Начало социально-экономических преобразований

По мере углубления контактов Кореи с Японией корейцы увидели, что заимствование западной техники сделало Японию сильной державой. Поэтому в 1870-е годы среди не только радикально настроенной корейской интеллигенции, но и у конфуцианских ученых стало популярно мнение о том, что в области техники и производства следует перенимать опыт западных стран, при этом оставляя традиционной идейную основу общественной жизни. Такая позиция выражалась в девизе: «Восточный путь, Западная техника» (Тондо Соги). Неприятие западной общественной мысли и прежде всего христианства, активно распространявшегося в то время католическими, а с 1885 г. и протестантскими миссионерами, было связано с его отказом от традиционного культа предков и сопутствующих ему ритуалов. Кстати, именно по этой причине многие корейцы, поначалу принимавшие христианство, быстро отказывались от новой веры.

В 1876 г., после подписания Канхваского договора, во главе делегации из 75 человек в Японию был отправлен королевский посланник Ким Гису. В Японии он пробыл до 6-го месяца и вернулся на родину, написав два сочинения: «Записки о путешествии по Японии» («Ильдон гию») и «Дневник посланника» («Сусинса илъги»), в которых рассказал о всех новшествах, увиденных им там.

Подобные сочинения, так же как и многочисленные доклады и отчеты государственных чиновников, посещавших Японию и Китай, приводили корейский двор к идее о необходимости реформ. Так, в 1880 г. по образцу Китая было реформировано центральное правительство, в котором появились министерства европейского образца: иностранных дел, военное и многие другие.

В том же 1880 г. второй после Ким Гису корейский посланник Ким Хончжип (1842-1896) отправился в Японию и, увидев поразительные перемены в жизни страны, предложил послать туда правительственную делегацию для изучения японского опыта. В 1881 г. 12 высокопоставленных членов правительства во главе небольших групп, в среднем по 5 человек в каждой, были отправлены на четыре месяца в Японию. Находясь главным образом в районе Токио и Осака, члены корейского правительства изучали новое устройство японских государственных учреждений, промышленность, систему налогообложения, образования, военную и многое другое.

В 1881 г. корейский посланник в Китае Ким Юнсик (1841-1920) взял с собой группу из 69 человек, которых определили учиться в Тяньцзине промышленному производству, химии, электротехнике, иностранным языкам. Однако вскоре студенты были вынуждены вернуться в Корею.

В рамках предпринимавшихся реформ в 1881 г. в Корее была основана офицерская школа для создания армии нового образца.

Однако не все в Корее были довольны ориентацией на Японию и попыткой коренных перемен. Многие конфуцианские ученые все еще придерживались лозунга «Сохранять правильное, изгонять чужое». Известный высокопоставленный сановник Чхве Икхён (1833-1906) говорил, что японцы ничуть не лучше, чем «заморские варвары», и усиление их влияния вредно для страны.

В 1882 г. оппозиционным силам, которых в исторической литературе принято называть «консервативными», представился шанс взять всю полноту власти в стране в свои руки. В тот год в Корее случилась сильная засуха, которую стали связывать с гневом Небес из-за «неправильной» политики королевского двора. 9-й день 6-го месяца был выбран для того, чтобы государь Кочжон лично совершил моление о дожде.

Незадолго до этого, в первую декаду 6-го месяца, солдатам столичных правительственных войск старого образца, которым задолжали жалованье рисом за 13 месяцев, наконец-то стали его раздавать. Однако выдали его лишь за один месяц. К тому же оказалось, что рис был смешан с песком, и его количество было ниже нормы. Тогда разгневанные солдаты избили интенданта. Начальник податного ведомства, отвечавший за выплату жалованья, Мин Гёмхо (1832-1882; родственник королевы Мин) приказал арестовать зачинщиков беспорядков и впоследствии приговорил их к смертной казни. В 9-й день б-го месяца начальник столичного гарнизона Ли Гёнха отправился к дому Мин Гёмхо, чтобы разобраться в случившемся. Однако Мин Гёмхо дома не оказалось, но там находился ряд чиновников, ответственных за выдачу риса в качестве жалованья. При виде разгневанных солдат чиновники попытались скрыться. Тогда солдаты подожгли дом Мин Гёмхо. Солдатское восстание охватило весь Сеул. К нему присоединились и горожане.

В первые часы после начала восстания у солдат появилась идея обратиться за помощью к тэвонгуну, отстраненному от дел. Как-никак, «старая» армия была во многом его детищем, и он прилагал немало усилий для поддержания ее боеспособности. Поэтому восставшие сразу направились к дворцу Унхёнгун. Тэвонгун принял повстанцев, но формально отказался иметь с ними дело как с зачинщиками беспорядков. Реально он стал тайным руководителем восстания. Солдаты, захватив оружие в арсенале Особого восточного подразделения, разделились на два отряда. Первый занялся нападением на дома высокопоставленных сановников из семьи королевы Мин, настаивавших на сближении с Японией. Второй отправился к месту расположения офицерской школы нового образца. Иногда ее еще называли «особым подразделением нового типа». Там никогда не возникало проблем ни с жалованьем, ни с оружием. Его обучением занимался японский офицер Хоримото Рёдзо. Повстанцы схватили и казнили его. Ближе к вечеру восставшие солдаты вместе с простым населением напали на японское дипломатическое представительство, сожгли его и убили 13 человек. Японскому посланнику Ханабуса Ёситада удалось скрыться и бежать в Японию через Инчхон.

