Когда управление собственной психоэнергетикой превращается в магию*. 5 страница

Кроме того, надо иметь в виду, что реальное (не-мнимое) магическое действие — это активизация энергетических полей, из которых состоит наше целостное тело. И чем более плотными полями мы обладаем, чем более совершенны наши навыки управления ими, тем большое число рецептов бу-дет работать. Поскольку рецепт, ритуал, процедура — всего лишь уловка для нашего внимания, сами приемы такого рода не содержали и не содержат никакой силы. Возможно, об этом положении были осведомлены маги еще в далекой древности. И именно это было не только самым сложным — “сердцем” дисциплины, но и самым тайным, сокрытым от не-посвященных. Неудивительно, что на протяжении последних столетий европейцы получили дос-туп как раз к той части магического знания, которая, как правило, не имеет значения, редко бывает эффективна и, разумеется, может быть относительно легко освоена. Именно эту массу необязательных и не дающих подлинной силы знаний следует называть мнимой магией — в отличие от магии подлинной, к которой относится корпус психоэнергетических прак-тик и самое впечатляющее достижение в этом ряду — толтекская магия нагуаля. Мнимая магия, которую не устают рекламировать современные колдуны и ведьмы (часто совер-шенно искренне), состоит из весьма внушительного комплекса идей. Перечислить их даже кратко 35 не представляется возможности. Важно указать на их главные структурные и функциональные признаки.

Во-первых, они распространяют признаки социального (человеческого) мира на космос. (Напри-мер, существование духов-покровителей и иных потусторонних сущностей, которые заинтересова-ны в прогрессе человека на избранном Пути. (Некоторые магические школы даже называют их “Присматривающими”.) Их роль — не только невидимое учительство, но и охрана путешественни-ка по миру магии. По сути, это ангелы-хранители языческого толка. Христианство переняло эту концепцию, соответственным образом ее облагородив. Повсюду мы находим продолжение социу-ма. “Учителя”, “помощники”, “астральные братья” — целые сонмы им подобных блуждают в по-тусторонних планах бытия, чтобы сопроводить адепта к цели, избавить от одиночества и обеспе-чить дальнейшую реализацию социальной природы человека в пути к высшей силе и знанию. То есть парадоксальным образом сохранить человеческое в человеке на тех уровнях, где это невоз-можно. В результате движение адепта становится мнимым, воображаемым, как и все его “магиче-ские силы”.)

Во-вторых, психические феномены объявляются объективной (энергетической) реальностью в буквальном смысле. Мысли, символы и абстракции в неизменном виде переносятся на области ми-ра, где нет ничего человеческого.

На этой основе логическим образом возникает специальное представление об “астральной плоско-

сти”. Р. Гримасси__________, апологет викканского колдовства, описывает “астрал” вполне типичным обра-

