Институты и их функции в эконои ке

Н

орма (правило). Исследованием норм, прежде всего социальных, т.е. действующих в обществе и отдельных его группах, а не являющихся ин­дивидуальными привычками, традиционно занимались (и занимаются) философы, социологи, социальные психологи. В неоклассической экономиче­ской теории, составляющей ядро всей современной экономической науки, эта категория отсутствует. Объяснение этому, в свете приведенного выше инфор­мационного объяснения возникновения правил, вполне прозрачно: если инфор­мация о ситуации принятия решений полна, бесплатна и мгновенна, никакой необходимости в возникновении правил и, тем более, во введении их в эконо­мическую теорию, не возникает.

Поскольку в реальности правила, тем не менее, есть, и они ощутимо влияют на поведение экономических агентов, на их издержки и выгоды, этот феномен за­служивает достаточно детального и пристального изучения.

Наиболее общей категорией в рамках обсуждаемого круга понятий выступает понятие социальной нормы. «Социальные нормы — важнейшие средства соци­альной регуляции поведения. С их помощью общество в целом и различные со­циальные группы, вырабатывающие эти нормы, предъявляют своим членам требования, которым должно удовлетворять их поведение, направляют, регули­руют, контролируют и оценивают это поведение. В самом общем смысле слова нормативная регуляция означает, что индивиду или группе в целом предписы­вается, «задается» определенный — должный — вид поведения, его форма, тот или иной способ достижения цели, реализации намерений и т.д., «задаются» должная форма и характер отношений и взаимодействий людей в обществе, а реальное поведение людей и отношения членов общества и различных социаль­ных групп программируются и оцениваются в соответствии с этими предписан­ными, «заданными» стандартами — нормами», — писала отечественный фило­соф М.И. Бобнева².

Наличие в обществе норм как образцов поведения, отклонение от которых по­рождает наказание нарушителя со стороны других членов общества, ограничи­вает, как отмечалось, возможности выбора для индивида, препятствуя реализа-

¹ В принципе понятие нормы и понятие правила могут быть разграничены, однако такое разграничение имеет чисто «вкусовой» характер, поэтому мы не будем здесь этого делать, принимая предпосылку о том, что соответствующие термины представляют собой синонимы. Использование того или иного из них будет далее регулироваться только стилистическими с&йрвввеиМяйи(1978), Социальные нормы и регуляция поведения, М.: Наука, с.З.

ции его стремления к рациональности. «Рациональное действие ориентировано на результат. Рациональность подсказывает: «Если вы хотите достичь цели Y, предпринимайте действие X». Напротив, социальные нормы, как я их понимаю, не ориентированы на результат. Простейшие социальные нормы имеют фор­мулу «Предпринимайте действие X» или «Не предпринимайте действие X». Более сложные нормы гласят: «Если вы предпринимаете действие Y, тогда предпринимайте действие X», или: «Если другие предпринимают действие Y, тогда предпринимайте действие X». Еще более сложные нормы могут предпи­сывать: «Предпринимайте действие X, потому что было бы хорошо, если бы вы так поступали». Рациональность по сути своей обусловлена и ориентирована на будущее. Социальные нормы или безусловны или, если обусловлены, то не ори­ентированы на будущее. Чтобы быть социальными, нормы должны разделяться другими людьми и в какой-то мере опираться на одобрение или неодобрение ими того или иного типа поведения», — отмечал Ю. Эльстер³.

Необходимо заметить, что приведенные Ю. Эльстером «формулы» социальных норм являются их сокращенными выражениями, не отражающими логической структуры соответствующего типа высказываний. Последняя включает:

• описание условий (ситуации), в которых индивид обязан следовать образ­
цу;

• описание образца действий;

• описание санкций (наказаний, которые будут применены к индивиду, по­
ведшему себя не в соответствии с образцом, и/или поощрений, которые полу­
чит индивид, последовавший образцу, оказавшись в соответствующей ситуа­
ции) и их субъектов; субъекты санкций называются также гарантами нормы.

Здесь важно подчеркнуть, что термин «описание», использованный при харак­теристике структуры любой нормы, понимается достаточно широко: это может быть любая знаковая конструкция, от произнесенных или подуманных слов до записей на бумаге, камне или магнитном носителе. Иными словами, приведен­ная структура свойственна всякой норме — как существующей (как знаковая модель должного поведения) лишь в сознании группы людей или в виде записи исследователя их поведения, так и записанной в виде определенного официаль­ного текста и санкционируемой властью государства или руководства какой-либо организации.

В логических исследованиях рассматривается обычно более сложная характери­стика норм. При их анализе выделяют: содержание, условия приложения, субъ­екта и характер нормы. «Содержанием нормы является действие, которое мо­жет, должно или не должно быть выполнено; условия приложения — это ука­занная в норме ситуация, с наступлением которой следует или допустимо реа­лизовать предусмотренное данной нормой действие; субъект — это лицо или группа лиц, которым адресована норма. Характер нормы определяется тем, обя­зывает она, разрешает или запрещает выполнить некоторое действие», — писал отечественный логик А.А. Ивин⁴.

Такая характеристика норм не противоречит введенной выше их полной логи­ческой структуре. Дело в том, что с точки зрения экономического анализа ха-

³ Эльстер Ю. (1993), Социальные нормы и экономическая теория // THESIS, т. 1, вып. 3, с.73.

⁴ Ивин А.А. (1973), Логика норм, М.: Издательство МГУ, с.23.

рактер нормы — обязывающий, запрещающий или разрешающий — не является ее существенным признаком. Ведь любая норма, независимо от ее характера, при осуществлении экономического действия выступает в роли некоторого ог­раничителя выбора. Даже норма, явно предоставляющая новые возможности, делает это лишь относительно ограниченного круга последних, пополняя мно­жество допустимых альтернатив, но отнюдь не делая его универсальным, все­объемлющим.

Ограничивающий характер любой нормы очень важен для понимания многих наблюдаемых на практике форм экономического поведения. Если агент видит, что его действие А способно принести ему значительную выгоду, но запрещено некоторой нормой N, у него вполне может возникнуть стимул к нарушению этой нормы. Как в этом случае обычно принимается решение? Если ожидаемая выгода от нарушения, В, превышает ожидаемые издержки нарушения, С, то ра­циональным оказывается нарушить N. Ожидаемые издержки нарушение зави­сят от того, будет ли нарушитель выявлен и наказан, поэтому снижению веро­ятности наказания будут способствовать такие форм поведения нарушителя, как обман, дезинформация, хитрость и т.п.

