В начале беседы с новым 11 классом на занятиях по религии ученик спрашивает: почему мы должны изучать религию и не можем вместо нее выбрать этику? Я: почему вы хотите изучать этику, что вы понимаете под этикой? Молчание. Я спрашиваю: Что такое этика? Ученик: Я точно не знаю. В конце разговора становится ясно, слово «этика» привлекает тем, что к нему не привязано никаких представлений, это нечто неизвестное. После этого мы приходим к соглашению, чтобы под понятием изучение религии понимать на данный момент «учение о жизни». Глубокое удовлетворение. Затем мы говорим о том, почему слово религия так негативно, так «затерто».
Со словом религия сегодня ассоциируются разные вещи: в историческом плане и в современном мире возникают мысли о войне, нетерпимости, принуждении, морализме, заповедях, церкви, радикализме, о чем-то «устаревшем», о духовной несвободе, т.е. о многом, что отталкивает. Если же обратить внимание на значение латинского слова «reli g io», тогда наше отношение изменяется: в латыни religio означает связь, поиск отношения, создание взаимосвязей, порядок, обязательства, закон, т.е. нечто, что является основой существования, что-то, что нужно ценить, на что нужно обращать внимание и о чем нужно заботиться. Конечно, вступление в связь может означать принуждение, но оно может быть и чем-то иным: связывать себя с чем-то, вступать в связь, открывать взаимосвязи и создавать их – просто здоровым отношением к жизни. Для того, чтобы установить связь с какой-то вещью или с человеком, необходим предварительный интерес, обращение внимания, доверие, или же все это может возникнуть благодаря этой связи. Любое познание, любая дружба нуждается в этом. Порядок создает наглядность, уверенность, надежность. Устанавливать связи означает брать на себя ответственность. Отношения нужно поддерживать, все время искать в них новое, расти вместе с ними, иначе они засыпают. Это требует постоянной активности. «Reli g io» в этом отношении является наиболее человечным видом деятельности вообще.
Желание вступить в отношения, связь означает открытость, самоотверженность, внимание, которые нужно развить, умение воспринимать благодарность. А сущностью отношений всегда является взаимное дарение и принятие. Это касается и наших отношений с божественным, несмотря на то, что здесь (как и в других областях) нам гораздо привычней брать (и просить), чем давать.
Если посмотреть на значение слова, как это только что было описано, тогда становится ясно: подобное поведение сегодня высоко ценится под названием «социальная компетентность». Социальная холодность отражает неуверенный, бедный религией мир, где на любую просьбу следует вопрос: А что я получу взамен?
Как мы можем воспитать социальные способности? Маленький ребенок еще не понимает увещеваний и заповедей. Грудные дети и малыши чрезвычайно открыты, настроены на окружающий мир и готовы подражать ему. Эта способность к подражанию является чистой волей, жаждой деятельности. Ребенок является волевым существом, он постоянно находится в движении, повторяя за многими, упражняясь. Этот волевой жест, связанный с открытостью и отдаче себя окружающему миру побудил Рудольфа Штайнера к тому, чтобы сказать, что ребенок в первые годы своей жизни живет в «телесной религиозности», он весь отдается, весь в поиске отношений и взаимосвязей! Ребенку нужно, чтобы его окружение было таким, чтобы стоило ему подражать, чтобы вокруг него были люди, которые прилагают усилия к тому, чтобы быть достойными подражания – в мыслях, чувствах, жестах, действиях. Поскольку ребенок все (шумы, цвета, наше бытие) воспринимает безо всяких фильтров и запечатлевает в своем теле, то все, что он переживает, непосредственно воздействует на образование его тела и содержание его души. У маленького ребенка отношение к миру чисто чувственно, он живет в органах чувств – глазах, ушах, движении, а не в размышлениях. Мысли и чувства являются такими же фактами, как и стол. Душа и тело при этом действуют все время вместе. Для социального воспитания Рудольф Штайнер считал важными следующие три качества, которые необходимо развить: благодарность, любовь, стремление к обязательствам (или внимание к действиям других и к своей собственной работе)[134]. Они вытекают одно из другого, это трехчастный шаг, который можно сопоставить трем ступеням школы – начальные, средние и старшие классы, и которому должны методически соответствовать все предметы.