зом: “Это определенное состояние сознания, — говорит он, — относящееся к воображению. Это не то состояние, в котором пребывает разум в моменты неглубокого и неверного дневного сна. Нет, скорее это продукт воображения, создаваемым ясным и твердым сознанием. Если материальная плоскость — это плоскость формы, то астральная плоскость — это плоскость силы”. Дж. Бреннан писал так: “Мысли становятся образами. Абстракции становятся символами. А эмоции становятся их движущими силами” (“Астральные врата”, 1971). И далее: “Материя астрального измерения на-зывается астральным светом. С ней можно обращаться как с глиной, придавая ей любую желае-мую форму при помощи наших мыслей и чувств” (курсив мой. — А.К.). Последнее замечание, по сути, открывает суть мнимой магии и тех манипуляций, на которых она построена. Реальная почва, из которой растут подобные идеи, существует в виде магического де-лания, эффективность которого учитывается и в толтекской дисциплине. Действительно, в процес-се практики мы сталкиваемся с некоторой областью, где подобные приемы работают. Это область нашего внутреннего контроля, и она ограничивается сферой энергетического тела мага. Развив на-выки саморегуляции, мы можем в пределах своего энергетического тела конструировать некото-рые формации, щиты и экраны, создавать специальные инструменты воздействия на внешнее поле. Выражаясь толтекским языком, это использование силы тоналя — вовлечение энергии первого кольца в области, не относящиеся к миру повседневного описания. Иными словами, это практика, подключающая мир магического описания к миру нашего действия. Но она не распространяется на поля больших эманаций и потому не является сущностью подлинной магии. И это еще раз подчеркивает, насколько мнимая магия порождена человеческой не-безупречностью. Поддаться искушению и распространить частные, самые простые приемы работы с энергией, на бесконечные пространства потустороннего — это удовлетворяет две важнейшие потребности че-ловеческого тоналя: в однородности и постижимости мироздания, а также и осознании своей при-роды как универсально эффективной и потенциально всемогущей в ее нынешнем виде. Эти тональные потребности отрицают трансформацию. Однородный мир просто не нуждается в трансформации — достаточно всего лишь увеличить энергетический потенциал, нарастить аст-ральные мускулы, и перед магом открывается бессмертие и свобода. Простота, очевидность этого подхода неизменно вдохновляет человека. Мнимая магия, построенная на принципе фундамен-тального сходства микрокосма и макрокосма, позволяет человеку лелеять несбыточные мечты. Все 36 эти мечты, каким бы сложным языком они ни оформлялись, всегда сводятся к одному: стать мо-гущественным и бессмертным существом, не перестав быть человеком. Общаться с духами, си-лами, союзниками, командовать демонами, влиять на судьбы и обстоятельства, странствовать по мирам, но при этом хранить в себе привычные желания и эмоции, радоваться привычным удоволь-ствиям, питать свое честолюбие, полагая, что поднялся выше всего человеческого рода и прибли-жаешься к Божеству. Таково подлинное настроение мнимой магии, как бы тщательно ни скрыва-лось оно за возвышенными словесами.

Невозможность такого пути мнимыми магами не рассматривается. Они не желают осмыслить и по-настоящему осознать очевидное противоречие — невозможно измениться, не изменяясь. Невоз-можно трансформировать свою природу, не перестав быть “человеком тоналя”, человеком при-вычного описания, распространяющим личные представления и фантазии на вселенную. Подлинное изменение начинается с безупречности — отказа следовать всей массе эмоциональных и поведенческих стереотипов, присущих человеку и обусловливающих его энергообмен с внешним полем. И главный инструмент изменения (Трансформации) — сила осознания. Та сила, что откры-вается в безупречном существе по мере устранения человеческих иллюзий, ценностей и мотивов. Безупречность — та тренировочная площадка, где осознание впервые по-настоящему обретает се-бя. Каждый шаг в этом направлении ведет к новому уровню интенсивности осознания, а новый уровень интенсивности осознания — к трансформации тех или иных областей нашей энергетиче-ской природы.

Другого пути человеку не дано. Невозможно добиться чего-то значительного в обход тех глубин-ных преобразований, на которые нацелена практика безупречности. Магические сновидения, управление волей, переход во второе внимание, овладение намерением — все эти реализации без мастерского освоения безупречности возможны лишь мельком, давая нам весьма общее представ-ление лишь о самой возможности Трансформации нашей природы. Превратить эти проблески, временами проникающие в наш ограниченный опыт, в подлинную магию нагуаля может только правильная и всесторонняя практика безупречности — чему и посвящена эта книга.

ЧАСТЬ I. ВНУТРЕННЕЕ НЕПОСТИЖИМОЕ

«Почему все, кто вовлечен в поиски, оказыва-

ются перед завесой тайны, и тому, кто хочет

ее приподнять, грозят ужасными карами? Ни-

что пик не лживо, как эзотерические книги, ав-

торы которых заявляют, что они могли 6ы от-

крыть много Большие, чем открывают, но чи-

татели этого недостойны! «

Раймонд Абвялио

Глава 1. ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ТЕЛО И НАЧАЛО ТРАНСФОРМАЦИИ

«Избрав путь воина, человек полностью пробу-

ждается и окончательно осознает, что обыч-

ная жизнь навсегда осталась позади. Средства

повседневного мира больше не служат ему щи-

тами, и он вынужден избрать новый способ

жизни, если хочет уцелеть. «

Карлос Кастанеда

Всякий самостоятельный искатель, который пытается проникнуть в мир кастанедовского нагуа-лизма, испытывает наибольший трепет перед состояниями измененного восприятия — теми свиде-тельствами расширенного опыта, которые наглядно демонстрируют самое чудесное и таинствен-ное, то, где пребывает толтекская магия во всей своей грозной и непостижимой красоте. Тайны ма-гического сновидения, проникающего в миры второго внимания, оформление дубля и колдовские влияния воли, неописуемая сила намерения — вот что в первую очередь привлекает внимание, вдохновляет на нелегкий путь практического самоизменения.

