Изменения в образе жизни и коммуникации в начале XVIII В.

В это время в Российской империи, в состав которой тогда входила и северная часть Левобережной Украины, были осуществлены преобразования в области государственного управления, вооруженных сил, экономики. Некоторые из них затронули и образ жизни людей, и сферу межличностной коммуникации. Эти преобразования связаны с именем последнего российского царя, позже присвоившего себе титул императора, Петра I. Это была необычная двухметровая личность, иногда выбивавшая одним ударом партнеру по общению сразу все зубы.

В начале своего правления царь не осознавал, что и у него самого, иу его подданных образ жизни, нравы и манера коммуникации далеко не идеальные.

Но вот в 1697 г. царь отправил себя в командировку в страны Западной Европы. Его пребывание там затянулось и продолжалось более года. Европейцы торопели, наблюдая за образом жизни и особенностями общения Петра I. Пораженный ими англичанин Л. Ловенсон назвал его «диким московитом». Немецкий барон Бромберг после общения с царем и его спутниками в Митаве писал: «Я никогда не видел таких «питухов». Невозможно представить себе, как чрезмерно они пьют, и они этим хвалятся, как выдающимся качеством».

Поражали иностранцев и другие особенности царского общения. Вот, что сообщал в связи с этим из Кенигсберга домой венецианский дипломат: «На прошедших днях царь за столом сильно побил кулаком одного из своих придворных, который не сразу выпил за здоровье его курфюршей светлости».

В Голландии царь спросил у бургомистра Гааги: где я буду спать?! Ему показали роскошную кровать, но он, пробежав по всем комнатам, наткнулся на простого слугу; который спал на полу на медвежьей шкуре, Петр I толкнул его и крикнул: «Вставай». Потом сам расположился на этой шкуре и захрапел.

Однажды в Амстердаме он плавал в купленной им лодке по реке. Поблизости находилось одно из голландских пассажирских судов, на палубе которого толпилось немало людей, стремившихся собственными глазами увидеть диковатого московского правителя. Тому это не понравилось и он вступил с ними в своеобразную коммуникацию: царь их материю поприветствовал, а потом схватил две пустые бутылки и запустил ими в судно. При этом попал в толпу, что доставило ему немало удовольствия.

Во время пребывания Петра I в Голландии два русских вельможи, шокированные поведением царя, уговаривали его следить за своей коммуникацией. Царь не остался к этому равнодушен: он повелел обоих советчиков заковать в кандалы и отрубить им головы, но не осуществил задуманное — завозражал местный бургомистр. Тогда возмущенный будущий император приказал им отправиться «с глаз долой» — одному в Ост-Индию, а другому — в Суринам.

В Гановере произошел такой случай. Царь остановился в крестьянском доме, а его свита во дворце. К Петру прислали от курфюрста камергера с приглашением на ужин, на котором будут присутствовать дамы. Царь, который уже начал критически оценивать свою манеру общения, отказался от приглашения. Пришлось его долго уламывать. Наконец, он согласился, при условии, что все приглашенные на ужин до его начала выпьют по 5 бокалов вина.

На ужине захмелевший Петр общался с его участниками весьма непринужденно: под звуки менуэта плясал барыню, лобызал в засос курфюста, подставлял графиням ногу, дружески хлопал их своей ручищей по плечу, проверял все ли части тела у них такие же, как у московских барышень… После танцев царь выразил свое удивление словами: «У немецких баб чертовски жесткие кости». Дело в том, что он принял корсеты из китового уса за их ребра.

Во время пребывания в Западной Европе царь все больше стал осознавать, что с образом жизни и с межличностной коммуникацией и у него, и у его подданных не все в порядке, и что нужны в этой сфере преобразования европейского типа.

С обширным запасом впечатлений он в августе 1698 г. вернулся в Москву. Уже на следующий день царь собственноручно принялся обрезать бороды боярам, явившимся поздравить его с благополучным возвращением. Те были так этим поражены, что решили, что наступает конец света.

Вскоре на одном из пиров пьяный царь обрезал широкие и длинные рукава у боярских кафтанов, которые знатью использовались в зимнее время вместо рукавиц. Потом были изданы царские указы, предписывавшие обязательное ношение «кафтанов венгерских»» мужчинами из господствующего сословия. Женщины должны были нарядиться в платья, шапки и башмаки немецкого образца.

Петр I внедрял среди своих подданных новый образ жизни и коммуникации варварскими методами. Известен такой эпизод. На смотру служилых людей, происходившем в Москве 1 декабря 1704 г., дворянин Наумов по распоряжению царя был «бит батоги нещадно за то, что у него борода и ус не выбриты должным образом».

