Одежда и украшения древнерусских женщин

Н. Л. Пушкарева

ЖЕНЩИНЫ ДРЕВНЕЙ РУСИ

 

Издательство «Мысль». 1989

РЕДАКЦИЯ ЛИТЕРАТУРЫ ПО ИСТОРИИ СССР

 

Рецензенты:

доктор исторических наук, профессор В. Б. Кобрин

член-корреспондент АН СССР профессор Я. И. Щапов

 

 

Глава IV. «Сугуба одеянья сотворя...»

Одежда и украшения древнерусских женщин

 

Внешний облик русских женщин в X—XV вв. представлен больше в канонизированном изображении княжеских семей, по которому трудно судить об эволюции, женского костюма. Если же реконструировать представ-, ление о нем на основе отрывочных сведений источников, то нельзя не увидеть, как веками отрабатывалея.'ориги-, нальный, самобытный «стиль» в русской женской одеж-' де, дополняемой разнообразной обувью и украшениями. Уже в древнейший период (X—XIII вв.) в костюме русских женщин имелось разделение на нижнюю (нательную) одежду и верхнее платье. Нательная одежда — «срачица» («сороцица», сорочка) — упомянута во многих письменных памятниках '. Испокон веков она делалась из тонкой льняной ткани: «Взем льну учинить ми срачицу, порты и полотеицо...» В древнерусском языке существовало два термина для обозначения льняной ткани: «хласт», «холст», «тълстпны», означавшие небеленую ткань, и «бель», «платно», означавшие выбеленное полотно. Характерно, что при раскопках нередко встречаются остатки этих материалов, причем чаще всего беленый холст («платно»), «Белые порты» (нижняя полотняная одежда) упомянуты еще в Уставе Ярослава Мудрого (XII в.). Льняное нижнее белье остается в употреблении и позже, в XIV—XV вв. Летописец, описывая разорение Торжка в 1373 г., свидетельствует: «...а жен и девиц одираху и до последние наготы... и до срачицы...» Женская нижняя одежда кроилась длинной и имела рукава, намного превышавшие длину руки. На запястьях они поддерживались «наручами» — обручами, браслетами, которые нередко находят в женских захоронениях. Они заметны и в некоторых фресковых изображениях и книжных миниатюрах 3. Пляшущих женщин со спущенными рукавами без обычных «наручей» можно рассмотреть на ритуальных русальских браслетах XII в., описанных Б. А. Рыбаковым. Особенно характерно изображение такой плясуньи со спущенными рукавами на «наруче» из Старой Рязани (клад первой половины XIII в.). А. В. Арциховский считал, что нижняя женская рубаха не подпоясывалась4. Имеется и альтернативное мнение, которое разделяет ныне большинство исследователей г>. Разнообразные пояса были одним из древнейших элементов костюма, украшением и в то же время «оберегом», преграждавшим дорогу «нечистой силе». Части поясов находят среди курганных древностей, изображены они и на миниатюрах, например в сцене русалии из Радзивилловской летописи ь. Те части нижних «руб», которые могли быть видны, украшались: в XIV в. у/наиболее знатных «дам» — «женчугом и дробницами» (мелкими металлическими пластинками в виде блесток, лапок или листочков); у представительниц социальных низов — льняным плетеным «ажуром» 7. Полотно для сорочек изготовляли сами женщины: достаточно вспомнить описание «доброй жены» в «Повести временных лет». В Софийском соборе Киева имеется фресковое изображение княжны, прядущий нить; аналогичен рисунок в Велеелавской библии (XII в.). «Уозцинку (холст.—Я. П.) выткала, и ты у себя избели»,— просит одна новгородка другую в грамоте № 21 (XV в.). В XIV—XV вв. сорочка знатных женщин делалась из шелка, стала «шиденной» (от немецкого Seide — шелк) и подчас не белой, а, например, красной, но такие «срачицы» были, по-видимому, праздничными и надевались редко в. Источники X—XIII вв. дают сведения для характеристики верхней одежды более или менее зажиточных женщин древнерусского общества. Вероятно, костюм древнерусских женщин различных классов был одинаковым по крою, но различным по использованным тканям. Очевидно, одежда представительниц феодальной знати имела больше предметов и деталей в каждом из видов одежды, а комплектация проводилась из большего числа компонентов. В массе своей у древнерусских женщин нижняя сорочица дополнялась набедренной одеждой — «поня-вой» или <\поневой». Термин этот часто встречается в переводных церковных сборниках самого раннего времени. И. И. Срезневский объяснял его как полотнище, кусок ткани. В. И. Даль предполагал, что слово «понева» произошло от глагола «понять, обнять», поскольку понева представляла собой кусок ткани, которым обертывалось тело 10. О том, что это было именно набедренное одеяние, прямых данных нет, хотя, например, на браслете, найденном в Старой Рязани, плясунья изображена в поневе и фартуке. Волнистый рисунок ткани или вышивка поневы повторяются на рукавах. М. Г. Рабинович полагает, что поневой до XVI в. называлась просто «полотняная ткань или рубашка». Однако упоминание поневы в Уставе князя Ярослава (XII в.) как одежды, отличной от «белых порт» и «полотна», позволяет предположить, что речь шла именно об одежде, надевавшейся помимо сорочки. В X—XIII вв. эта одежда действительно могла быть полотняной и не отличаться по цвету от самой рубашки. Поверх поневы на талии мог завязываться шерстяной вязаный пояс, аналогичный найденному при раскопках в селе Горки п. Поневы могли быть суконными или шерстяными — из «волны», т. е. шерстяной пряжи. Археологические раскопки погребений позволяют сделать вывод о том, что в XII—XIII вв. уже были известны разноцветные клетчатые шерстяные ткани («пестрядь»). «Пестрядь» использовалась как материал для попев деревенских женщин, поскольку в городах поневу в XIV—XV вв. носили все реже Грубая шерстяная ткань называлась «власяница»; монахини надевали ее прямо на голое тело — это была форма самоистязания. Так, княгиня Василиса, постригшись в монастырь в 1365 г., «в ерачице не хожаше. по власяницу на теле своем ношаше» 13. Из власяницы шили кафтаны, которые были в то время и мужской и женской одеждой. Одежда из шерстяных тканей стала преобладающей в городах примерно с XIII в. Часть шерстяных тканей ввозилась (в Новгороде