Убедительность доказательств

 

Итак, если вы хотите построить хорошее доказательство, то обратите внимание на те условия, которым должны удовлетворять его тезис, аргументы и демонстрация: сформулируйте ясно тезис, выскажите истинные аргументы и продемонстрируйте их логическую связь с тезисом. Увы, мы часто нарушаем эти условия и тогда наши «доказательства» похожи на доводы магистра Ионатуса, убеждавшего Гаргантюа вернуть колокола, унесенные им с башен собора: «Вот я вам сейчас докажу, что вы должны мне вернуть их! Я рассуждаю следующим образом: всякий колокол колокольный, на колокольне колокольствующий, колоколя колоколительно, колоколение вызывает у колокольствующих колокольственное. В Париже имеются колокола. Что и требовалось доказать».

Нравится вам такое доказательство? Однако, завершая разговор о доказательстве, следует обратить внимание на одно чрезвычайно важное обстоятельство. Мы редко доказываем что-то самим себе. Обычно наши доказательства обращены к другому человеку. И их убедительность зависит не только от строгости и точности нашего построения, но и от собеседника – от его способности понимания, уровня образованности, зрелости, культуры. То, что понятно и убедительно для взрослого человека, может не быть таковым для ребенка, и наоборот; то, что убедит европейца, может остаться пустым звуком для готтентота. Особенности слушателя – вот что часто оказывается решающим фактором, определяющим эффективность доказательства. Конечно, логика описывает и фиксирует некоторые общезначимые принципы доказательства. И если бы вы что-то доказывали компьютеру, соблюдения этих принципов было бы достаточно для того, чтобы «убедить» его. Но вы доказываете человеку, а люди восхитительно разнообразны, поэтому при общении с ними одной логики недостаточно. Нужно еще приспособить нашу логику к конкретным обстоятельствам и лицам.

Задал я как-то одному мальчику «детский» вопрос: что тяжелее – килограмм железа или килограмм перьев? «Конечно, килограмм железа!» – сразу же ответил он. Я было принялся объяснять, что килограмм остается килограммом независимо оттого, чем он вещественно представлен. «Да нет, – перебил меня ребенок, – я вам докажу!» – «Как?» – «Спускайтесь вниз на улицу, а я сброшу с балкона вам на голову сначала подушку, а потом – железную гантель. И вы сами убедитесь, что килограмм железа тяжелее!»

С точки зрения ребенка, «доказательство» было весьма убедительным. Для его опровержения мне пришлось бы говорить об удельном весе, о плотности, о площади давления, короче, о вещах, которые ему еще не известны. Я не стал этого делать и согласился с тем, что получить удар по голове подушкой лучше, чем гантелью. Впрочем, убедительность всякого доказательства зависит не только от знаний конкретного человека, но и от уровня развития культуры, ее мировоззренческих принципов! Во времена Галилея, например, считалось, что Земля неподвижна. И это даже легко доказывалось. Если бы Земля вращалась, полагали ученые той эпохи, то камень, сброшенный с вершины башни, упал бы далеко от ее основания, так как за время его полета основание башни сдвинулось бы вместе с Землей. Но камень падает к основанию башни. Это факт. Значит, Земля неподвижна. Принцип инерции еще не был открыт, и доказательство казалось неопровержимым.

Отсюда можно извлечь очень простую мораль: при построении доказательств учитывайте индивидуальные особенности тех, кого вы хотите убедить.

 

Ответы

 

1) Похожая, но более простая задача была приведена выше. Основная идея решения состоит в том, что бутылки из средних отделений нужно перекладывать в угловые. Давайте совершим первую кражу.

Из верхнего среднего отделения одну бутылку перекладываем в правый верхний угол, а одну – берем себе. В среднем верхнем и в правом верхнем отделениях становится по 7 бутылок. Затем из правого среднего отделения перекладываем одну бутылку в нижний угол, а одну бутылку берем себе. Опять получаем по 7 бутылок в обоих отделениях. Двигаясь таким же образом дальше, мы в каждом отделении оставляем по 7 бутылок, а 4 бутылки окажутся у нас в руках. Таким образом, на каждой стороне в ее трех отделениях останется 7 х 3 = 21 бутылка, но 4 бутылки нам удалось стащить. Последующие кражи аналогичны. Покажем, как изменялось количество бутылок в отделениях погребка:

Все, больше уже ничего нельзя украсть, не нарушив условия: на каждой стороне должно быть по 21 бутылке. И то последняя кража кажется сомнительной, ибо оставляет пустыми средние отделения. Итак, слуге удалось украсть 16 или даже 18 бутылок.

2) Начинаем с того, о ком приведено больше данных. Это – Крокодиладзе. Он не пилот, не радист, не синоптик, не бортмеханик. Остается одно: Крокодиладзе – штурман.

Далее трижды упоминается Змеюкин. Теперь мы можем уверенно сказать, что он не штурман, не пилот, не синоптик и не радист. Следовательно, Змеюкин – бортмеханик. Гиппопотамян не штурман и не бортмеханик, но и не синоптик, не радист. Следовательно, Гиппопотамян – пилот. Муравьедский, как уже известно, не штурман, не бортмеханик, не пилот. Еще нам дано, что он не радист. Следовательно, Муравьедский – синоптик, а Утконосенко может быть только радистом.

3) Поставим себя на место одной из девиц и начнем думать. Допустим, одна подруга сидит слева от нас, а другая – справа. «У меня на голове перьев нет, – думает наша девица, – значит, левая подруга хохочет над правой, правая – над левой, а я – над ними обеими. Да, но если у меня на голове нет перьев, то моя подруга слева должна была бы понять, что мы смеемся над ней – а над кем еще можно смеяться, если у меня голова бесперая? Но тогда она перестала бы смеяться. Точно так же должна рассуждать и правая подруга. Итак: если бы моя голова была без перьев, то одна из подруг уже перестала бы смеяться. Этого нет: обе они хохочут. Следовательно, и моя голова украшена перьями».

И наша девица перестает смеяться, поняв, что смеются и над ней тоже. Аналогичное рассуждение может провести каждая из девиц, поэтому, надо полагать, этот смех скоро кончится.

4) Задача кажется очень сложной, поэтому, как советовал Декарт, попробуем упростить ее.

Допустим, падишах положил всего 1 изумруд. Тогда мудрец, которому достался этот изумруд, видел, что другим положили рубины. Но ему известно, что хотя бы один изумруд должен быть. Может он догадаться, у кого лежит этот единственный изумруд? Конечно! У него! Поэтому уже после первого приглашения падишаха он смело выходит вперед.

Падишах положил 2 изумруда. Мудрец видел, что одному из его коллег достался изумруд, а всем остальным – рубины. Что в его шкатулке, он не знает – это может быть как изумруд, так и рубин. Поэтому, когда падишах в первый раз приглашает выйти обладателей изумрудов, он не выходит. Но и тот мудрец, которому, как он видел, положили изумруд, тоже остался на месте! Почему? Если бы изумруд был только один, он бы вышел. Но он не вышел, значит, он видел еще один изумруд. У кого? У всех остальных мудрец видел только рубины, значит, этот второй изумруд у него! И когда падишах во второй раз приглашает выйти обладателей изумруда, он уверенно выходит вперед. Падишах положил 3 изумруда, два из которых мудрец видел у своих коллег. На первое и второе приглашения он не выходит. Но и его коллеги с изумрудами тоже не выходят! И вот тут-то он начинает думать: «Они не вышли потому, что видели третий изумруд. У кого? Только у меня!» И после третьего приглашения он смело выходит вперед. Итак, количество рубинов не имеет значения. Падишаху придется повторять свое приглашение столько раз, сколько он положил изумрудов.

5) Ответ до смешного прост: мы пытаемся повернуть всю корову направо, и у нас ничего не получается, а нужно ей всего лишь повернуть голову, как показано на рисунке!

