Христианский взгляд на человека

Мы рассмотрели различные представления о природе человека. Ни одно из них не выглядит достаточно удовлетворительным, чтобы быть принятым в качестве оеновы мировоззрения. Некоторые из них - например, взгляд на человека как на животное - можно рассматривать просто как абстрактные теории. Ведь ни один биолог не подумает о своем новорожденном ребенке как о всего лишь еще одном млекопитающем. Другие взгляды тоже несостоятельны, ибо даже если они учитывают необходимость удовлетворения основных потребностей людей (экономических или сексуальных), все равно остается чувство пустоты и неудовлетворенности. Некоторые взгляды - например, отношение к человеку как к машине - ведут к обезличиванию и разочарованию. Удовлетворительными человек может считать такие взгляды только в том случае, если он совершенно игнорирует собственный опыт⁶³⁹. С другой стороны, есть христианская точка зрения, полностью согласующаяся с нашим жизненным опытом.

Христианский взгляд на человека, являющийся темой пятой части данной книги, заключается в том, что человек - Божье творение, созданное по образу Божьему. Это, во-первых, означает, что человек появился не вследствие случайных процессов эволюции, а в результате сознательных, целенаправленных Божьих дел. Таким образом, человеческое существование имеет основание, и это основание заключается в замысле и цели Высшего Существа,

Во-вторых, образ Божий внутренне присущ человеку. Без него человек не был бы человеком. Смысл и значение этой идеи будут рассмотрены в главе 23. Здесь же, однако, следует сказать: чтобы еще ни отделяло человека от остальной части творения, главное в том, что лишь он способен устанавливать сознательные личные отношения с Творцом и откликаться на Его призыв. Человек может познать Бога и способен понять, чего хочет от него Творец. Он может любить Создателя, поклоняться и повиноваться Ему. Таким своим откликом человек полнее всего отражает замысел Творца в отношении людей и тем самым становится человеком в наиболее полном смысле слова, поскольку человеческая природа определяется именно соответствием образу Божьему.

У человека есть и измерение в вечности. У него есть точка отсчета, начало бытия. Но он создан вечным Богом и имеет вечное будущее. Поэтому, когда мы задаемся вопросом о благе человека, нам не.следует иметь в виду лишь временное или материальное благополучие. У человека должен реализоваться и другой (во многих отношениях более важный) аспект. Следовательно, мы не оказываем человеку услуги, поощряя его уклоняться от размышлений о вопросах, связанных с его вечной судьбой.

Вместе с тем человек входит в сотворенный физический и животный мир, имеет общие с другими членами этих царств потребности и нужды. Наше физическое состояние имеет важное значение. Оно заботит Бога, а следовательно, должно быть предметом и нашей заботы. Кроме того, человек - цельное существо, поэтому боль или голод могут влиять на его способность сосредотачивать внимание на духовной жизни. Он и общественное существо, взаимодействующее в обществе с другими людьми.

Человек не может осознать собственное значение, если считает себя и свое счастье наивысшими из всех ценностей. Не может он и обрести счастье, самореализацию или удовлетворение, если ищет их в обществе. Он приобрел свою ценность из высшего источника, и он реализует себя лишь в служении этому Высшему Существу и в любви к Нему. Именно тогда приходит удовлетворение как побочный результат его преданности Богу.

Именно тогда он осознает истинность слов Иисуса: "Ибо, кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее" (Мк. 8:35).

Христианский взгляд на человека отвечает на многие вопросы, прямо или косвенно задаваемые современной культурой. Кроме того, этот взгляд придает личности уверенность самоосознания. Представление о человеке как о машине ведет к ощущению, что мы ничтожные винтики, никем не замечаемые и не имеющие никакого значения. Библия, однако, учит нас, что каждый человек ценен и о каждом знает и помнит Бог: даже волосы у нас на голове все сочтены (Мф. 10:28-31). Иисус говорил о пастухе, отправившемся искать одну пропавшую овцу, хотя у него в загоне оставались в безопасности девяносто девять овец (Лк. 16:3-7). Именно так Бог относится к каждому человеку.

Выдвигаемое и отстаиваемое здесь утверждение заключается в том, что христианский взгляд на человека более соответствует его природе, чем любой из альтернативных взглядов. Такой образ человека полнее и с меньшими искажениями объясняет весь спектр явлений человеческой жизни, чем любая другая точка зрения. И это представление более, чем любой другой подход к жизни, делает человека способным жить и действовать, испытывая глубокое удовлетворение в долгосрочном плане.

Псалмопевец вопрошал:

...Что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Не много Ты умалил его пред ангелами; славою и честию увенчал его;

Поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его (Пс. 8:5-7).

Что такое человек? Да, это важнейший вопрос. И это вопрос, на который библейское откровение дает наилучший из ответов.

