Средняя фаза анализа: новое отношение к агрессивной энергии

Наряду с усилиями по интеграции своей уязвимой «фемининной» части личности, Майк также пытался проявлять свою агрессивную энергию более приемлемым образом. Ранее его агрессия была инфляцирована, и «его несло»: он был будто одержим демоном. Это было особенно явно в периоды его безрассудства, когда он каждый раз оказывался на грани «бессмертия», будь то в драках в барах, в автогонках, прыжках в воду со скал или боксе. Теперь его агрессивность была более управляемой, однако все же время от времени у него случались неприятности из-за своего агрессивного повеления. Занимаясь бодибилдингом, он всегда поднимал слишком большой вес, так что иногда травмировал спину. За рулем своего автомобиля он, как правило, «поджимал» сзади более медленных водителей и часто затевал рискованные споры с ними.

Однажды он «сел на хвост» грузовому пикапу, и, когда водитель отказался пропустить его, Майк подрезал его. Мужчина съехал на обочину. Майк с визгом затормозил позади грузовика, вне себя от ярости. Водитель пикапа также пылал гневом. В этот момент до Майка дошло, что происходит. Он понял, что опять был «одержим». Он закрыл дверь, сжал кулаки и склонил голову. Мужчина обрушил на него всю свою ярость, пиная ногами его дверь. Тем не менее Майку удалось сдержать свой гнев. Позже он сообщил об этом инциденте с гордостью, и я подтвердил ему, что это была победа над его внутренним демоном ярости. 1500 $ за ущерб его машине было небольшой ценой за такой урок самоконтроля и смирения.

Вскоре после этого инцидента у Майка был сон о его демоне гнева:

Я бегу, и меня преследует злая сила. Я меняю одну личину за другой, меняю много имен, и мне еле-еле удается удрать. Теперь я отделился от того парня, что убегает… будто я вижу своего двойника. Я сочувствую его тяжелому положению… Я хочу, чтобы у него была более полная жизнь. Мы говорим с ним, и я ему очень сочувствую. Затем картина меняется. Так или иначе через это сострадание мы снова стали одним. Теперь я – этот человек в бегах, но теперь я знаю, что должен вернуться туда, откуда убегал, где все это началось, и найти первопричину.

Я вхожу в большой двор, где много зданий. Я подхожу к центральной штаб-квартире, откуда это все направляется. Я начинаю тревожиться – как я пойду в это львиное логово! Везде вокруг меня компьютеры и электроника, огромные картотеки, и вот я вижу центральную фигуру – Нациста. Он демонический и сильный. Он всю свою жизнь преследовал меня, а я от него убегал. Он в шоке! Не может поверить, что я здесь. Он взволнован, что видит меня, потому что провел всю свою жизнь в погоне за мной… однако сейчас он выглядит не так уж грозно! Мы начинаем говорить о том, что вся наша жизнь прошла в погоне. Я говорю ему: «Я знаю, как много значила эта погоня в твоей жизни»… Он отвечает: «Да, но теперь я тебя поймал!». Он хватает меня, трясет, плюет в лицо. Он говорит, что вся эта картотека, все эти ящики заполнены моими псевдонимами, картами и ключами к моему местонахождению. Он говорит, что однажды упустил меня лишь на 14 минут!

Теперь он ведет меня в комнату. Рядом находится пожарный выход, так что я уже планирую, как снова сбегу, но иду добровольно. Я знаю, что бы ни случилось в этой комнате, это будет кульминацией нашей совместной жизни. Я должен был вернуться сюда, чтобы встретиться с этим лицом к лицу. Комната пуста, валяются сломанные стулья, дохлые жуки и кости животных. Он входит за мной и запирает дверь. Он открывает кран, чтобы помыть руки. Я чувствую, что он собирается меня отыметь! Быть изнасилованным в задницу другим мужчиной, как в фильме «Избавление»[37]– мой самый неописуемый страх и ужас, это абсолютное унижение. Но когда он открывает кран с водой, труба лопается. Струя вырывается с огромной силой, опрокидывая его навзничь и обливая нас обоих, пока мы не промокаем до нитки. Прорыв воды будит меня!

