Разговор господина с рабом

Как были созданы люди

Австралийский миф

 

Вначале Земля была покрыта морем, а на дне высохшего первобытного океана и на склонах скал, выступающих из волн, находились уже... комки беспомощных существ со склеенными пальцами и зубами, закрытыми ушами и глазами. Другие подобные человеческие «личинки» жили в воде и были похожи на бесформенные шары сырого мяса, в которых только угадывались зачатки частей тела человека. Птица-мухоловка каменным ножом отделила человеческие зародыши друг от друга, прорезала им глаза, уши, рот, нос, пальцы... Она научила добывать огонь трением, готовить пищу, дала им копье, копьеметалку, бумеранг, каждого снабдила его персональной чурин-гой (хранительницей души).

 

Жили некогда два брата, два близнеца — Бунджиль и Палиан. Бунджиль мог превращаться в сокола, а Палиан — в ворона. Один брат деревянным мечом сделал на земле горы и реки, а другой — соленую воду и рыб, обитающих в море. Однажды взял Бунджиль два куска коры, положил на них глины и стал ножом мять ее, вылепив ноги, туловище, руки и голову, — так он создал мужчину. Сделал он и второго. Был он доволен своей работой и от радости исполнил танец. С тех пор существуют люди, с тех пор от радости исполняют танцы. Одному мужчине он прикрепил древесные волокна как волосы, и другому тоже — у первого волосы были курчавые, у второго — прямые. С тех пор у мужчин одних родов волосы курчавые, а у других — прямые.

 

 

Как было создано солнце?

Австралийский миф

 

 

До того как появились люди, на земле жили только птицы и звери, и все они были значительно крупнее, чем теперь. В те времена светили только луна и звезды, а солнца не было.

 

Однажды Диневан-эму и журавль Бролга ссорились и дрались на обширной равнине около реки Мурумбиджа. Рассерженный Бролга бросился к гнезду Диневана, схватил большое яйцо и изо всех сил бросил его в небо. Там оно разбилось о груду дров, желток разлился, дрова загорелись, и этот огонь, к удивлению всех существ, осветил мир. Все привыкли к полутьме и были ослеплены этим ярким светом.

 

Живший на небе добрый дух увидел, как ярко и красиво выглядит земля, освещённая этим огнем. Он подумал, что было бы хорошо каждый день зажигать такой огонь, и с тех пор стал это делать. Всю ночь он сам и его помощники-духи собирали и складывали в кучу Дрова. Когда куча становилась достаточно большой, они посылали утреннюю звезду предупредить живущих на Земле о том, что скоро будет зажжен огонь.

 

Но спящие земные существа не замечали утренней звезды. Тогда духи решили возвещать о восходе солнца каким-нибудь звуком и этим будить спящих. Долгое время они не могли придумать, кому это можно поручить.

 

Однажды вечером они услышали оглашавший воздух смех пересмешника Гу-гур-гаги. «Вот звук, который нам нужен», — решили они.

 

Духи сказали Гу-гур-гаге, что каждый день, как только погаснет утренняя звезда, он должен смеяться как можно громче, чтобы перед восходом солнца будить спящих. Если же он не согласится этого делать, то они не будут зажигать солнце-огонь и навсегда оставят землю в сумерках.

 

Но Гу-гур-гага согласился и спас свет для мира. Он согласился громко смеяться на заре и с тех пор каждый день оглашает воздух громкими звуками: «Гу-гур-гага, гу-гур-гага, гу-гур-гага!»

 

Когда духи разжигают огонь, он не дает много тепла. Но в середине дня, когда вся куча дров охвачена пламенем, жара становится сильной. Затем жара постепенно спадает, и при заходе солнца остаются только красные уголья. Они тоже быстро гаснут, кроме тех, что духи сохраняют. Они прикрывают эти угольки облаком, чтобы разжечь кучу дров, приготовленную на завтра.

 

Детям не разрешается подражать смеху Гу-гур-гаги, чтобы он, услышав их, не перестал смеяться поутру. Если же дети станут подражать его смеху, то над их глазным зубом вырастет лишний зуб, и эту отметку они будут нести в наказание за свою насмешку. Ведь добрые духи прекрасно знают, что, если когда-нибудь Гу-гур-гага перестанет смеяться, возвещая восход солнца, наступит время, когда на земле не будет больше даенов и снова воцарится темнота.

