Об этой группе китайских боевых техник мало кто знает. Сами китайцы называют их «грязным у-шу», так как в них нет и речи о каком-либо благородстве или снисхождении к противнику. Их целью, в отличие от традиционных методов ведения боя, является моментальное пресечение боя, то есть лишение противника возможности продолжать его.
Да-цзе-шу практиковались, как правило, бродягами, нищими, ворами и прочим чёрным людом как средство против полиции и солдат, которых специальные инструктора обучали в основном шаолиньскому направлению у-шу. Да-цзе-шу представляли собой комплексы сугубо практических приёмов, рассчитанные на борьбу без правил, не на достижение победы, а на причинение противнику максимально возможного ущерба. Эффективность удара или захвата расценивалась прежде всего с позиций максимальной болезненности, приведения противника в состояние, когда о продолжении боя нет и речи. Прежде всего старались поразить самые бьющие конечности, лишить противника желания бить.
Во многом это объясняется тем, что ударить благородного господина или полицейского, даже в ответ на удар, значило фактически объявить войну всему государству, объявить себя вне закона, подписать себе смертный приговор — а жёсткий встречный удар был почти незаметен и мог сойти за случайность. Вор, убегающий с рынка, не мог потратить много времени на драку с теми, кто пытается преградить ему дорогу — он должен как можно скорее освободиться, но при этом не превратиться в убийцу, иначе его ждёт гораздо худшая участь. Одно дело — повредить человеку руку, и совсем другое — сломать ему шею. А разбойник, встретившийся на дороге с опытным бойцом? Куда уж тут думать о победе — здесь главной задачей будет прекратить бой, отвязаться от более сильного противника.
Да-цзе-шу — это искусство вставлять палки в колёса, это искусство не дать другому проявить своё умение, это набор всевозможных, зачастую очень жестоких подлостей и хитростей, искусство нарушать правила игры. Если символом традиционных боевых искусств издавна выступает меч, то символом Да-цзе-шу можно было бы назвать плеть, бич. Меч — оружие благородное, олицетворение уважения к противнику. Меч решает, кто из двоих сильнейший. А кнутом погонщик загоняет в стойло быка, зная, что бык сильнее. Кнут — символ презрения, отсутствия всякого уважения, кнут — орудие принуждения, укрощения. Мечи могут вести разговор, кнут — нет. Он только бьёт. Именно это так и возмущало адептов благородных учений, именно это и внушало наибольший страх. Да-цзе-шу одерживало победу не только физическую, но и психологическую, лишая противника возможности «сохранить лицо» — ведь оно вынуждало просто бояться боли или увечья.
Японские ниндзюцу, монгольское Бандзо, Шэньтун, Чжоу-и, Пенчак-силат — это стили пресечения боя. Список можно было бы продолжить, например, стилем Вин-чунь, с его простой до примитивности техникой — на неопытный взгляд, конечно — которая просто не даёт работать ни каратэке, ни шаолиньцу. Да-цзе-шу не терпят сложностей, неэффективных техник, силовой работы. Их задача — не драться самому, а не давать драться противнику. Противника просто надо бить, невзирая на то, какую технику он применяет. Да-цзе-шу не способ хорошо драться — это способ не драться вовсе.
В этой книге я обзорно познакомлю вас с системой Чжоу-и и дам несколько практических советов по выполнению техник боя, тренировочных практик и тактике работы. В дальнейшем вы сможете познакомиться с психотренингом и энергетикой этой системы, а также работой с оружием и подручными предметами. Последующие руководства, в отличие от этого, будут представлять собой подробный план тренировок, и техники будут вводиться постепенно.
Кони системы Чжоу-и лежат в даосском направлении Удан-пай: это значит, что по крайней мере исторически она относится к так называемым «внутренним» стилям, использующим не физическую силу — Ли, а природную силу дыхания — Ци. В общем, о каждом стиле можно сказать, что он использует Ци — просто в даосских школах её работа гораздо более наглядна и складывается, по крайней мере на первом этапе, из нескольких факторов, с реальностью которых не станет спорить даже самый заклятый материалист.