Эта задача напоминает еще одну очень известную задачу: как построить из 6 спичек 4 равносторонних треугольника? Когда пытаются сделать это на плоскости, ничего не получается. Решение состоит в том, чтобы выйти из плоскости в третье измерение и построить пирамиду. Это, конечно, подлинное творчество. Точно такое же по своей природе, как творческое озарение Ньютона, связавшего падение яблока на землю с вращением Луны.

6) Всего один шарик! Вынимаем шарик из коробки с надписью «ЧБ». В ней могут быть только либо два черных, либо два белых шарика. Если мы вынули черный шарик, значит, в ней остались два черных; если же вынули белый, значит, в ней лежат два белых шарика.

Пусть в нашей коробке два черных шарика. В коробке с надписью «ББ» не может быть двух белых шариков, значит, в ней лежат черный и белый шарики. А для коробки с надписью «ЧЧ» остается только комбинация белого и черного шариков. Если же в нашей коробке лежат два белых шарика, то в коробке с надписью «ЧЧ» должны быть черный и белый шарики, а для коробки с надписью «ББ» остается комбинация белого и черного шариков.

Таким образом, вынув всего лишь один шарик из коробки с надписью «ЧБ», мы сразу же узнаем, что лежит во всех коробках.

 

 

Глава 7

Мы вступаем в спор

 

Мы много и часто спорим: с родителями и женой дома, с коллегами на работе, с продавцами в магазине… Наполнены дискуссиями средства массовой информации. По телевизору нам показывают споры в Государственной думе, дискуссии между представителями разных политических партий. В газетах на одной странице порой полемизируют сразу несколько авторов. Заказчики спорят с подрядчиками, истцы с ответчиками, адвокаты с прокурорами… Но почему так часто эти споры оставляют тягостное впечатление и у слушателей, и у самих участников? Почему так часто превращаются они в простую перебранку? Почему они так невразумительны и бесплодны? Может быть, хотя бы отчасти потому, что люди просто не умеют спорить? Тогда полезно этому поучиться.

 

Что такое спор

 

Всякий спор есть беседа по крайней мере двух человек, диалог. Когда кто-то произносит речь, а остальные просто слушают, – это монолог, здесь нет спора. Но и не всякая беседа является спором. Если один из собеседников говорит, а другой поддакивает, то это – беседа, но не спор. Беседа начинает превращаться в спор, когда обнаруживается, что собеседники придерживаются разных взглядов по обсуждаемому вопросу и появляются возражения. Но расхождения во мнениях еще недостаточно для того, чтобы беседу можно было назвать спором. Один собеседник громко повторяет свое мнение, другой – еще громче высказывает свое: «Сделай!» – «Не буду!» – «А я тебе говорю: сделай!» – «А я не буду!» – «А я тебе еще раз говорю: сделай!»… Здесь нет спора, хотя позиции собеседников явно не совпадают.

Чтобы различие во мнениях превратилось в спор, требуется взаимное желание собеседников преодолеть это различие, принять какую-то одну из высказанных позиций или найти третью точку зрения, с которой согласились бы оба.

Таким образом, спор есть диалог, в основе которого лежит расхождение точек зрения (мнений, убеждений, решений) и существует взаимное стремление преодолеть это расхождение.

В русском языке имеется несколько слов, обозначающих столкновение противоположных или просто разных убеждений – дискуссия, полемика, спор, дебаты. Однако различие между ними не является сколько-нибудь четким. Обычно дискуссией называют особый метод познания, суть которого состоит в столкновении противоположных идей с целью выявить истину или добиться общего согласия. Дискуссия, полемика – это нечто респектабельное, возвышенное, научное. Говорят о дискуссии Н. Бора и А. Эйнштейна по поводу тонких теоретических проблем квантовой механики или о полемике западников и славянофилов по поводу взаимоотношений России с Европой, но как-то смешно говорить о «дискуссии» между Васисуалием Лоханкиным и его склочными соседями по поводу непогашенной лампочки в туалете. Здесь мы используем слово «спор». Однако представления о возвышенном и низменном достаточно субъективны, поэтому мы не проводим различия между всеми этими словами и будем использовать их как синонимы.

Логический скелет любого спора – доказательство и опровержение: один человек выдвигает некоторый тезис и пытается обосновать его истинность, другой нападает на этот тезис или на его обоснование. Выше мы познакомились с доказательством и опровержением, поэтому логические основы спора нам известны. Однако этого мало. Если бы в спорах люди ограничивались одной логикой, то спор могли бы вести и машины. В том-то и дело, что в споры людей вторгаются факторы, лежащие вне логики. Ведь спор – это не просто столкновение чистых идей, это – столкновение людей, воспитанных так или иначе, обладающих теми или иными знаниями, убеждениями, ценностными ориентациями, характером и т.п., короче говоря, это столкновение личностей, индивидуальные особенности которых неизбежно накладываются на словесные поединки. Именно это делает их столь эмоциональными и интересными, но это же выводит спор за пределы науки и превращает его в искусство. И как во всяком искусстве, здесь мало обладать логическими знаниями, нужно еще уметь применять их, более того, нужно обладать быстрой реакцией, твердостью характера и выдержкой.

 

Разновидности спора

 

Попробуем представить себе всю громадную совокупность споров и дискуссий, ведущихся от Организации Объединенных Наций до нашей кухни. Как разобраться в этом чудовищном конгломерате? Нужно сначала попытаться выделить какие-то типичные группы, классы споров, чтобы лучше ориентироваться в этом хаосе. На что здесь опираться? На что угодно, в зависимости от ваших интересов. Возьмем, например, признак пола участников спора. Тогда, опираясь на этот признак, мы все споры – где бы они ни происходили – можем разбить на три группы: 1) спор женщин с женщинами; 2) спор мужчин с мужчинами; 3) спор между женщинами и мужчинами. Несомненно, каждая из этих разновидностей обладает своими специфическими особенностями. Выбрав возрастной признак, мы получим: спор между детьми; спор между взрослыми; спор между взрослыми и детьми.

Логика классифицирует споры по более существенным признакам.

1. По характеру цели, которую ставят перед собой участники спора.

А. Высшей разновидностью спора считается спор, участники которого стремятся выяснить истину.

В этом случае дискуссия оказывается одним из самых эффективных методов познания, посредством которого из нескольких соперничающих идей мы выделяем истину. В спорах такого рода нет места мелкому самолюбию, тщеславию, тупому апломбу. Все личное отходит в сторону, остается лишь любознательность и искреннее стремление узнать, на чьей стороне правда. Такие споры встречаются в научных кругах – в лабораториях, на конференциях, в научных журналах. В сущности, любая новая работа, любое достижение, открытие встречают критику и подвергаются обсуждению, которое часто перерастает в полемику. Верны ли высказанные идеи? Обоснован ли заявленный результат? Это и выясняется в ходе критического обсуждения. Споры такого рода не исключены и на производстве, и в деятельности тех или иных фирм, правоохранительных органов и т.п.

К сожалению, даже в эти споры, целью которых является установление истины, порой вторгаются субъективные мотивы, и убеленные сединами старцы, сотрясаясь от гнева, переходят к вульгарной перебранке. Увы…

Б. Целью спора может быть проверка истинности или обоснованности некоторой мысли.

Я не уверен, верна ли некоторая мысль, или она лишь кажется верной, какие аргументы можно привести в ее поддержку или против нее? Для того чтобы узнать это, я подвергаю мысль испытанию: выдвигаю ее как предположительно истинную и выслушиваю возражения оппонента или же, напротив, пытаюсь нападать на нее и смотрю, как защищает ее мой оппонент. В итоге я либо смогу убедиться в истинности моей мысли, либо отброшу ее как ошибочную.

Конечно, такие споры приятно вести с друзьями за чашкой кофе. Они доставляют большое интеллектуальное наслаждение и как бескорыстная игра ума, и как способ уточнения наших собственных убеждений. Но и в профессиональной сфере такого рода споры вполне возможны: кто-то предлагает идею, решение, в верности и плодотворности которых он и сам не уверен; критическое обсуждение позволяет либо обосновать эту идею, либо отбросить ее как негодную.