были известны голландские, английские и фландрские сукна), но уникальные по красоте шерстяные ажуры производились руками русских мастериц, в частности новгородок. Верхняя одежда состоятельных горожанок могла шиться и из привозных хлопчатобумажных тканей. «Купи ми зепдянцу добру»,—просит новгородка Марина своего мужа Григория в письме, датированном XIV — XV вв. «Зендинца» — широко известная в Новгороде хлопчатобумажная ткань, производившаяся в селе Зандана, недалеко от Бухары Верхняя одежда знатных княгинь и боярынь в X — XIII вв. шилась из восточных вышитых шелков («паво-лок») или плотной ворсистой ткани с золотой или серебряной нитью, похожей на бархат («аксамита» "'), Арабский путешественник X в. Ибя-Фадлан отметил, что знатные женщины у славян носили «хилу» (халат) — верхнюю шелковую одежду г/. Такая одежда упомянута в летописях при описании праздничных облачений женщин и названа «ризы» |8. Плащ-накидка на торжественной одежде долго сохранялся в костюме древнерусских женщин. Сопоставляя миниатюры Радзивил-ловской летописи, изображающие великую княгиню Ольгу, с фресками Софии Киевской, среди которых есть, например, живописное изображение княжны с прислужницами i9, можно сделать вывод о том, что; верхняя одежда была свободной и длинной, состояла из прямого, чаще всего подпоясанного платья, дополненного распашным одеянием (типа накидки или плаща), ворот, подол и стык ткани которого были оторочены каймой. На фресках Софии Киевской, изображающих дочерей Ярослава Мудрого, на женщинах одеты именно такие платья и окаймленные плащи. Не исключено, что кайма была нашивной и представляла собой широкую шелковую тесьму, шитую золотом. Такого рода «позументы» были найдены и в погребениях Я(). «Подволоки» на «золотной камке» (тонкий шелк) — белой, желтой, «червчатой» (малиновой) — упоминаются в духовной верейского и белоозерского князя Михаила Андреевича (XV в.) в перечне имущества, завещанного дочери Анастасии. Одежда представительниц привилегированного сословия, даже пе предназначавшаяся для торжественных случаев и праздничных выходов, также богато декорировалась. Некоторое представление о ней дает миниатюра пз Изборника Святослава 1073 г., неоднократно привлекавшая внимание исследователей 'п. На этой миниатюре па княгине, жене Святослава Ярославича (по Любечско-му синодику, ее имя — Киликия), свободное прямое платье с широкими длинными рукавами, снабженными «наручами» "3. Платье подпоясано; соответствие в цвете «паручей» и пояса позволяет думать, что пояс заткан золотым шитьем. Низ платья украшен каймой, а верх — круглым отложным воротником. Платья с декорированными таким образом воротом и плечами можно заметить и на других миниатюрных изображениях, а также в орнаментации буквы «К» Евангелия 1270 г. Дореволюционные исследователи древнерусских миниатюр и фресок обычно проводили прямую аналогию между княжеской одеждой рассматриваемого времени и византийской «модой» X—XI вв. Свободные одежды знатных древнерусских женщин они называли хитонами, подпоясанные платья — далматиками, распашные ризы — мантиями ~J. Конечно, принятие Русью христианства в православном варианте могло существенно повлиять на расширение культурных контактов Руси и Византии и, следовательно, способствовать перениманию некоторых элементов костюма. Но древнерусский костюм, в том числе и представительниц господствующего класса, не был заимствованием. Фресковая живопись, книжные миниатюры и орнаментация отличались известной канонизацией. Еще Н. П. Кондаков отметил, что изображение одежды матери Ярополка Изяславича в Трирской псалтыри соответствует изображению сановных облачений византийского двора "'б. Археологических же материалов, позволяющих судить не об элементах костюма, а о нем самом в целом, сохранилось крайне мало. Но те, которые дошли до нас, убеждают в том, что в костюме древнерусских женщин в X — XII вв. проявилось не столько сближение Руси с Византией, сколько изменение некоторых традиционных форм, имевшихся у восточных сланян в первые века новой уры: накладных одежд (сорочек и т. п.), распашных (халатов, курток и т. п.) и драпирующих (плащей) 'll. Да и дошедшие до нас образцы вышивок *, которыми богато украшалась одежда женщин всех слоев древнерусского общества, позволяют обратить внимание на традиционность определенных рисунков. Особые круги («диски*) и месяце-образные «лунницы», мотивы «плетенки», сердцевидные фигуры под полуциркульными арками заметно отличаются от обычной византийской орнаментации. На фресках канонизированная одежда княгинь и княжон имеет только отложные воротники (влияние византийской традиции). Похожие на фресковые изображения круглые воротники — «ожерелий» не пришивались, а накладывались на женские платья. Среди материальных останков женских одежд XII в. Нередко находят другой тип древнерусских воротников — стоячие, выполненные на жесткой основе (береста или кожа) и обтянутые шелком или иной тканью с вышивкой цветной или золотой нитью, Низ Воротников сохраняет следы прикрепления к одежде (так называемые пристяжные) "J. Вышитые золотом, «саженые жемчугом» воротники сохранялись в костюме знати в течение нескольких столетий. В XIII-XV вв. вышитые воротники были деталью одежды и женщин непривилегированного сословия. Такие вещи с любовью передавались из поколения в поколение. «Ожерелье пристяжное, с передцы низано...» — отметил в числе наследуемых детьми сокровищ верейскнй и белоозерский князь Михаил Андреевич. Драгоценное, расшитое жемчугом ожерелье {3190 зерен!) оставила своим детям волоцкая княгиня Ульяна В холодное зимнее время женщины Древней Руси носили меховую одежду: более состоятельные — из дорогих мехов, менее знатные — из дешевых. Меха («скора») упоминаются в «Повести временных лет». Дорогие моха (горностаи, соболя и пр.) упомянуты в летописи лишь применительно к женской княжеской одежде а1. Известно, что в XIII в. знатные русские женщины охотно украшали горностаевыми шкурками опушку платьев, а наиболее состоятельные делали из них накладки по подолу одежды, доходившие по ширине до колен, что не могло не поражать путешественников-иностранцев. Излюбленными в одежде знатных женщин были и рысьи меха. У Ярославны — героини «Слова о полку Игореве» —шубка была бобровая («...