Однако, приступив к практике, мы натыкаемся на невидимый барьер; выученное восприятие тона-ля окружает нас непроходимой пеленой, тонкой, но необъяснимо прочной — ровно настолько, чтобы сквозь него заманчиво мерцало Иное, явно демонстрируя себя лишь краткими мгновениями, но не приближаясь и не становясь полноценным опытом. “Ветер нагуаля” настигает нас порывами и вновь уходит, оставляя томительное чувство незавершенности переживания. Магия то и дело оказывается на расстоянии вытянутой руки, но не дается окончательно. Подобная жизнь среди об-манчивых призраков рано или поздно начинает утомлять и в конце концов вызывает законные со-мнения — а не оставил ли нам Кастанеда грандиозную фикцию, недостижимую мечту, к которой можно лишь вечно приближаться, никогда не обретая подлинной Силы? Пребывая в такой растерянности, мы непрерывно ощущаем, что для магических реализаций нам не хватает чего-то крайне важного, но не поддающегося описанию. Чаще всего говорят о недостатке энергии — просто потому, что это объяснение универсально и как бы напрашивается. Но что ре-ально стоит за этим, уже привычным словосочетанием? Можно сказать более определенно — на-пример, мы нуждаемся в большем объеме перцептивной энергии. Ведь вполне очевидно, что энер-гия, генерируемая телом для осуществления физической работы или пищеварения, в данном слу-чае нас мало интересует. Потому можно указать, что речь идет об энергии, обеспечивающей не-обычную деятельность аппарата восприятия. Но и это определение не вполне нас удовлетворяет, 38 поскольку остается совершенно неясным, каким образом накапливается и транслируется такая специфическая энергия.

Погрузившись в интроспекцию и внимательно изучив предпосылки психической активности, спо-

собствующей __________включению измененных режимов восприятия (сновидения, второго внимания и т.п.), в конечном итоге приходишь к выводу, что мы нуждаемся в определенном уровне интенсивно-сти осознания — алертности, ясности, сосредоточенности на фоне широкого поля. Именно пере-живание интенсивности осознания мы, как правило, интерпретируем как обретение личной силы, как достаточный энергетический тонус для проникновения в неосвоенные области больших эмана-ций.

Магические трансформации, которые составляют суть и смысл толтекского учения, становятся ча-стью нашей каждодневной жизни лишь в том случае, если мы подбираемся к ним одновременно с двух сторон. Выражаясь метафорически, у толтека есть два ключа к радикальному изменению, дающему доступ к энергиям нагуаля.

Первый ключ — технологически-медитативный. О нем многое было написано в книгах “Видение нагуаля” и “После Кастанеды”. Сюда относятся методы вхождения в толтекское сновидение, ком-плекс упражнений по достижению остановки внутреннего диалога (далее по тексту - ОВД), те ви-ды не-делания и делания, что касаются непосредственно управления вниманием и энергетическими потоками внутри кокона. В большей или меньшей степени с элементами психоэнергетической практики данного типа можно столкнуться во всех тщательно разработанных мистических и ок-культных дисциплинах. Все техники здесь сродни йогической медитации — то есть сводятся к процедурам работы с различными формами сосредоточения внимания. Ведь даже в том случае, ко-гда мы рассеиваем луч внимания по зрительному полю, чтобы в процессе “ходьбы Силы” добиться остановки внутреннего диалога, мы добиваемся сосредоточения. Это — определенная работа, имеющая свое начало и свой конец. Это упражнение, целью которого является приобретение того или иного навыка управления собственным восприятием и, как следствие, энергообменом.