 

Адапа

 

В те дни, когда премудрый Эа создал первых людей, он расселил их в пяти городах: Эреду и Бад-Тибире, Лараке и Сиппаре и Шуруппаке. В Ниппуре в те далекие времена жили только боги, а остальные города были построены гораздо позднее, уже после всемирного потопа.

 

Самым крупным из допотопных городов был Эреду, расположенный на берегу Нижнего моря. Отсюда появился сам Эа и навещал свой храм. Первые люди были слабыми и неразумными. Они не умели ещё обрабатывать землю и бороздить воду своими ладьями, не знали ещё искусств и ремесел. Великую и непроходимую грань проложили боги между собой и человеческим родом. Но премудрый Эа сжалился над людьми и создал великого мужа, стоящего на разделительной грани, похожего на человека и в то же время подобного богам. Это был Адапа. Своим разумом и познаниями он не уступал ни одному богу. Его слово было мудрым, как слово самого отца богов, небесного Ану, он знал тайны всех миров и ведал их устройством. Одного лишь блага лишил его Эа: не дал ему вечной жизни. Его мысль и воля были божественными, но участь его ожидала такая же, как и прочих.

 

Ану научил людей выращивать колосья, молоть зерна на глиняных жерновах и печь хлеб. Собственными руками пек он хлеб в доме пекарей в родном городе Эреду. Он сам замешивал тесто и ставил его в раскалённую печь, и многочисленные пекари учились у него. А потом Адапа собирал всех жителей Эреду, мужей и жен, юношей и дев, старцев и детей и сам накрывал столы, и все до единого вкушали хлеб, и никто не лишался своей доли.

 

Адапа выдолбил из древесного ствола первую лодку, смастерил камышовое весло и отправился в открытое море ловить рыбу для своих сограждан. Улов был богат, и жители Эреду насытились неведомой прежде пищей.

 

Не раз с тех пор отмыкал Адапа запоры городских ворот и спускался к Пристани Новолунья, где ожидала его лодка. Вкусной морской рыбой снабжал он своих соплеменников. Но однажды случилось несчастье. Едва отпустил Адапа свою удочку в зеркальную гладь спокойного моря, как налетел свирепый Южный ветер и опрокинул его ладью. Адапа погрузился в самую глубь моря, где был расположен подводный дворец его владыки и отца Эа. С трудом вынырнул Адапа и со злобой обратился к Южному ветру:

 

- Почему ты преграждаешь путь моей лодке? Почему ты мешаешь мне плыть на далекий юг во имя блага моего народа? Я уберу тебя с дороги и буду беспрепятственно плыть по просторам отца моего Эа!

 

С этими словами он ухватил врага своего за крылья и безжалостно поломал их. Со стоном удалился Южный ветер в своё далекое жилище на самой окраине земли и семь дней лежал неподвижно, пока заживали его раны.

 

Великий бог неба Ану удивился, глядя сверху на безмолвную морскую гладь. Куда пропал Южный ветер? Почему он так долго не дует? Он призвал своего вестника Илобрата и велел ему узнать обо всем. Спустился Илобрат вниз и закричал громким голосом:

 

- О великий Ану, отец богов. Южный ветер лежит израненный в своем доме. Дерзкий муж Адапа поломал ему крылья!

 

В ярости вскочил Ану со своего небесного трона и закричал: - На помощь! Приведите мне немедленно Адапу, смертного сына бога Эа. Я сам буду судить его!

 

Испугался премудрый Эа за судьбу своего чересчур смелого сына, призвал его и дал ему такие наставления:

 

- Отправляйся на небо, на суд великого Ану. У великих ворот тебя встретят Таммуз и Гишзида. Они только что покинули землю, и никто ещё не заметил их исчезновения. Оденься в темные траурные одежды и скажи им, что сердце твоё охвачено тоской. Они будут тронуты твоей глубокой скорбью и заступятся за тебя. Когда достигнешь ты трона и предстанешь на суд великого Ану, будь осторожен и не вздумай ему довериться. Помни, что боги коварны, а дары их таят в себе гибель. Он предложит тебе отдохнуть, но ты не ложись. Помни, что сон подобен смерти. Он предложит тебе угощение, но ты не ешь и не пей. Небесный хлеб для людей губителен, небесное питье станет для тебя водой смерти. Остальных даров отвергать ты не должен. Прими их покорно и возьми с собой, а то разгневается великий Ану!