На первой ступени необходимо задействовать волю к благодарности, на второй – волю к любви, и на третьей – к работе, любовь к ответственности.
Первая ступень охватывает время до школы и продолжается до четвертого класса (до Рубикона): если то, чему ребенок подражает и переживает, достойно благодарности, тогда на нас изливается благодарность ребенка. Здесь, естественно очень важно, чтобы ребенок мог пережить, что мы сами благодарны и выражаем эту благодарность. То, что мы благодарны за тепло, свет и воздух, за красоту цветка, за доброе слово, за хлеб насущный, действительно благодарны, радуемся этому. Произносить молитву как благодарность перед едой имеет смысл лишь тогда, когда человек действительно испытывает благодарность. Тогда наше чувство благодарности наполняет ребенка. Если мы говорим молитву только потому, что за столом сидят дети, тогда как правило, начиная с 9 лет, ребенок больше не захочет молиться, поскольку мы научили его, что благодарность и молитва перед едой или же вечером – это детские глупости. И это означает, что следуя примеру взрослых он оставляет благодарность и молитву, чтобы стать взрослым. «Почему мы молимся?». Ответ: «Потому что, я благодарен Богу!», а не потому что другие голодают или что-то подобное; поскольку в таком случае не нужно будет испытывать благодарности, если, все будут сыты. Мы должны избегать того, чтобы связывать благодарность с какими-то условиями! В этом отношении великими воспитателями являются сказки. В них благодарность и помощь просто из желания помочь играют очень большую роль. Важно не надеяться на то, что мы что-то получим, что появится кто-то, кто поможет нам и сделает нашу работу, здесь имеется в виду другое: благодарность связана со свободным дарением, доброжелательностью, «добрым сердцем», готовностью помочь, которые не преследуют никакой цели. Пример: сказка братьев Гримм госпожа Метелица. Кратко сюжет: помощь, связанная с ситуацией (вынуть хлеб из печи, потрясти яблоню), платой является благодарность. Золотой дождь в конце «поскольку ты была такой любезной и трудолюбивой» является неожиданностью и еще одно: золото в сказках означает не только деньги, но и мудрость, человечность, приобретенную для жизни. Свободное дарение и принятие относятся к благодарности, которая не имеет ничего общего с этикой пользы. Злая сестра идет, для того, чтобы получить прибыль. И поэтому в конце она получает «пыль», поскольку она не развивается. Отношение «я делаю что-то, для того, чтобы что-то получить» является смертью всякой благодарности, свободного потока дарения и получения в жизни. Если ребенок чувствует, что это должно идти от сердца, просто так, из свободы, задаром, тогда благодарность может развиться. В первом классе это «сказочное настроение» присутствует на уроках религии, как и во всех других предметах. С помощью благодарности, умению радоваться, мы вступаем в отношения с миром, человеком, Богом на почве свободы. Вместо того, чтобы поучать ребенка, нужно просто позволить ему пережить благодарность! Говорить спасибо как обязанность, из-за моральных требований противоречит самой сущности благодарности. Возможно, мы сами станем вдруг замечать, что день полон подарков и чудес, а не только стресса. Погруженный в это настроение второклассник с помощью так называемых поучительных историй знакомится со всеми царствами природы: сказки о растениях, сказки о животных, в том числе цветы, которые благодарны за тень, дождь, землю, солнце, а ночью за звезды; животное, которое питается растением и помогает человеку. С ребенком еще говорят все вещи, и благодаря этому он устанавливает отношения с окружающим миром, с миром. Звезды, мох, камни, ночь, ручей – мир разговаривает своей сущностью с сущностью ребенка, все обладает своим местом, временем, выполняет свою задачу, свой исполненный мудрости предопределенный смысл (в том числе увядание и умирание). Ребенок понимает этот язык, учится любить, видеть, начинает чувствовать себя в природе и мире как дома, защищенным, принадлежащим ему. Благодарность, радость, сочувствие, благоговение, внимание, любовь – все это нити, которые создают эти взаимосвязи и одновременно с этим дают ребенку ощущение родины, изначального доверия в собственное бытие.