Поведение, нацеленное на преследование собственного интереса и не огра­ниченное соображениями морали, т.е. связанное с использованием обмана, хитрости и коварства, в экономической теории принято называть оппор­тунистическим поведением.

Однако нарушение того или иного правила, будучи индивидуально выгодным, способно привести к отрицательным внешним эффектам, т.е. возложить на дру­гих индивидов дополнительные издержки, которые в сумме могут превысить индивидуальную выгоду нарушителя (например, издержки, связанные с ростом неопределенности, который порождается отступлениями индивидов от ожи­давшихся способов действий в «нормируемой» ситуации). Следовательно, с точки зрения максимизации стоимости, подобные нарушения нежелательны. Средством их предотвращения выступают санкции — те или иные наказания за нарушение нормы, т.е. действия, направленные на снижение полезности для их объекта, например, путем возложения на него некоторых дополнительных из­держек. Субъектом санкций выступает гарант нормы — индивид, выявляющий нарушение и применяющий санкции к нарушителю.

Достаточно часто нарушение правила может вести, однако, к максимизации стоимости. Предположим, некий торговец договорился с оптовиком о покупке у него партии из 100 чайни­ков по цене 200 руб. Эта договоренность обусловила возникновение некоторого временного правила их взаимного поведения. Наняв грузовик за 1000 руб., он приезжает к оптовику, и обна­руживает, что чайники уже проданы тем другому торговцу, например, по цене 220 руб. за шту­ку. Это нарушение договоренности (временного правила, сформированного двумя частными лицами) создало прирост стоимости в 2000 руб., однако возложило на первого торговца издерж­ки в 1000 руб. Совокупный баланс все равно остается положительным, но налицо негативные экстерналии — прямые потери одного из субъектов правила. Эти потери будут, очевидно, уст­ранены, если оптовик возместит обманутому покупателю его издержки, но есть ли у оптовика стимулы сделать это? Такие стимулы возникнут, если первоначальное правило будет защищен­ным, т.е. если существует некоторый гарант, который принудит оптовика либо исполнить пер­вую договоренность (что экономически нерационально), либо компенсировать издержки перво­му торговцу. В последнем случае нарушение правила приведет к возрастанию стоимости, и от­рицательных внешних эффектов не возникнет, т.е. произойдет Парето-улучшение исходной си­туации.

Таким образом, с учетом сказанного выше,

В составе нормы выделяются: ситуация Б (условия приложения нормы), индивид I (адресат нормы), предписываемое действие А (содержание нор­мы), санкции S за неисполнение предписания А, а также субъект, приме­няющий эти санкции к нарушителю, или гарант нормы G.

Очевидно, что эта полная структура (или формула) нормы в реальности может часто не существовать. Иными словами, она есть лишь логическая реконструк­ция, модель сложной совокупности поведенческих актов, подсознательных представлений, образов, чувств и т.п.

И

нститут как единица анализа. Приведенная выше формула нормы описывает широкое разнообразие различных правил, — от часто ме­няющихся под влиянием обстоятельств индивидуальных привычек до переживающих века традиций, от правил поведения в школе, подписанных ее директором, до конституций государств, принятых на референдумах большин­ством населения страны.

В рамках этого разнообразия правил важно разграничить, на данном этапе ана­лиза, два больших класса, различающихся механизмами принуждения их к ис­полнению. В общем случае механизмом принуждения правила к исполнению мы будем называть совокупность, состоящую из его гаранта (или гарантов) и пра­вил его действий, регулирующих применение санкций к выявленным наруши­телям «базового» правила. По данному признаку множество всевозможных пра­вил разделяется на:

1. Правила, в которых гарант нормы G совпадает с ее адресатом I; такие пра­
вила выше были охарактеризованы как привычки; их можно назвать также
стереотипами поведения или ментальными моделями поведения; для при­
вычек свойствен внутренний механизм принуждения их к исполнению, по­
скольку санкции за их нарушения налагает на себя сам адресат правила;

2. Правила, в которых гарант нормы G не совпадает с ее адресатом I; для та­
ких правил характерен внешний механизм принуждения их к исполнению,
поскольку санкции за нарушение таких правил налагаются на нарушителя
извне, другими людьми.

Соответственно, понятию института можно дать следующее определение:

Институт — это совокупность, состоящая из правила и внешнего механиз­ма принуждения индивидов к исполнению этого правила

Это определение отличается от других определений, широко используемых в экономической литературе. Например, лауреат премии имени Нобеля по эконо­мике Дуглас Норт дает следующие варианты определений:

«институты — это «правила игры» в обществе, или, выражаясь более фор­мально, созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми»⁵, это «правила, механизмы, обеспечивающие их выполнение, и нормы поведения, которые структурируют повторяющиеся

⁵ Норт Д. (1997), Институты, институциональные изменения и функционирование экономики, М.: Начала, с.17.

взаимодействия между людьми»⁶, «формальные правила, неформальные огра­ничения и способы обеспечения действенности ограничений», или же «приду­манные людьми ограничения, которые структурируют взаимодействия людей. Их составляют формальные ограничения (правила, законы, конституции), не­формальные ограничения (социальные нормы, условности и принятые для себя кодексы поведения) и механизмы принуждения к их исполнению. В совокупности они определяют структуру стимулов в обществах и их экономиках»*.

Обобщая эти определения, А.Е. Шаститко трактует институт как

«ряд правил, которые выполняют функцию ограничений поведения экономиче­ских агентов и упорядочивают взаимодействие между ними, а также соот­ветствующие механизмы контроля за соблюдением этих правил»⁹.

На практике можно пользоваться любым из этих определений, если четко пом­нить то обстоятельство, что механизм принуждения к исполнению «базового» правила в рамках института, — это внешний механизм, специально созданный людьми для этой цели.

Внимание к определению понятия института важно по той причине, что инсти­туты представляют собой базовую единицу анализа институциональной эконо­мической теории, а их совокупность составляет предмет этой теории. Очевид­но, четкое определение предмета исследования необходимо для систематическо­го изложения любой научной теории. Одновременно, отделение содержания од­ного понятия от схожих с ним важно и с чисто практической точки зрения, по­скольку гарантирует от ошибочного перенесения выводов, сделанных примени­тельно к одним объектам и ситуациям, на другие, отличные от них, объекты и ситуации.

Чтобы пояснить важность этой роли строгого определения понятия института, обратим внимание на следующие моменты. Поведение экономических агентов, следующих тому или иному правилу, демонстрирует определенную регуляр­ность, т.е. является повторяющимся. Однако к повторяющемуся поведению ин­дивидов приводят не только действующие институты, но и другие механизмы, имеющие естественное происхождение, т.е. вовсе не созданные людьми.

