер «Бэклэш» был отправлен в печать, они его выгнали из группы, поэтому в последний момент мы~ вырезали его изображение с фотографии.

Может быть, концерт и не слишком удался, но несколько дней спустя Джонатан позвонил и предложил записать на «Sub Pop» сингл «Nirvana»,. Они договорились встретиться в кафе «Рома» на Бродвее.

Встреча прошла не очень хорошо: Крист перед встречей напился, в кафе рыгал и постоянно обзывал Поунмэна на протяжении всей беседы. Кричал он и на других посетителей: «Какого хрена вы~ смотрите? ЭЙ! ЭЙ!» (Курт рассказывал Майклу Азерраду, что «ничего смешнее не видел».) Трэйси не понравился длинный плащ Джонатана. Курта порадовало, что Джонатан скопил кое‑какие деньги[103], которые планировал вложить в первый выпуск лейбла – синглы и альбомы ограниченным тиражом, преимущественно местных команд. Но певца расстроило, что «Sub Pop» не хотел заключать контракт на что‑либо большее, чем один сингл к тому же они не хотели ставить песню «Nirvana» на стоPolly «А» – и, похоже, у них не было никакой деловой проницательности.

«Sub Pop" всегда на мели, – писал Курт в письме Марку Лэнегану. – Поэтому мы открыты для любых других предложений. у них благие намерения, но нам кажется несправедливым, что “Mudhoney" получают привилегии и с ними обращаются лучше, чем с другими группами».

Так или иначе, начало было положено.

– Сначала на встречу в кафе «Рома» пришли Курт, Трэйси и я, – объясняет Джонатан. – Крист завалился позже. Он был пьян В стельку, но намного более вежлив, чем это сейчас описывается. Он, несомненно, был насторожен и многое наговорил, но ему стало интересно. Нам всем было интересно.

– Они были разочарованы, когда поняли, что «Sub Pop» не хочет выпускать полноценный альбом с их песнями, – говорит Спим. – Запись «Love Buzz» была компромиссом, потому что Брюсу они не очень сильно понравились. «Sub Pop» ходили вокруг да около. Курта это раздражало. Я не мог поверить, когда узнал, что они наняли мою подругу Элис [Уилер], чтобы она нарисовала обложку, – и попросили сделать ее черно‑белой. После всех этих историй мое представление о «Sub Pop» сильно изменилось в худшую стоPolly.

– Дело в том, что ни Слим, ни кто‑либо другой, казалось, не замечали, что я охренеть как нервничал, – говорит Джонатан.Я был в восторге от таланта Курта. Я знал, что он станет великим музыкантом. Кроме того, мне нужно было сделать так, чтобы люди в «Sub Pop» прониклись талантом «Niryana». Поэтому любые отсрочки были результатом искусства уговаривания, чтобы ребята почувствовали себя более комфортно. То, что все решал ограниченный круг людей, – это отстой; но это же делало наше сообщество более сплоченным.

– Вот классическая история о «Nirvana», – говорит Кэндис Педерсен. – Трэйси дала мне кассету с какими‑то их песнями, и я сказал: «ЭЙ, Кэлвин, тебе бы стоило это выпустить». Он ответил: «Я не записываю группы бойфрендов своих знакомых девушек». Кассета пролежала на окне несколько лет. Он даже не послушал ее. Я ему говорила, что это интересная группа, я ведь хожу на каждый их концерт в Такоме. Упс. Но такие моменты – «упс» – обычно вас и спасают. Кто знает, что бы могло произойти?

я: А что в них было интересного?

– Они были плохими и тупыми, – отвечает она. – Глупые, неистовые и долбанутые – все время. Не то чтобы сами долбанутые, но они раздалбывали каждую песню. Может быть, Крист слегка с чудинкой, но все остальные были здравомыслящими. Но в них присутствовала тупость в чистом виде; собственно рок‑н‑ролл таким и должен быть – тупым и смешным.

Группировка «Sub Pop» постепенно их принимала, И «Nirvana» начала выступать и на других концертах в Сиэтле – обычно с другими начинающими гранж‑командами. Тем не менее впечатление на местную публику они произвели не сразу.