омочу бебрян рукав в Каяле реце...» — причитает она). Женщины среднего достатка носили и беличьи шубы. Например, одна из новгородских берестяных грамот упоминает меха белки и росомахи — их часто получали в виде дани, скупали у соседей, чтобы перепродать в другие страны. Изредка среди археологических находок попадаются части медвежьего или волчьего меха. Шубы в то время носились женщинами только мехом вовпутрь и первоначально сверху ничем не покрывались^ (отсюда название — кожух). Но со временем нагольная (не покрытая) меховая одежда стала считаться грубой, шубы стали крыть тканью, и чехол делался из самых дорогих и ярких кусков. У княгини XV в. могло быть до (десятка шуб, а то и больше: и «багряная», и «червча-тая», и «цнвн» (сизая), и «бело-голубая», и зеленая, как свидетельствует завещание Ульяны Михайловны Холм-скоп. Помимо «кожуха на беличьих чревах» (от чрево — ЖИВОТ) у нее было две шубы собольи, а сизая шубка была пошита из «дикого» (серо-голубого) бархата с «золот-ным» шитьем и «венедицкой (венецианской) камки (шелка). Шубы носились с большой бережностью и передавались от матери к дочери. Древние фрески говорят о том, что одежда знатных женщин была многоцветной н предполагала яркие соче тания, свежие, сочные тона. В новгородской берестяной грамоте № 262 упоминается «шортище зелени», в следу ющей — «портище голубине» (т. е. зеленая и голубая одежда), в грамоте № 288 — «золотник зеленого тол ку». II примеров подобного рода можно найти немало. «Церленын» (червленый), т. е. ало-красный, синий, коричневый, зелено-желтый, зеленый цвета дополня лись в одежде золотым и серебряным шитьем. Шитье металлической нитью отличало костюм не только 'жен щин княжеского рода, но и представительниц зажи точного сельского населения. Домашние мастерицы сплетали, спрядывали тонкую золотую нить с льняной. В XI—XII вв. чаще всего шили «в проем» (прокалывали ткань), причем длинные стежки были на лице, а ко роткие — на изнанке. В XII —XIII вв. золотая нить укладывалась на ткань и прикреплялась шелковой зл. Рисунок вышивки был разнообразен; чаще всего встре чались причудливо изогнутые стебли, стилизованные цветы, круги, геометрические фигуры. Излюбленным цветом в костюме женщин всех сословий был красный. В притче о доброй жене в «Повести временных лет» упомянуты «червлены и багряны одеяния». Об этом говорят" археологические находки, среди которых более половины — ткани красновато-бурых тонов, хотя попадаются и черные, и синеватые, и зеленые, и светло-коричневые. Красили ткани преимущественно растительными, реже животными красками. Синюю краску делали из сон-травы, василька, черники; желтую — из дрока, листьев березы; золотисто-коричневую — из шелухи лука, коры дуба и груши. Обилие красных оттенков в костюмах древнерусских женщин объясняется и тем, что красный цвет был цвет-к-оберег», и тем, что существовали многочисленные естественные^ красители, окрашивавшие ткани именно в красно-коричневые цвета: гречишник, зверобой, кора дикой яблони, ольхи, крушины Представление о многокрасочности древнерусского женского костюма дают завещания князей. Так, Иван Данилович Калита своим дочерям Марье и Федосье «нынеча нарядил» «кожюх», подбитый мехом, украшенный «аламами» и жемчугом. Украшение «алама-ми» — серебряными и золотыми чеканными бляшками — придавало одежде особую пышность и парадность. Упоминания о «сженчужных аламах» встречаются и в других грамотах. Подобные украшения одежды были очень дороги и, конечно, передавались по наследству князьями своим женам среди другого движимого имущества: «...а что останет золото или серебро или иное что есть, то все моей княгине...» 35 Судя по грамоте верей-ского и белоозерского князя Михаила Андреевича, большинство предметов из его завещания принадлежало к платью княгини и было оставлено дочери Анастасии. В ее гардеробе были летники, сшитые из полосатой объяри, зеленой и желтой камки,— женская легкая одежда с длинными и широкими рукавами («накалками»). Рукава летников нередко расшивались «вошва-ми» — полосками аксамита, черного и багряного. Женские зимние «кортели» (одежда, аналогичная летнику, но подбитая мехом) в имуществе верейского князя утеплялись куницей, белкой, соболями, горностаями; их украшали разноцветные ^вошвы» -- зеленые, синие, черные, «червчатые». Хороши, судя по описанию, были и шубки: белая, «рудо-желтая», багряная, зеленая, «червчатая», одна из которых была подбита лисицей. В середине XII в. одна лисица стоила больше рубля серебром Под стать этим туалетам набор одежд волоцкой княгини Ульяны Михайловны. Малиновый золотный бархат и бурская золотная камка, подбитые соболями и куньим мехом, послужили материалом для шитья семи шуб и «кортеля». Из французского алого сукна («скор-лат») был сшит «опашень» — необычная для современного человека одежда с очень длинными, сужавшимися к запястью рукавами и спиной, кроившейся длиннее переда. Носили «опашни» внакидку. Любопытно, что княгиня Холмская завещала дочери и спорки одежды — тоже достаточно дорогие: «...накапки сажоны (жемчугом.— Н, /7.), да вошва на одну накапку шита золотом да сажена была жемчугом, да жемчуг с нее снизан, а осталося его немного...» Кроме того, перечислены серебряные позолоченные пуговицы от женской шубы, кружево на «портище», шитое золотом и серебром. Егорьевскому игумену Мисаилу княгиня тоже завещала кое-что «по душе»: «кортель» из голубой тафты на белках и лисью душегрею Своеобразной и яркой частью древнейшей женской одежды был головной убор — обязательное дополнение любого костюма русских женщин. Он имел в древнерусском костюме не только эстетический смысл — завершал одежду, но и социальный — показывал достаток семьи, а также этический — «мужатице» позорно было ходить простоволосой..