Существование института говорит о том, что действия людей зависят друг от друга и влияют друг на друга, что они вызывают последствия (экстерналии, или иными словами, внешние эффекты), учитываемые другими людьми и самим действующим экономическим агентом. Естественные механизмы в результате их объективного существования приводят к схожим результатам, однако повто­ряющиеся действия оказываются следствиями решений, принимаемых отдель­ными экономическими агентами независимо друг от друга и без учета возмож­ных санкций, которые к ним может применить гарант той или иной нормы.

⁶ Норт Д. (1993а), Институты и экономический рост: историческое введение// THESIS, т. 1, вып.
2, с.73.

⁷ Норт Д. (19936), Институты, идеология и эффективность экономики// От плана к рынку. Бу­
дущее посткоммунистических республик, Л.И. Пияшева, Дж.А. Дорн (ред.), М.: Catallaxy, с. 307.

⁸ North, Douglass С. (1996), Epilogue: Economic Performance Through Time, in Empirical Studies in
Institutional Change, Lee J. Alston, Thrainn Eggertsson, and Douglass С North (eds.), Cambridge:
Cambridge University Press, 344.

⁹ Шаститко А.Е. (2002), Новая институциональная экономическая теория, М.: ТЕИС, с. 5 54.

Рассмотрим несколько условных примеров. Люди, живущие на верхних этажах высоких домов, желая выйти на улицу, пользуются лифтами (в случае их поломки — спускаются по лест­нице), демонстрируя, тем самым, безусловную повторяемость своего поведения. Никто из них (за исключением самоубийц) не выпрыгивает в окна: человек понимает, что такой его поступок будет «наказан» законом тяготения. Можно ли говорить об отмеченной регулярности как об ин­ституте? Нет, поскольку механизм «наказания» отклонения от общего порядка действий не име­ет никакого отношения к созданию его людьми.

На конкурентном рынке цены на однородную продукцию, демонстрируя определенную дисперсию, тем не менее, имеют одинаковый уровень. Продавец, установивший на таком рынке вдвое большую цену, определенно будет «наказан» разорением. Можно ли здесь говорить о су­ществовании института установления равновесной цены? Нет, поскольку покупатели, избегаю­щие приобретать товар по завышенной цене, вовсе не ставят перед собой цели наказать соответ­ствующего торговца, — они просто принимают (независимо друг от друга) рациональные реше­ния, не планировавшимся результатом которых и оказывается «наказание» такого продавца.

Людям свойственно регулярно питаться: человек, отступающий от этой регулярности, рискует поступиться своим здоровьем. Является ли регулярное питание институтом? Читатель, ознакомившийся с приведенными выше примерами, уверенно ответит «нет», однако будет прав лишь частично: в жизни существуют ситуации, в которых регулярный прием пищи является ин­ститутом! Например, регулярность питания детей в семье поддерживается различными наказа­ниями уклоняющихся со стороны старших; регулярность питания солдат в армии поддерживает­ся формальными нормами уставов; регулярность питания пациентов в больницах обеспечивает­ся санкциями со стороны персонала. Таким образом, одно и то же наблюдаемое поведение мо­жет быть как следствием рационального выбора (скажем, творческий работник в процессе соз­дания художественного произведения заставляет себя оторваться от работы для того, чтобы по­есть) или привычки (основная масса регулярно питающихся людей), так и следствием действия социального института.

Важность разграничения закономерностей поведения на обусловленные инсти­тутами и определяемые другими причинами связана с правильным пониманием значения институтов в экономике и других сферах жизни общества, с решени­ем практических задач повышения благосостояния и эффективности использо­вания ресурсов. Если анализ показывает, что некоторые массовые действия не­рациональны, источник этого можно (и нужно) искать как в сфере объективных причин, так и в сфере институтов, регулирующих поведение.

З

начение институтов. Из наблюдений за экономической жизнью легко убедиться, что принимаемые государственной властью законы, опреде­ляющие те или иные правила осуществления различных хозяйственных операций, — заключения договоров, ведения бухгалтерского учета, проведения рекламных кампаний и т.п., —самым непосредственным образом сказываются как на структуре и уровнях издержек, так и эффективности и результатах хозяй­ственной деятельности предприятий.

Так, налоговые льготы венчурному капиталу стимулируют рискованные инвестиции в инновационный процесс — важнейший ресурс экономического роста в современной экономике. Запрет на использование в странах Европейского Сообщества авиадвигателей с чрезмерным уровнем шума может обусловить ощутимые негативные последствия для отечественного само­летостроения и туризма. Различные варианты разрешения конфликтов между работодателями и наемными работниками, в частности, связанные с участием или не участием в них профсоюзов, могут значительно изменить ситуацию на рынке труда. Правила тарифного и нетарифного регу­лирования экспорта и импорта, наряду с соотношением цен на внутреннем и мировом рынках, непосредственно влияют на стимулы к осуществлению соответствующих операций, и т.д.

Упомянутые (и другие схожие с ними) правила представляют собой, как легко видеть, формы осуществления государственного регулирования экономики, т.е. сознательных действий государства и его отдельных органов, нацеленных на изменение поведения экономических агентов. Очевидно, какого-либо специаль-

ного доказательства влияния институтов, формируемых и обусловливаемых та­кими действиями, не требуется. Более актуальным чаще бывает другой вопрос: почему вводимые правила не влияют на реальное поведение экономических агентов и экономики в целом, или влияют совсем не так, как задумывалось их авторами?

С точки зрения экономической теории, законодательно установленные правила хозяйственной деятельности представляют собой не что иное, как особый тип ограничений на возможности использования ресурсов, или ресурсных ограни­чений, а последние, конечно же, влияют на экономические результаты.

Однако те же прямые наблюдения за экономическими процессами не дают ясно­го ответа на другой вопрос: а воздействуют ли на экономику правила (как вво­димые посредством законов, так и сформировавшиеся в прошлом какими-то другими путями), не являющиеся формами государственного регулирования, способами проведения экономической политики? Иными словами, все ли инсти­туты имеют значение для функционирования и развития экономики, или только те, которые непосредственно предписывают или ограничивают действия агентов по распределению и использованию ресурсов?

Вопрос о значении институтов, их воздействии на экономический рост и эффек­тивность экономики, неоднократно затрагивается в классических работах иссле­дователей, заложивших основы новой институциональной экономической тео­рии.

Так, в упоминавшейся уже книге Д. Норта «Институты, институциональные изменения и функционирование экономики» приводится множество исторических примеров, наглядно демонстрирующих разнообразный характер и масштабы такого воздействия.