В. Спор может проводиться с целью выработки общего мнения, способа действий, достижения согласия.

Такие споры часто встречаются в среде государственных или политических деятелей, в юридической практике, в хозяйственной и управленческой деятельности. Разногласия непреодолимы, никто не хочет отказаться от своих убеждений или способов решения той или иной проблемы. Но нужно действовать сообща, поэтому приходится вырабатывать какую-то общую программу действий. И сторонники разных подходов вступают в спор, с тем чтобы в ходе спора смягчить свои позиции, сгладить их, от чего-то отказаться, с чем-то согласиться и в итоге найти решение, образ действия, в какой-то мере приемлемые для всех. Споры такого рода постоянно ведутся в ООН, в частности, по вопросам разоружения или урегулирования конфликтов в тех или иных горячих регионах планеты.

Но точно так же могут спорить, например, представители городской администрации с работниками МВД, когда обсуждают, скажем, вопрос о том, что делать с несанкционированным митингом. Чиновники городской администрации считают, что лучше не обращать внимания на этот митинги ничего не предпринимать. Работники же МВД настаивают на том, что митинг следует разогнать с помощью танков и артиллерии. В ходе спора обе стороны изменяют свои позиции и приходят к общему решению: митинг все-таки разогнать, но «мягко» – используя лишь пожарные машины и слезоточивые газы. Представители городской администрации остались при своем мнении: лучше бы вообще ничего не предпринимать; работники МВД по-прежнему считают, что митингующих без разрешения следует расстреливать. Но для данного конкретного случая обе стороны договорились принять единый образ действия, который отчасти устраивает и тех и других. Это образец компромиссов, без которых не обходится ни большая политика, ни даже семейная жизнь.

По-видимому, чаще всего мы вступаем в спор с целью навязать, внушить свое мнение, свое решение проблемы собеседнику или аудитории.

Порой мы искренне убеждены в своей правоте или в верности своего решения какой-то проблемы и видим, что наш собеседник заблуждается. Мы бросаемся в спор, стремясь опровергнуть ошибочные представления оппонента и внушить ему наш, более верный, как нам кажется, взгляд на вещи. Такого рода споры чрезвычайно распространены во всех сферах человеческой жизнедеятельности – в семье и при общении с друзьями, в профессиональной деятельности, в управлении, при принятии тех или иных решений, в политике, короче, при любом общении людей.

Д. Наконец, можно вступать в спор просто ради победы в интеллектуальном состязании.

Это, конечно, худшая разновидность споров. Люди довольно странные существа. Скрепя сердце, они еще могут простить ближнему превосходство в силе, красоте, удачливости, богатстве, даже в знаниях, но редко кто способен признать интеллектуальное превосходство другого человека, превосходство его ума и не возненавидеть его за это. Поэтому столь болезненно воспринимаются нами поражения в словесных поединках, но как раз именно поэтому многие люди стремятся к таким поединкам – это один из способов их самоутверждения, а может быть, и единственный. Пусть я беден, убог душой и телом, пусть я неудачник в любви и в работе, а он и красив, и удачлив, зато в спорах я его всегда побеждаю! Кто из нас не встречал таких людей, готовых доказывать что угодно – сегодня одно, завтра совсем противоположное – и торжествовать, засыпав нас ворохом слов? Имя им – легион.

В реальной жизни цели спора часто меняются по ходу его ведения. Респектабельная дискуссия во имя истины может обернуться вульгарной перебранкой с целью унизить оппонента, а спор ради победы вдруг затронет ваши глубинные убеждения и возвысится до поисков истины. Это еще раз объясняет, почему нет четкой границы между дискуссией и спором.

2. По количеству участников

А. Простой спор – это спор двух человек. Один говорит, другой возражает. Все очень просто.

Б. Сложный спор – в нем участвуют несколько человек.

Простой вариант сложного спора мы имеем в том случае, когда его участники разбиты на две команды, представители которых поочередно берут слово. Так спорят между собой сторонники соперничающих политических партий, представители разных отделов на предприятии, кредиторы с должниками, заказчики с исполнителями и т.д.

Наиболее сложный спор – это спор нескольких человек, каждый из которых отстаивает свою, особую, точку зрения, играет, так сказать, только за себя. Такой спор требует от участников высокой культуры общения, и если он возникает стихийно, то очень быстро превращается в беспорядочную перебранку. Каждый старается высказать что-то свое, не слушая остальных. Как на спортивном поле нужен арбитр, чтобы контролировать соблюдение правил игры, так и в подобном споре необходим беспристрастный председатель, обеспечивающий очередность выступлений и соблюдение регламента. Увы, по нашему телевидению я не видел ни одной такой дискуссии, которая была бы хоть сколько-нибудь плодотворна. В лучшем случае участники подобных дискуссий просто провозглашают свою позицию, не обращая никакого внимания на то, что говорят другие; в худшем – они быстро переходят на взаимные оскорбления.

3. По наличию или отсутствию слушателей

А. Спор наедине, при котором присутствуете только вы и ваш оппонент. Такой спор имеет свои особенности: наедине можно сказать собеседнику такое, чего не скажешь при людях; наедине гораздо легче признать свою ошибку и правоту собеседника. И как трудно порой бывает сделать это при свидетелях! Наедине легче думать, можно сделать паузу, попросив оппонента подождать, можно изредка отвлечься от спора и поговорить о чем-то постороннем. Легко спорить, когда вас только двое!

Б. Публичный спор. Вы спорите, а какие-то люди находятся рядом. Сами они не принимают участия в споре, но их присутствие оказывает влияние на оппонентов: одобрительными восклицаниями встречают они понравившийся им аргумент; шиканьем, свистом, криком мешают тому, кто им не нравится. Вспомните шахматные турниры! Два шахматиста сидят на сцене, ведут свой спор за шахматной доской. А публика в зале переживает и волнуется, так что волны эмоций периодически накатывают на спортсменов. Иногда шахматисты даже требуют убрать публику из зала: слишком трудно играть в ее присутствии. Опытный полемист умеет использовать аудиторию для психологического давления на оппонента. Публичный спор чрезвычайно труден, к нему нужно быть готовым не только логически, но и психологически.

В. Спор для слушателей. Когда симпатии аудитории для спорящих оказываются важнее, нежели убеждение оппонента, спор становится средством воздействия на слушателей: оппонент вас уже не интересует, вы стремитесь убедить аудиторию. Это весьма специфическая разновидность спора: спор ведется не ради победы над оппонентом, не ради выяснения истины или достижения согласия, а ради привлечения публики на свою сторону. По сути дела, спор здесь используется как средство пропаганды собственных воззрений и внушения их публике. Такие споры встречаются довольно часто: адвокат в судебном заседании вовсе не стремится убедить прокурора, ему важно повлиять на мнение судьи и присяжных; два политика в публичной дискуссии, отнюдь не надеются завербовать оппонента в свои ряды, им важно завоевать симпатии избирателей. Когда мы смотрим какие-нибудь теледебаты сторонников различных политических направлений, то легко заметить, что они почти не слушают друг друга и заботятся лишь о том, чтобы произвести как можно более благоприятное впечатление на зрителей.

Если вам придется вести публичный спор и вам будет важно завоевать симпатии слушателей, то полезно иметь в виду следующее.