-Традиция шла от времен язычества, когда покрывание головы означало защиту самой женщины и ее близких от «злых сил». Женские волосы считались опасными, вредоносными для окружающих (вероятно, в первую очередь для мужчин) ш. Отсюда — характерная для православных традиция не входить с непокрытой головой в церковь или, например, неписаное право современной дамы сидеть в помещении в шляпе. Головной убор соответствовал семейному и социальному положению древнерусских женщин. Отличительной чертой головного убора замужней жешцины было то, что он целиком закрывал волосы. Девушки были свободны от этого жесткого предписания. Они нередко носили волосы распущенными или же заплетали в одну косу; макушка всегда была открыта 39. В свадебном ритуале с незапамятных времен обряд смены прически и головного уоора был одним из главных: девушка в глазах окружающих становилась женщиной не после первой ночи с женихом, а уже тогда, когда на нее надели «бабью кику» ~- убор замужней женщины. Находки при раскопках корун, венков, венцов и венчиков, т. е. девических головных уборов X—XIII вв., хотя и редки, но позволяют составить представление о них. Узкая полоска металла или материи охватывала лоб и скреплялась на затылке. Более сложный, богато украшенный венчик назывался «коруна». Изображение коруны можно найти в Изборнике Святослава 1073 г. («Дева» из знаков Зодиака). Коруна представляла собой жесткую основу, обтянутую тканью (иногда под ткань подкладывался валик), и своеобразно украшалась. Коруны чаще всего служили праздничными уборами незамужних женщин-горожанок, сельские жительницы до замужества носили чаще девичьи венцы. Различают три осповных варианта венцов: пластинчатый (серебряный, реже бронзовый); налобный венец-повязка из парчовой, а иногда и шерстяной или полотняной ткани, вышитый и богато орнаментированный; венец из металлических бляшек, нанизанных на нити или шнуры. Девичий венец был своеобразным украшением девичьей прически: нередко от венца у висков заплетались две косички, которые продевались потом в височные кольца; другой вариант — венец поддерживал волосы, уложенные в виде петли, спускавшейся перед ухом от виска (в этом случае волосы как бы «подстилали» височные украшения). Налобный девичий венец, сделанный из ленты, нередко украшался шерстяной бахромой (очевидно, в комплекте с одеждой — шерстяной юбкой-поневой), что подтверждает женское захоронение из кургана вятичей XIII в.12 Украшения древнерусских девичьих корун и налобных венчиков свидетельствуют, что эта форма головных уборов возникла из цветочных венков. Гирлянда из цветов на голове девушки была также символом совершеннолетия и непорочности. Художественные укра-шеншг'валш:а коруны были призваны создать ыхечатлини е венка из живых цветов: отдельные элементы выгибались, делались рельефными, украшались цветными стекляшками, а при достаточном богатстве семьи — драгоценностями ^ Фландрский рыцарь Гильбер де Лануа, побывавший в Новгороде в 1413 г., отметил, что здесь «девушки имеют диадему на макушке, как у святых...». Интересное описание такой «диадемы», т. е. девичьего венца «з городы» (с зубцами), содержится и в духовной Верейского князя Михаила Андреевича: «...вепец з городы, да с яхонты, да с лалы (рубинами.— Н. П.), да з зерны с велики[мн] (жемчугом.— Н. П.); другой венок низан великим жомчугом, рясы с яхонты да с лалы, колтки золоты с яхонты...» Еще богаче украшался головной убор замужней женщины. Формируясь в XII—XV вв. и приобретя название кики (кички), он вобрал в себя элементы традиционных женских головных уборов восточных славян — корун, а также иолотенчатого головного убора — убруса или повоя, который является одним из древнейших. Убрусы и повои полностью закрывали волосы женщины, концы их спускались на спину, плечи и грудь. Повои были известны уже в X в.; похожие головные покрывала носили тогда и византийские женщины, отчего русские буржуазные историки именовали русский повой мафорией или фатой, хотя говорить о заимствовании повоя из Византии нет оснований. Княгиня на миниатюре Изборника Святослава 1073 г., женщины на фресках новгородской церкви Спаса Нере-дицы, великая княгиня Ольга на одной из миниатюр Мадридской рукописи, а также в изображении Радзи-вилловской летописи, на фресках церкви Федора Стра-тилата — все они предстают перед нами в тонких головных покрывалах, судя по мягким складкам тканей, «паволочитых», т. е. шелковых 4\ Позже поверх повоя надевалась корона-кокошник, или кика (зубчатая, лучевая или башеннообразная), а зимой — шапка с меховым околышем л округлой тульей. Во всех случаях часть убора надо лбом была украшена богаче 46. В дальнейшем передняя часть кики (чело, или очелье), украшенная жемчугом, шитьем или драгоценными кампями, делалась съемной 1Т. Впрочем, очелье могло располагаться и на повое: расшитый мелкими стеклянными бусами край матерчатого головного убора, закрывавшего лоб женщины, был найден в крестьянском погребении XII в. в Подмосковье. Височные и иные украшения замужних женщин крепились уже не к волосам, а к самой кике Одним из украшений очелья кики и повоя были рясы, упомянутые еще Даниилом Заточником 4Э. Они представляли собой бахрому из нанизанных на нити бусин или жемчужин. «Рясы с яхонты» значатся в духовной верейского князя Михаила Александровича. В XIV — XV вв. рясы прочно вошли в обиход и в зажиточных семьях передавались из поколения в поколение, став к XVI —XVII вв. основой для разнообразных модификации Изменения в головных уборах связаны с развитием украшений всего костюма древнерусских женщин. Женские украшения X—XIII вв.