Один из наиболее ярких примеров такого рода — объяснение Д. Нортом резкого расхождения в экономическом могуществе Англии и Испании, произошедшего в Новое время, после длительного состояния примерного равенства их сил в XVI-XVII вв. По его мнению, при­чиной роста экономики Англии и стагнации экономики Испании были не ресурсы как таковые (Испания получила их из американских колоний больше, чем Англия), а характер взаимоотношений королевской власти и экономически активного дворянства. В Англии возможности короны в сфере изъятия доходов и другого имущества были существенно ограничены парламентом, представлявшим дворянство. Последнее, располагая тем самым надежной защитой своей собственности от властных посягательств, могло осуществлять долгосрочные и выгодные капиталовложения, результаты которых и выразились во впечатляющем экономическом росте. В Испании же власть короны была ограничена кортесами чисто формально, так что экспроприация имущества у потенциально экономически активных субъектов была вполне возможной. Соответственно, значимые и долгосрочные капиталовложения делать было весьма рискованно, и получаемые из колоний ресурсы использовались для потребления, а не для накопления¹⁰. Как долгосрочное следствие принятых в этих странах базовых политико-экономических (конституционных) правил, Великобритания стала мировой державой, а Испания трансформировалась во второразрядную европейскую

Институты, отнюдь не являвшиеся способами государственного регулирования экономики, в этом примере проявили себя в Испании как мощные ограничения на деловую активность, фактически подавлявшие экономическую инициативу. В новейшей российской истории период 1917-1991 гг. в этом плане можно охарак­теризовать как десятилетия, в течение которых экономическая инициатива по-

подробнее проблематика влияния уровня защищенности собственности на экономические решения и экономическое развитие будет рассмотрена в главе 3 учебника.

давлялась не только косвенно, но и формально-юридически: в Уголовном кодек­се СССР частнопредпринимательская деятельность трактовалась как уголовное преступление. Вместе с тем, политические институты Великобритании высту­пили мощными ускорителями экономического роста.

Приведенные примеры, демонстрирующие экономическое значение на первый взгляд не экономических институтов, обладают одной особенностью: все они фактически являются лишь возможными интерпретациями наблюдаемых об­щественных процессов.

В этой связи особую важность для убедительного доказательства экономическо­го значения различных групп институтов имеют свидетельства, полученные в исследованиях второй половины 90-х годов XX века, использовавших технику эконометрического анализа для проведения межстрановых сопоставлений и вы­явления воздействий различных факторов на экономический рост. К настоящему времени выполнено около десятка подобных масштабных и дорогостоящих про­ектов, которые, различаясь деталями, показывают статистически достоверную позитивную связь между показателями экономического роста стран и «качест­вом» функционирующих в них институтов: чем выше индикаторы последнего, тем выше и устойчивее, в общем случае, демонстрируемые показатели экономи­ческого роста.

Приведем вкратце результаты одного из таких исследований, проведенного сотрудника­ми Мирового банка¹¹. В нем были сопоставлены данные по 84 странам за период 1982-1994 гг., характеризующие, с одной стороны, их экономический рост, а с другой — качество проводив­шейся экономической политики и степень защищенности прав собственности и контрактов. В роли измерителя экономического роста использовался показатель роста реального ВВП на душу населения. Качество экономической политики оценивалось по трем показателям: уровень ин­фляции, собираемость налогов и открытость для внешней торговли. Степень защищенности прав собственности и контрактов как выражение качества институциональной среды в стране измерялась индикатором, разработанным в Международном руководстве по оценке страновых рисков. Этот индикатор включает многочисленные оценки защищенности прав собственности и контрактов, объединяемые в пять групп: власть закона, риск экспроприации собственности, от­каз от исполнения контрактов со стороны правительства, уровень коррупции во властных струк­турах и качество бюрократии в стране.

На первом этапе проведенного исследования Ф. Кифер и М. Ширли построили типоло­гию стран по значениям названных качественных индикаторов, выделив для каждого из них по две градации — высокий уровень и низкий уровень, определив затем для каждой из сформиро­вавшихся четырех групп стран средние значения показателя экономического роста. Оказалось, что в странах с высоким качеством экономической политики и высоким качеством институтов темпы экономического роста составили около 2,4%; в странах с низким качеством экономиче­ской политики и высоким качеством институтов — 1,8%; в странах с высоким качеством поли­тики и низким качеством институтов — 0,9%; в странах с низким качеством обоих факторов — -0,4%. Иными словами, страны с неадекватной экономической политикой, но качественной ин­ституциональной средой росли в среднем вдвое быстрее, чем страны с обратной комбинацией уровней качества соответствующих факторов.

На втором этапе данного исследования было построено эконометрическое урав­нение, связывающее темпы роста реальных доходов на душу населения с пока­зателями, характеризующими политические и институциональные индикаторы, инвестиционную активность и уровень качества рабочей силы в стране. Этот более тонкий анализ показал, что качественные выводы, полученные на основе типологического сопоставления, вполне подтверждаются количественно: сте­пень влияния институционального индикатора на темпы роста реальных душе-

¹¹ Keefer, Philip and Shirley, Mary M. (1998), From the Ivory Tower to the Corridors of Power: Mak­ing Institutions Matter for Development Policy, World Bank (mimeo).

вых доходов оказалась почти вдвое выше, чем степень влияния политических индикаторов.

Итак, исходя из теоретических положений и эмпирических подтверждений, мы можем заключить:

«Институты имеют значение»

Дуглас Норт

К

оординационная и распределительная функции институ­тов. Посредством каких механизмов приобретают и реализуют институ­ты свое экономическое значение? Для ответа на этот вопрос необходимо охарактеризовать те функции, которые они выполняют в хозяйственной жизни, в деятельности экономических агентов.

Прежде всего, как отмечалось ранее, институты ограничивают доступ к ресур­сам и разнообразие вариантов их использования, т.е. выполняют функцию огра­ничений в задачах принятия экономических решений.

Ограничивая возможные способы действий и линии поведения, или даже пред­писывая только один допустимый способ действия, институты также координи­руют поведение экономических агентов, оказавшихся в ситуации, описываемой условиями приложения соответствующей нормы.

Действительно, описание содержания института, действующего в некоторой си­туации, дает каждому из экономических агентов, находящихся в ней, знание о том, как должен (и, скорее всего, будет) вести себя его контрагент. Исходя из не­го, агенты могут и, скорее всего, будут формировать собственную линию пове­дения, учитывая ожидаемые действия другой стороны, что и означает возникно­вение координации в их поступках.