Во-первых, помните о том, что публика, как правило, не очень внимательно слушает то, что говорят. Обыкновенный человек редко способен внимательно слушать чьи-то рассуждения более 5-7 минут, затем он утомляется, внимание его рассеивается, и он выхватывает из ваших речей лишь отдельные фразы. Поэтому длинные рассуждения в публичных спорах должны быть исключены. Во-вторых, публика в массе своей не думает. Конечно, каждый отдельный человек из числа присутствующих может быть умен и образован, однако, собравшись вместе, люди чаще всего превращаются в толпу и начинают жить ее эмоциями и страстями. Кто принимал участие в каких-либо митингах и манифестациях, тот знает, как легко овладевает людьми стадное чувство. Сходите на концерт какой-нибудь рок-группы и посмотрите на зрителей – это страшно! Поэтому перед толпой следует говорить как можно более кратко, ярко, образно, обращаясь не к разуму, а к эмоциям и чувствам.

И последнее: если люди вас плохо слушают и мало что понимают, то на что они ориентируются, отдавая свои симпатии тому или иному оратору? Только на внешний облик выступающего.

Если он держится уверенно, говорит напористо и убежденно, одет соответствующим образом, то публика с детской доверчивостью проглотит любую чушь, исходящую от него. А ведь эта убежденность, этот апломб чаще всего свидетельство узколобого фанатизма и невежества, ибо человек мыслящий всегда склонен сомневаться в своих сегодняшних убеждениях, памятуя о том, как много он ошибался в прошлом, как много идей, казавшихся несомненными, впоследствии обнаруживали свою ошибочность. Но кто об этом думает, оказавшись в толпе? Разве не встречали вы экзальтированных дамочек, восклицающих, закатывая глаза: «Ах, как он говорит! Как он держится! Какой на нем костюм!» «Но о чем он говорит?» – спросите вы. «Я не знаю, но это очень, очень убедительно!» Впрочем, и мужчины легко попадаются на эту удочку. «Не знаю уж, кто там прав, но вот этот, видно, мужик серьезный, этот дров не наломает».

Попросите кого-нибудь из таких слушателей воспроизвести хотя бы основную линию рассуждений его любимого оратора. Уверяю вас, 99% не смогут этого сделать. Помните об этом, когда будете вести публичный спор.

4. По другим основаниям

Можно еще отметить разделение споров на устные и письменные. Спор, который ведется на страницах печати, обладает некоторыми особенностями по сравнению с устным спором. В первом меньше эмоций. Здесь требуется не столько быстрота реакции, сколько способность к глубокому и основательному рассмотрению вопроса, аргументов оппонента и собственных доводов. Такие споры являются непременной принадлежностью науки и вообще всякого серьезного исследования. И результатом их обычно бывает более глубокое уяснение позиций сторон и продвижение к решению обсуждаемых проблем. Поэтому в серьезных случаях, требующих глубокого размышления, полезно изложить сталкивающиеся позиции в письменном виде.

Пожалуй, достаточно. Соединяя указанные выше классификации, мы уже можем охарактеризовать громадное количество споров, например «публичный спор женщин блондинок с мужчинами брюнетами с целью достижения согласия». Конечно, мы охватили не все споры. Но это не очень важно. Главное, вступая в спор, ясно представлять себе: с какой целью? устно или письменно? публично или приватно? Если вас что-то не устраивает, откажитесь от спора.

 

Условия спора

 

Прежде чем вступать в спор, следует посмотреть, выполнены ли некоторые простые условия, наличие которых только и делает разговор спором, а не дружеской беседой или, скажем, пустой болтовней.

1. Должен существовать предмет спора – какая-то проблема или тема, к которой относятся утверждения участников беседы.

Если такой темы нет, то спора не получится, выйдет пустая, бессодержательная болтовня, от которой потом долго болят уши. Ну, например:

«Козел горячился:

– Тоже придумали! Слыхано ли дело – не пускать козла в огород? Баран был холоден.

– Забор поставили, – горячился Козел. – Высокий забор, а посередине ворота…

– Что? – оживился Баран. – Новые ворота?

– Не знаю, какие они там – новые или старые.

– Вы что же не рассмотрели?

– Отстаньте, – холодно бросил Козел. – Какое это может иметь значение?

– Ну как же не может? Ну как же не может иметь? – горячился Баран. – Ну как же это не может иметь значения?

Козел был холоден.

– Если не ворота, – горячился Баран, – тогда зачем все? И зачем тогда городить огород?

– Да, да, зачем? – загорелся Козел. – Я то же самое спрашиваю.

– Я не знаю, – пожал плечами Баран.

– Нет уж, скажите, – горячился Козел. – Вы мне ответьте: зачем городить огород? Баран был холоден.

– Вот так – нагородят, – горячился Козел, – не пролезешь ни в какие ворота.

– Ворота?..

Баран горячился – Козел был холоден. Козел горячился – Баран был холоден. И до чего же приятно – встретиться вот так, поговорить о том, что волнует обоих…» (Ф. Кривин. Ученые сказки).

Чтобы не увязнуть в таких разговорах, перед началом спора полезно спросить себя и оппонента: о чем мы будем спорить? Например, собеседник высказал некоторое утверждение, скажем: «Все политики – проходимцы». Вам оно не нравится, вы хотите его оспорить. Но сначала попытайтесь отдать себе отчет, с чем именно вы не согласны: с тем ли, что все политики проходимцы, или с тем, что все они проходимцы? Это и будет предметом предстоящего спора – предметом, от выбора которого будет зависеть ваша аргументация и, может быть, исход спора.

2. Относительно предмета спора должна существовать реальная противоположность позиций, т.е. собеседники должны придерживаться противоположных или хотя бы разных убеждений по обсуждаемому вопросу. Часто мы бросаемся спорить, хотя наши убеждения вовсе не расходятся с убеждениями собеседника, просто он выражает их иными словами, что и создает видимость расхождения. Поэтому перед началом спора следует уточнить позиции, уточнить основные термины. Возможно, после этого отпадет и необходимость спорить. Вы спрашиваете: действительно ли вы хотели сказать, что все политики проходимцы и это правило не допускает исключений? Или вы имели в виду только современных российских политиков? Возможно, после такого уточняющего вопроса ваш собеседник конкретизирует свою точку зрения и вы с ним согласитесь: «Хотя и не все нынешние российские политики, но очень многие из них – проходимцы». Или вы можете попросить собеседника пояснить, что он имеет в виду под словом «проходимец». И это пояснение приведет либо к уточнению ваших расхождений, либо к согласию.

Вообще перед началом спора следует постараться точнее сформулировать тезис и обозначить предмет спора, зафиксировать пункт разногласий и задать позиции спорящих сторон, договориться о значении ключевых терминов. Это важнейшая предпосылка осмысленного и плодотворного спора.

3. Необходима также определенная общая основа спора: какие-то принципы, положения, убеждения, которые признаются, разделяются обоими оппонентами.

Если нет ни одного положения, с которым согласились бы обе стороны, то спор оказывается невозможным: ну как, в самом деле, спорить с человеком, который отвергает все, что бы вы ни сказали: что дважды два – четыре, что Волга впадает в Каспийское море и т.п. «Отрицайте все, и вы легко можете прослыть за умницу. Это уловка известная», – писал И.С. Тургенев. Ни с чем не соглашаться, все отрицать – вот порой средство самоутверждения молодого человека, одна из основ юношеского нигилизма или уловка того, кто не хочет вступать в спор. Пропасть между поколениями, возникшая в нашей стране в последнее десятилетие, в значительной мере объясняется нежеланием молодежи вступать в диалог, в спор с людьми старшего возраста. Зачем? Легче просто отбросить все те идеи и убеждения, которыми жили предшествующие поколения. Как будто таблица Менделеева или заповедь «не убий» потеряли свое значение!