В этом сновидении Майк добровольно отдает себя в руки демона гнева, который всю жизнь мучил его. Это напоминает классическое толкование Юнгом того, как в библейском сказании Иов добровольно предстает пред гневом Господним (Jung, 1952a). Видимо, это следует из его сострадания к своему тревожному я. Он хочет жить более полной жизнью и знает, что это означает преодолеть страх, которым питался его демон. Пускаясь в бега, он, так сказать, «давал Нацисту работу», однако теперь, добровольно жертвуя собой, он «бросает вызов» своей собственной яростной защите. Хотя это не превращает фигуру Нациста в доброжелательно настроенного компаньона, все же это объединяет их – они оба промокают до нитки в потоках прорвавшейся воды. Вода часто символизирует жизнь и чувства.

Читатель, возможно, заметил параллели между темой этого сновидения – необходимым возвращением, чтобы встретиться с Нацистом-демоном, который является «первопричиной его бегства», – и девятым кругом спуска Данте в предыдущей главе, где должен состояться действительный контакт странника и его проводника с телом Дита. Только после этой встречи прояснится, где выход из ада. В словах Майка Нацисту: «Я знаю, как много значила эта погоня в твоей жизни» – сновидение передает мудрую мысль (выраженную в несколько насмешливой и шутливой манере) о том, что фигура Нациста (Дита) питалась – и, возможно, была создана – энергией тревоги Майка и его бегства от невыносимых аффектов. Иными словами, страх Майка и лицо Нациста являются двумя личинами одной и той же динамики, двумя сторонами одной медали.

Гнев в переносе

Кроме того, что Майк старался контролировать свою драчливость вне терапии, он работал над своим гневом в переносе. Через 18 месяцев аналитического процесса я взял продолжительный летний отпуск. Когда мы вернулись к нашему процессу, он сообщил, в какой ярости он был во время перерыва. Возобновилась его детская астма и вместе с ней чувство беспомощности, зависимости и ярости. «Вы не в состоянии принять на себя ответственность за то, что начали, – сказал мне Майк. – Я был абсолютно не готов потерять вас… к счастью, вы дали мне кое-что почитать во время перерыва[38], и это было для меня символическим контейнером, но я должен сказать вам, что когда я плавал туда и сюда вдоль Атлантического побережья, я вас проклинал. Вода кипела!»

Однако этот момент оказался felix culpa [39]– разрывом, который мы вместе устранили. По мере того как я слушал Майка и принимал его гнев, я понимал обоснованность его претензий ко мне. Мне удалось распознать за его гневом неподдельную боль и рану, которую нанес ему долгий перерыв в нашей работе, так что я был поставлен перед необходимостью найти какое-то внутренне решение этой проблемы: с одной стороны, моей потребностью в таких длительных перерывах для отдыха, а с другой – тем, как это сказывалось на людях, за которых я нес ответственность, согласившись быть их терапевтом. Фактически тут была ответственность, от которой я уклонялся отчасти при его содействии, то есть до этого события мы оба не осознавали всей степени его глубинной зависимости в переносе. Мой недосмотр «промыл ее», показав, какой она была, а также дал ему значительное преимущество для выражения его закономерного гнева. То, что происходило между нами, стало более «реальным», и теперь обе стороны его внутреннего мира – любовь (фемининность) и агрессия (маскулинность) – стали сосуществовать, теперь уже не как жертва и преследователь, но в более интегрированной истории. Например:

Я захожу к себе домой и обнаруживаю там много мужчин, все раскладывают себе на тарелки стейки из моего холодильника! Все эти ребята сидят и едят мое мясо! Голодная орда! Меня все это крайне возмущает, и я хожу по комнатам в поисках главаря этой банды, чтобы выгнать его. Наконец я нахожу его в своей спальне – в моей постели!.. с женщиной. Оба выглядят расстроенными. Когда я вижу это, вся моя агрессия куда-то девается. Я спрашиваю его, что не так. Он говорит, что все дела в женщине. Ей больно от чего-то. Я говорю ему: «Послушай, женщин иногда надо коснуться там, где им больно… тебе нужно быть терпеливым с ней и если ты будешь таким, все изменится к лучшему, и она сможет веселиться с тобой, станет возможной настоящая глубокая радость».

Этот сон не нуждается в интерпретации. Лидер «поедающей мясо маскулинности» (прежние защиты) теперь заботится о раненой женщине, и сновидящее Эго выступает посредником между ними.