Особенности эмпирического исследования

Научное познание есть процесс, т. е. развивающаяся система знания, которая включает в себя два основных уровня — эмпирический и теоретический. Они хотя и свя­заны, но отличаются друг от друга, каждый из них имеет свою специфику. В чем она заключается?

На эмпирическом уровне преобладает живое созерцание (чувственное познание), рациональный момент и его фор­мы (суждения, понятия и др.) здесь присутствуют, но име­ют подчиненное значение. Поэтому исследуемый объект отражается преимущественно со стороны своих внешних связей и проявлений, доступных живому созерцанию и вы­ражающих внутренние отношения. Сбор фактов, их пер­вичное обобщение, описание наблюдаемых и эксперимен­тальных данных, их систематизация, классификация и иная фактофиксирующая деятельность — характерные призна­ки эмпирического познания.

Эмпирическое, опытное исследование направлено не­посредственно (без промежуточных звеньев) на свой объект. Оно осваивает его с помощью таких приемов и средств как сравнение, измерение, наблюдение, экспери­мент, анализ, индукция, а его важнейшим элементом яв­ляется факт (лат. — сделанное, свершившееся).

Любое научное исследование начинается со сбора, сис­тематизации и обобщения фактов. Понятие «факт» имеет следующие основные значения: 1) некоторый фрагмент дей­ствительности, объективные события, результаты, относя­щиеся либо к объективной реальности («факты действи-

_________________________________Глава IV

тельности»), либо к сфере сознания и познания («факты сознания»); 2) знание, о каком-либо событии, явлении, достоверность которого доказана, т. е. синоним истины; 3) предложение, фиксирующее эмпирическое знание, т. е. полученное в ходе наблюдений и экспериментов.

Второе и третье из названных значений резюмируется в понятии «научный факт». Последний становится таковым тогда, когда он является элементом логической структуры конкретной системы научного знания, включен в эту сис­тему. Данное обстоятельство всегда подчеркивали выдаю­щиеся ученые. «Мы должны признать^— отмечал Н. Бор, — что ни один опытный факт не может быть сформулиро­ван помимо некоторой системы понятий»¹. Луи де Бройль писал о том, что «результат эксперимента никогда не имеет характера простого факта, который нужно только конста­тировать. В изложении этого результата всегда содержит­ся некоторая доля истолкования, следовательно, к факту всегда примешаны теоретические представления....Экс­периментальные наблюдения получают научное значение только после определенной работы нашего ума, который, каким бы он ни был быстрым и гибким, всегда наклады­вает на сырой факт отпечаток наших стремлений и наших представлений»².

А. Эйнтшейн считал предрассудком убеждение в том, что будто факты сами по себе, без свободного теоретичес­кого построения, могут и должны привести к научному познанию. Собрание эмпирических фактов, как бы об­ширно оно ни было, без «деятельности ума» не может при­вести к установлению каких-либо законов и уравнений.

В понимании природы факта в современной методо­логии науки выделяются две крайние тенденции: фактуа-лизм и теоретизм. Если первый подчеркивает независи-

¹ Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. М., 1961. С. 114.

² Бройль Луи де. По тропам науки. С. 164—165.

Эмпирический и теоретический уровни научного познания_____

мость и автономность фактов по отношению к различным теориями, то второй, напротив, утверждает, что факты полностью зависят от теории и при смене теорий проис­ходит изменение всего фактуального базиса науки. Вер­ное решение проблемы состоит в том, что научный факт, обладая теоретической нагрузкой, относительно незави­сим от теории, поскольку в своей основе он детерминиро­ван материальной действительностью.

Парадокс теоретической нагруженности фактов разре­шается следующим образом. В формировании факта уча­ствуют знания, которые проверены независимо от теории, а факты дают стимул для образования новых теоретичес­ких знаний. Последние, в свою очередь, — если они дос­товерны — могут снова участвовать в формировании но­вейших фактов и т. д.