Еще примеры: паучок, который плетет паутину перед пещерой, для того, чтобы защитить святое семейство, бегущее из Египта от преследователей, которые думают, что в пещере никого нет, поскольку вход зарос паутиной. И вдруг пауки перестают быть безобразными. Первые цветы под снегом, которые возвещают приход весны – надежду, радостное ожидание. Мороз, который дарит терну его сладость и дает нам зимой силу и здоровье благодаря соку этих ягод. Ребенок учится любить природу, обращать на нее внимание, отвечать ей универсальным чувством благодарности, доверия. Природа переживается как большой живой организм, к которому мы принадлежим, с которым мы связаны, которому мы можем помогать или же вредить. В мире есть что-то, что меня держит, дарит себя мне, заботится обо мне даже когда я бываю совершенно несносным! Эта благодарность разжигает внутри ребенка любовь, благодарность является источником любви к природе, любви к людям, но также и любви к богу. Это универсальное чувство благодарности является основой любой истинной религиозности человека.
Это настроение Рудольф Штайнер выразил в так называемых утренних изречениях для первых четырех классов школы, которые каждое утро произносятся всем классом вместе. В них звучит основной мотив любого преподавания:
Свет Солнца золотой,
Нам освещает день;
И духа мощь в душе
Дарует силу нам;
Я в солнечных лучах
Ту силу почитаю,
Что ты мне, Боже, дал,
Чтоб с радостью я мог
Трудиться и учиться.
Ты даришь свет и силу,
От нас прими любовь,
И с нею благодарность.
Рудольф Штайнер
На 9–10 году жизни ребенок видит мир отделенным от негог «обнаженным», с позиции наблюдателя. Это изменение переживания себя и мира связано со страхами, но также и с усилением самосознания. То, что сейчас является опорой и поддержкой, это любовь, доверие к взрослому, который тоже рассматривается отстраненно, но его руководство, его бытие становится еще более важным. То, что Рудольф Штайнер называет любимый авторитет, никогда не может выдвигаться ребенку в качестве требования. Но учитель становится любимым авторитетом, если он оказывает ребенку поддержку, ведет его и помогает ему в том, что для ребенка актуально. На этой ступени важно и правильно, чтобы ребенок учился из любви к учителю, доверял его руководству, выполнял те задачи, которые учитель перед ним ставит. Задания должны быть ясными, осмысленными, однозначными. Если взрослый связан с ребенком любовью, если он сам выполняет свою работу, свои задачи и обязанности с самоотверженностью и любовью, тогда дети будут следовать его указаниям и это отношение перейдет на деятельность: любовь к деятельности. Возникнет желание «сделать на совесть». Уверенность в указаниях пробуждает доверие к руководству учителя, что значимо, поскольку ребенок пока еще не способен самостоятельно руководить своими действиями. Поэтому так важно одобрение! «Ты сделал это хорошо, ты действительно постарался» или же «Я знаю, что ты можешь сделать лучше». Побуждение к действию и поощрение от взрослого, которого любят и уважают. Так же важны совместные действия. Ребенок хочет, чтобы его воспринимали. Учитель также должен замечать, когда ребенок совсем не старался. Ученики быстро замечают пустые похвалы. Искренность увеличивает доверие и создает возможность настоящих отношений: любовь прощает и несовершенство. Когда у нас самих есть примеры, идеалы, на что мы смотрим с восхищением, нечто большее, чем мы сами, когда мы стараемся, тогда и ребенок научится любить в нас эти идеалы и научится отвлекаться от наших слабостей, не испытывая разочарования. Все моральные импульсы возникают из любви. То, что я люблю, является для меня ценным само по себе!
Это является атмосферой в которой происходит, например, изучение растений или животных в средних классах. Корова больше не разговаривает, как в сказке. Но корова существует и не для того, чтобы давать мне молоко и мясо, т.е. не для того, чтобы приносить пользу. В противном случае достаточно обращаться с нею только так, чтобы она осуществляла эти цели. Мы описываем существо животного, окружающий мир, в котором ему хорошо живется, с которым оно находится во взаимосвязи. Существу я могу сочувствовать и сострадать. Ребенок удивляется тем качествам, которые есть у коровы: неописуемое спокойствие, терпение, выносливость, умение быть целиком в обмене веществ, ритме, повторении; ребенок удивляется тому, как трава, проходя через семь желудков коровы превращается в молоко; удивляется ее спокойной воле. Воля и в нас является магом перевоплощений. Ребенка побуждают к тому, чтобы жить в согласии с природой и миром людей, любить его, сострадать ему, удивляться мудрости, которая живет в природе; из удивления рождается интерес, полное любви исследование какого-то вопроса. А переживание узнанного оживляет! Это живо напоминает мне одну прогулку с племянником. Мы взобрались на гору, и нужно было возвращаться обратно. Мальчик устал, начал капризничать и вести себя несносно. «Сколько еще – я больше не могу идти!». С высоты мы увидели лужайку с коровами, и я сказала: «Там мы отдохнем». Видимая цель позволила продержаться еще какое-то время. Когда мы дошли, он рухнул на землю. Лежа на земле, он вдруг заметил корову, которая жевала. И вдруг малыш с радостным криком вскочил на ноги. «Ты видела? Я увидел! Я это увидел! Точно как нам рассказывал С. (классный учитель)». Он заметил как раз тот момент, когда корова отрыгнула сгусток травы, для того, чтобы снова его пережевать. Вся усталость исчезла. Еще один час спуска пролетел незамеченным. Он рассказывал со всей наглядностью все то, что они узнали о корове в школе, и оказалось, что все так и есть на самом деле, он сам это увидел. Узнавание, интерес избавили его от усталости.
Природа человека до пубертата настроена на то, чтобы стать способной любить. Объяснения, касающиеся любви полов, должны быть включены в социальное измерение общечеловеческой любви, любви к миру, любви к Богу. Общечеловеческая любовь является основой признания достоинства человека, умения видеть человеческое достоинство. Каждый человек имеет право на собственную неповторимость.
Благодарность и изначальное доверие ведут (на языке религии) в мир Бога–отца, частью которого я являюсь, который поддерживает мое человеческое бытие и который является движущей силой эволюции. К этому добавляется любовь к миру людей, отношениям и дружбе человека с человеком, а также знание о том, что существуют кризисы, боль, трудности, которые человек может преодолеть, благодаря которым он может учиться и расти. Ощущение того, что у каждого человека своя судьба, и что люди могут помогать друг другу, ведет еще дальше. В религиозной терминологии это существо Христа присутствует в человеческой любви и является ее средоточием, ее источником. Любовь способна жертвовать, прощать, отказываться, может давать силы и поддерживать! Это дает веру в смысл собственной жизни, в будущее и в судьбу. Именно эти мотивы затрагиваются в религиозных службах для детей, которые Рудольф Штайнер рекомендовал для свободного христианского религиозного преподавания, подобно тому, как воскресные службы для детей «заключают» в себе то, что является основным мотивом преподавания в младших классах.
Для того чтобы начать разбираться с собственной судьбой и будущим, человеку сначала нужно дорасти до пубертата. В старших классах речь идет о понимании, об основах непредубежденного формирования суждения. С жизнью связаны задачи, цели, работа. Воспитательную задачу этой третьей ступени Рудольф Штайнер называет «любовью к труду», которую необходимо развивать. Авторитет взрослого отступает на второй план, подросток должен развить доверие к собственному мышлению и суждению. Целью становится действие на основе понимания, знания. Ученики очень четко понимают, каковы наши внутренние импульсы к действиям. Самый сильный импульс к самостоятельным действиям вырастает из истинных идеалов и чисто духовных целей, которые я хочу воплотить в мире. Ребенок глубоко воспринимает чувственно–образные, вплетенные в рассказы идеалы, более старший школьник переживает идеалы на примере биографий «настоящих» людей. Идеалы живут в чувствах, идет поиск образов. Ученик старших классов и взрослый способны поднять идеал на душевно–духовный уровень. Тот, у кого есть идеалы, кто может их переживать, тот живет религиозно, т.е. связан с будущим! Идеалы описывают цель человеческого развития, человеческого становления. Они ведут нас далеко за пределы нас самих, они заключают в себе силу трансформации, т.е. они воздействуют на нашу волю из области мыслительно–духовного. Благодаря им вера «двигает горы». Если в нас живут идеалы, тогда нам не нужны никакие заповеди. Три основных жеста: Благодарность – Любовь – Долг (Любовь к труду) на языке религии означают связь с Богом–отцом, сыном и духом. В воспитании они выступают как силы, образующие человека. Но в наиболее явном виде эти три жеста проявляются и изучаются в религиозной деятельности по отношению к самому божественному и идеальному началу. И оттуда они пронизывают повседневную жить в виде социальных способностей. Эти качества являются центральными для любых духовных устремлений, для любого вероисповедания.
Рудольф Штайнер обосновал учреждение «свободного религиозного преподавания» для тех учеников, которые не принадлежат к какой-либо конфессии, не с позиций мировоззрения, а с чисто педагогических позиций: «Таким образом, необходимо развивать все человеческие задатки. Это в конечном счете является абстрактной формой педагогической точки зрения. Если кто-то говорит с педагогической точки зрения, из знания человека, которое является основой педагогики, что ребенок уже рождается религиозно настроенным, что он первые семь лет своей жизни даже в своей телесности настроен религиозно, тогда необходимо понять, что если мы заменим преподавание религии преподаванием морали, тогда это подобно тому, как если бы мы не хотели развивать какой-то физический орган человека, например ногу, поскольку мы придерживаемся мнения, что человеку нужно развивать все, но только не ноги. Отказаться от того, что принадлежит человеку, можно на основе фанатизма, но ни в коем случае не на основе педагогики. Поскольку здесь мы стараемся защищать основы педагогики, это обуславливает необходимость преподавания религии исключительно с педагогической точки зрения»[135].
Эта базовая религиозная склонность обладает общечеловеческой природой и поэтому справедлива в отношении вальдорфской педагогики во всем мире, во всех культурах.
О том, что антропософия, являясь наукой, никогда не станет религией и никогда не будет выступать в качестве обоснования религии, Рудольф Штайнер говорил неоднократно. Но вследствие того, что она постигает и описывает законы развития человеческого бытия, человековедения в качестве основы педагогики, создавая целостное представление о человеке, как о духовном, душевном и телесном существе, она способна оживить и показать пути к духовному пониманию мира тому, что, став традицией, могло несколько застыть и закостенеть. Об отношении антропософии к религии Рудольф Штайнер высказался в Лондоне[136] следующим образом:
«Антропософская наука сможет взрастить в человеческой душе истинную религиозную жизнь (...). Она способна добавить к развитию человечества то, что снова даст человеку возможность видеть религиозный смысл во всем, так что человек приобретет новое понимание христианства (...). Антропософия хочет способствовать не возникновению сект, она хочет служить тем религиям, которые уже существуют, она хочет служить оживлению христианства. Поэтому она хочет не только сохранять старый религиозный смысл, не только продолжать старую религиозную жизнь, но и вносить свой вклад в восстановление религиозной жизни, поскольку религиозная жизнь из-за современной цивилизации очень сильно пострадала. Поэтому антропософия хотела бы стать возвестницей любви, не только обновлять старый религиозный смысл, но и пробуждать возникновение внутреннего религиозного чувства человечества».
В этом смысле все вышеизложенное справедливо в отношении воспитания и образования во всем мире, подобно тому, как вальдорфская педагогика сегодня начинает чувствовать себя как дома на всех континентах и во всех культурах.