 

Адапа точно выполнил все советы и указания своего отца Эа. В темных, траурных одеждах явился он к небесным вратам. Увидели его Там-муз и Гишзида и спросили: - Почему ты облекся в траур, о Адапа?

 

- У нас на земле исчезли два великих божества, Таммуз и Гишзида,- ответил Адапа,- и я скорблю и не могу утешиться!

 

Удивились Таммуз и Гишзида, что простой смертный знает великие тайны, и сердца их наполнились сочувствием при виде его глубокой скорби.

 

Адапа к Ану царю когда подошел, Увидел его Ану и молвил:

 

- Подойти-ка, Адапа! Зачем ты Южному ветру крылья сломал?

 

Адапа Ану ответил:

 

- Владыка! В доме владыки - в пучине моря Рыбу удил я; море, как зеркало, было.

Южный ветер подул и меня потопил... В гневе сердца тогда я его ухватил.

 

Таммуз и Гишзида приблизились к Ану и промолвили ему: - Он говорит правду, о великий отец, верь его слову, доброму слову! Великий Ану успокоился, и гнев его утих. С улыбкой он взглянул на бесстрашного смертного и решил испытать глубину его мудрости. - Ложись и отдохни! - сказал он ему.

 

Но Адапа помнил заветы Эа, он знал, что длительный сон может перейти в смерть, и спокойно ответил: - Я не устал, о владыка, я не хочу спать! - Тогда садись, - сказал Ану, - побеседуем с тобой! Адапа поклонился и выпрямился со словами: - Не смею я сидеть в присутствии богов! Поразился Ану ответу всезнающего мужа и сказал: - Зачем мой сын Эа дает жалкому, нечистому человеку мудрое сердце, зачем открывает ему тайны земли и неба и возносит его имя на небывалую высоту? Что же мне делать с человеком, обладающим божественными познаниями? Воистину он достоин бессмертия!

 

И предложил он Адапе хлеб жизни и воду жизни, но герой помнил предостережения Эа, он боялся, что пища и питье богов будут для него смертоносны, и смиренно отказался от угощения небесного бога.

 

Ану взглянул на него и ему удивился:

- Что же ты, Адапа, зачем ты не поел, не испил?

Теперь ты не будешь жить, теперь человеки не вечны.

 

Увидел Ану, что Адапа не так мудр, как казалось прежде, и решил в последний раз испытать его. Он предложил ему чистую одежду и душистый елей. Обрадовался Адапа, сбросил с себя темное, траурное рубище. Умастил своё тело небесным маслом и накинул на плечи белоснежное одеяние богов.

 

Взглянул на него Ану с глубоким сожалением и молвил: - Я ошибся в тебе, ты не достоин быть равным богам! Ты отказался от хлеба жизни и воды жизни и сам лишил себя бессмертия, которым я думал тебя наградить. Ты принял от меня чистые одежды и душистый елей, а для вечной жизни они не нужны. Только босой и нагой, молчаливый и бесстрастный может тихо и бесшумно войти в преисподнюю и выйти из нее обратно. Я считал тебя всезнающим и разумным и хотел приравнять тебя к богам. Почему ты отверг благо и предпочел зло?

 

- Я выполнял то, что повелел мне мой отец Эа, - спокойно ответил Адапа. - Не может человек нарушить завет своего бога-покровителя!

 

- Возьмите его и отведите обратно на землю. Не годится смертный для вечной жизни! - с пренебрежением крикнул Ану своим небесным стражам и отвратил свой взор от Адапы.

 

С тех пор человек не может узнать, что думают боги, его доля - покорность."

 

Полёт Этаны

 

В великом городе Кише, ставшем после всемирного потопа столицей Шумера, долгие годы правил могучий царь Этана. Боги наделили его великой силой и безграничной смелостью, но не дали ему одного — потомства. С печалью думал Этана о том, что после смерти люди забудут о нем, и не оставит он на земле своего подобия, и никто не будет приносить ему жертвы и повторять его имя, и никто не продолжит его незавершённых деяний. И обратился Этана к богу солнца Шамашу, и тот внял его мольбам и открыл великую тай- • ну. Он сообщил ему, что на самом верхнем небе растет чудодейственная трава рождения, которая исцеляет бесплодных людей и дарует им бесчисленных потомков.