Что-то доказывая или опровергая, мы всегда опираемся на какие-то положения, которые в данном контексте принимаются как несомненные. Конечно, оппонент и их может подвергнуть критике, так что вам придется и их обосновывать. Но этот процесс критики должен где-то остановиться, дойдя до положений, с которыми согласны обе спорящие стороны. Иначе спор вырождается в бесконечную болтовню. Скажем, вы защищаете тезис о праве человека на самоубийство и ссылаетесь при этом на то, что он обладает свободой воли и свободен решать – жить ему или умереть. Противник не согласен с этим аргументом, и вам приходится его обосновывать. Допустим, вы указываете на то, что человек – это не Буриданов осел, не способный сделать выбор между двумя охапками сена, и в конце концов всегда делает выбор. Об этом свидетельствуют факты. Но противник в ответ на это утверждает, что человек ничем не отличается от осла и его так называемый «выбор» причинно предопределен. Разговор смещается к обсуждению проблемы необходимости и свободы, а спор все дальше уходит в туманные дали, из которых простому смертному не дано возвратиться.

Следует иметь в виду, что в общую основу спора входит также и одинаковое истолкование используемых слов и выражений обоими оппонентами. Действительно, спор оказался бы невозможным, если бы его участники вкладывали разный смысл в одни и те же слова. Если, скажем, спор идет о любви (популярная когда-то тема наших разговоров), но один имеет в виду любовь к женщине, другой – любовь к матери-Родине, а третий – вообще любовь как животворящее начало Вселенной, то такой спор не может закончиться ничем иным, кроме взаимного недоумения.

4. Оппоненты должны иметь хотя бы какое-то знание о предмете спора.

Бессмысленно вступать в спор о том, о чем не имеешь ни малейшего представления. Увы, многие этим не смущаются и смело бросаются спорить по любому поводу. Встретив такого человека и убедившись в том, что он лишь бессмысленно перемалывает словами воздух, нужно либо немедленно прекратить спор, либо разоблачить его полное невежество перед аудиторией. Да и нам самим не вредно спросить себя, прежде чем затевать спор: знаю ли я что-нибудь о предмете разговора?

5. Наконец, быть может, самое важное условие конструктивного спора: нужно уважать своего оппонента.

С тем, кто не заслуживает уважения, не стоит спорить; если же вы вступаете в спор, то это значит, что вы признали в оппоненте личность, в некотором смысле не менее достойную, чем ваша собственная. Помните, в свое время дворянин принимал вызов на дуэль только от представителя своего сословия, и если скрещивал с кем-нибудь шпаги или стрелялся, то тем самым признавал противника равным себе. Невозможно себе представить, чтобы какой-нибудь благородный Атос обнажил шпагу против конюха или лакея! А уважая противника, вы должны с уважением отнестись и к его убеждениям: пусть они представляются вам ошибочными и вы стремитесь их оспорить, но если это убеждения человека достойного, значит, есть в них что-то привлекательное, быть может, верное, заслуживающее серьезного отношения.

Но уважение к противнику в споре – это нечто большее, чем уважение в обыденном смысле этого слова. Противника нужно уважать именно как оппонента. Что это значит?

Нужно быть внимательным к его рассуждениям. Слушать оппонента в пол-уха значит выказывать по отношению к нему обидное пренебрежение.

Нужно набраться терпения выслушивать его аргументы или возражения, не перебивая его, даже если он, на ваш взгляд, чрезмерно многословен.

Следует стремиться понять доводы оппонента. Пусть, с вашей точки зрения, он заблуждается, но ваше сочувственное понимание может открыть в его заблуждениях ту крупицу истины, которая в результате спора обогатит вас обоих. И конечно, совершенно необходима готовность признать свою ошибку и правоту собеседника. Если вы не фанатик какой-то поработившей вас идеи или концепции, если вы помните о том, как много и часто ошибались даже величайшие мыслители человечества, то и к наиболее сокровенным своим убеждениям вы не можете не относиться с некоторой долей здравого скептицизма: а вдруг я опять не прав? И когда в процессе спора оппоненту удается показать, что в ваших воззрениях кроется ошибка или противоречие, то, несмотря на понятную досаду, вы должны признать свою неправоту и поблагодарить его – ведь он потратил энергию ума и сердца, чтобы помочь вам осознать и устранить недостатки вашего понимания вещей и явлений, исправить ваш взгляд на мир.

Есть люди, которые не способны признать, что где-то ошиблись. Не спорьте с ними. Да и самим таким людям не стоит вступать в спор. Зачем?

Теперь вы видите, что оппонента для спора нужно выбирать столь же тщательно, как выбираем мы костюм или губную помаду. Конечно, перечисленные условия плодотворной дискуссии отчасти выполняются нами интуитивно: мы избегаем вступать в споры с невеждой или хамом. Однако полезно приучать себя к их сознательному соблюдению: перед началом спора уточнить его предмет, договориться о значении слов, сформулировать пункт разногласий, запастись терпением, а уж после всего этого начинать доказывать и опровергать.

 

 

Глава 8

Тактика спора

 

Итак, спор неизбежен. Вы уклонялись от него, сколько могли, отделываясь междометиями и ничего не значащими фразами, но когда стали глумиться над дорогими вам убеждениями и нести явную чушь, вы не выдержали и бросились в бой.

На войне – как на войне! Если уж решили вступить в схватку, так нужно постараться выиграть ее. Поскольку спор – это столкновение личностей, состязание, борьба, постольку здесь можно использовать общие тактические приемы всякой борьбы, как вооруженной, так и спортивной. Учение логики о доказательстве и опровержении можно сравнить с теми непреложными правилами, в соответствии с которыми происходит состязание: каждая шахматная фигура «ходит» определенным образом, в футболе полевым игрокам нельзя играть рукой, в боксе – бить противника ниже пояса или открытой перчаткой и т.п. За соблюдением этих правил следит арбитр и в случае их нарушения сразу же прекращает состязание. Если нарушены правила логики, спор прекращается.

Однако и в рамках правил допустимо применение тех или иных тактических приемов, способных привести к победе. Скажем, в футболе можно строить игру от обороны и положиться на контратаки; в боксе – первые два раунда просидеть в обороне, чтобы, сохранив силы, подавить противника в третьем раунде, или, напротив, с самого начала вести себя агрессивно и запугать соперника. Все это вполне допустимые тактические приемы. Они допустимы в том смысле, что их применение не изменяет сути состязания: футбол остается футболом, бокс – боксом. Но если вы бьете соперника по ноге с целью сломать ему эту ногу или перед выходом на ринг закладываете в перчатку железную гирьку, то такие приемы недопустимы, ибо спортивное состязание они превращают в нечто иное – в драку, в членовредительство. Точно так же и в споре: есть допустимые тактические приемы, но существуют и недопустимые приемы и уловки.

Сначала мы познакомимся с допустимыми тактическими приемами. Это не что иное, как самые общие принципы любой борьбы, поэтому они чрезвычайно просты и немногочисленны.

1. Инициатива

Решили вступить в драку – бейте первым! Следует с самого начала захватить инициативу: предложить свою формулировку спорного вопроса, зафиксировать пункт разногласий, предложить место проведения спора – в комнате или в коридоре, на лестничной площадке или в курилке. Заметив, скажем, что оппонент ваш легко одет, а на улице прохладно, пригласите его прогуляться: замерзнув, он станет более сговорчивым. Оговорите наличие или отсутствие слушателей. Опять-таки, если вы знаете, что ваш оппонент робеет выступать на людях, предложите пригласить каких-нибудь свидетелей спора: пусть другие послушают, что ты несешь! Это, как на дуэли: где будем драться? каким оружием? в какое время? Тот, кто навяжет свои условия проведения спора, уже на старте получит определенные преимущества.

И в споре следует помнить старое правило: нападение – лучшая защита. Захватив инициативу, продолжайте наступление: нападайте на тезис и аргументы оппонента, заставляя его защищаться; вопросами, уточнениями, аргументами направляйте спор в нужном для вас направлении. Если вы предвидите, что оппонент может выдвинуть против вашего тезиса какие-то аргументы, смело высказывайте их сами: «Да, я понимаю, что на мое утверждение можно возразить то-то и то», и тут же отвечайте на них: «Но в ответ я бы сказал…» Тем самым вы выбиваете оружие из рук противника, лишаете его аргументов против вас. Причем вы формулируете возможные возражения оппонента в удобной для себя форме и победоносно с ними разделываетесь. Когда же в процессе спора оппонент все-таки попытается высказать эти аргументы, вы всегда сможете отвести их: «Ну об этом мы уже говорили! Зачем повторять одно и то же!»