В научном познании факты играют двоякую роль: во-первых, совокупность фактов образует эмпирическую ос­нову для выдвижения гипотез и построения теорий; во-вторых, факты имеют решающее значение в подтвержде­нии теорий (если они соответствуют совокупности фак­тов) или их опровержении (если тут нет соответствия). Расхождение отдельных или нескольких фактов с теорией не означает, что последнюю надо сразу отвергнуть. Толь­ко в том случае, когда все попытки устранить противоре­чие между теорией и фактами оказываются безуспешны­ми, приходят к выводу о ложности теории и отказываются от нее. В любой науке следует исходить из данных нам фактов, которые необходимо признавать, независимо от того, нравятся они нам или нет.

Говоря о важнейшей роли фактов в развитии науки, В. И. Вернадский писал: «Научные факты составляют главное содержание научного знания и научной работы. Они, если правильно установлены, бесспорны и обще­обязательны. Наряду с ними могут быть выделены систе­мы определенных научных фактов, основной формой ко­торых являются эмпирические обобщения.

___________•_____________Глава IV

Это тот основной фонд науки, научных фактов, их клас­сификаций и эмпирических обобщений, который по своей достоверности не может вызвать сомнений и резко отлича­ет науку от философии и религии. Ни философия, ни рели-' гия таких фактов и обобщений не создают»¹. При этом не­допустимо «выхватывать» отдельные факты, а необходимо стремиться охватить по возможности все факты (без едино^-го исключения). Только в том случае, если они будут взя­ты в целостной системе, в их взаимосвязи, они и станут «упрямой вещью», «воздухом ученого», «хлебом науки».

Хотя любой факт, будучи детерминирован реальной действительностью, практикой, так или иначе концептуа­лизирован, «пропитан» определенными теоретическими представлениями, однако всегда необходимо различать факты действительности как ее отдельные, специфичес­кие проявления, и факты знания как отражение этих про­явлений в сознании человека. Не следует «гнаться» за бес­конечным числом фактов, а собрав определенное их ко­личество, необходимо в любом случае включить собран­ную систему фактов в какую-то концептуальную систе­му, чтобы придать им смысл и значение. Ученый не всле­пую ищет факты, а всегда руководствуется при этом оп­ределенными целями, задачами, идеями и т. п.

Таким образом, эмпирический опыт никогда — тем более в современной науке — не бывает слепым: он пла­нируется, конструируется теорией, а факты всегда так или иначе теоретически нагружены. Поэтому исходный пункт, начало науки — это, строго говоря, не сами по себе пред­меты, не голые факты (даже в их совокупности), а теоре­тические схемы, «концептуальные каркасы действитель­ности». Они состоят из абстрактных объектов («идеаль­ных конструктов») разного рода — постулаты, принципы, определения, концептуальные модели и т. п.

Как в этой связи отмечал А. Уайтхед, научное познание представляет собой соединение двух слоев. Один слой скла-

Вернадский В. И. О науке. Т. 1. С. 414-415.

Эмпирический и теоретический уровни научного познания_____

дывается из непосредственных данных, полученных конк­ретными наблюдениями. Другой — представлен нашим общим способом постижения мира. Их можно, считает Уайтхед, назвать Слоем наблюдения и Концептуальным Слоем, причем первый из них всегда интерпретирован с помощью понятий, доставляемых концептульным слоем.

Согласно К. Попперу, является абсурдом вера в то, что мы можем начать научное исследование с «чистых на­блюдений», не имея «чего-то похожего на теорию». По­этому некоторая концептуальная точка зрения совершен­но необходима. Наивные же попытки обойтись без нее могут, по его мнению, только привести к самообману и к некритическому использованию какой-то неосознанной точки зрения. Даже тщательная проверка наших идей опы­том сама в свою очередь, считает ТГоппер, вдохновляется идеями: эксперимент представляет собой планируемое дей­ствие, каждый шаг которого направляется теорией.

Таким образом, мы «делаем» наш опыт. Именно тео­ретик указывает путь экспериментатору, причем теория господствует над экспериментальной работой от ее перво­начального плана и до ее последних штрихов в лаборато­рии. Соответственно, не может быть и «чистого языка наблюдений», так как все языки «пронизаны теориями», а голые факты, взятые вне и помимо «концептуальных очков», не являются основой теории.