Происхождение человека

Смысл слова происхождение

Когда мы говорим о происхождении человека, мы говорим о чем-то большем, нежели просто о начале его существования. Ибо слова "начало существования" указывают просто на факт Появления. Таким образом, разговор о "начале существования человека" - это лишь научное по своему характеру указание на тот факт, что человек появился на земле, и, возможно, на то, как он появился. Слово происхождение, со своей стороны содержит в себе дополнительный оттенок, связанный с целью появления человека, его предназначением⁶⁴⁰. Если говорить об индивидуальном существовании, то начало жизни всех людей одинаково: жизнь начинается в тот момент, когда сперматозоид мужчины соединяется с яйцеклеткой женщины. Но происхождение жизни с земной точки зрения не у всех одинаково.

Фактически, в некоторых случаях термин происхождение можно считать не вполне точным. Ибо в одних случаях ребенок появляется на свет в результате того, что два человека желают и сознательно планируют его рождение, тогда как в других случаях рождение ребенка становится нежелательным результатом физического соединения двух людей, возможно, следствием неосторожности. Богословие ставит вопрос не просто о том, как появились люди на земле, но о том, почему они появились, или о том, какая цель стоит за их присутствием на земле. Когда на присутствие человека на земле смотрят лишь с точки зрения его начала, это не дает серьезных указаний на то, что такое человек и что он должен делать, но в рамках понятий цели или назначения возникает более ясное и полное понимание природы человека. Библия изображает происхождение человека таким образом, что премудрый, всемогущий и благой Бог создал род человеческий, чтобы тот любил Его и служил Ему и наслаждался общением с Ним.

Статус Адама и Евы

Бытие содержит два рассказа о сотворении Богом человека. В первом (Быт. 1:26-27) говорится лишь 1) о Божьем решении сотворить человека по собственному Божьему образу и подобию и 2) о Божьих делах по осуществлению этого решения. Ничего не сказано об использовавшихся при этом материалах и методах. В первом рассказе в большей степени подчеркивается, цель или обоснование сотворения человека, а именно: человек должен плодиться, размножаться и владычествовать над землей (Быт. 1:28). Второй рассказ совершенно иной: "И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою" (Быт. 2:7). Здесь на первый план выходит то, как Бог творил человека.

В отношении статуса первой пары людей выдвигалось и отстаивалось множество самых разных теорий. Резкое расхождение взглядов существует в вопросе о том, следует ли считать Адама и Еву реальными историческими лицами или же чисто символическими фигурами. Традиционная точка зрения такова, что они были реальными людьми и что события библейского повествования действительно происходили в пространстве и времени. Она, однако, оспаривается рядом богословов.

Одним из наиболее решительных противников традиционной точки зрения был Эмиль Бруннер. В отличие от Карла Барта, Бруннер признавал важность вопроса об историчности Адама и Евы. Барт сказал, что подлинно важным является не вопрос о том, говорил ли на самом деле змей в раю, а вопрос о том, что именно сказал змей⁶⁴¹. Однако Бруннер расценил это лишь как остроумный уход от вопроса, уклоняться от которого не следует. Вопрос этот должен быть рассмотрен, причем не только из апологетических, но и из богословских соображений⁶⁴².

По мнению Бруннера, от истории об Адаме и Еве необходимо отказаться как по внешним, так и по внутренним причинам. Под внешними причинами он подразумевал эмпирические соображения. Свидетельства естественных наук, таких как эволюционная биология, а также палеонтологии и истории противоречат церковному преданию. В частности, чем более отдаленный период прошлого мы исследуем с помощью эмпирических методов, тем меньше обнаруживаем признаков того, что природа человека была определенно выше (или хотя бы не ниже) природы современного человека. Церковная точка зрения с ее учением, что человек изначально был создан совершенным и безгрешным, включает в себя идею о золотом веке в прошлом, но научные данные свидетельствуют о все более примитивных формах человека по мере углубления в прошлое. Тем самым не утверждается, что теория эволюции является твердо установленным фактом. Но это означает признание того, что сформировавшееся у нас представление о ранней истории рода человеческого, каким бы неясным и незавершенным оно ни было, не согласуется с библейским описанием Адама и Евы. Поэтому Бруннер считает, что церковь должна отказаться от убеждения, будто они были реальными людьми, ибо оно не дает ей ничего, кроме издевательств и насмешек⁶⁴⁸.

В дополнение к внешним причинам Бруннер выдвигает доводы внутреннего характера, которые он фактически считает более важными. Главная проблема, связанная с церковной точкой зрения, состоит В том, что рассказ об Адаме и Еве располагается в той же плоскости, что и эмпирическая история. При таком положении библейский рассказ входит в противоречие с научным объяснением начала существования человечества. Это означает, что никто из сторонников научного объяснения не может принять ничего из содержания христианского или библейского рассказа. До тех пор пока библейский рассказ понимается как описание реальных фактов, всякому, кто принимает научную точку зрения, не остается ничего иного, как отказаться от него. Это относится как к тем, кто придерживается механистического натурализма, так и к тем, кто, будучи им неудовлетворен, заменяет его какой-либо формой идеалистического эволюционизма, вроде идеалистического эволюционизма Фридриха Шлейермахера или богословов-гегельянцев⁶⁴⁴.

Бруннер считал, что мы ничего не теряем, отказываясь от того мнения, будто в рассказе об Адаме и Еве записаны исторические события. Напротив, отказ от этой точки зрения означает необходимое очищение учения о человеке, причем в большей степени ради самого этого учения, нежели ради науке. До тех пор пока считается, что библейский рассказ Относится к двум отесанным в нем людям, он по сути не имеет большого отношения к кому-либо еще. Он мало что может сказать нам о нас самих. Но если его освободить от традиционного церковного истолкования, мы сможем увидеть, что библейский рассказ о происхождении человека описывает не какого-то жившего давным-давно человека Адама. Скорее, это рассказ о вас и обо мне, о каждом человеке в мире⁶⁴⁵.

Во многих отношениях подход Бруннера уподобляет рассказ о сотворении человека притче - такой, например, как притча о блудном сыне. Если эту притчу рассматривать как исторический рассказ о реальных фактах, то это всего лишь интересная история о юноше, ушедшем из дома много веков назад. Если же мы воспринимаем его так, как подразумевалось Иисусом, то есть как притчу, тогда этот рассказ имеет отношение к жизни и актуален для нас сегодня. Точно так же и историю Адама и Евы не следует понимать как фактически верное изложение событий из жизни двух реальных людей. Тот факт, что Адаму было дано имя, не имеет значения, так как Адам означает "человек". Следовательно, рассказ Бытия - это не рассказ о двух давно живших людях. История, записанная в форме событий из жизни Адама и Евы, фактически относится к каждому из нас сегодня.

Как нам отнестись к такой точке зрения? Имеет ли значение, понимаем мы историю Адама и Евы как исторический рассказ о реальной паре людей, стоявших в начале человеческого рода, или как символический рассказ обо всех нас? Вопрос заключается не просто в том, какое отношение выражает сам автор рассказа, ибо в любом случае можно утверждать, что изображение историчности Адама и Евы - это форма, в которой автор выразил учение, составляющее содержание этого рассказа. Эта форма может быть изменена без ущерба для сути учения. Но можно ли считать историчность Адама и Евы одной только формой изложения учения о человеке или она каким-то образом связана с сущностью этого учения?

Один из подходов к этому вопросу заключается в рассмотрении понимания Адама в Новом Завете. Слово Адам действительно можно понимать как общий или родовой термин ("человек"), а не как имя собственное. Однако в двух местах, в Рим. 5 и в 1 Кор. 15, Павел связывает человеческую греховность с Адамом таким образом, что понимание слова Адам лишь как обобщающего термина становится затруднительным. В Рим. 5:12-21 Павел несколько раз говорит о грехе или преступлении "одного человека". Он также говорит о послушании, благодати и праведности "одного Человека, Иисуса Христа". Павел проводит параллель между одним человеком, Адамом, и одним Человеком, Иисусом Христом. Обратите внимание, что отрицательная сторона в приведенном Павлом изложении учения основывается на фактическом существовании Адама. Грех, вина и смерть - это всеобщие, универсальные факты человеческого существования; они занимают важное место в учении Павла о человеке. Павел объясняет, что все люди умирают, потому что грех вошел в мир одним человеком. Смерть - это проявление осуждения, которое пришло как следствие греха одного человека. Трудно прийти к какому-либо иному заключению, кроме того, что, по убеждению Павла, Адам был конкретным человеком, который совершил грех, отразившийся на всех остальных людях. Без сомнения, Павел верил в историчность этого одного человека, Адама, и его греха столь же твердо и решительно, как и в историчность одного Человека, Иисуса, и Его искупительной смерти.

В 1 Кор. 15 позиция Павла становится даже еще более очевидной. Здесь Павел говорит, что смерть пришла через человека (1 Кор. 15:21), а затем поясняет (1 Кор. 15:22), что он говорит об Адаме. В 1 Кор. 15:45 Павел определенно говорит о "первом человеке Адаме". Если считать, что слово Адам всегда означает "человек", то здесь допущена, как минимум, тавтология. Представляется достаточно очевидным, что Павел считал Адама реальным историческим лицом.

По приведенным выше причинам мы приходим не только к заключению, что такие авторы Нового Завета, как Павел, были убеждены в существовании реальных Адама и ЕВЫ, но и к выводу, что это убеждение было неотъемлемой частью их учения о человеке. Но можно ли отстаивать такую точку зрения, выдерживает ли она критику? Что установила наука в отношении происхождения человеческого рода? Можно ли исключить моногенизм, начинающийся с Адама и Евы? Хотя ответ в значительной степени зависит от того, какое определение дается понятию человека (этой темы мы кратко коснемся далее в этой главе), тем не менее факты общности, охватывающей весь род человеческий (например, возможность появления потомства при любых межрасовых браках), свидетельствуют о наличии общей исходной точки.