 

«Как добраться мне до верхнего неба?» — спросил Этана, и Шамаш ответил ему: «Спустись в глубокий ров и найди орла, ощипанного и истерзанного, со сломанными крыльями и с вырван­ными когтями. Этого орла я покарал когда-то за его злодейский поступок. Теперь кончается срок его наказания. Найди его, исцели, и он вознесет тебя на верхнее небо».

 

Этана сделал все по слову Шамаша. Он нашел в канаве больного, истерзанного орла и стал расспрашивать его о причине несчастья.

 

«Я сам погубил себя, — ответил орел. — Долгие годы жил я в гнезде, на вершине дерева, а у корней этого дерева обитала гадюка. Между нами было согласие, и мы не обижали друг друга. Но вот мое сердце замыслило зло, захотел я похитить и пожрать детенышей моего друга. Когда рассказал я о своем замысле моим орлятам, то самый маленький и самый мудрый птенчик стал меня предостерегать. «Не ешь, отец мой, детенышей змеи, — говорил он мне. — Великий Шамаш, справедливейший из богов, не потерпит твоего коварства, он накроет тебя своей сетью и безжалостно покарает». Я не послушал своего птенца, непреодолимая жадность охватила мое сердце, я схватил детенышей змеи и унес их в свое гнездо, растерзал их и накормил их плотью своих орлят. Змея вер­нулась домой и увидела, что маленьких змеек ее нет. Поняв все, она взмолилась Шамашу, справедливому богу, карающему злодеев. И повелел Шамаш, чтобы она отправилась в горы и разыскала мертвого буйвола, а затем спряталась в его утробе. Змея послушалась и нашла безжизненную тушу буйвола в далеких горах. Она проникла в его брюхо и устроила свой дом в его внутренностях.

 

Вскоре слетелись на мертвое тело небесные птицы и стали клевать мертвечину. Прилетел и я, ничего не зная, и устремился жадно к ребрам истерзанного буйвола. Тогда змея выползла из его чрева и набросилась на меня, обломала мои крылья, и ощипала мои перья, и вырвала мои когти. Я молил о пощаде, но она отвечала: «Если я сжалюсь над тобой, то ярость Шамаша обратится н меня!» И она бросила меня в ров, и я лежу здесь изнемогая от голода и жажды».

 

Этана сжалился над орлом, накормил его, напоил свежей водой из родника, перевязал его раны и вылечил его. И сказал Этана орлу: «Помоги мне добраться до верхнего неба, до престола бога Ану, помоги мне добыть траву рождения, обрести обильное потомство и поднять высоко свое имя!»

 

«Хорошо, — ответил орел. — Я помогу тебе, мой друг, я доставлю тебя к престолу Ану. Прижмись грудью к моей спине, положи руки на мо крылья, и мы помчимся ввысь».

 

Этана прижался к орлу, сжав руками концы его крыльев, и орёл полетел со своей тяжелой но шей. Они мчались уже целый час, и орёл сказал Этане: «Посмотри вниз, какой стала земля?»

 

Взглянул Этана вниз и увидел, что земля стала словно горка, а море словно колодец. Пролетели они другой час, и вновь взглянул Этана вниз: земля стала подобно жернову для размола зерна, а море подобно квашне, в которой замешивают тесто. Прошел третий час, и земля уподобилась пылинке, а великого моря не стало видно совсем

 

Устрашился "Этана и сказал орлу: «Я не хочу подниматься на небо, сдержи свой полет и возвращайся обратно!»

 

орёл повернул обратно и стал опускаться вниз, но силы оставили его, он упал на землю и разбился, и Этана расшибся вместе с ним.

 

Так и не удалось смертному овладеть воздушным пространством и достигнуть небесных чертогов Ану.

 

 

(конец II тысячелетия до н.э.)

 

Разговор господина с рабом

 

I

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

"Поскорей приведи колесницу, её запряги,

во дворец я поеду!"

"Поезжай, господин мой, поезжай.

Благоволение царя с тобою будет.

Если ты в чем и провинился,

он окажет тебе милость".

"Нет, раб, не поеду я во дворец!"

"Не езди, господин мой, не езди.

Царь в дальний поход тебя отправит,

Пошлет неведомою дорогой,

Днем и ночью страдать он тебя заставит".

 

II

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

"Принеси-ка воды мне для рук, полей мне ее,

обедать я буду!"

"Обедай, господин мой, обедай. Частая еда

облегчает сердце,

Обед человека - обед его бога, к вымытым рукам

благосклонен Шамаш".

"Нет, раб, не буду я обедать!"