2. Бремя доказывания

Огромное, порой решающее преимущество получает в споре тот, кому удастся возложить бремя доказывания на оппонента. Проще говоря, захватив инициативу, следует повести дело так, чтобы доказывать свой тезис пришлось вашему противнику: «Вы утверждаете то-то и то, а как вы можете обосновать свое утверждение?» или «Откуда следует то, что вы сейчас сказали?» Вы сразу же оказываетесь в выигрыше. Если он не знаком с логикой и вообще слаб в рассуждениях, то, начав строить обоснование своего тезиса, вполне может запутаться, ничего не соорудит и проиграет спор, фактически не начав его. Даже если ему и удастся слепить какое-то доказательство, он, скорее всего, наделает в нем таких ошибок, что вам нетрудно будет разгромить его легкой кавалерийской атакой.

Этот прием представляет собой частный случай более общего правила: строить всегда труднее, чем разрушать. Храм Христа Спасителя строился много лет всей страной, а взорвали его в одну ночь. Позиция критика всегда выгоднее, чем позиция деятеля, созидателя. Это, по-видимому, каждый испытал на себе хотя бы раз в жизни. Отсюда мораль: нужно возложить бремя доказывания на оппонента, а самому занять позицию критика. И в этом нет чего-то неблаговидного: не умеешь строить доказательство – не лезь в споры!

3. Концентрация

Не следует пытаться нападать на все звенья аргументации противника, на все его утверждения. Среди них может быть немало здравых и верных. Нужно постараться определить наиболее слабый пункт в его обороне и сконцентрировать все внимание и силы именно на нем. Опытный полководец ищет наиболее уязвимое место в обороне противника и туда направляет основные силы. Вспомните Сталинградскую битву: начав контрнаступление, советское командование направило удар не против 6-й армии Паулюса, а против итальянских и румынских частей, прикрывавших ее фланги. Так и в споре. Если вам показался сомнительным какой-то аргумент – нападайте на него; если подозреваете ошибку в демонстрации – исследуйте цепь умозаключений оппонента, проверьте их логическую корректность. Если в ходе полемики вы подмечаете, что противник начинает нервничать, когда вы касаетесь какого-то пункта в его рассуждениях, напирайте именно на этот пункт – может быть, как раз здесь и находится брешь в его доказательстве и противник сам это чувствует.

4. Неожиданный резерв

Военные давно открыли важную, порой решающую роль резерва: неразумно вводить сразу все войска в бой, целесообразно некоторые части придержать в запасе и пустить в ход в решающий момент сражения, когда противник этого не ожидает. Вспомните, как во время судьбоносной Куликовской битвы русский засадный полк внезапно нанес удар в тыл наступающим врагам и тем решил судьбу сражения!

Точно так же и в споре: не спешите выкладывать все свои аргументы, все свои возражения, приберегите что-нибудь к концу спора. Спор догорает, обе стороны высказали, кажется, все свои аргументы, противник ничего нового от вас уже не ждет и, естественным образом, расслабляется… И тут вы внезапно наносите удар: приводите сильный, прибереженный напоследок аргумент! Противник ошеломлен, растерян и вполне может проиграть столкновение, в котором, возможно, его позиция и не была проигрышной.

5. Обращение аргументов противника против него самого

В ходе спора нужно внимательно присматриваться к аргументам противника: действительно ли данный аргумент силен, обоснован ли он, имеет ли отношение к защищаемому или опровергаемому тезису и т.п. Чрезвычайно эффектным приемом является обращение аргумента, который противник приводит в подкрепление своей или в опровержение вашей позиции, против него самого. Во многих случаях этот прием почти сразу же приносит победу. Ну представьте себе, что часть вашей армии, на которую вы полагались, вдруг бросается на своих! Так произошло, например, в 1813 г. в «битве народов» под Лейпцигом, когда саксонская армия, сражавшаяся на стороне Наполеона, вдруг повернула пушки против французов. Наполеону пришлось отступить. А вот как это происходит в споре.

Отец: В твои годы, сынок, Авраам Линкольн уже сам зарабатывал себе на хлеб.

Сын: А в твои годы, папочка, Авраам Линкольн был уже президентом Соединенных Штатов!

Все! Противник разбит и вынужден замолчать.

Этот прием хорош в спорах с людьми, которые любят проповедовать высокие моральные принципы, поучать окружающих относительно того, как надо жить, хотя сами далеко не следуют этим принципам.

«Посмотри на соседского Петю, – говорит отец сыну, – он учится на одни пятерки, не шляется без толку по двору, а ты…» «Да, но посмотри на Петиного отца, – мог бы ответить сын, – он помогает своему сыну делать уроки, интересуется его занятиями, а ты…»

Разговаривал я как-то с одним родителем о воспитании детей. «Ну что вы, – говорит он мне, – стоит ли обращать внимание на их шалости, лень, капризы, ведь они еще такие маленькие!» Я тут же обратил этот аргумент против него самого: «Вот именно потому, что они еще маленькие, и нельзя оставлять без внимания ни один их проступок. Подрастут – поздно будет!»

Следует внимательно оценивать и собственные аргументы: не сможет ли оппонент обернуть их против меня? В печальном и смешном положении оказывается человек, который приводит аргументы в поддержку своей позиции и не замечает, что эти аргументы укрепляют и противоположную точку зрения! Для пояснения расскажу одну историю.

Как-то в конце 80-х гг., когда у нас в стране шла антиалкогольная кампания и как раз стали появляться первые частные предприятия – какие-то ресторанчики, магазинчики, кафе, в одном небольшом подмосковном городке я довольно случайно попал на лекцию в общество трезвости. Выступал председатель общества и метал громы и молнии:

– Кто здесь зарабатывает больше всех? – грозно спрашивал он и отвечал: – Содержатель кафе. Кто единственный в городе имеет автомашину иностранной марки? – Владелец кафе. У кого роскошная норковая шуба? – У его жены. Только подумайте, граждане: четвертая часть доходов жителей нашего города оседает в карманах владельца кафе! Вот к чему приводит употребление алкоголя! После окончания лекции к оратору подошла молодая пара и горячо его благодарила за прекрасную лекцию.

– Вы были очень убедительны, – сказал муж.

– Ага, – обрадовался проповедник трезвости, – значит, вы решили вступить в наше общество?

– Нет, что вы, – смутился муж, – мы с женой решили открыть еще одно кафе!

Не хотел бы я оказаться на месте этого оратора!

6. Отложенный ответ

Если вдруг оппонент привел сильный довод, возражение, на которое вы не знаете, как ответить, не спешите посыпать голову пеплом и признавать свое поражение. Подождите! У всех нас разная скорость реакции: один соображает быстрее, другой – медленнее, флегматик не может спорить так, как холерик. И дело здесь не в уме или глупости, а в типе нервной системы. Я думаю, многие из вас попадали в ситуацию, когда, возвращаясь домой после бурного разговора и прокручивая в голове различные эпизоды полемики, вы с досадой упрекали себя: «Эх, что же я не сказал этого там! А вот на этот довод лучше было бы ответить так!» К сожалению, наиболее удачные мысли, самые остроумные ответы приходят в голову после того, как сражение отгремело. Есть даже целая книжка под названием «Остроумие на лестнице», в которой собраны крылатые выражения и афоризмы, пришедшие разным людям в голову, когда они уже уходили домой, на лестнице.

Попробуйте отложить ответ, поговорите о других аргументах оппонента, задайте уточняющий вопрос. Быть может, через некоторое время вам в голову придет достойный ответ на аргумент противника и вам удастся отбить его натиск. Если ваша позиция верна, ответ обязательно найдется! Если же, несмотря на все оттяжки, вы так и не сможете ответить на аргумент противника, то… идите на лестницу!