Гнев восставших не остановился на японцах. Они возжелали умертвить королеву Мин —главный источник всех бед Кореи, связанных с ее «открытием» внешнему миру. Повстанцы направились к королевскому дворцу Чхандоккун, однако к тому времени королева Мин уже скрылась, найдя прибежище у своего родственника, губернатора города Чхунчжу. Видя, что восстание принимает все более широкие масштабы, государь Кочжон издал указ о передаче всей полноты власти тэвонгуну. Вслед за этим «беспорядки» в городе прекратились. Тэвонгун поспешил отменить многие нововведения последних лет и занялся восстановлением боевой мощи корейских войск старого образца. Однако в события вмешались внешние силы.

С одной стороны, японцы, желая получить компенсацию за причиненный ущерб, начали снаряжать военную экспедицию в Корею. С другой — и это сыграло решающую роль — на арену событий вышел Китай. Как уже отмечалось, Китай всячески подталкивал Корею к скорейшему заключению договоров с западными державами. Пока что был подписан договор только с США. Учитывая отношение тэвонгуна к внешнему миру, можно было предположить, что никакие другие договоры со странами Запада подписаны не будут. Мало того, оказывалась под вопросом судьба прежних договоров Кореи. Поэтому для Китая нахождение тэвонгуна у власти было невыгодно. Вместе с тем королева Мин отправила в императорский Китай послание, где излагала сеульские события со своей точки зрения и просила Китай оказать военную помощь для прекращения «беспорядков».

Обращение королевы Мин стало удачным формальным предлогом для посылки в Корею морем трехтысячного войска для «наблюдения» за тем, как разворачиваются события. Действительно, китайцы не начинали в Корее боевых операций. Они пригласили тэвонгуна посетить китайские корабли. Тэвонгун принял приглашение, зная о противоречиях в отношениях Японии и Китая: ведь тэвонгун способствовал изгнанию из страны японцев, а значит, был другом Китая. Поднявшись на борт одного из кораблей, тэвонгун был вскоре арестован и увезен в Китай.

Королева Мин, изменившая свою политическую ориентацию с Японии на Китай, восстановила власть при дворе. Китай же, воспользовавшись тем, что часть китайских войск так и осталась расквартированной в Корее, а также имея в виду новую прокитайскую ориентацию королевского двора, вынудил Корею в сентябре 1882 г. подписать неравноправный торговый договор, во многом напоминавший корейско-японский и корейско-американский договоры. Согласно этому договору китайские подданные, совершившие преступление на территории Кореи, должны были судиться китайскими коммерческими агентами, в то время как корейцы, совершившие преступление в Китае, — в соответствии с китайскими законами (ст. 2). Договор предоставлял многочисленные привилегии китайским торговцам на территории Кореи.

Кроме того, Китай стал активнее контролировать внутреннюю ситуацию в Корее: для создания в Корее армии нового образца были присланы китайские военные инструкторы, а советником королевского правительства по иностранным делам с декабря 1882 г. стал немец П. Г. Мёллендорф, находившийся некоторое время на службе у китайского правительства. Мёллендорф, правда, не проводил прокитайскую политику, а считал, что для Кореи лучшим союзником, способным обеспечить интересы страны, является Россия. В 1885 г. корейские власти, полностью не разделявшие позиции Мёллендорфа, предложили ему оставить пост советника «до лучших времен».

Таким образом, начиная с 1882 г. не только Япония, но и Китай стал выступать в роли державы, имеющей новые интересы в Корее, связанные с развитием товарно-денежных отношений. Подобно западным державам и Японии, проводившим в Корее колониальную политику, Китай также получил экономические привилегии.

В свою очередь Япония поспешила воспользоваться удалением тэвонгуна с политической арены. В конце августа 1882 г. к Инчхону подошла японская эскадра в составе четырех военных и трех транспортных кораблей. Японский посланник Ханабуса Ёситада получил приказ добиться от корейского правительства компенсации за ущерб, понесенный японской стороной во время мятежа военных, а также потребовать передачи Японии восточного (значительно удаленного от корейских берегов) острова Уллындо и южного острова Кочже-до. Такая позиция Японии, естественно, не устраивала ни Корею, ни Китай, усиливший свое влияние в Корее благодаря событиям 1882 г. В процессе переговоров в качестве посредника выступил китайский представитель Ма Цзяньчжун. В итоге 30 августа 1882 г. в селении Чемульпхо, определенном как место компактного проживания иностранцев, ведущих свои дела в порту Инчхон, был подписан Чемуль-пхоский корейско-японский договор. Согласно договору, Корея обязалась выплатить Японии в качестве компенсации 500 тыс. иен, разрешить Японии держать войска в своей корейской дипломатической миссии для ее охраны, расширить границы свободного передвижения японских подданных по территории Кореи.

Таким образом, после восстания военных летом 1882 г., направленного на отстранение от власти группировки королевы Мин, которая стремилась к большей открытости страны, а объективно делала ее более зависимой от иностранных держав, Корея подпала под еще большее влияние извне, в особенности — от Китая и Японии.

Однако многие молодые придворные сановники, получившие образование в новой Японии, не считали, что сближение с иностранными державами приведет к потере самостоятельности страны. Наоборот, по их мнению, такое сближение могло способствовать укреплению страны, а значит стать основой ее будущей независимости. Опыт Японии показывал, что политика «открытых дверей» не обязательно заканчивается подчинением тому, для кого «эти двери были открыты». Молодые сановники возглавили так называемое «движение за большую открытость», кэхва ундон. В отечественной литературе это движение принято называть «движением за реформы».