"Не обедай, господин мой, не обедай.

Еда и голод, питье и жажда - всегда с человеком".

 

III

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

"Приведи-ка мне колесницу, её запряги,

я на волю поеду".

"Поезжай, господин мой, поезжай.

Вольный бродяга всегда набьет желудок,

Бродячий пес косточку отыщет,

Перелетная птица гнездо устроит,

Бегучий онагр пищу найдет и в пустыне".

"Нет, раб, не поеду я на волю!"

"Не езди, господин мой, не езди.

У вольного бродяги неверная доля,

У бродячего пса обломаются зубы,

У перелетной птицы дом её в стене замуруют,

У бегучего онагра степь - его ложе".

IV

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

"Создам-ка я семью, заведу детишек!"

"Заведи, господин мой, заведи,

создай семью [……..],

Кто завел детей - обеспечил себе заупокойные

жертвы".

"Не создавай, господин мой, не заводи.

Семья - что сломанная дверь, петля ей имя,

Из детей лишь треть здоровых,

две трети - убогих".

"Так создать мне семью?" - "Не создавай семьи!

Создавший свою семью отчий дом расточает".

 

V

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

"Своему врагу окажу я покорность,

В суде промолчу перед своим супостатом!"

"Верно, окажи покорность, господин мой,

окажи покорность,

Промолчи, господин мой, промолчи перед супостатом".

"Нет, раб, я не покорюсь и не промолчу!"

"Не молчи, господин мой, не покоряйся.

Если даже ты и рта не откроешь вовсе,

Враги твои будут к тебе беспощадны и жестоки".

 

VI

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

Учиню-ка я злодейство!" -

"Учини, господин мой, учини.

Коль не учинишь ты злодейства,

где найдешь ты одежду,

Кто поможет тебе наполнить брюхо?"

"Нет, раб, не учиню я злодейства!"

"Кто учиняет злодейство, того убьют

или живьем сдерут с него кожу,

Либо его ослепят, либо схватят и бросят

в темницу".

 

VII

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

"Женщину я полюблю!" - "Полюби, господин мой,

полюби!

Кто любит женщину, забывает печали и скорби".

"Нет, раб, не полюблю я женщину!"

"Не люби, господин мой, не люби.

Женщина - яма, западня, ловушка,

Женщина - острый железный нож, взрезающий горло мужчины".

 

VIII

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

"Поскорее неси мне воду для рук, её полей мне,

Совершу я жертву своему богу!" -

"Соверши, господин мой, соверши.

Кто свершает жертвы своему богу,

у того хорошо на сердце,

Один заем за другим дает он".

"Нет, раб, не свершу я жертвы!"

"Не свершай, господин мой, не свершай.

Приучишь ли ты своего бога ходить за тобой

как собака,

Раз он требует то обрядов, то послушанья, то ещё чего-то!"

 

IX

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

"Давать в рост я буду!" - "Верно, давай,

господин мой, давай.

Кто дает в рост, сохраняет свое, доход же огромен".

"Нет, раб, давать в рост я не буду!"

"Не давай, господин мой, не давай.

Давать в долг - что любить женщину, получать

назад - что порождать детей непутевых.

Люди твоё же зерно съедят, а тебя изругают,

И тебя же лишат на твоё зерно дохода".

 

X

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

"Свершу-ка я доброе дело для своей страны!" -

"Верно, сверши, господин мой, сверши.

Кто делает добро своей стране,

Деянья того - у Мардука в перстне".

"Нет, раб, не свершу я доброго дела для страны!"

"Не свершай, господин мой, не свершай.

Поднимись и пройди по развалинам древним,

Взгляни на черепа простолюдинов и знатных,

Кто из них был злодей, кто был благодетель?"

 

XI

 

"Раб, повинуйся мне!" - "Да, господин мой, да!"

"Если так, то что ж тогда благо?"

"Шею мою и шею твою сломать бы,

В реку бы броситься - вот что благо!

Кто столь высок, чтоб достать до неба?

Кто столь широк, чтоб объять всю землю?"

"Нет, раб, я тебя убью, отправлю первым!"

"А господин мой хоть на три дня меня переживёт ли"?

 

Восхваление Нила

I

 

Слава тебе, Хапи!

Ты пришел в эту землю,

Явился, чтоб оживить Египет.

Бег его таится, подобно мраку

Среди дня, когда слуги его воздают хвалу ему.