Второй ключ к успеху — таинственный, хоть и лежит на поверхности. Весьма условно его можно

назвать мистико-психологическим____________, поскольку речь идет именно о “мистической психологии” чело-

века. Сюда относятся три неразрывно связанных элемента — безупречность, сталкинг и намере-ние. Их взаимосвязь понять нетрудно: сталкинг обслуживает безупречность, намерение формирует настроение сталкинга и, наконец, безупречность и сталкинг как фоновые состояния поддерживают силу намерения.

06 этой второй области толтекской магии пойдет речь в данной книге. Она действительно пред-ставляет собой Тайну — в отличие от совокупности технологий, где можно ограничиться рецепта-ми и списками упражнений. Не будет большим преувеличением сказать, что здесь субъектом ока-зывается сам нагуаль — внутренний нагуаль оперирует нагуалем внешним. Таким образом, мы оказываемся перед лицом ситуации, на которую загадочно намекнул дон Хуан. В книге Кастанеды он, правда, выразился чуть иначе — “тональ каждого из нас является просто отражением неопи-суемого неизвестного, наполненного порядком, а нагуаль каждого из нас является только отраже-нием неописуемой пустоты, которая содержит все”. Выше он сказал о том же, но другими словами:

“Разум может только свидетельствовать эффекты тоналя, но никогда не сможет понять его или разобраться в нем” (курсив мой. — А.К.).

Вот в чем штука. Осознание толтекского мага в какой-то момент открывает для себя сокровенное тождество тоналя и нагуаля. И речь идет далеко не о том, познаваемо или непознаваемо представ-ленное нам в опыте. Имея дело с тоналем, мы на самом деле опираемся на нагуаль, на “внутреннее Непостижимое”. Обычный человек не отдает себе в этом отчета, поскольку автоматически надева-ет рациональные схемы на все, доступное ему. И лишь безупречность и сталкинг обнажают повсе-местное присутствие невыразимой Реальности внутри и снаружи. И тогда становятся понятными 39 слова индейского мага, которые мы можем свести к совсем уж темной формулировке: нагуаль управляет нагуалем.

Понятно, что это фигура речи — но за ней стоит нечто крайне важное и безусловно истинное. Ведь безупречность — не упражнение. Безупречность включается намерением, а намерение — вне опи-сания, несмотря на то что всегда находится на кончиках наших пальцев. При помощи намерения мы собираем каждодневный мир личного и общечеловеческого тоналя. Сами не сознавая этого, мы привлекаем намерение для того, чтобы полностью отождествиться с этим маленьким миром, закрыться в нем и стать его пленником. Именно безупречность и сталкинг освобождают намерение от фиксации на той области, которая затягивает нас, подобно трясине. Второй ключ толтекской дисциплины разворачивает данную нам силу намерения вовне — в бес-конечное пространство, которое содержит все, а потому является источником нашей Трансформа-ции, свободы и бессмертия.

Многократно говорилось, что мы живем внутри пузыря восприятия. Этот термин и стоящая за ним концепция кастанедовского нагуализма отражает перцептивную ситуацию достаточно выпукло. Следуя той же метафоре, мы помним, что воспринимаем то, что отражается на стенках данного пу-зыря, и этим принципиально ограничены — как на уровне познания, так и на уровне функциони-рования природы нашего существа.

Объем пузыря и характер бликов на его стенках обусловлены, прежде всего, распределением осоз-нания — результатом накопленного опыта и упорядоченного внимания. То, что опыт бесконечно дублирует себя, репродуцирует содержания, используя ограниченный набор вариаций, то, что внимание обусловлено и мотивировано психофизиологической конструкцией нашего организма и устойчивых импринтов, возникших в период самой ранней социализации (а тип социализации, в свою очередь, — результат и отражение опыта предыдущих поколений, и так до бесконечности), — все это уразуметь несложно. Эта неизбывная самообусловленность вызывает чувство некоторой безнадежности — дурная бесконечность, замкнутый круг, вечное и неизменное колесо Сансары, которое можно лишь остановить. Эта остановка сулит Великую Пустоту, Слияние либо Небытие. Если же не привлекать метафизику, то можно сказать просто — она сулит Смерть. Ведь “раскрыть” пузырь восприятия и “выбраться” из него — это совсем не одно и то же. Если мы вернемся к аналогии с двумя ключами толтекской магии, то можно выразиться следующим обра-зом:

Для “вскрытия” пузыря достаточно одного ключа — технологически-медитативного. Для выхода на свободу — оба.