– Впервые я увидел «Nirvana» в «Central», – вспоминает Джеймс Бердишоу. – Они были очередной громкой плохой группой. Было очевидно, что они стараются быть похожими на «Melvins». Курт делал только одно – кричал. Во второй раз я увидел их летом 1988 года, они выступали на разогреве у «The Obituaries» в «Squid Row». Я был пьян, но в этот раз они понравились мне больше. Только и всего. Я помню, как Курт орал «УааааааААААААААААААААААААА!!!!!», и все остальные в это время кричали «Дынц‑дынц‑дынц‑ДЫНЦ!!!». Нет, ну правда, «Melvins»младшие.[104]

Только после концерта в «Squid Row» З0 июля, когда «Nirvana» разогревала «SkIn Yard», Дэйв Фостер понял, что он больше не играет в «Nirvana». На тот момент он не репетировал с группой около двух месяцев, но его официально не выгоняли. Это было не в стиле Курта и Криста. Дэйв узнал об увольнении из журнала «Рокет»: он взял его, чтобы посмотреть расписание концертов. И увидел, что в этот же вечер выступает «Nirvana».

Курт написал ему увольнительное письмо, но так и не отослал его, боясь, видимо, реакции Дэйва. «Дэйв, ‑ писал он, – группа должна репетировать, по нашему мнению, как минимум пять раз в неделю. Мы устали от полной неопределенности на каждом концерте. Две главные причины: Крис и его работа; ты и твое местонахождение. Мы не будем тебе лгать и говорить, что мы распались, мы скажем правду – мы нашли другого барабанщика. Его зовут Чед, он из Такомы и готов репетировать каждый вечер. Что более важно – мы можем с ним общаться».

 

Дополнение 1: Гранж

 

я: Итак, это вы во всем виноваты, да?

Джек Эндино: Ну, я изобрел гранж, не так ли? А, нет, это же вы должны говорить (смеется).

я: Нет, я отказался от этого несколько лет назад.

Джек: Правда? Ну, слава богу. Вам же лучше.

я: Так что это вы виноваты …

Джек: Не совсем. Можно обвинить Марка Арма.

я: Ну да, можно, но собираюсь я обвинить вас; потому что сейчас напротив меня сидите вы.

Джек: Хорошо‑хорошо, это честно. Вы знаете, Стив в этом деле намного дольше меня, Стив Фиск …

я: Стив здесь вообще ни при чем …

Джек: Можно обвинить Брюса Пэвипа. Получится хорошее дело.

я: Да, возможно. Что касается музыки, то …

Джек: (Всем плевать на музыку! (Смеется.) Шучу. Я стал раздражительным … гранж превратился в такую трагикомедию, что сейчас о нем уже нельзя говорить серьезно. Просто хочется вскинуть руки вверх и … хихикать. «Что это за хрень? Как это все произошло?»

я: Это была ваша вина. Я настаиваю на этом.

Джек: Ну хорошо, но только учтите, что если бы диски были по‑настоящему дерьмовыми, а не просто дерьмовыми, то ничего бы и не произошло, потому что это была бы обыкновенная американская инди‑музыка, в рамках которой производятся дерьмовые независимые диски и не получается никакой прибыли.

я: у вас были дерьмовые инструменты, но вы делали хорошую музыку.

Джек: Да. Еще у нас было дерьмовое звукозаписывающее оборудование, и мы все равно делали хорошую музыку. В этом мой вклад. Я убеждался в том, что диски можно слушать, что люди действительно будут воспринимать эти группы всерьез … как‑то так. Настолько всерьез, насколько они сами захотят. Если бы такого желания у них не существовало, то они бы и поныне оставались в безвестности, и «Sub Pop» было бы нечего записывать на своем лейбле. Я получаю демо‑записи каждый день, и они ужасны. Я думаю: «Слава богу, "Bleach" звучит так же хорошо, как на самом деле». Потому что в итоге его услышали огромное количество людей. Даже у «Touch Me I’m Sick» – прекрасный саунд. Песня звучит так, как она и должна звучать. Но знаете, что я сказал Марку и Стиву тогда? Я сказал: «Парни, вы уверены, что вам нужно столько дисторшна на гитарах?»