Он орошает поля, созданные Ра,

Чтобы дать жизнь каждой козе;

Он поит и пустыню и сушь,—

Ведь эю его роса падает с неба;

Он любит землю,

Он правит Непра,

Он дарует процветание ремеслам Пта.

 

II

 

Владыка рыб, повелевающий им подниматься к порогам,

Нет птиц, кружащихся над теми,

Кто сеет зерно и сбирает полбу.

Когда же пальцы его пребывают в лени, а ноздри закупорены»

Нищают все люди.

Когда случается так, скудеет небо богов

И гибнут люди целыми народами.

 

III

 

Когда случается самое страшное, вся земля в бедствии,

Гибнут и большие и малые.

Но собираются в толпы люди при приближении его.

Когда Хнум сотворил его,

Когда появляется он — и земля ликует,

Всякая тварь радуется,

Каждый позвонок хохочет

И все зубы обнажаются в смехе.

 

IV

 

Приносящий пищу, богатый едою,

Творящий прекрасное.

Владыка силы, благоуханный,

Тот, кому радуются,

Кто родит траву стадам,

Кто сердцем помнит о жертвах богу,

Пребывающему под его покровительством,

Где бы ни был он: в преисподней, в небесах или на земле.

Он держит в своей власти Обе Земли,

Он наполняет житницы, и насыпает груды зерна,

И отдает добро беднякам.

 

V

 

Одаряющий деревья цветеньем,

Рождающий деревья в изобилье

Для всех, кто желает их видеть.

Строящий суда своей мощью,

Возлагающий на статуи белый венец

Без стараний каменотесов.

Незримый,

Он не держит слуг и сборщиков налогов.

Тайны сути его — непостижимы,

Никто не знает места, откуда он,

И, читая писания, не найти его пещеры.

 

VI

 

Нет таких житниц, чтоб вместили твои дары,

Никому не надо повелевать твоим сердцем.

Тебе радуются юноши твои и дети твои.

Тебе воздают почести, как царю.

Законы при тебе неколебимы.

Ты выходишь у Верхнего и у Нижнего Египта.

Каждый пьет очами воду твою.

Всем сердцем стремишься ты умножить прекрасное.

 

VII

 

Когда о тебе возвещает глашатай,

Радость выходит наружу, каждое сердце веселится.

Крокодилы беременны, у Нейт начинаются роды.

Все твои девять богов Гелиополя — прекрасны.

Всходы на полях подобны излишкам чревоугодия.

Урожай делает людей сильными,

Одного насыщает, другого услаждает.

И нет между ними спора,

Готовящий дары кому‑то, никого нет с ним рядом.

Люди ставят ему границы.

 

VIII

 

Всё освещающий, выходящий из мрака,

Тучность стад своих,

Мощь, творящая все.

Нет среди живущих никого, кто бы не знал его.

Одаряющий людей, чтобы они выполняли его намерения,

Сердцем обращённый к работе на поле

И вечером ласкающий свои поля.

Друг Пта,

Трудящийся с ним вместе,

Творец божественных писаний

И всего в Нижнем Египте.

 

IX

 

Ты входишь с журчащей речью в середину земли

Желанный, расстающийся с тайной.

Когда ты гневаешься, исчезает рыба,

Тогда ждут люди большой воды,

Тогда богатый подобен бедняку.

Тогда заметен всякий, идущий на поля с орудиями

И нет друга, оставшегося ради друзей.

Нет тканей, чтобы одеться.

Нет украшений для детей из знатных семей.

Нет никого, ночью слышащего воду.

И нет в речах желанной прохлады.

Все люди умащивают кожу

На радости, что начинается половодье.

 

X

 

Утверждающий истину, которой алчут люди,

В изреченье: «Пребывай в готовности до тех пор,

Пока тебе ответят».

Тогда ответит о Ниле Великое Зеленое море.

Знатные следуют за бедняками,

Непра правит живущими,

Ему воздают хвалу боги.

Нет птиц, слетающихся из пустыни.

Руки твои помнят золото,

Когда льют серебро в формы.

Никто не ест лазурит,

Когда созревает зерно.

 

XI

 

Для тебя звучит арфа,

Тебе рукоплещут.

Юноши твои и дети твои радуются тебе

И достойно воздают тебе, когда наступает урожай.

Когда нриносит он ценности,

Земля украшается.

Суда его несут людям прибыль.

Он, дающий жизнь сердцам беременных,

Любящий бесконечные стада свои.