Хаксли во “Вратах восприятия” назвал нашу нервную систему предохранительным клапаном, не позволяющим сенсорному хаосу, излучаемому бесконечностью, проникнуть в психику и разру-шить ее. Однако человеческое любопытство и желание обрести Большой Мир помогло нам найти множество лазеек. И эти лазейки всегда основывались на технологии. Даже путь “растений силы” в его изначально девственном виде технологичен. Ведь он подразумевает отнюдь не глубинные трансформации осознания, а конкретный способ интоксикации мозга, чтобы на фоне искусствен-ной психоделии найти формы сосредоточения психики, выводящие нас в пространство Иного —

“мир духов”, “астральный план” и т. п. Медитаторы самых разных традиций ведут нас туда же, но без вспомогательных агентов, влияющих на биохимию ЦНС.

Технологически-медитативный путь формирует “щель” в пузыре восприятия, настойчивые усилия искателя в дальнейшем расширяют ее — и, если наше упрямство оказывается сильнее инстинкта самосохранения, пузырь распахивается полностью. Вызванный этим проникновением в Реальность экстаз слияния разрушает существо, как только процесс становится необратимым.

Дорога к этому впечатляющему концу переполнена чувствами, переживаниями космических мас-штабов. Откровения расширенного восприятия дают богатый материал для вдохновения, и энтузи-азм мистика не угасает вплоть до самой смерти. Экстатики и визионеры оставляют нам труды и поучения, которые нередко становятся священными, и вслед за ними устремляются воспламенен-ные их примером верующие.

Но толтекский путь воина настаивает на обязательном использовании обоих ключей — именно потому, что его цель — не слияние с бесконечностью или Абсолютом, а Трансформация — пре-вращение в “воина-путешественника” (по выражению Кастанеды). Толтеки, никогда не страдав-шие чрезмерным идеализмом, намеревались измениться, но не исчезнуть. Научиться жить и стран-ствовать в Большом Мире, управлять собственным энергетическим телом, форма которого стала изменчивой и пластичной в соответствии с требованиями больших эманаций, — вот задача нагуа-лизма и его высшая магия. (Следуя известной формулировке, которая называет эманации “коман-дами Орла”, можно выразиться следующим образом: Энергетическое тело обычного человека спо-собно выполнять лишь некоторые команды Орла, позволяющие ему с известной стабильностью существовать в одном-единственном мире. Энергетическое тело толтека, достигшего реализа-ции, отвечает бесчисленному множеству таких команд, не разрушаясь, а потому способно странствовать по необозримым полям мироздания.)

С такой задачей может справиться лишь безупречный воин. Медитативных приемов и упражнений по концентрации здесь явно не хватает, поскольку требуется высший контроль за формой энерге-тического тела. А подобный контроль возможен лишь на фоне радикального изменения самой сути внутреннего, психологического пространства искателя.

Что же такое безупречность? Видимо, это нечто большее, чем совокупность убеждений, ставших

особым настроением. Это не просто чувство, хотя включает его в себя. Это не эмоция и не отсут-

ствие эмоций. Когда мы говорим, что безупречность — это отсутствие страха смерти, чувства соб-

ственной важности и жалости к себе, мы, хотя и правы формально, но тем не менее сильно упро-

щаем ситуацию. Вернее было бы сказать, что мы приходим к безупречности, отказавшись от схемы

реагирования, которая укладывается в эти три фундаментальных чувства. Но сама безупречность

— это, прежде всего, тип самосознания, в определенном смысле — целостный космос, выросший

из переживания себя в качестве реального существа__________, того, чем мы являемся на самом деле — без

оценок, пристрастий, отношений и образов. Это специфическое самовосприятие, по природе своей нерасчленимое, поскольку является не чем иным, как смещенной позицией нашей точки сборки. Пока мы стремимся к этой позиции, имеют значение те многочисленные указания, которые раз-бросаны по книгам Кастанеды, рекомендации и намеки, мысли и даже стихи. Но когда безупреч-ность достигнута, она перестает быть предметом анализа — так же как не является предметом ана-лиза “безмолвие ума” или “чистое созерцание”. Это состояние, о котором нечего сказать, — его так же трудно увидеть, как собственные глаза без помощи зеркала. Однако по дороге к безупречности надо прожить и прочувствовать целый ряд специфических настроений и идей, о которых прихо-дится много и глубоко размышлять.