Первое и главное — плавность и округлость движения, которая позволяет незаметно менять его направление, скорость и силу. Конец одного приёма и начало второго вполне могут представлять собой третий. Неожиданность перемены действия силы создаёт впечатление, что приём выполнен с огромной, нечеловеческой силой, подбросившей человека как пушинку — ведь хитрость состоит в том, чтобы разогнать противника в том направлении, куда он изливает свою силу в данный момент, как в айкидо. Желаемый эффект состоит ещё и в том, что глаз отказывается воспринимать плавно-слитное движение как опасность, а именно это позволяет очень точно контролировать ход боя.
Второе — это использование скоординированной работы мышц — так называемой мышечной волны. Если в стилях типа каратэ движения соединяются обычно «встык» — одно, затем другое и т.д., — то здесь происходит соединение «внахлёст» — одно ещё не закончилось, а второе уже продолжается. Это позволяет концентрировать буквально все имеющиеся в вашем распоряжении силы — силу рук, ног, туловища, вес и инерцию своего тела и тела противника — практически в любой точке боевого пространства.
Слитность движений и их выполнение по замкнутым траекториям препятствуют потере силы и делают возможной самоускоряющуюся инерционную работу, что даёт возможность продолжать её сколь угодно долго без особой усталости. Это третье.
И четвёртое — это элементарность работы. Секрет внутренних стилей вот в чём — там есть элементы, но нет абсолютно никаких приёмов, как мы привыкли понимать это слово. Здесь весь бой представляет собой один единый приём, в котором большую часть физической работы вынужден сделать сам противник. Каждый конкретный приём изобретается — составляется как домик из кубиков — для каждой конкретной ситуации. Отрабатываются не приёмы, а составляющие их элементы, число которых составляет не более нескольких десятков и которые представляют собой простейшие движения «сгиб-разгиб», «от себя-на себя» и т.п. В их использовании прежде всего стремятся к уменьшению их количества, необходимого для достижения желаемого. Филигранность выполнения этих немногих элементов и хорошее чувство общей сбалансированности сочетаются здесь с ужасающей для противника независимостью движений рук и ног друг от друга, что даёт возможность атаковать под немыслимыми углами практически со всех сторон, мгновенно «вкладываясь» полностью в то единственное, что проникло сквозь защиту врага.
Количество возможных приёмов просто невозможно определить — ведь никаких ограничений не существует. И один человек может исполнять нечто, напрочь отсутствующее в арсенале другого. Он может даже выполнить нечто такое, чего до него никто из людей не делал, и сам этого не заметит. Поэтому в Да-цзе-шу принято разделять боевые школы не по применяемым приёмам, а по динамике движения, тактике ведения боя и методике преподавания — вот что в них действительно может сильно отличаться, а так ведь у всех людей по две руки и ноги, с совершенно одинаковыми суставами, и в двигательных возможностях они мало отличаются друг от друга.
Очень важной в бою является проблема скорости движения и реакции. В Да-цзе-шу она решается очень просто: так как существует некий предел скорости, то существует и определённый предел времени, за которое возможно физически выполнить тот или иной простейший элемент. Значит очень выгодно и практично будет «срезать углы», обгоняя противника не в скорости, а в количестве элементов, необходимых для достижения желаемого. Пусть вы делаете своё движение даже вдвое медленнее — если в приёме противника их пять, а в вашем — два, то вы уже выиграли, так как закончите бой раньше. Эта же гениальная по простоте уловка идеально решает проблему контроля движения — чем меньше движения, тем легче его контролировать. Теоретически, каждый уданский последователь через движение стремится к неподвижности и приходит к ней через углубление смыслового значения каждого элемента. Новичок, завидев противника, становится в стойку, делает разведывательный финт, делает шаг, наносит удар, прикрывается боком. Мастеру же достаточно взглянуть на противника — в этом взгляде присутствует и идеальная позиция, и финт, и удар, и защита, и вот бой пресечён, не начавшись.
Пресечение боя очень отличается от ведения его. Так отличается ловля рыбы спиннингом от её ловли динамитом, стрельба на стенде от стрельбы с бедра, дуэль от охоты. Да-цзе-шу — искусство охоты на человека, на его слабости, его боязнь боли, его стремление к самоутверждению, на его желание кулаком доказать своё превосходство. Именно превосходство противника, принимаемое как факт, перестаёт существовать первым…
Это очень старая истина: человек легко переносит удар по лицу — удара не переносит его самолюбие.