7. Следует развивать в себе способность помнить весь спор, т.е. держать в памяти его начало, тезис противника и свой собственный, взаимную аргументацию и общее направление полемики.

Это, безусловно, трудно, и редко кто на такое способен. Чаще всего мы начинаем спорить об одном, затем переходим на другое и очень скоро забываем, а из-за чего, собственно, сыр-бор загорелся? Чтобы не превращать дискуссию в беспорядочную болтовню, полезно хотя бы в общих чертах удерживать в памяти тот спорный вопрос, из-за которого она возникла. Тогда вы сможете направлять течение спора, не позволите противнику уклониться в сторону и, вообще, использовать те приемы, о которых шла речь выше.

8. Манера держаться

Как в бою, как в спорте, так и в споре чрезвычайно важно сохранять выдержку, спокойствие, хладнокровие. Разозлился, начал бестолково размахивать руками – все, тут же получишь прямой правой в голову и проиграешь! Понятно, конечно, что какие-то высказывания оппонента могут взволновать вас, вызвать возмущение и даже гнев. Не поддавайтесь эмоциям! Человек, сознание которого затопила волна страсти – злобы, ненависти, отвращения – теряет способность рассуждать, искать и находить аргументы и контраргументы. В голову лезут лишь одни бранные слова. Выигрывает тот, кому удается сохранить спокойное достоинство.

Если вы почувствовали, что начинаете волноваться, повышать голос – остановитесь, спросите себя:

«А чего я, собственно, разволновался?» Посчитайте про себя до десяти. Мало? Посчитайте до ста, до тысячи… Успокоились, восстановили душевное равновесие? Тогда продолжайте аргументировать.

И здесь вы получаете неожиданное преимущество! Ваше спокойствие начинает раздражать оппонента, он начинает беситься, видя, что все его уколы, все его отравленные стрелы не могут пробить брони вашего спокойствия. Он постепенно выходит из себя, а вы подливаете масла в огонь: «Ты сердишься, Юпитер, значит, ты не прав!»

Манера держаться и вообще внешний облик имеют большое значение в споре. Уверенный тон, четкая аргументация, размеренная речь – все это дает вам дополнительные преимущества по сравнению с тем, кто запинающейся скороговоркой выпаливает невнятные слова.

9. Последнее слово

Наконец, еще один прием, который русский логик С.И. Поварнин назвал жалким: брать последнее слово в конце дискуссии. Подводя итоги столкновения, можно представить их в выгодном для себя свете, и даже если они оказались плачевными, последнее слово дает возможность хоть как-то «сохранить лицо».

Многие, слишком многие из нас стремятся оставить за собой последнее слово. Чаще всего это «слово» – посланная вдогонку оппоненту брань, бессильный плевок вслед умчавшемуся поезду. Быть может, это выражение беспомощной злобы, эта эмоциональная разрядка и дает некоторое облегчение, но подумайте сами: не является ли она одновременно признанием своего поражения? Если вы чувствуете себя победителем, зачем вам наводить тень на плетень в последнем слове или выкрикивать оскорбления вслед уходящему противнику? Ведь тем самым вы доставляете ему дополнительное удовольствие: он не только переиграл вас интеллектуально, но вдобавок вы сами унизились еще и морально! Сдержитесь! Как говорят спортивные комментаторы, проигрывать нужно уметь достойно. Завтра выиграете.

На этом можно, пожалуй, закончить перечисление допустимых тактических приемов спора. Вы видите, они просты и их не так уж много. Но если вы овладеете этими приемами, то сумеете с честью выйти из любого интеллектуального столкновения и сохраните уважение своих оппонентов, чем бы ни закончился ваш спор.

 

Глава 9

Запрещенные приемы спора

 

Трудно вести спор, оставаясь в рамках допустимых приемов и аргументов. Иногда горячность подводит, а иногда и просто незнание того, что тот или иной прием выходит за рамки дозволенного. Особенно трудно сохранять корректность, когда вы чувствуете, что позиция оппонента прочнее той, которую вы взялись защищать, что истина не на вашей стороне. Порой самолюбие мешает нам признать, что оппонент прав, что мы ошибались, защищая некоторый тезис, и тогда остается одна цель: победа любой ценой! В ход идут уловки и подтасовки. Истина в них не нуждается, она может быть обоснована и защищена от критики корректными истинными аргументами. Но, чтобы защитить ложь, нужны иные средства. Так, борец, чувствуя, что противник сильнее и что у него самого нет шансов на победу в честной схватке, внезапно вцепляется зубами в ухо противника (вспомните поединок Тайсона с Холифилдом!), и тот разжимает свой железный захват. Однако использование таких приемов – признак слабости и неуверенности в себе, в своей позиции. И победа, одержанная за счет таких приемов, ничего не стоит.

 

Паралогизм и софизм

 

Ошибки, допускаемые в доказательстве, могут носить разный характер. Если ошибка допущена непреднамеренно – в силу незнания, невнимательности или запальчивости, она называется паралогизмом. Паралогизм следует, конечно, вскрывать и исправлять, но он, в общем, простителен: каждый из нас может ошибиться!

Но ошибка может быть допущена сознательно, т.е. человек понимает, осознает, что так рассуждать нельзя, что таким аргументом пользоваться нельзя, и все-таки делает это. Тогда мы имеем дело не с ошибкой, а с софизмом – запрещенным, некорректным приемом, который не заслуживает снисхождения. Тот, кто в споре пользуется софизмами, сознательно пытается опорочить истину и обелить ложь. И нет ему оправдания, как нет оправдания спортсмену, намеренно нанесшему травму сопернику, или бизнесмену, всучившему компаньону заведомо тухлый товар. Следует, правда, отметить, что часто очень нелегко понять, что перед нами – ошибка или софизм? Ошибается оппонент или намеренно стремится ввести нас в заблуждение, одурачить, поставить в тупик? Будем руководствоваться презумпцией невиновности.

К сожалению, запрещенных приемов, уловок, аргументов превеликое множество, гораздо больше, чем аргументов и приемов корректных. Общепринятой их классификации нет до сих пор и вряд ли она скоро появится. Поэтому мы просто разделим их на две группы: 1) запрещенные общие приемы и 2) запрещенные аргументы.

Я никого не хотел бы учить софистике. Но, увы, чтобы научиться делать выводы, научиться мыслить правильно и не совершать ошибок, нужно затратить много усилий, а вот ругательства и софистика усваиваются нами почти инстинктивно. Покупаю я, скажем, в магазине бананы и вижу, что на килограмм продавщица кладет мне на весы всего три штуки. «На килограмм три банана, – говорю я ей, – маловато будет!» «Что? – взвивается она. – Мало? Да ты разуй глаза! Ты пьян и ничего не соображаешь! Забирай свои бананы и уходи, а то сейчас милицию позову!» Кто ее учил этой софистике? Никто, сама научилась.

Каждый из нас может стать жертвой запрещенного приема, поэтому следует их знать и быть готовым отразить их.

 

Запрещенные общие приемы

 

Итак, спор разгорается все жарче. Противник обстреливает вас сильными аргументами, пробивает вашу оборону и усиливает натиск на слабые пункты. Вы начинаете чувствовать, что вас ожидает разгром. Признать поражение и выставить себя дураком? Ни за что! И в ход идут хитрости – сначала сравнительно скромные.

1. Подмена тезиса

Эта уловка имеет много разновидностей.

А. Самая простая – когда при нападении на тезис противника опровергают какие-то его аргументы или вскрывают ошибку в рассуждениях, а выдают это за опровержение тезиса. Тезис-то может быть истинным, просто оппонент не смог его корректно обосновать. Вы нападаете на ошибку в его рассуждениях, разоблачаете ее и провозглашаете, что выставленный тезис опровергнут. Вам удалось показать, что тезис не доказан, вы же утверждаете, что тезис ложен. Это, конечно, совершенно разные вещи. Однако в пылу спора ни ваш оппонент, ни слушатели могут не заметить, что вы ловко подменили тезис: опровержение обоснования выдали за опровержение тезиса.