Как всякое состояние перцепции и как всякая позиция точки сборки, безупречность в толтекской дисциплине имеет ясный энергетический смысл. Об этом уже было сказано в предыдущих книгах, так что напомню лишь самое главное. Поскольку проникновение в безупречность возможно только в результате трансформации страха смерти, чувства собственной важности и жалости к себе, то напомню, что перечисленные типы реагирования — не просто социальные привычки, внушенные нашему эго. Это, как я сформулировал в одной из предыдущих работ, — психическая репрезента-ция эволюционно сложившейся формы энергообмена. Иными словами, те чувства, эмоции и формы реагирования, о которых идет речь, консервируют нашу природу не только психологически, но и энергетически. Они стабилизируют наше восприятие и ограничивают поле опыта единственным диапазоном — тем диапазоном, в котором существование не-безупречных переживаний законо-мерно и имеет смысл, поскольку обеспечивает биологическое и социальное выживание.

Надо отметить, что эта система “не-безупречности” — очень жесткий каркас нашего существа. Это суть формы энергетического тела, наши ремни и цепи.

Напомню ту аналогию, которую уже однажды использовал, описывая энергетическую функцию безупречности: “Попробуйте представить себе свой энергетический кокон как обыкновенный воз-душный шарик. Во время занятий медитацией, аутогенной тренировкой, деланием или не-деланием, мы словно бы надавливаем пальцем на свой “воздушный шарик”, стремясь изменить его форму. Когда упражнение заканчивается, форма возвращается в свое изначальное состояние. То есть стоит убрать палец — и шарик снова круглый, как ни в чем не бывало. Это — обычная ситуа-ция духовного искателя, возложившего все надежды исключительно на медитативные техники. Личность меняется только в момент исполнения упражнения. Медитация рано или поздно закан-чивается, и все возвращается на круги своя.

Но мы с вами немного отличаемся от воздушного шарика. Следуя все той же аналогии, мы как бы способны по собственной воле “менять его плотность”, т. е. сознательно снизить стремление фор-мы к сохранению гомеостазиса. Это возможно только в том случае, если мы апеллируем к самым глубинным инстинктам своего существа. Работа кропотливая и сложная, но иного пути, судя по всему, не существует. Победа над страхом смерти, чувством собственной важности, смирение, от-решенность — все это особые формы отказа защищать привычную форму своего энергетического тела. Иными словами, мы готовы погибнуть в своем нынешнем качестве и возродиться в ином. Ес-ли же попытка возродиться провалится, то мы готовы бестрепетно уйти. Вот подлинное настрое-ние безупречности. Будучи готовы к смерти, мы в известной степенн “распускаем” слои внутрен-них эманаций и этим уменьшаем внутреннее давление. Сила фиксации точки сборки естественным образом снижается, а форма энергетического тела уже не так настойчиво стремится в изначальное состояние” (“После Кастанеды”, с. 304—305).

В процессе практики (если мы движемся в правильном направлении) выясняется, что аналогия с воздушным шариком даже ближе к действительному положению дел, чем кажется поначалу. По-скольку психологические опыты и последовательное самонаблюдение спустя годы ведут к неким общим изменениям, которые из области настроений и установок, пребывающих “в голове”, пере-ходят на всю психосоматическую целостность. И тогда мы по-настоящему начинаем чувствовать, что наше энергетическое тело изменилось. (Об этих феноменах еще будет сказано.) Исходя из описательной модели, которую можно найти в книгах Кастанеды, большинство нагуа-листов, не задумываясь, связывают идею безупречности с накоплением энергии, или накоплением личной силы. Выше уже было отмечено, что для поверхностного взгляда такого объяснения доста-точно, но детальный анализ явления вскрывает существенные парадоксы. Так, безупречность сама по себе совсем не делает наше энергетическое тело более мощным. Про-блема состоит в ином — в структуре стандартного человеческого тоналя и ограниченности его энергообмена, полностью обусловленного данной структурой. Наши реакции и эмоции, наши поведенческие установки как бы очерчивают энергетическую мат-рицу. Отношение к миру, выросшее из описания, на самом глубоком уровне определяет полевые связи кокона с большими эманациями, окружающими его. Самый простой и очевидный случай —когда источник энергии просто отсутствует в принятом нами описании мира. Источник становится недостижимым лишь потому, что мы не сделали его объектом опыта и потому никогда на протя-жении истории вида не вступали с ним в контакт. Иногда подобная ограниченность спасает (это те самые щиты внимания, о которых говорил дон Хуан) — она оберегает нас от ловушек и сущно-стей, которые способны повредить человеческому гомеостазису, лишь усложняя условия пребыва-ния в биологической стихии (и без того достаточно напряженные). Но та же ограниченность скры-вает от человека родники поистине живительных сил — вовсе не потусторонних и даже не экзоти-ческих. И речь здесь идет совсем не о пугающем наших церковников “бесообщении”.