В 1701 г. в Москве была открыта Навигацкая школа, в которой должны были обучаться дети дворян высших чинов. За нарушение ими установленных правил коммуникации в ней предусматривалось наказание батогами. За пропуски занятий с виновных взимали значительный штраф, за неуплату которого били батогами «на правеже».

Была открыта и Морская академия. Для привития ее слушателям европейских норм общения и прибавления энтузиазма в обучении использовались своеобразные методы. Царь собственноручно дописал к ее уставу: «Для унятия крика и бесчинства выбрать из гвардии отставных добрых солдат, и быть им по человеку во всякой каморе во время учения, и иметь хлыст в руках, и буде кто из учеников станет бесчинствовать, оным бить, несмотря, какой бы он фамилии не был».

Неслучайно в это время родилась «Песнь вавилонская школяров», в которой повествовалось о том, как они «европеизируются»:

Житье в школе не по нас

В один день секут пять раз.

И лозами по бедрам,

И палями по рукам.

Ни с другого слова в рожу,

Со спины дерут всю кожу.

Геометрию смекай

И пустые щи хлебай.

О проклятое чернило!

Сердце наше иссушило.

И бумага, и перо

Сокрушают нас зело.

Хоть какого молодца

Сгубит школа до конца.

Ох, горе, беда!

Секут завсегда.

Для подготовки различных специалистов царь отправил в Европу немало молодых дворян. Им предписывалось изучить там не только то или иное дело, например, артиллерийское, но и освоить принятые там образ жизни и коммуникации.

Возвратившихся на родину ждал трудный экзамен, в том числе по «политесу». Причем, в числе экзаменаторов был сам царь. При этом нередко недовольный их успехами в этом плане, он давал им или в ухо, или по зубам, или в глаз (на выбор). Такой экзамен не миновал и взрослого царского сына и наследника престола Алексея после возвращения того из Германии. Во время его Петр I не только обматерил экзаменующегося, но и отдубасил его так, что тот несколько дней не мог подняться.

Одним из способов привития европейского образа жизни и европейского «политеса» своему окружению было учреждение царем в 1718г. ассамблей. Присутствовавшим на этих недобровольных сборищах предписывалось общаться и развлекаться на европейский лад. Однако в них было больше азиатского, чем европейского. Зимой ассамблеи проводились в домах бояр, дворян, купцов и «главных мастеров». В летнее время они устраивались в саду только царем. Хозяин, в доме которого происходила ассамблея, вел себя совсем не так, как ранее при приеме гостей: он не обязан был ни встречать, ни провожать гостей, ни угощать их, ни говорить им разные приятные слова. От него требовалось только предоставить для них несколько комнат, освещенных свечами, со столами с «легким питием», от которого было очень нелегко. Гостям предоставлялась полная свобода. Каждый из них мог приходить и уходить любой час в пределах времени, назначенного для ассамблеи.

Эти сборища должны были в обязательном порядке украшать, оживлять и облагораживать своим присутствием «дамы», независимо от их возраста, в том числе и дремучие старухи. Присутствие женщин было нововведением, которое вызывало сильное возмущение старшего поколения, и осуществлялось лишь благодаря настойчивости царя. Несмотря на его стремление создать на ассамблеях оживленно общающееся смешанное мужское и женское общество, это удавалось с трудом.

Уже в конце петровского царствования немец Берхгольц в своем дневнике отмечал, как недостаток ассамблей то, что «дамы всегда отдельно от мужчин все сидят, как немые, только смотрят друг на друга» и не принимают участия в общении.

Хорошие манеры, вежливость, новые правила межличностной коммуникации насаждались царем не только кулаками и батогами, но и в некоторой степени законодательным путем. Был издан специальный указ, который требовал от «правителей судебных мест», чтобы они с «челобитчиками и доносителями учтиво поступали».

Был также запрещен старый обычай называться в процессе общения с вышестоящими уничижительными именами (Ивашка, Петрушка).

Народ в Петербурге при виде царя по издавна существовавшей традиции падал на колени, а улицы были грязными. Царь запретил это. Не подействовало. Тогда было объявлено, что за нарушение запрета будут бить батогами и стали бить. Это подействовало больше.

Петр I впервые устроил новогодний бал в Кремле, на котором обязал присутствовать и жен лиц из своего окружения. Вскоре последовал Царский указ: «Женскому полу в честном обхождении с людьми иметь совершенную свободу. И замужним женам, и девицам ходить, не закрываясь, на свадьбы, пиршества и всякие публичные увеселения».

Хоть царь энергично старался ввести среди своего окружения европейский образ жизни и коммуникации, но сам соблюдал их в основном, когда был трезв, что бывало с ним нечасто. В его манерах и общении по-прежнему было мало царского и европейского.

Один из самых богатых монархов Европы обычно ходил в стоптанных башмаках, на которые сам ставил набойки, и в чулках, заштопанных женой и дочерьми. И, похоже, что это не было случайностью. Когда кто-либо из «служивых» обращался к нему с просьбой о повышении жалованья, царь молча совал ему под нос свою ногу в стоптанном башмаке и заштопанном чулке. Вопрос о повышении жалованья сразу отпадал.

Петр I и в конце жизни не обладал тонкостью в общении, не имел деликатных манер. Придя в гости, он садился на первое свободное место, но поближе к бутылке. Когда ему становилось жарко, он при всех скидывал кафтан и красовался в нижнем белье.

На ассамблеях он запросто общался с простыми матросами, вместе с ними безмерно «заливал за воротник», из их трубок тянул махру, вместе с ними обходился без унитаза.

Когда во время путешествия он ложился спать на соломе или по православному обычаю храпел после обеда, то клал свою голову на спину своему денщику. В этом случае тому следовало иметь отменное терпение, лежать тихо и не делать ни малейшего движении. Ибо Петр I был весьма хмур, когда его при этом будили: мог и «врезать» денщику за это, а силы царю было не занимать.

Общение с царем не предвещало для участников ничего хорошего и в другом плане, У него было своеобразное хобби: после него остался целый мешок с выдернутыми зубами. Он носил с собой лекарскую готовальню и постоянно испытывал желание пустить ее в ход.

Голландский купец Тамсен в одном из своих писем сообщал домой, что накануне царь был у него в гостях и выдернул зуб у его служанки, на который она имела неосторожность пожаловаться. Люди избегали при царе жаловаться на зубную боль. Потому что тот, несмотря на их возражения, сразу же его вырывал. Причем нередко с пьяных глаз не только больной.

Часто Петр захмелев начинал проверять состояние зубов у присутствовавших. При этом определял какие из них нездоровы, и моментально удалял. Эта «лечебная» экзекуция не миновала и женщин, в том числе и дам весьма преклонного возраста.

До конца своих дней царь не мог избавиться и от своего пристрастия к «огненной воде», на которую бережливый во всем, денег не жалел. И окружение свое принуждал пить до умопомрачения.

За различные, с его точки зрения, мелкие провинности виновного заставлял «пить штраф» из почти ведерного «орла» до дна. Не делал при этом исключения и для женщин. Некоторые беременные из них после этого досрочно рожали мертвых детей или уродцев.

Петр I стремился приобщить к европейскому образу жизни и манере коммуникации дворян, чиновников, офицеров. С этой целью была издана и принудительно распространялась среди них книга, называвшаяся «Юности честное зерцало или показание к житейскому обхождению. Собрание из разных авторов». Этим западноевропейским творением они должны были руководствоваться. Задача его — преподать дворянам, чиновникам, офицерам правила, как им «не ударить лицом в грязь» в процессе коммуникации, как держать себя в общественном месте, при дворе и в «свете», как быть при этом «европейцем» и преуспеть в жизни.

Первое рекомендованное при этом правило заключалось в следующем: «Не быть подобным деревенскому мужику, который на солнце валяется» и которому наплевать и на то, как он общается, и на то, как он при этом выглядит в глазах окружающих.

«Не славная фамилия и не высокий род приводят к шляхетству, — справедливо подчеркивалось в этой книге, — но благочестивые поступки и добродетели, коих три: приветливость, смирение, учтивость. Ибо гордость мало добра содевает (приносит), и кто сих трех добродетелей не имеет, оной не может превзойти, и ниже между другими просиять яко светило в темном месте или каморе».

В то же время, утверждалось в ней, в процессе коммуникации ее участникам со своим смирением не следует перебарщивать, особенно придворным: «Придворный человек имеет быть смел, отважен и не робок… Кто при дворе стыдлив бывает, оный с порожними руками от двора отходит».

Однако так бывало не только при царском дворе в начале XVIII в., но нередко бывает и сейчас и в пивной, и в налоговой инспекции, и в сфере деловых и лирический отношений.

«Юности честное зерцало» стремилось привить участникам коммуникации уважительное отношение младших к старшим, которое и в наше время присуще далеко не всем. «У родителей речей перебивать не надлежит, — говорилось в нем, — и ниже прекословить, и других их сверстников в речи не впадать, но ожидать пока они выговорят».

Похоже, что не утратила своего позитивного значения и для многих наших современников в сфере их семейной коммуникации такая рекомендация из этой книги: «В первых наипаче всего должны дети отца и мать в величайшей чести содержать». Немалому числу современных детей этого недостает. Имелась в ней и конкретная рекомендация насчет того, как детям себя вести, общаясь с родителями: «И когда от родителей что им приказано бывает, всегда шляпу в руках держать, а пред ними не воздевать, и возле их не садиться, и прежде оных не заседать, при них в окно всем телом не выглядывать, но с великим почтением, не с ними вряд, но немного уступи позади оных и стороне стоять».

Если современный студент так будет поступать, общаясь со своими родителями, они не только будут от удивления разводить руками, но и будут в нем «души не чаять», в том числе в денежном выражении.

Манера говорить при коммуникации с другими людьми имеет для нее немаловажное значение. Мало пользы при этом приносят грубость и невыдержанность. «Когда говоришь, — подчеркивалось в связи с этим в «Юности честном зерцале», — то должно благочинно, учтиво, вежливо, разумно, а не много говорить». Многим нашим современникам такие рекомендации могла бы принести только пользу. Не напрасно широко известна следующая поговорка: «Слово — серебро, а молчанье — золото». Хотя в жизни бывает так не всегда: иногда видишь очень болтливую особу, а на ней золота не намного меньше, чем в ином ювелирном магазине.

Людям, которые отличаются «недержанием языка», полезно постоянно держать в памяти следующее положение из изданной в 1717 г. переводной книги: «Других речей не перебивать, но дать все выговорить, и потом мнение свое, что достойно выложить». Многим нашим согражданам было бы неплохо «зарубить это на своем носу».

Были в этом издании и другие установления, которыми немалое число наших сограждан, к сожалению, не руководствуется. «Когда говорить отрокам случится, — подчеркивалось в одном из них, — то должны они говорить благоприятно, а не криком и ниже с сердца, или с задору говорить, не якобы сумасброды. Нужду свою благообразно в приятных и учтивых словах предлагать».

Или такая современная коммуникативная ситуация. Вы общаетесь с сокурсницей Машей, которой вы, допустим, говорите о том, что в загсе интересующее вас с ней мероприятие лучше всего осуществлять в пятницу, во второй половине дня… А тут вдруг подходит к вам ваша сокурсница и, не обращая ни на что внимания, начинает настырно вас информировать о том, что было вчера замечательного на дискотеке или о своих планах, до которых вам нет никакого дела. Процитируйте ей без комментариев следующее положение из «Юности честного зерцала»: «Но когда усмотрим, что двое или трое тихо между собою говорят, к ним не приступать, но на сторону отдалиться, пока они между собою переговорят».

Есть и в наше время немало гомосапиенсов, у которых голова, похоже, не переполнена извилинами, а руки постоянно «чешутся». И решение всех спорных вопросов стремятся они осуществлять не с помощью разума. В результате при коммуникации, когда не хватает слов и ума, чтобы отстоять свою точку зрения нередко следуют адресованные партнеру слова: «А ну давай выйдем!».

«Юности честное зерцало» рекомендовало общающимся в этом случае не налегать на свои кулаки: «Отрок должен быть весьма учтив и вежлив, как и в делах: на руку не дерзок и не драчлив».

Оно также предусматривало отказ от использования бранных слов, которые создают негативный облик лица, их употребляющего, и затрудняют коммуникацию: «Общающиеся не имеют никого бранить или поносительными словами порекать. А ежели то надобно, и оное должны учинить вежливо и учтиво… Ибо вежливу быть на словах… неубыточно, а похвалы достойно и лучше, когда про кого говорят: он есть вежлив и молодец, нежели когда скажут про которого: он есть спесивый болван». Даже животные при встрече приветствуют друг друга различными способами: хрюканьем, потиранием носов, манипуляциями хвостом…

И в наше время легко прослыть невоспитанным и малокультурным человеком, если при виде знакомого воротить свою физиономию в сторону, чтобы его не поприветствовать, делать вид, что его не заметили. Такое было и в XVIII в. «Юности честное зерцало» этого не одобряло и давало такому поведению нелицеприятную оценку.

Приветственное общение можно осуществлять по-разному: радостно, подзатыльником, улыбаясь, сквозь зубы, жестом, кивком, ударом справа… Манера и способ приветствия в немалой степени характеризуют осуществляющего его человека. Если вы, допустим, снисходительно кивнете встреченному старшему помощнику областного прокурора, его впечатление о вас вряд ли будет положительным. Или если вы поприветствуете малознакомую личность дружеским подзатыльником.

Считается также невежливым не снять головной убор входя в помещение, но правоверный мусульманин почувствует себя оскорбленным, если вы сделаете это. На удивление многие современные личности, не имеющие отношения к исламу, не снимают его с родной головы при входе в помещение. Даже если у них нет лысины, демонстрировать которую нет особого желания. «Юности честное зерцало» давало в отношении приветствия такую рекомендацию: «Также имеет отрок встретившего на три шага не дошед, и шляпу приятным образом сняв, а не мимо прошедши оглядываясь проздравлять». Ничего не будет плохого, если и современные люди будут при приветствии поступать таким же образом. Но некоторые личности так себя ведут только при встрече с будущей тещей, с особой с гранатой в руках, с женщиной, у которой много общего с Афродитой и с лицами начальствующего состава.

И сейчас далеко не все люди обращают внимание на то, какое впечатление они производят на других участников коммуникации. В результате один постоянно смотрит на других словно мандарин (высокое должностное лицо в средневековом Китае), хотя на самом деле он совсем «другой фрукт». Другая постоянно глаза закатывает. Даже если вокруг одни пенсионеры «не первой свежести», третий не скупится на слова, которые ранее относились к разряду непечатных, четвертый идет по улице с таким видом, словно у него сперли последний миллион…

Между тем, «Юности честное зерцало» еще в начале XVIII в. рекомендовало: «Повеся голову и потупя глаза по улице не ходить и на людей косо не заглядывать, глядеть весело и приятно с благообразным постоянством».

Нередко приходится наблюдать как человек в процессе общения стремится на что-либо опереться, в буквальном смысле слова. Даже если его ноги не выписывают кренделя или он не жалуется на неудовлетворительное состояние своего здоровья. «Юности честное зерцало» справедливо рекомендовало таких вещей не делать: «На стол, на скамью или на что иное не опираться, но стоять должен прямо».

Как-то пришлось наблюдать такую картину. Группа сильно декольтированных и сверху, и снизу, и посередине студенток ждала на остановке автобус. Вдруг останавливаются «Жигули» и из них выходит парень, максимально модный, привлекательный и себе цену знающий… Девушки на остановке заволновались, стали прихорашиваться и старались разными способами привлечь его внимание. Но тут молодец обошел вокруг машины, ударил ногой по шине и… смачно сплюнул. После этого девушки перестали прихорашиваться и стали интересоваться расписанием движения автобусов. Этому парню, как и многим другим, было бы полезно заглянуть в «Юности честное зерцало» и там прочесть: «Когда в беседе или в компании случится в кругу стоять или сидя при столе или между собою разговаривать или с кем танцуя, не надлежит ни к кому неприличным образом в круг плевать».

А что же делать, особенно если общение происходит в помещении, а природа требует?! Выход есть: «А ежели в каморе, где много людей, то прими харкотины в платок, не мечи на пол, или за окошко выброси, дабы никто не видел».

Иногда современный гражданин имеет в кармане диплом, и не один, но не имеет в нем тоже необходимой вещи — обыкновенного носового платка. Это приводит к тому, что при физиологической необходимости он действует не им, а пальцем или пальцами в носу и вокруг него. Впечатление, производимое этим на окружающих, не всегда бывает позитивным.

«Юности честное зерцало» старалось своих современников от подобного неэтичного поведения отучить: «Еще же зело непристойно, когда кто перстом в носу чистит, яко мазь какую мазал, а особливо при других честных людях».

Неодобрительно оно относилось и к тем неприличным звукам, которые издают некоторые носы при коммуникации и тем самым роняют авторитет их обладателей: «Никто честно воспитанный соплей в нос не втягивает, подобно как бы часы кто заводит, а потом гнусным образом оныя вниз глотает. И сия есть немалая гнусность, когда кто часто сморкает, якобы в трубу трубит».

Иногда маловоспитанный человек чихает при общении так, что другие его участники невольно вздрагивают. Понятно, что радости это им не доставляет. Издание 1717 г. подобную ситуацию стремилось не допустить: «И сия есть немалая гнусность, когда кто громко чихает, будто кричит — и тем… других людей или детей малых пужает и устрашает».

Была в нем и еще одна рекомендация, направленная на создание позитивного имиджа участника коммуникации и которая для некоторых не утратила своего значения и в наши дни: «Рыгать, кашлять и подобные такие грубые действия в лицо другого не чини, но всегда либо рукою закрой или отворотяся в сторону, или скатертью, или полотенцем прикрой, чтоб никого не коснуться».

Студенты, когда после еды вытирают губы, нередко проявляют «находчивость». Для этого используются не только салфетки, носовые платки, рукава, но и их верхние конечности. Этим они нарушают одно из установлений «Юности честного зерцала»: «В комнате или в церкви губ рукой не утирать».

И в наше время иногда актуален вопрос о том» как засовывать в рот котлету и при этом не походить на «производительницу сала». Решить его можно сравнительно просто, заглянув в вышеуказанную книгу, в которой говорилось: «За столом о стол не опираться, перстов не облизывать, костей не грызть, ножом зубы не чистить».

В ней также рекомендовались и другие трудные для некоторых наших современников вещи: «Головы не чесать, над пищей, как свинья, не чавкать. Не проглотя куска не говорить». Содержались в ней и другие небесполезные и для нашего времени рекомендации: «Умой руки и сиди благочинно, сиди прямо, и не хватай первый блюдо, не жри как свинья, и не дуй, чтоб брызгало, не сопи, когда еси. Когда что тебе предложат, то возьми часть из того, прочее отдай другому. Ногами везде не мотай. Хлеба приложа к груди не режь».

В «Юности честном зерцале» обращалось внимание и на некоторые другие негативные моменты, имеющие место за столом и в наше время: «Неприлично руками и ногами по столу колобродить, но смирно ести. А вилками, и ножиком по тарелкам, по скатерти или по блюду не чертить, не колоть и не стучать, но должны тихо, и смирно, и прямо, а не избоченясь сидеть».

Подчеркивалось в издании 1717 г. и положительное значение образования и воспитания для совершенствования коммуникации, для того, чтобы произвести во время нее на других участников позитивное впечатление. Этого можно было достичь, если «младый в ексерциции (обучении) своей совершенен. А наипаче в языках, танцовании, и может добрый разговор учинить. К тому ж красноглаголив и в книгах научен». Полезно было бы и многим нашим современникам руководствоваться этим положением.

До Петра I аборигены в его стране, сильно «промочив горло» и не заботясь о том, какое при этом впечатление они производят на окружающих, самозабвенно отплясывали барыню. Иногда отплясывали и в чем мать родила, как царь на массовой пьянке по случаю заключения Ништадского мира.

Одновременно царь начал насильно внедрять среди своего окружения западноевропейские танцы, во время которых нетрезвые кавалеры производили на дам «незабываемое» впечатление. В связи с этим «Юности честное зерцало» обязывало их во время танцев не забывать о соблюдении техники безопасности; «Непристойно на свадьбах в сапогах и острогах (шпорах) быть и тако танцевать: для того что тем одежду дерут у женского полу».

Кроме того, подчеркивалось в книге, кавалеры во время танцев «великий звон причиняют острогами (шпорами), к тому ж муж не так проворен в сапогах, нежели без сапог».

Царь стремился к тому, чтобы дворяне и чиновники выглядели по-европейски, но к излишествам в этом плане относился отрицательно. В указе Меньшикову, губернатору Санкт-Петербурга, говорилось: «Дошло и до нас, что сыны людей именитых в гишпанских штанах и камзолах по Невскому проспекту щеголяют предерзко. Указую впредь оных щеголей вылавливать и бить кнутом по… (далее указывалось по чему именно). Пока от шпанских штанов зело препохабный вид не останется».

Меншиков при выполнении царского указа кнута не жалел и повредил немало «гишпанских штанов» и того, что под ними у местных щеголей обычно размещалось.

В «Юности» содержались и установления, которыми должны были руководствоваться местные барышни при коммуникации вообще, и при общении с мужчинами в частности.

Им запрещалось при этом вести себя как «непорядочная девица». В связи с этим давалось определение, что она из себя представляла. В этом определении можно обнаружить и современные мотивы: «Непорядочная девица со всяким смеется и разговаривает, бегает по улицам, разиня пазухи, садится к другим молодцам и мужикам, толкает локтями и смирно не сидит, но поет блудные песни, веселится и напивается пьяна. Скачет по столам и скамьям, дает себя по всем углам тискать и волочить, яко стерва. Ибо де нет стыда, там и смирение не является».

В «Юности честном зерцале» имелись и другие положения, которые содержали в себе запреты на совершение в процессе коммуникации и некоторых других аморальных действий: «От чужеложства (блуда), играния и пиянства должен каждый отрок себя вельми удержать, и от того бегать, ибо из того ничто ино вырастает, кроме великой беды и напасти — телесные и душевные, от того ж рождается и погибель дому его, и разорение пожиткам».

Эти запреты актуальны и для многих современных любителей «взять на зуб», нарушить заповедь Ветхого завета насчет чужой жены и азартных игр. Последствия «чужеложства» всем достаточно известны: внебрачные дети, фонари не только под глазом, венерические заболевания и разводы, которыми сейчас заканчивается две трети браков.

Не утратило до нашего времени своего значения и положение, которое содержало рекомендации о том, как при общении воспринимать чужое мнение. Вопрос достаточно актуальный и в наши дни. Немало людей, в том числе и среди студентов, которые не способны разумно воспринимать чужое мнение.

В книге в этом отношении давался такой совет: «Других людей рассудков отнюдь не презирать и не отменять».

Выслушивая чужое мнение, будем руководствоваться и другим установлением: «Но ежели чье мнение достойно и годно, то похвалять и в том соглашаться. Ежели же которое сумнительно, в том себя оговорить, что в том ему рассуждать недостойно. А ежели в чем спорить можно, то учинить с учтивостью и вежливыми словами. И дать свое рассуждение на то, для чего».

И в наше время есть немало людей, которые при общении стремятся всех поучать, в том числе и тех, которым свои «извилины девать некуда». «Зерцало» рекомендовало в этом отношении соблюдать осторожность: «А ежели кто совету пожелает, то надлежит советовать сколько можно».

Также в наше время есть люди, которые норовят подчеркнуть в глазах окружающих свою значительность, любят о себе поговорить. Один похваляется тем, что у него кулак весит полпуда, другой тем, что ему ума не занимать, третий — тем, что у его жены «все на месте», четвертый — тем, что у него уже третья судимость и т.д.

«Никто, — советовало «Зерцало», — себя сам не хвали. И никогда роду своего и прозвания без нужды не возвышай. А особливо в той земле, где кто знаком, весьма не надлежит того делать, но ожидать пока со стороны другие похвалят».

Но для многих ждать пока тебя похвалят дело трудное или безнадежное. И они действуют по недавно придуманной поговорке, которая получает все большее распространение: «Сам себя не похвалишь, ходишь как оплеванный».

Сейчас многим людям весьма присуща контактность. И они всегда готовы общаться и с первым встречным, и с участковым милиционером, и со «страдальцем» из колонии усиленного режима, и с дамой «облегченного» поведения, и с главой правительства, и с прочими личностями.

Широко известна поговорка: «С кем поведешься, от того и наберешься». Она рекомендует при выборе лиц для общения использовать не только оба полушария мозга, но и мозжечок в придачу, т.е. проявлять осторожность и избирательность. «Юности честное зерцало» тоже рекомендовало относиться к этому вопросу серьезно, избегать при этом тех людей, на которых «негде пробы ставить», и других непутевых личностей: «Младый человек всегда имеет с благочестивыми и добродетельными людьми обходиться, от которых бы он добру научиться мог. Также и с людьми, которые честное имя и непорочное житие имеют… А от таких, которые легкомысленно и злочество живут, бегать, яко от яду или лютого мору. Ибо токмо скажи, с кем ты обходишься, то можно признать, какое счастие тебе впредь будет».

И сейчас есть немало людей, которые готовы «выпить» с кем угодно, особенно, если при этом «за удовольствие» платить не надо. Последствия такого бездумного общения бывают иногда весьма негативными. «Честный отрок, — предостерегало «Зерцало», — должен остерегать себя от неравных побратенств в питье, чтоб ему после о том не раскаиваться было. И дабы иногда новой его побратеник не напал на него бесчестными и необыкновенными словами, что часто случается».

Разумная рекомендация и для наших современников, у которых постоянно «пересыхает горло». Особенно для женщин, которые после совместного «употребления» с незнакомыми и малознакомыми личностями могут потом в этом сильно раскаиваться. После него случайные знакомые или совсем незнакомые личности могут с такими «дамами» делать все. что угодно, в том числе читать им стихи Маяковского, смотреть на них влюбленными глазами, снимать с них носильные вещи, порушать их женскую честь, если таковая имеется.

У многих наших современников любимое занятие — «валяние дурака». Причем на это уходит нередко не только свободное время. По утверждению «Зерцала» ничегонеделание до добра не доведет: «Всегда время пробавляй в делах благочестивых, а празден не бывай, ибо от того случается, что некоторые живут лениво, недобро, а разум их затмится и иступится, потом из того добра никакого ожидать можно, кроме червоточины и дряхлова тела, которое с лености тучно бывает».

Если бы многие наши сограждане следовали этому установлению, их общение и жизнь были бы более комфортными и успешными. Есть в «Юности честном зерцале» и такая полезная для коммуникации в наше время ее участникам рекомендация: «Не будь дураком», естественно, если можно им не быть. Например, не проявлять излишнюю доверчивость, не поручать решение своего дела другим лицам, которые могут это использовать только в своих интересах: «И возможет о своем деле сам представлять и доносить, а на других не имеет надеяться. Ибо где можно такого найти, который бы мог кому так верен быть, как сам себе».

Небесполезна и в начале XXI в. рекомендация насчет соблюдения такта в коммуникации, в частности, не смеяться, когда у других слезы на глазах или наоборот: «Ежели случится дело и речь печальна, то надлежит при таких быть печальну и иметь сожаление. В радостном случае быть радостну, и являть себе весела с веселыми».

В начале XVIII в. в среде господствующего сословия стала получать распространение письменная коммуникация. Чтобы она имела цивилизованную и упорядоченную форму, в 1725 г. была издана и среди него распространялась переведенная с немецкого языка книга «Приклады, како пишутся комплименты разные».

В ней, в частности, имелись образцы посланий на различные случаи письменного общения. Сейчас, когда студент хочет познакомиться с девушкой, он ей нередко прямо об этом говорит. В начале XVIII в. в отношении девушки из господствующего сословия это не допускалось, а рекомендовалось направить ей «Просительное письмо отрока к женскому полу», в котором говорилось: «Я честь искал с вами в компанию притти и о том соизволения просити, дабы я себя мог за вашего преданного слугу почесть. Вам, моя госпожа, нечего опасаться, дабы то вашей славе вредительно было, понеже я позволение вашия приязни тако буду во осмотрении иметь… Я вашим добродетелям никогда ущербу не приключу и ничего не восприму, что моей госпоже противно быть может … Я вашим повелениям всегда себя в должное послушание предаю и трудиться буду случая искать, дабы я не однем имянем, но в деле самом себя явить мог».

Если вы незнакомой девушке, с которой желаете познакомиться, направите такое послание, она сильно удивится. Найдутся и такие, которые начнут в ответ крутить пальцем у виска.

Сейчас, когда студент получает денежный перевод от родителей, что он им говорит после этого по мобильнику?! Иногда «Спасибо», а чаще «А почему так мало?!» Есть шанс, что если он направит в этом случае им послание, почерпнутое из «Прикладов, како пишутся комплименты разные», то они расчувствовавшись пришлют ему еще денег. Хотя результатом такого послания может быть и рекомендация сыну обратиться за услугами к психиатру.

Вот текст «Благодарственного писания студента к отцу своему за присланный вексель или переводное в деньгах письмо»: «Высокопочтенный господин отец! Ваше ко мне посланное писание купно с приложенным векселем получил и 60 ефимков тот час пооному заплачены. И оным моего господина хозяина и других должников удовольствовал тако, что уже слава богу ни шелегом не должен есмь, и мои науки без попечения продолжать могу. Молитвою моею не престану вышняго просити, дабы оный то вам господину отцу тысящекратным благословением наградить изволил, что вы на меня ко утверждению моего временного благополучия иждивляете, и да содержит вас божие всемогущество еще многие и добрые лета в непременном здравии, и всесовершенной телесной и душевной силе… Дабы я вашу господина отца о мне имеющую надежду щасливо исполнил, и общенародию полезный службы мог показать. Ваш моего высокопочтенного господина отца сын».

Современное новогоднее послание часто очень кратко, стандартно и бездушно, например: «Желаю успехов в труде и в личной жизни, а также крепкого здоровья».

В начале XVIII в. оно должно было быть иным. Представьте себе, что бы вы почувствовали, если бы получили «Поздравительное писание к новому году», в котором бы говорилось: «Мы уповаем от неисчерпаемого кладезя божия милосердия, что прошедший год со всяким благополучным удовольствием заключили и начинающийся с таким же счастием начнете… Просим мы милосердие высшего всеусердно, дабы… И в будущий новый год новым благословением умножилось, вас светом радостно осветило, ко всякому делу христианское благословение подало и все печальные облаки и противности от вас и вашему дому совершенно отгоняло. Мы же объявляем и признаем себя, пакы вашей любви ко услужению готовы».

Сейчас после обильного угощения мы говорим лишь «Спасибо!» или издаем удовлетворенные звуки, свидетельствующие о том, что в желудке нет больше свободного места.

В начале XVIII в. рекомендовалось выразить возникшие в связи с этим эмоции «Благодарственным писанием за угощение» следующего содержания: «Вашей любви объявляем мы сим приятносроднически, что мы вчерашнего дня здраво и счастливо хотя ночью к своим сюда пакы достигли: и понеже мы воспоминаем, коль изрядно ваша любовь нас сии дни угостили, и какие приятные утешения для нас употреблять изволили, то признали мы сие изрядное восприятие и приятное угощение с высоким благодарением, за то пакы показать могли, вы да изволите случаи к сему подати».

Отмечая те изменения, которые произошли в образе жизни и коммуникации в начале XVIII в., нельзя забывать что они имели место только в верхушечном слое господствующего сословия, а к основной массе населения отношения не имели.