— одна из наиболее частых находок при раскопках курганов того времени. В курганных древностях можно выделить две большие группы, различные по исходному материалу: изделия из металлов и изделия из стекла. В X—XV вв. использовались также костяные и деревянные украшения, а в костюмах горожанок Северо-Западной Руси — янтарные. В X—XIII вв. одними из самых распространенных на Руси женских украшений, которые радовали представительниц всех сословий древнерусского общества, были височные кольца. Археологи считают их этнически-определяющим признаком. Например, новгородские словенки носили ромбощитковые височные кольца; женщины ПОЛОЦКОЙ земли — браслетообразные; предки современных москвичек — вятпчи — семи лопастные и т. п. Самыми распространенными были проволочные височные кольца, но встречаются и бусинные, и щитковые, и лучевые 5|. Способы крепления колец к головному убору или волосам были разнообразными. Кольца могли подвешиваться на лентах, ремешках или косичке, могли прикалываться к ленте, как бы образуя цепочку. Иногда височные кольца продевались в мочку уха, как серьги. С исчезновением этого типа украшений в XIV —XV вв. в уборе представительниц привилегированного сословия появились полые колты, крепившиеся к головному убору (аналогично кольцам) на ремешках, цепочках или рясках (цепях из колодочек). Лучевые колты XIII — XV вв.— частая находка при раскопках кладов Женские серьги встречаются реже височных колец и шейных украшений как в описаниях ранних письменных источников, так и среди археологических находок. Один из типов женских серег — в виде вопросительного знака — был обнаружен в Новгороде и датирован XIII—XV вв. О женских серьгах упоминается в духовной волоцкой удельной княгини. Судя по их описанию, хозяйка была очень бережливой, хорошо знала цену каждой такой «мелочи» в своей казне. Старая княгиня указала в завещании, что три камня из ее серег — два яхонта и один лал (рубин) — вшиты в нарядную шапку сына Ивана; серьги же без камушков она предназначала своей снохе, причем будущей («а дасть Бог, сын мой Иван женится...»), а жене старшего сына — тоже пару серег с яхонтами и ладами, камни от которых в «пугвицах» ожерелья сына &3. Значительно чаще серег попадаются в описаниях и при раскопках курганов и кладов дутые круглые колты. Они делались из различных металлов, всегда полыми (не исключено, что туда вкладывалась ткань, пропитанная эфирными, душистыми маслами), богато украшенными перегородчатой эмалью, зернью, сканью. Поскольку находят колты главным образом при раскопках городских поселений, можно сделать вывод о том, что колты были украшением преимущественно представительниц городской и местной феодальной знати. В пача-ле XIII в. появились колты из оловянисто-свинцовых сплавов, имитирующие дорогие серебряные и золотые, но с более простым декором, лишь подражающим украшениям знати из драгоценных металлов. После ордынского завоевания такие колты не прослеживаются, хотя в духовных знати колты с драгоценными камнями упоминаются еще долго 54. Вероятно, они остались в употреблении лишь как семейные реликвии у представителей знати. Не менее популярными у женщин всех сословий были шейные украшения, и прежде всего стеклянные бусы. Они насчитывают сотни разновидностей, каждая — со своей неповторимой орнаментацией, формой, окраской. Выделяются четыре типа стеклянных бус, носимых древнерусскими горожанками: из синего, черного, светло-зеленого стекла со сложными «глазками»; из многослойных стеклянных/палочек, которые разрезались и прокалывались; дутые бусы и наконец многогранники, вырезавшиеся из застывшего твердого стекла, как из камня. Наибольшее распространение имели бусы из разноцветного «рубленого бисера» V Ибн-Фад-лан, описывая свое путешествие на Волгу в X в., отметил, что жены руссов особенно любят зеленые бусы. Он утверждал, что мужья разорялись, платя по 15—20 монет серебром за каждую зеленую бусину. Среди курганных же находок зеленые бусы редки; в небогатых захоронениях попадаются синие, бирюзовые, желтые и полосатые. В среде знати получили большое распространение украшения, комбинировавшие бусины из различных материалов (например, золотые дутые, жемчужные зерна, а также выточенные из драгоценных камней). Восемь таких золотых «пронизок» завещала волоцкая княгиня своим детям В отличие от «демократических» бус металлические обручи — гривны, носившиеся как украшение тоже на шее в X—XIII вв. и отчасти позже, являлись достоянием лишь зажиточной части крестьян и горожан. На многих шейных гривнах сохранились следы починки — признак того, что они представляли известную ценность. Наиболее дорогими гривнами были билоновые {сплав меди и серебра); наиболее распространенными — медные или бронзовые, иногда со следами серебряного покрытия. Выделяются дротовые, круглопроволочные, пластинчатые и витые гривны. Каждый тип соответствовал определенному ареалу распространения. Например, вблизи Ладожского озера были популярны крученые и дротовые гривны, а женщины Северо-Восточной Руси носили главным образом витые и т. п. Жгутовые гривны неизменно встречаются на миниатюрах, изображающих сцены свадеб. В Никоновской летописи можно насчитать 23 изображения гривен Шейные гривны предшествовали более поздним металлическим украшениям типа ожерелий (от древнерусского слова «жерло» — шея), хотя сами продолжали существовать как праздничные украшения знатных женщин и в XVI в. «А что золото княгини моей Оленпно, то есьм дал дчери своей Фетиньи, 14 обручи и ожерелье, матери ее монисто новое, что есьм сковал. А чело и гривну те еемь дал при себе»,—- записал в своей духовной Иван Калита. Мониста из жемчужных зерен, золотых бляшек и подобных драгоценностей также известны и по актовому материалу, и по летописным памятникам. Волынский князь Владимир Василькович «поби и колья» в слитки мониста «бабы своея и матери». Дмитровский князь Юрий Васильевич завещал рязанской великой княгине Апис монисто, которым «благословила» его «его баба» — Софья Витовтовна. Ожерелья с «жемчужным саженьем» п «великими яхонты» упомянуты в духовной верейского князя Михаила Андреевича, а «оже-рельной жемчуг» — в завещании волоцкой княгини 5й. Очень ценным и дорогостоящим шейным украшением женщин привилегированного сословия были цепи. Среди них встречались и кольчатые (из