Подчеркнем, что условием такой координации является информированность агентов о содержании института, регулирующего поведение в той или иной ситуации. Если один из субъектов знает, как должно вести себя при определен­ных обстоятельствах, а другой нет, координация может быть нарушена, вследст­вие чего участники взаимодействия могут понести непроизводительные издерж­ки. Типичный пример — правила дорожного движения: водитель, не знающий их, при пересечении его пути с главной дорогой, может попытаться проехать, не пропустив поперечно идущий транспорт, что, в свою очередь, может привести к столкновению автомобилей.

Выполнение институтами функции координации действий экономических аген­тов порождает и обусловливает возникновение координационного эффекта. Суть его заключается в обеспечении экономии для экономических агентов на издержках изучение и прогнозирования поведения других экономических аген­тов, с которыми они сталкиваются в различных ситуациях.

Действительно, если правила строго выполняются, нет нужды специально затрачивать усилия на то, чтобы предугадать, как поведут себя партнеры: круг их возможных поступков прямо очерчен действующим институтом.

Тем самым,

координационный эффект институтов реализуется через снижение уровня неопределенности среды, в которой действуют экономические агенты

Снижение уровня неопределенности внешней среды, обеспечиваемое существо­ванием институтов, позволяет планировать и осуществлять долгосрочные инве­стиции, добиваясь создания большей стоимости. Кроме того, средства, сэконом­ленные на исследовании и предсказании поведения контрагентов, также могут быть использованы в производительных целях, усиливая координационный эф­фект. Напротив, в условиях неопределенной среды, при отсутствии действую­щих институтов, экономические агенты не только сталкиваются с низкой ожи­даемой выгодой от намечаемых инвестиций (что, очевидно, может привести к отказу от их осуществления), но и вынуждены расходовать средства на различ­ные меры предосторожности при осуществлении хозяйственных мероприятий, например — на страхование сделок или отдельных их компонентов. Тем самым, координационный эффект выступает одним из тех механизмов, посредством ко­торых институты оказывают воздействие на эффективность функционирования экономики.

Здесь необходимо отметить, что координационный эффект институтов возника­ет и проявляет себя как фактор, позитивно влияющий на экономику, лишь в том случае, если институты согласованы между собой по предписываемым на­правлениям действий экономических агентов. Если разные правила, совпадаю­щие по условиям их применения, определяют несовпадающие типы поведения, неопределенность внешней среды для экономических агентов возрастает, если в совокупности институтов отсутствует некоторое «мета-правило», упорядочи­вающее действия противоречащих друг другу правил.

Например, в системах национальных законодательств подобное мета-правило обычно присутствует в форме положения о том, что в случае противоречия национального и междуна­родного права применяются нормы международного права; в случае принятия органом государ­ственного управления двух противоречащих друг другу подзаконных нормативных актов приня­то считать, что применяться должен тот, который принят позже, и т.п.

Поэтому координационный эффект, присущий любому отдельно взятому инсти­туту, при рассмотрении совокупности последних может и не наблюдаться, если институты не согласованы между собой (см. также раздел этой главы «Варианты соотношения формальных и неформальных правил»).

Любой институт, ограничивая множество возможных способов действий, в силу этого влияет на распределение ресурсов экономическими агентами, выполняя распределительную функцию. Важно подчеркнуть, что на распределение ресур­сов, выгод и издержек воздействуют не только те правила, содержанием которых непосредственно является передача благ от одного агента другому (например, налоговое законодательство или правила определения таможенных сборов), но и те, которые прямо не касаются этих вопросов.

Например, введение зонирования городских земель, в соответствии с которым в опреде­ленных районах допустимо только жилищное строительство и возведение предприятий торговли и сервиса, в то время как в других возможно промышленное строительство, в зависимости от емкости соответствующих территорий, может ощутимо повлиять на направления инвестицион­ной активности. Установление сложных правил выдачи лицензий на занятие определенными видами предпринимательской деятельности может существенно сократить приток в нее начи­нающих предпринимателей, снизить уровень конкурентности соответствующего рынка, повы­сить цены на торгуемое на нем благо и в конечном счете перераспределить денежные средства покупателей.

Кроме разнообразных специфических распределительных последствий, любой институт характеризуется и некоторым общим, «типовым» распределительным эффектом: ограничивая множество возможных способов действий, он либо не­посредственно переключает ресурсы на их разрешенное подмножество, либо как минимум увеличивает издержки осуществления запрещенных способов дей­ствий, за счет включения в их состав ожидаемого ущерба от применения наказа­ния (санкций) к нарушителю правила.

Масштабы распределительных последствий действия института могут варьиро­вать в очень широких пределах, причем связь этих масштабов с содержанием нормы, с ее «близостью» к процессам функционирования экономики, далеко не прямая.

Например, обсуждавшиеся зимой 2001-2002 гг. изменения правил русского языка, мог­ли, в случае их принятия, принести серьезный экономический ущерб, породив значительные дополнительные издержки у практически всех экономических агентов, отвлекая их ресурсы на изучение новых правил, перепечатку сводов законов, официальных бланков, текстов инструкций и т.п., обрекая выпускников средних школ на переучивание выученных правил, отвлекая их вни­мание от других предметов, требуя перепечатки всех учебников, изданий классиков литературы и др. Упоминавшийся выше запрет на предпринимательскую деятельность, существовавший в СССР, с одной стороны, перераспределял предпринимательскую инициативу в теневую состав­ляющую экономики, с другой стороны, переключал ее в сферу управленческой деятельности, существенно видоизменив всю структуру предпочтений на рынке труда. С отдаленными послед­ствиями этих перераспределений сталкивается сегодня российская экономика, испытывая явную нехватку малых предприятий.

Итак, воздействие институтов на распределение ресурсов, выгод и издержек со­ставляет второй механизм, обусловливающий их экономическое значение.

Система институтов

Ф

ормальные и неформальные правила. Описание любого дейст­вующего института с той или иной степенью полноты содержится в па­мяти индивидов, следующих входящим в него правилам: адресаты нор­мы знают, как им следует себя вести в соответствующей ситуации, гарант нормы знает, что представляют собой нарушения нормы, и как следует на них реагиро­вать. Разумеется, все эти знания могут быть неполными, а также различаться между собой в некоторых деталях.

Кроме того, содержание института может иметь и внешнее представление — в виде текста на том или ином языке.

Например, этнолог, изучающий обычаи и нормы поведения вновь открытого племени индейцев в бассейне Амазонки может описать бытующие формы взаимодействия членов племе­ни и опубликовать их в научном журнале. Аналогично, могут быть описаны и опубликованы правила, регулирующие поведение агентов в теневом секторе экономике. Книга Э. Де Сото «Иной путь», анализирующая функционирование теневого сектора перуанской экономики, явля­ет классический пример подобного описания.