Например, оппонент доказывает тезис «Воровство есть преступление», и в числе, аргументов приводит утверждение о том, что все люди, повинные в воровстве, подвергаются уголовному наказанию. Вы нападаете на этот неудачный аргумент и легко разбиваете его, приводя многочисленные примеры, когда люди, совершившие крупные хищения, без особого труда уходили от уголовного наказания. После этого вы с победоносным видом провозглашаете, что тезис опровергнут, т.е. утверждение «Воровство есть преступление» ложно. Адвокат, выступающий в суде, разбив аргументацию прокурора, показав ее недостаточность для обвинения, иной раз делает вывод о том, что подсудимый невиновен. Публика с ним соглашается, хотя он всего лишь показал, что обвинение не доказано.

Б. Расширение или сужение тезиса. В процессе спора тезис оппонента стремятся максимально расширить, причем делают это незаметно, как бы просто повторяя его. Например, вы говорите: «Как жаль, что многим молодым людям сегодня трудно найти работу!» Оппонент «повторяет» этот тезис: «Вы утверждаете, что всем молодым людям сегодня трудно найти работу? Неправда!» И с успехом громит ваше утверждение, создавая при этом впечатление, что разбит именно первоначальный тезис. Следите за тем, чтобы ваши «некоторые», «часть», «большинство» противник не подменил словами «все», «всякий», «каждый».

Свой же тезис в процессе доказательства стараются незаметно сузить. Например, вы высказали положение: «Советские писатели не создали в литературе ничего замечательного». Если противник, нападая на ваш тезис, укажет вам на А. Ахматову или М. Булгакова, создавших замечательные художественные произведения, вы можете парировать это возражение посредством сужения своего тезиса: «А я не считаю этих писателей советскими», т.е. уменьшить объем понятия «советский писатель».

В. Усиление и смягчение тезиса. Эта уловка близка к указанной выше. Оппонент утверждает:

«Среди наших демократов немало некомпетентных людей». Вы расширяете и усиливаете этот тезис: «Как, вы считаете, что все наши демократы идиоты?» Конечно, он так не считает, но, не разглядев подмены, откажется от своего тезиса. Или другой пример. Тезис: «Источник доходов этой фирмы вызывает подозрение». Нападающий усиливает его: «Вы хотите сказать, что доходы этой фирмы основаны на воровстве?»

Вообще говоря, подмена тезиса – чуть-ли не самый распространенный прием всякой критики. Обратите внимание на оценку в печати научных, политических, философских произведений! Очень часто рецензент представляет взгляды автора в упрощенном, извращенном, оглупленном виде и с триумфом громит их. Читатель, не знакомый с оригинальным произведением, верит критику и удивляется глупости автора. И автору впоследствии практически невозможно «очиститься» от этой критики и доказать, что он не верблюд.

Г. От сказанного с условием к сказанному безусловно. Одна из разновидностей подмены тезиса состоит в том, что мысль, которая выдвигается как верная с известными оговорками, при определенных условиях, подменяется той же самой мыслью, но взятой без оговорок, высказываемой вообще. Например, некто утверждает:

«При современной структуре нашей промышленности переход к товарно-денежным отношениям принесет вреда больше, чем пользы». Вы совершаете нападение: «Значит, вы полагаете, что товарно-денежные отношения вредны?! Значит, вы – сторонник административно-командной системы?!» Нет, не значит – человек может всей душой выступать за товарно-денежные отношения, за рынок, но полагает, что для них требуется структурная перестройка промышленности. Увы, публика часто опускает все эти подробности, оговорки, считая их хитросплетениями мысли, ненужным умствованием. И тогда она попадает во власть ловкого софиста, ибо большая часть важных положений, касающихся экономики, политики, прав и свобод граждан, почти никогда не верна в общем, абсолютно, эти положения всегда требуют указания на конкретные условия их применения. Софист же, намеренно пренебрегая всеми оговорками и уточнениями, с успехом громит полезные и верные идеи, а публика, увы! внимает ему с раскрытым ртом.

Я думаю, вы и сами неоднократно сталкивались с грубой подменой тезиса. В советские времена был распространен такой прием. Если вы высказывали недовольство работой продавца в магазине или чиновника какого-нибудь государственного учреждения, то в ответ могли услышать:

«Вам что, советская власть не нравится?» или «Вы что – против советской власти?» Сейчас – то же самое, но с обратным знаком. Выразишь сомнение в результатах президентских (или любых других) выборов, а тебе в ответ: «Вы что же, против демократии, вам тоталитаризм нравится?!» Эта уловка омерзительна своей тупой грубостью. Если вам удастся сдержать крик возмущения, попробуйте все-таки разъяснить оппоненту, что между вашим тезисом и тем, что он вам приписывает, нет ничего общего.

2. Использование эмоционально окрашенных понятий

Это чрезвычайно широко распространенный прием, даже и не особый прием, а просто бессознательная манера речи многих людей, которые ничего не скажут попросту, а всегда найдут такие слова, которые окрашивают сообщаемую ими информацию в позитивные или негативные тона. Допустим, посадили кого-то в тюрьму, они скажут: «Бросили в застенок»; зашла речь об армии, кривят губы: «Военщина!»; молодые люди – «мальчишки», «сопляки» и т.п.

В споре этот прием может использоваться сознательно, когда все то, что свидетельствует в поддержку тезиса оппонента, произносится с негативным или пренебрежительным оттенком, а собственные аргументы излагаются в возвышенных выражениях. Суть-то дела от этого не меняется, назовете вы государственных чиновников «сатрапами» или «государственными мужами», хуже или лучше они от этого не станут. Но благодаря такой уловке вы можете создать у публики впечатление, будто защищаете в споре нечто возвышенное, благородное, а противник ваш – что-то постыдное, гнусное.

А теперь взгляните с этой точки зрения на наши средства массовой информации! Нам почти никогда не сообщают информацию в нейтральных терминах, просто как информацию, а стараются передать ее такими словами, которые должны внушить нам определенное отношение к ней – позитивное или негативное. Таким образом, газеты, радио, телевидение выступают не столько в качестве средств информации, сколько в качестве средств пропаганды, внушения, оболванивания. Уже невозможно слушать даже информационные программы телевидения! Возьмите, например, неясное иностранное слово «киллер», которым наши средства массовой информации заменили русское обозначение «наемный убийца». Это выражение несет в себе явный оттенок осуждения. В слове «киллер» нет такого оттенка и внушается, что это – обычная профессия, как шофер или кассир.

Будьте внимательны и старайтесь переводить все, что вам говорят, в нейтральные термины!

Навешивание ярлыков – уловка, близкая к предыдущей. Порой в ответ на свою аргументацию вы слышите: «Это марксизм! фашизм! Тоталитаризм! Так могут рассуждать только красно-коричневые! А вот это уже – сионизм!» и т.п. Полагают, что, высказав оценку некоторого рассуждения или отнеся его к программе той или иной секты, уже разделались с ним. Но ведь по существу-то рассуждение не было рассмотрено! А может быть, оно верно? Обычно даже в самом вздорном учении имеются какие-то здравые, верные идеи, иначе оно не смогло бы получить никакого распространения. Некорректность этой уловки заключается в том, что рассмотрение доводов оппонента по существу, с точки зрения истинности или ложности, подменяется их оценкой.

Этот прием нетрудно парировать. Допустим, в ответ на ваши доводы противник кричит: «Это обскурантизм!», т.е. навешивает на вас одиозный ярлык. Сразу же взвалите на него бремя доказывания: «Я сомневаюсь в том, что это обскурантизм. Попробуйте доказать!» Или: «Я не понимаю, что вы имеете в виду под „обскурантизмом“. Поясните, пожалуйста!»