колец), и «огни-чатые» (из продолговатых «огнив»), и черненые (их называли «враные цепи»), а также в виде трехгранных призм. «А что колтки золотые — то Офимьино»,— пишет в своей духовной новгородец Федор Остафьевич, перечисляя далее «депецку золоту колцату» и другую «цепецку золоту враную». В берестяной грамоте № 138 (вторая половина XIII в.) названы две цепи, оцененные в 2 рубля. На эти деньги в Новгороде XIV в. можно было купить 400 беличьих шкурок. К началу XIII в. относится первое упоминание о золотых цепях как женском украшении в Ипатьевской летописи. «Хре-стьчатую» золотую цепь (ее рисунок — соединение мелких золотых крестиков) подарила кашинская княгиня Василиса Семеновна великому князю Василию Дмитриевичу, а сама цепь была в составе ее приданого Неотъемлемой частью костюма женщины-горожанки Северо-Запада Руси в X—XIII вв. были нагрудные и поясные привески — разнообразные по форме металлические украшения, составлявшие часть ожерельям Большинство привесок имело и символическое значение — играло роль амулетов. Они носились на длинных шнурах или «чепках» (цепочках), прикрепляясь к платью на груди или у пояса. Делались привески из серебра, меди, бронзы, билона. По внешним очертаниям их разделяют на зооморфные, воспроизводящие предметы быта и символизировавшие достаток (ложки, ключики, гребни и т. д.) или богатство (ножики, топорики). Последние — вместе с мечами — были символами поклонения Перуну. Носили также бубенчики, шумящие привески, иголышчки, а также привески геометрические (круглые, лунницы, крестики, ромбы, трефовидные, копьевидные и т. д.) б0. В настоящее время известно 200 типов привесок; некоторые из них появились у славян как результат заимствования у соседей, например у угро-финяов. Одной из самых излюбленных привесок-амулетов у древнерусских женщин был конек с вытянутыми ушками и загнутым в кольцо хвостом. Конь был символом добра и счастья, связывался с культом солнца и~~в привесках неизменно окружался кружочками — солярными знаками. Помимо коньков нередко носили стилизованные изображения водоплавающих птиц, олицетворявших животворные свойства воды. Многие нов-городки носили у пояса на кожаных шнурках объемные (полые внутри) изображения животных с одной или двумя головами, закрученным спиралью хвостом и цепочками вместо ног '. «Бытовые» привески-амулеты производились главным образом в деревнях и были частью костюма сельских жительниц. Деревня дольше города сохраняла приверженность языческим культам, поэтому в сельских захоронениях среди привесок часто встречаются лунницы и кресты, связанные с древним языческим божеством Ярилом ('2. Любимым украшением и горожанок, и крестьянок были также бубенчики с разнообразными разрезами. Как типичное украшение женского костюма они просуществовали вплоть до XV в., в то время как вышеназванные типы привесок — лишь до XIII в. Бубенчики носили и в комплекте с другими привесками, и в составе бус, иногда подвешивали их к шейным гривнам. Они могли быть украшением венца или кики, а могли вплетаться в волосы за подвесной ремешок. Нередко использовались бубенчики и в качестве пуговиц. Но главным образом это было традиционное подвесное украшение у пояса, на рукавах, кожаных поясных кошельках. В эпоху средневековья карманов в женской одежде не было и поясной кошелек — калита — выполнял их функции. Согласно верованиям восточных славян, бубенчики и другие шумящие привески считались символическими изображениями бога-громовержца, охранявшего люден от злых духов и нечистой силы. Среди подвесных украшений знати известны и медальоны. Они делались из серебра или золота, украшались перегородчатой эмалью, зернью, сканью ы. С XII в. в подражание дорогостоящим стали производить медальоны из дешевых сплавов, отлитые в имитационных формах. Частью костюма дрепнерусской знати были предметы, аналогичные по типу подвескам-амулетам у крестьянок и горожанок. Например, в духовной князя Дмитрия Ивановича {1509 г.) значатся «маялки (шумящие привески.— Н. П.) съ яхонты и зъ жемчуги» Еще одним украшением женского наряда (особенно парадного) были застежки (фибулы). Их делали из железа, оловянисто-свинцовых сплавов, меди, бронзы, серебра. Одно иа первых упоминаний о фибулах содержится в «Повести временных лет» под 945 г., а наибольшее число археологических находок приходится на слои X—XII вв. В одном захоронении обычно встречается лишь одна большая привеска-застежка, реже — две. Носили их либо у плеча, либо на груди (они застегивали верхнюю, драпирующую одежду типа плащей и накидок). Мелкими фибулами древнерусские женщины застегивали сорочки у ворота, пристегивали к поясу амулеты и привески, а также хозяйственные предметы: ключи, кресала, ножички. Фибулами могли прикрепляться и украшения к женскому головному убору 06. До X в. застежки-фибулы были только большими, массивными, а позднее — в XIV—XV вв.— преобладали легкие, мелкие. Во все века этот тип украшений богато орнаментировался, орнамент же варьировался в зависимости от этнонационального региона, степени мастерства ковщиков, чеканщиков и других подобных причин. То же конструктивно-функциональное значение, что и фибулы, имели в женской верхней одежде булавки — принадлежность костюма лишь знатных горожанок. Две одинаковые по форме и размеру одежные булавки с длинными стержнями и крупной прорезной головкой, соединенные цепочкой, поддерживали встык края плаща Ь7. В XV в. плащи и накидки употреблялись все реже, а вместе с изменением форм оде;кды менялся и набор ее традиционных дополнений. Фибулы стали и вовсе редким украшением. Зато пояс оставался непременным аксессуаром женской одежды. Золотые пояса, состоявшие из позолоченных металлических бляшек-накладок и являвшиеся знаками феодального достоинства,— излюбленный предмет благословений князьями своих родственников в духовных. О своем золотом поясе упоминает в завещании княгиня Ульяна Михайловна; два пояса такого рода значатся в духовной углицкого князя Дмитрия Ивановича. Женские