Экран, отворенный описанием мира и обслуживающей его не-безупречности, заслоняет __________от энерге-

тического человека значительную часть сил планетарного поля Земли, поля других живых существ — растений и животных, бесконечную энергию Солнца и многое другое. Лишь в самых критиче-ских ситуациях, когда под угрозой оказывается выживание организма, тональ может проигнориро-вать внушенные заслоны и получить что-то сверх программы, созданной им самим. Если эти не-обычные события фиксируют медики или биологи, то сразу заводят глубокомысленные речи о та-инственных “резервах нашего организма”. Вопрос о том, где мы сталкиваемся с резервами, а где —с кратковременным выходом за пределы человеческой природы, просто не рассматривается. Ибо в нынешней естественнонаучной парадигме выход за пределы собственной природы невозможен по определению.

Толтекская дисциплина (как и некоторые иные учения о Трансформации) с этим подходом не со-гласна. Более того, толтеки считают, что имеют подтвержденное знание, опровергающее ограни-ченность тонального взгляда на человека и мир. Сегодня мы имеем возможность на собственном опыте убедиться, правы ли древние искатели.

Как это происходит?

Под влиянием безупречности форма энергетического тела претерпевает существенные изменения. Результатом этих изменений становится смещение позиции точки сборки. Собственно говоря, безупречность и сталкинг — единственный путь достичь сдвига точки сборки, сохраняя связность упорядоченного осознания и полный контроль над своей целостностью, не убегая в иные режимы восприятия, где перцептивный мир либо лишен полноты, либо недоступен в качестве объекта воз-действий.

Практика толтекского сновидения протаптывает тропинку с другой стороны. Способности внима-ния, перцептивной сборки в чуждых условиях заполняют освободившееся поле энергообмена и этим как бы осуществляют непосредственные изменения. Но почву для этих изменений создает безупречность — дисциплина работы с осознанием наяву.

Привычный нам режим восприятия (со всеми прилагающимися схемами интерпретаций, с прису-щим ему типом галлюцинирования, картиной, воплощающей в себе ценности, мотивы, идеи и представления — то есть со всеми координатами человеческого существования) почти целиком держится на трех базальных чувствах, о которых в толтекском учении говорится постоянно, —страх смерти, чувство собственной важности, жалость к себе. Это не простые эмоции, это —комплексы, которые включаются при помощи эмоций, но содержат в себе целый мир идей и поня-тий, поведенческих и энергетических установок, даже собственное намерение. Страх смерти теснейшим образом связан с просветом энергетического тела в центре пупа. Это —главный механизм, защищающий человеческую форму. Через канал просвета он помимо нашего сознания регулирует самый важный процесс энергообмена с внешним полем. В обычном состоя-нии он полуприкрыт и всегда готов сомкнуться. Он впускает и выпускает силу ровно теми пор-циями, которые заданы комплексом страха смерти. Переоценить значение этого механизма невоз-можно. Он учитывает все угрозы — как реальные, так и воображаемые. Более того — не только сиюминутные, но даже прошлые и будущие. Ведь тональ человека, в отличие от тоналя животного, распространяет свою экспансию на Время — иногда в таких бессмысленных масштабах, что изум-ляешься, как он вообще способен существовать.