XII

 

Когда вступаешь ты в город,

Торжествует владелец прекрасных вещей.

Бедняк говорит: «О, если бы был у меня лотос!»

Всё на земле едино.

Все травы отданы детям его.

Если же вкушающие пищу забывают его,

Довольство покидает дома

И земля впадает в бедствие.

 

XIII

 

Когда прибываешь ты, о Хапи,

Тебе приносят жертвы,

Приводят быков на закланье,

Откармливают птиц для тебя,

Ловят для тебя львов в пустыне,

Дарят тебе прекрасные вещи.

И так нее, как приносят жертвы Хапи,

Приносят их каждому богу:

Небесные благовония, быки, скот,

Птицы, огонь.

Хапи прорыл пещеры в Фивах,

Но имя его неизвестно в преисподней.

 

XIV

 

Взывают люди к богам

Из страха перед могуществом Владыки всего земного,

Моля о процветании для обоих берегов.

Процветай же, процветай же, Хапи.

Процветай же,

Дарами полей

Оживляющий людей и скот.

Процветай же, процветай же, Хапи,

Процветай, процветай, ты, прекрасный дарами.

Доведено до конца благополучно в мире

Трудами писца обоих домов серебра Кагабу.

 

Гимн Солнцу

 

Великолепно твоё появление на горизонте,

Воплощённый Атон, жизнетворец!

На небосклоне вечном блистая,

Несчетные земли озаряешь своей красотой,

Над всеми краями,

Величавый, прекрасный, сверкаешь высоко,

Лучами обняв рубежи сотворённых тобою земель,

Ты их отдаешь во владение любимому сыну.

Ты вдалеке, но лучи твои здесь, на земле,

На лицах людей твой свет, но твоё приближенье скрыто.

Когда исчезаешь, покинув западный небосклон,

Кромешною тьмою, как смертью, объята земля.

Очи не видят очей.

В опочивальнях спят, с головою закутавшись, люди.

Из-под их изголовья добро укради - и того не заметят!

Рыщут голодные львы,

Ядовитые ползают змеи.

Тьмой вместо света повита немая земля,

Ибо создатель её покоится за горизонтом.

Только с восходом твоим вновь расцветает она.

Тела освежив омовеньем, одежды надев И

воздев молитвенно руки,

Люди восход славословят.

Верхний и Нижний Египет берутся за труд.

Пастбищам рады стада,

Зеленеют деревья и травы.

Птицы из гнезд вылетают,

Взмахом крыл явленье твоё прославляя.

Скачут, резвятся четвероногие твари земные...

Корабельщики правят на север, плывут на юг.

Любые пути вольно выбирать им в сиянье денницы.

Перед лицом твоим рыба играет в реке.

Пронизал ты лучами пучину морскую.

Жизнью обязан тебе зарождённый в женщине плод,

В жилы вливаешь ты кровь.

Животворишь в материнской утробе младенца.

Во чреве лежащего ты насыщаешь его.

Даром дыханья ты наделяешь творенья свои...

Даже птенцу в скорлупе дыханье даруешь,

Коль скоро ты лепку его завершишь,

Скорлупу он, окрепнув, расколет

И, лапками переступая,

Поспешит объявить о своем появленье на свет.

Нет числа разноликим созданьям твоим.

Многообразье их скрыто от глаз человека.

Ты - единый творец, равного нет божества!

Новорождённому ты раскрываешь уста,

О его пропитанье печёшься.

Даже птенцу в скорлупе дыханье даруешь.

Коль скоро ты лепку его завершишь,

Скорлупу он, окрепнув, расколет

И, лапками переступая,

Поспешит объявить о своём появленье на свет.

Нет числа разноликим созданьям твоим.

Многообразие их скрыто от глаз человека.

Ты – единый творец, равного нет тебе божества!

Землю ты создал по нраву себе.

В единстве своём нераздельном ты сотворил

Всех людей,

Всех зверей,

Всех домашних животных –

 

Всё, что ступает ногами по тверди земной,

Всё, что на крыльях парит в поднебесье.

…

Ты Нил зародил в преисподней

И вывел на свет из-под спуда по воле своей.

…

Каждому времени года установил ты черёд

На пользу твореньям своим:

Зиме – чтоб их освежала,

Лету – чтоб лучше познали тебя.

Свод небесный ты создал – блистать в нём

И созерцать с вышины деянья свои.

Ты един!