пояса, аналогичные изображенному на миниатюре Изборника Святослава 1073 г., известны издавна; делались они из шелка, затканного золотой или серебряной нитью, бархата или кожи с коваными металлическими бляшками. Часто дорогим металлом отделывались лишь наконечники поясов, завершаемые бубенчиками, а сам пояс украшался канителью — винтообразно витой золотой или серебряной проволочкой. У женщин победнее бляшки эти (наузольники») были медными или бронзовыми Древнерусские горожанки, очевидно, охотно носили \ и стеклянные браслеты. Их фрагменты найдены при раскопках древнейших слоев (начало X в.), но чаще всего они встречаются в городищах XI—XIII вв., где количество таких находок исчисляется тысячами. Попадаются голубые, синие, зеленые и желтые обломки браслетов, которые дают представление о принципе их изготовления: стеклянные палочки сгибались в кольца, стержни же раскрашивались и иногда перекручивались металлическими или стеклянными нитями контрастного цвета. Стеклянные браслеты были в основном украшением горожанок, а металлические — и горожанок, и крестьянок. Чаще всего находят медные и бронзовые изделия, реже серебряные и билоновые. Золотые пластинчатые браслеты-«обручи» были привилегией лишь городской знати. Носили браслеты и на левой, и на правой руке, часто на обеих и по нескольку штук. Пластинчатые браслеты часто надевали на предплечья у локтевого сгиба. Многие браслеты носились поверх рукава сорочки. Поразительно велико число их разновидностей: дротовые, витые, ложновитые (отлитые по форме, имитирующей витой браслет), плетеные, пластинчатые, ладьевидные, узкомассивные (в виде вытянутого поперек запястья ромба или овала) и др. Специфически городскими были лишь створчатые браслеты из билона, свинца с оловом, серебра, в том числе позолоченного ь0. Среди женских украшений особенно распространенными в X—XV вв. были перстни. Объясняется это важнейшей ролью перстня в свадебной обрядности. Хотя их носили и мужчины, перстни были все же женским украшением. Имеется находка перстенечка в детском захоронении — на ручке у девочки двух-трех лет. Перстни носили, конечно, на руках, но в нескольких захоронениях они надеты и на пальцы ног. Перстни — одна из самых многочисленных археологических находок среди украшений. Они нередко повторяли формы браслетов (витые, плетеные, пластинчатые и т. п.). Индивидуальную форму имели печатные перстни, а также новгородские перстни со вставками — зелеными, синими, голубыми, черными, прозрачными стекляшками. Печатные перстни и новгородские со вставками получили распространение не ранее ХШ в., существовали вплоть до XV в. и даже позднее. Изображения печатей перстня (птицы, звери, цветы, треугольники) служили и личным знаком владельца, если оттискивались на воске после текста документа, скреплявшего сделку Женский костюм завершала обувь. Одно из первых упоминаний о «сапозех» и «лаптех» содержится в Лав-рентьевской летописи под 987 г. Лапти различных плетений (косого, прямого — в зависимости от традиций того или иного этнического региона) носили главным образом сельские жительницы. Делались лапти из лыка (внутренней части коры лиственных деревьев) и бересты, которые долго вымачивались и распрямлялись под прессом. Для получения одной пары лаптей на небольшую женскую ступню нужно было погубить три-четыре молодые липки, а носились такие лапти, даже сплетенные «с подковыркой» (двойной подошвой), от нескольких дней до недели. Форма лаптей разнилась в зависимости от местности: южные и полесские лапти были открытые, а северные — «бахилы» — имели вид низких сапог. Лапти, плетенные из кожи, были много прочнее лыковых, но и дороже. Чтобы совместить дешевизну с прочностью, в деревне нередко применяли комбинированное плетение лаптей из лыка и кожаных ремней. В городах лапотцы в XII—XIV вв, делали также из покромок ткани, кусочков сукна и даже из шелковых лент. Тогда их называли плетешками Женскую кожаную обувь шили в XIII —XV вв. в городах из шкур лошадей, крупного и мелкого рогатого скота. Летописец, описывая легендарное путешествие апостола Андрея в Новгород в XII в., сообщает: «Дивно видех словеньскую землю, идучи ми селю. Видех бани древены... и совлокуться, и будуть пази, и обяеются квасом усниянымъ.,.» («усние» — древнерусское название кожи) 73. Разрыхленная квашением в хлебном квасе кожа дубилась корой ивы, ольхи, дуба (отсюда и сам термин «дубление»); затем кожи выравнивались, жировались для эластичности и разминались. Таким образом получались самые дорогие сорта кож — юфть н полувал, по в них могли щеголять лишь знатные боярыни. Юфть окрашивалась в яркие цвета, о чем свидетельствуют и книжные миниатюры, и фрески, изображающие знатных женщин. На матери Ярополка Изяславича из Трирскон псалтыри башмачки красные; такие же изображены у княгини Киликии, жены Святослава Яросла-вича (Изборник 1073 г.), и у жен новгородских бояр на иконе «Молящиеся новгородцы» (XV в.). Археологические находки подтверждают, что цвета кожаной женской обуви были разнообразными — не только красными, но и зеленоватыми, желтыми, коричневыми Мягкая юфть разных цветов была не по карману простым новгородкам. Они носили обувь из сыромятной кожи — так называемые поршни'5. Обувь для «поршней» не дубили, а лишь разминали и пропитывали жиром. Она была очень прочной, только быстро намокала в дождь, Шили женскую кожаную обувь льняными нитками, которые для прочности вощили. Мягкие женские «поршни» с небольшим числом швов делали нередко из более тонких и нежных частей кожи животного, главным образом из его «чрева» — брюха; они и назывались «черевья» (черевички). Повседневные «поршни» и «черевья» украшались лишь необычными швами («плетешок»). Вокруг краев «поршня» пропускались кожаные ремешки, которые стягивали обувь по ноге, образуя мелкие складки, тоже украшавшие обувь. Ажурные «поршни» были гораздо наряднее. Они делались нередко с матерчатой подкладкой. Орнамент ажура представлял собой чаще всего параллельные