Наряду с такого рода описаниями обычаев, которым следуют различные группы людей, содержание институтов представлено и в виде других текстов — законов, кодексов, сводов правил, инструкций и т.п.

В чем заключается принципиальное различие упомянутых двух групп текстов? Публикации, содержащие описания обычаев, являются результатом инициатив-

ной работы исследователей, они никого ни к чему не обязывают. Публикации, содержащие тексты законов и инструкций, являются официальными публика­циями, осуществляемыми от имени государства, или зарегистрированными, т.е. признанными, государством частными организациями (например, правила внут­реннего распорядка университета или торговой компании), и они обязывают всех, к кому они относятся, исполнять содержащиеся в них правила поведения.

Однако знания обычаев членами племени или нелегальными предпринимателями весь­ма жестко обязывают и тех, и других вести себя в соответствии с нормами, бытующими в этих группах: отступников ожидают серьезные санкции, применяемые к ним другими членами этих групп, — теми, кто обнаружит значимое, с его точки зрения, отклонение от «правильного» пове­дения. Поскольку наблюдение за поведением членов названных групп осуществляют фактиче­ски все остальные их участники, понятно, что вероятность обнаружения нарушения велика, что и обусловливает жесткость исполнения подобного типа правил.

Напротив, знание официально принятых законов и инструкций отнюдь не означает, что граждане государства или работники организации неукоснительно будут их исполнять. Ведь контроль следования подобным нормам ведут обычно вовсе не все граждане или работники, а только их часть, специализирующаяся на выполнении функций гаранта соответствующего пра­вила, — работники правоохранительных органов или руководящие работники организации. Та­ким образом, вероятность обнаружения нарушения может быть ниже, чем в предыдущем случае.

Правила, существующие в памяти участников различных социальных групп, в роли гаранта которых выступает любой участник группы, заме­тивший их нарушение, называются неформальными правилами

Правила, существующие в форме официальных текстов или удостоверен­ных третьей стороной устных договоренностей, в роли гарантов которых выступают индивиды, специализирующиеся на этой функции, называют формальными правилами

Эти определения отличаются от более широко распространенных, в соответствии с которыми формальными называют правила, утвержденные государством или любой организацией, признаваемой государством. Соответственно, неформальными называют все остальные правила. Такое понимание формального и неформального восходит к социологии, в рамках которой государство представляет собой особый феномен, резко отличающийся от остальных общественных явлений.

В рамках же новой институциональной экономической теории государство является од­ной из многих организаций, имеющей, конечно, существенные отличия от других организаций, однако эти различия не являются принципиальными. Поэтому в предложенных определениях формальных и неформальных правил разграничивающим их признаком выступает наличие или отсутствие специализации людей на осуществлении функции принуждения к исполнению пра­вил.

Вместе с тем, предложенные определения не противоречат «социологическому» пони­манию формальности, поскольку специализация на принуждении правил к исполнению логиче­ски вытекает из того, что соответствующие правила устанавливаются или признаются государ­ством.

С

пособы принуждения к исполнению правил. Формальные и неформальные институты различаются между собой не только указанны­ми характеристиками, но и другими признаками. Основной среди них — способы или механизмы принуждения этих типов правил к исполнению.

Независимо от типа правил, общая логика действия любого механизма принуж­дения правила к исполнению может быть охарактеризована следующим обра­зом:

(А) Гарант правила наблюдает поведение его адресатов и сопоставляет их дей­ствия с моделью поведения, определяемой этим правилом;

(Б) В случае обнаружения различимого отклонения фактического поведения агента X от модельного, гарант определяет, какую санкцию следует применить к X, чтобы добиться выполнения последним соответствующего правила;

(В) Гарант применяет санкцию к агенту, упорядочивая его текущие и будущие действия.

Эта простейшая схема действия механизма принуждения правил к исполнению может быть уточнена и усложнена в части описания этапов А и Б. Так, на этапе А гарант может не только непосредственно наблюдать поведение агентов, но и получать информацию от других субъектов, случайно заметивших отклоняющиеся действия X; на этапе Б он может обнаружить не сам процесс нарушения правила, а последствия такого нарушения; в этом случае перед гаран­том возникает дополнительная задача — поиск нарушителя и его идентификация.

Выше было приведена классификация механизмов принуждения правил к ис­полнению, делящая их на внутренние и внешние. Логика действия механизма принуждения к исполнению правил, выделяя его компоненты, дает возможность построения теоретической типологии возможных конкретных механизмов та­кого принуждения. Как и всякая теоретическая типология, она может быть по­строена на базе частных классификаций вариантов каждого из выделенных ком­понентов обсуждаемого механизма. Рассмотрим подробнее эти классификации.

Гарант правила. Эту роль может исполняться, как отмечалось выше, (1) либо любым членом группы, в которой действует институт, либо (2) индивидом (не­сколькими индивидами иди организацией), специализирующимся на выполне­нии функции гаранта, либо (3) теми и другими одновременно.

Модель поведения адресатов правила. Такая модель может быть (1) формаль­ной, зафиксированной в виде официального текста, точные знания которого имеются одновременно и в памяти адресатов, и в памяти гаранта института, ли­бо (2) неформальной, существующей лишь в памяти людей, либо (3) существо­вать формально и одновременно в форме знания людьми реальной практики ис­полнения правила, отличающейся от формального предписания.

Последний случай, как показывает наблюдение, является наиболее типичным, частым случаем существования формальных институтов. Практика их бытования может отличаться от формальных предписаний по нескольким причинам, начиная от невозможности предусмотреть в формальной норме все разнообразие реально складывающихся ситуаций, и кончая сознательно неточным и неполным исполнением нормы ее адресатами, не наказываемым, однако, гарантами, — например, вследствие их подкупа со стороны нарушителей. Такую практику исполнения формальных правил можно назвать их деформализацией

Сопоставление фактического поведения с модельным. Оно может осуществ­ляться гарантом правила как (1) исходя из собственного усмотрения (собствен­ного понимания того, что представляет собой наказываемое отклонение от нор­мы), так и (2) в соответствии с определенным формальным правилом (перечнем нарушений).

Выбор санкции. Он, как и в предыдущей классификации, может осуществ­ляться (1) в соответствии со свободным решением гаранта, либо (2) предписы­ваться некоторым формальным правилом, ставящим в соответствие каждому возможному нарушению нормы свою специфическую санкцию.

Совокупность санкций. Эта классификация может быть построена различны­ми способами, например, путем деления санкций на социальные и экономиче­ские, формальные и неформальные, разовые и длительные, и т.п. Очевидно, в совокупности такие отдельные классификации определят некоторую типологию санкций. Однако для целей описания механизмов принуждения правил к испол-

нению более продуктивным является иной, более простой путь: формирование эмпирической классификации санкций, непосредственно обобщающей практику их применения:

1. общественное осуждение, выражающееся в неодобрении поступка словом
или жестом, утрате уважения или ухудшении репутации санкционируемого
субъекта;

2. официальное порицание, в форме устного или письменного замечания, сде­
ланного формальным гарантом правила; такое порицание, в частности,
может содержать угрозу последующей более серьезной санкции, которая
будет применена к нарушителю в случае повторного нарушения правила;

3. денежный штраф, налагаемый на нарушителя;

4. силовое прекращение начатого действия;

5. силовое принуждение (или его угроза) к повторению совершенного действия,
но уже по правилам, - в тех случаях, когда совершенное нарушение не явля­
ется необратимым;

6. ограничение нарушителя в некоторых из его прав, например, запрет под уг­
розой более серьезного наказания на занятие определенным видом деятель­
ности;

7. лишение свободы (заключение в тюрьму);

8. смертная казнь.

Перечисленные виды санкций могут также в ряде случаев применяться совме­стно, в форме различных комплексных санкций.

Осуществление санкции. Выбранная санкция может либо (1) непосредственно налагаться на месте нарушения самим гарантом, либо (2) осуществляться ины­ми субъектами или организациями, либо (3) сочетать оба названных способа (например, полицейский разнимает или удерживает дерущихся, применяя санк­ции типа (4), а суд впоследствии присуждает задержанным денежный штраф, т.е. применяет санкцию типа (3)).

В

арианты соотношения формальных и неформальных пра­вил. Приведенные выше характеристики формальных и неформальных правил и способов принуждения индивидов к исполнению правил позво­ляют обсудить вопрос о вариантах соотношения формальных и неформальных правил. Важность такого обсуждения связана с тем, что зачастую неформальные правила понимаются как нежесткие, нарушения которых вполне возможно и допустимо, в то время как формальные трактуются как жесткие, неукоснитель­но исполняемые, поскольку их нарушение обязательно сопряжено с наказанием нарушителей.

Между тем, поскольку принуждение к исполнению формальных правил предпо­лагает специализированную деятельность гарантов, осуществляемую ими на ос­нове вознаграждения за их трудовые усилия, успешность этой деятельности во многом определяется тем, каковы стимулы гарантов к добросовестному испол­нению своих служебных обязанностей. Если такие стимулы незначительны, формальные правила фактически могут оказаться менее жесткими, чем правила неформальные. Поэтому вопрос о соотношении формальных и неформальных правил, действующих в одних и тех же ситуациях, становится важным для пра­вильного понимания наблюдаемых фактов.

Названное соотношение мы рассмотрим сначала в статике, а затем в динамике. В статике возможны два варианта: (I) формальные и неформальные нормы со­ответствуют друг другу; (II) формальные и неформальные нормы не соответст­вуют (противоречат) друг другу.

Случай (I) является идеальным, в том смысле, что поведение адресатов фор­мальных и неформальных правил регулируется всеми возможными гарантами, действующими согласованно, так что вероятность неадекватного поведения в регулируемых ситуациях может быть оценена как минимальная. Можно сказать, что формальные и неформальные правила в этом случае взаимно поддержива­ют друг друга.

Случай (П) представляется более типичным, поскольку многие формальные нормы, вводимые либо государством, либо руководителями различных органи­заций, зачастую нацелены на реализацию их узких интересов, в то время как неформальные правила, разделяемые различными социальными группами, отве­чают интересам их участников. Разумеется, противоречие между такими инте­ресами вовсе не неизбежно, однако достаточно вероятно.

В соответствующих ситуациях фактический выбор адресатами не согласован­ных норм одной из них (и, следовательно, выбор в пользу нарушения другой) обусловливается соотношением балансов выгод и издержек следования каждой из сопоставляемых норм. При этом наряду с прямыми выгодами и издержками каждого из действий, в состав таких балансов входят и ожидаемые издержки применения санкций за нарушение альтернативного правила.

Соотношение формальных и неформальных правил в динамике имеет более сложный характер. Здесь выделяются следующие ситуации:

9. формальное правило вводится на базе позитивно проявившего себя нефор­
мального правила; иначе говоря, последнее формализуется, что позволяет
дополнить действовавшие механизмы принуждения его к исполнению также
и формальными механизмами; примером такого соотношения могут служить
средневековые кодексы, в которых записывались и приобретали силу норм,
защищаемых государством, нормы обычного права, которыми руководство­
вались горожане при разрешении конфликтных ситуаций;

10. формальное правило вводится для противодействия сложившимся нефор­
мальным нормам; если последние оцениваются государством негативно, соз­
дание механизма принуждения к поведению, отличающемуся от того, кото­
рое предполагают неформальные правила, является одним из вариантов дей­
ствий государства в соответствующей сфере; типичный пример — введение
запретов на дуэли, практиковавшиеся в дворянской среде вплоть до первой
половины ХЕХ века;

11. неформальные правила вытесняют формальные, если последние порожда­
ют неоправданные издержки у их субъектов, не принося ощутимых выгод ни
государству, ни непосредственно гарантам таких правил; в этом случае фор­
мальное правило как бы «засыпает»: не будучи формально отмененным, оно
перестает быть объектом мониторинга со стороны гарантов и, в силу своей
вредности для адресатов, перестает ими исполняться; примерами могут слу­
жить многочисленные прецедентные судебные решения в штатах США,
принимавшиеся по отдельным конфликтным случаям и впоследствии забы­
тые, вроде запрета чистить овощи после 11 часов вечера;

12. возникающие неформальные правила способствуют реализации введенных формальных правил; такие ситуации возникают тогда, когда последние вво­дятся в форме, недостаточно ясно и полно характеризующей действия либо адресатов, либо гарантов правила; в этом случае практика реализации «духа» введенного формального правила (если, разумеется, его выполнение в целом выгодно для его адресатов) вырабатывает и отбирает такие неформальные модели поведения, которые способствуют достижению цели исходного фор­мального правила, — деформализация правил; примеров могут служить нор­мы взаимоотношений в организациях, фактически складывающиеся «во­круг» формальных инструкций, направленные на то, чтобы более эффектив­но достигать поставленные цели.

В целом, как видно из разобранных ситуаций, формальные и неформальные правила могут как противоречить друг другу, конкурировать между собой, так и взаимно дополнять и поддерживать друг друга.

С

хема Уильямсона. Обсуждение понятия института, его соотношения с понятием нормы (правила), а также других общих вопросов, связанных с ролью институтов в детерминации экономического поведения, позволяет перейти к характеристике всей совокупности институтов в рамках экономиче­ской системы в целом. Для решения этой задачи представляется полезным взять за основу трехуровневую схему анализа, предложенную О. Уильямсоном, неко­торым образом модифицировав ее трактовку (см. рис. 1.1). Эта схема в нагляд­ной форме представляет взаимодействие индивидов (первый уровень) и инсти­тутов разных типов: тех, которые представляют собой институциональные со­глашения (второй уровень), и тех, которые являются составляющими институ­циональной среды (третий уровень).

Рисунок 1.1. Взаимодействия индивидов и институтов

Институциональная среда

Институци ональные с оглашения

Индивид

В соответствии с терминологией, предложенной Д. Нортом и Л. Дэвисом,

Институциональные соглашения — это договоренности мсяоду хозяйствен­ными единицами, определяющие способы кооперации и конкуренции

28

Примерами институциональных соглашений выступают прежде всего контрак­ты — добровольно установленные экономическими агентами правила обмена, правила функционирования рынков, правила взаимодействия внутри иерархи­ческих структур (организаций), а также различные гибридные формы институ­циональных соглашений, сочетающие в себе признаки рыночных и иерархиче­ских взаимодействий (подробнее они будут рассмотрены в последующих разде­лах учебника).

Институциональная среда — совокупность основополагающих социаль­ных, политических и юридических правил, определяющих рамки для уста­новления институциональных соглашений

Составляющими институциональной среды выступают нормы и правила соци­альной жизни общества, функционирования его политической сферы, базовые правовые нормы — Конституция, конституционные и иные законы и т.п. Более подробно характеристика составляющих институциональной среды будет пред­ставлена в последующих разделах данной главы. В принципе, можно было бы включить компоненты институциональной среды непосредственно в приведен­ную схему, однако это существенно усложнило бы все изложение, не принеся ощутимой пользы в плане уточнения содержания взаимодействий.

Рассмотрим основные связи между блоками схемы, обозначенные на упомяну­том рисунке цифрами.

В качестве общего замечания ко всем характеризуемым далее типам воздейст­вий следует подчеркнуть, что все влияния, воздействия и т.п. в экономике, стро­го говоря, осуществляют, согласно принципу методологического индивидуа­лизма (см. подробнее заключительную главу), только индивиды. Это означает, что, когда мы говорим, например, о влиянии институциональных соглашений друг на друга (ниже, п. 2), это выражение имеет по существу метафорический характер и используется просто для краткости. Используя строгий язык, здесь следовало бы говорить о воздействии индивидов, заключивших одно институ­циональное соглашение, на других индивидов, при формировании между ними какого-то иного институционального соглашения. Однако подобное переуслож­нение изложения, с учетом сделанного замечания, конечно же, было бы излиш­ним.

1. Воздействие индивидов на институциональные соглашения. П оскольку ин­ституциональные соглашения, по определению, представляют собой доброволь­ные договоренности, предпочтения и интересы индивидов играют решающую роль в возникновении (создании) тех или иных институциональных соглашений (разумеется, в рамках, определяемых институциональной средой).

В зависимости от того, какие поведенческие предпосылки принимает исследо­ватель, — т.е. в зависимости от того, как трактуется исследователем экономиче­ский агент, — различными будут и объяснения наблюдаемых институциональ­ных соглашений. Например, если полагать, что индивиды обладают полнотой всей информации, необходимой для принятия решений, включая совершенное предвидение будущих событий, а также совершенной способностью осуществ­лять логический вывод и проводить оптимизационные расчеты, невозможным становится объяснить существование многих видов контрактов. Непонятным становится, зачем индивиды расходуют время и ресурсы на их подготовку, если упомянутое полное знание должно изначально дать им ответ, — стоит осущест-

влять некоторый длительный обмен или не стоит. Если же полагать, что знание не полно, а вычислительные возможности не совершенны, роль контрактов ста­новится вполне понятной — подобные (временно устанавливаемые) правила вносят определенность в неизвестное будущее, упорядочивают будущие взаи­модействия экономических агентов. Подробнее затронутые вопросы будут об­суждены в заключительной главе учебника.

2. Влияние институциональных соглашений друг на друга. Содержание данного
типа взаимоотношений достаточно разнообразно: поведение отдельных органи­
заций влияет на характер изменяющегося рынка (скажем, выстраивание барье­
ров входа может приблизить рынок к монополистическому), объемлющие дого­
воренности предопределяют типы более частных контрактов, правила действий
гарантов контрактов влияет на выбор экономическими агентами типов заклю­
чаемых договоров, а характер рынка (например, его сегментация) — на струк­
туру фирмы, и т.д.

3. Влияние институциональной среды на институциональные соглашения. Со­
держание данной связи непосредственно вытекает из определений институцио­
нальной среды и институциональных соглашений: правила, входящие в состав
институциональной среды, определяют несовпадающие издержки заключения
различных институциональных соглашений. Если какой-то их тип запрещен
общими правилами, то издержки индивидов, решивших, несмотря на запрет, все
же заключить такое соглашение, возрастают (добавляются, например, затраты
на сокрытие информации); сокращаются также ожидаемые выгоды от такого
соглашения, поскольку уменьшается вероятность достижения успеха, и т.д.

4. Влияние институциональных соглашений на индивидуальное поведение. Хо­
тя институциональные соглашения и заключаются экономическими агентами
добровольно, непредвиденные обстоятельства могут так поменять ситуацию
принятия решений, что следование, например, ранее заключенному контракту,
может оказаться для индивида невыгодным. Однако разрыв контракта одной
стороной может принести убытки другой стороне, причем в размерах, превы­
шающих выгоды первого (например, если вторая сторона осуществила уже не-
переключаемые инвестиции). В этих условиях существование механизма при­
нуждения контракта к исполнению (например, судебного) явно воздействует на
решение первой стороны, предотвращая, тем самым, возникновение неоправ­
данных социальных потерь.

5. Влияние институциональных соглашений на институциональную среду. Наи-
более типичный способ такого воздействия тесно связан с распределительными
эффектами институтов: институциональное соглашение, обеспечивающее ощу­
тимые выгоды своим участникам, может сформировать так называемую группу
специальных интересов - совокупность индивидов, заинтересованных в сохра­
нении и увеличении получаемых выгод. Для этой цели при определенных об­
стоятельствах такая группа способна повлиять, например, на законодательный
процесс с тем, чтобы добиться принятия закона, закрепляющего получаемые
преимущества путем формализации предшествующего частного соглашения.

В экономической теории такой способ действий относится к рентоориентиро-ванному поведению, анали<