прорези, полоски. В случае пронашивания такая обувь тщательно ремонтировалась кожаными же заплатками. Кроме ажу-ров с X в. существовали вышивка обуви шерстяными и шелковыми нитками, а также ее тиснение. Ажурные и вышитые «поршни» появились в городах (Новгороде, Гродно, Старой Рязани, Пскове) не ранее XI в. Распространенным типом женской кожаной обуви были мягкие туфли, напоминающие современные детские пинетки. У большинства таких туфель у щиколотки пропускался ремешок, завязывавшийся спереди на подъеме. Длина следа в найденных экземплярах женской обуви не превышает 20—22 см; это говорит о том, что ножки горожанок того времени были весьма миниатюрными Полусапожки горожанок были короткими и не жесткими: в заднике у них отсутствовала твердая прокладка из бересты или дуба, обязательная в сапогах. Как и туфли, полусапожки украшались вышивками. Среди вышивок обуви Пскова XII— ХШ вв. преобладают красные кружки (солярные знаки), прошвы из темных ниток (изображение дороги) и зеленые завитки (символ жизни). С XII в. любимым типом обуви состоятельных жительниц древнерусских городов стали сапоги — тупоносые и остроносые (в зависимости от традиций данного региона), причем носок был немного приподнят. Псковские сапоги были непременно с кожаным, наборпым» низким каблучком (с XIV в.), а, например, рязанские отличались треугольной кожаной вставкой на носке. Яркие кожаные сапожки с выпушкой материи и вышивкой цветными нитками, речным жемчугом являлись дополнением нарядной и праздничной одежды богатых женщин, своеобразным показателем достатка семьи, необходимым атрибутом одежды лиц, облеченных властью Итак, сочетание основных предметов и украшений женского костюма X—XV вв. может дать представление не только о внешнем облике, но и о социальном, семейном положении женщины и месте ее жительства. Основу костюма древнерусских крестьянок в X — XV вв. составляла длинная, до щиколоток рубаха (сорочка) и набедренное одеяние (понева). Обязательной частью женской крестьянской одежды был пояс. Чем богаче была сельская жительница, тем больше в ее наряде, особенно праздничном, было всевозможных украшений, выше качество их выработки, дороже использованные материалы. Наиболее приметной частью костюма крестьянки домонгольского периода был головной убор (венец у девушек и кика у «мужатиц»), а также его украшения — височные кольца, по форме которых можно было судить о том, откуда родом их обладательница. Носили крестьянки серьги, бусы, привески, медные браслеты и перстни. На ногах у деревенских женщин были лапти. Состав костюма древнерусских горожанок был сложнее и включал большее число предметов. Поверх длинной сорочки опи надевали одно или несколько платьев прямого или расширенного покроя и распашное одеяние. Число одежд зависело от сезона и материального достатка семьи. Верхнее платье делалось короче нижнего и имело более широкие рукава. Подол и обшлага нижней одежды всегда были видны, образуя ступенчатый силуэт. Как и в костюме крестьянок, дополнял наряд пояс. В одежде знатных горожанок, княгинь и боярынь использовались дорогие, чаще привозные ткани. Из бар хатистого аксамита шились распашные одежды типа плащей с застежкой на правом плече — часть празднич ного облачения княгини. Особенности климатических условий (холодные зимы) были причиной особого вни мания к теплой одежде на меху — шубам, которые в то время носили мехом вовнутрь. Головной убор горожанок всех сословий (коруны у девушек и кики с повоями у замужних) по форме имел много общего с крестьян ским, что обусловливалось его происхождением от сель ского, однако отделка его была сложной, замысловатой. Украшением убора горожанки долгое время служили колты на ряснах (у зажиточной части они делались из драгоценных металлов). Шеи горожанок «огружали» металлические гривны и ожерелья из бус. Боярыни и княгини носили поверх рукавов на запястье и пред плечье массивные створчатые браслеты; горожанки по проще довольствовались разноцветными стеклянными. В отличие от крестьянок- <,<лапотниц» горожанки и пред ставительницы господствующего класса были «все в са- позех». Кожаная обувь X—XIII вв.— «поршни», мягкие туфли, полусапожки и сапоги без каблуков и жесткой основы — кроилась просто и грубовато, зато была яркой, цветной. В XIV—XV вв. свободный ступенчатый силуэт одежды, подчеркивавший статность русских женщин, np терпел мало изменений. Менее всего новации затронули р наряд сельских жительниц, хотя височные кольца (свидетельство этноплеменной принадлежности) или, например, шумящие привески (признак соседства с угро-финскими племенами) постепенно исчезли из убора крестьянок. У знатных горожанок, боярынь, княгинь вместо плащей появились летники, «кортели», «опашни». В холодный осенний или зимний день они надевали кожухи и шубы, которые в богатых семьях теперь крылись яркими дорогими тканями. Излюбленным цветом одежды традиционно оставался красный. Количество и качество платья и украшений по-прежнему обусловливали социальный престиж их обладательниц. Обувь Марфы Борецкой и ее современниц (конец XV в.) стала значительно более сложной по крою и оформлению: появились ажуры, составные изделия. «Поршни» совсем вышли из употребления; повседневная обувь стала удобнее по конструкции. В XIV—XV вв. наибольшее распространение получили полусапожки и сапоги с наборным кожаным каблучком на жесткой основе, ставшие излюбленной обувью горожанок, а также княгинь и боярынь. Изготовление одежды, прядение и ткачество, шитье и вышивание были повседневным рукоделием всех женщин — богатых и бедных, хозяек и их служанок. Благодаря самим женщинам женские наряды становились подлинными произведениями искусства. Об этом пишет и летописец: «Обретши волну и лен творит благопотреб-ная руками своими... Руце свои простираеть на полезь-ная, локти свои устреыляеть на веретено... Сугуба одеянья сотворит...»

 

СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ: «ДРЕВНЯЯ РУСЬ: Женщины Древней Руси»

 

Смотрите также: