Степени отверженности ребенка в семье

Благополучные семьи	Неблагополучные семьи
% совпавших черт	% отрицательных и нежелательных черт	% совпавших черт	% отрицательных и нежелательных черт

70,7
55,5	10,7	76,5

		75,7

		78,8


82,5		64,5
		55,8	57,9
	5,8	18,5
42,4			52,6
		12,5	40,0
65,7		28,5
Среднее 46,1	Среднее 12,7	Среднее 56,3	Среднее 75,4

Сравнительный анализ различий в процентном соотношении выделенных нежелательных и отрицательных качеств личности в двух выборках по t-критерию Стьюдента обнаружил наличие значимых различий t = 2,4 при р = 0,05.

То есть родители в неблагополучных семьях при восприятии образа своего ребенка чаще используют отрицательные личностные характеристики, склонны замечать в первую очередь негативные особенности подростка, чем родители в благополучных семьях. При этом значимые различия в процентном соотношении совпавших черт между образом «Мой ребенок до рождения» и «Мой ребенок сейчас» в двух сравниваемых выборках не были обнаружены.

Индивидуально-психологические особенности подростков диагностировались с использованием детского варианта теста Р. Кеттелла. Тест включает в себя анализ 11 шкал и позволяет судить о выраженности таких качеств, как экстраверсия, уверенность в себе, эмоциональная возбудимость, независимость, благоразумие, добросовестность, смелость, практичность, оптимизм, самоконтроль, невозмутимость.

Сравнительный анализ индивидуально-психологических особенностей подростков, осуществленный также с использованием t-критерия Стьюдента, в семьях с различной степенью отверженности детей обнаружил наличие значимых различий между двумя группами испытуемых по следующим параметрам:

■ добросовестность (значение t = 2,2 при Р = 0,05);

■ оптимизм (значение t = 3,6 при Р = 0,001);

■ самоконтроль (значение t = 2,8 при Р = 0,01).

Из анализа полученных данных следует, что дети из благополучных семей характеризуются выраженностью таких качеств личности, как добросовестность, исполнительность и ответственность. При этом они более спокойны, оптимистичны, лучше социально адаптированы и Умеют контролировать свое поведение. Образ ребенка в этих семьях строится при использовании положительных оценочных суждений, что говорит об эмоциональном принятии родителями образа своего ребенка и как следствие о выраженности позитивной установки при восприятии личности и поведения подростка.

В неблагополучных семьях обнаружен достаточно высокий показатель степени отверженности ребенка родителями. Образ ребенка строится, в основном, при использовании отрицательных личностных характеристик (процентное соотношение нежелательных черт личности значимо превышает данный показатель в сравниваемой выборке по '"Критерию Стьюдента). Этот факт может служить доказательством наличия в этих семьях отрицательной установки при восприятии своего" ребенка. В подобных семьях у подростков становятся более выраженными такие качества, как безответственность, низкая социальная приспособленность, пессимизм, эмоциональная возбудимость, неумение контролировать свои поступки и поведение.

Выводы:

1. В ходе исследования гипотеза о наличии значимых различий в восприятии образа ребенка в благополучных и неблагополучных семьях подтвердилась.

2. Обнаружены существенные различия в индивидуально-психологических особенностях личности подростка в зависимости от степени отверженности в семье.

2.3. ЭТНИЧЕСКИЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ ВАРИАТИВНОСТИ СТРУКТУР

ИНТЕГРАЛЬНОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

2.3.1. СТРУКТУРА ИНТЕГРАЛЬНОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ У СТУДЕНТОВ РАЗЛИЧНЫХ ЭТНИЧЕСКИХ ГРУПП

Процессы демократизации, происходящие в нашей стране, требуют учета роли этнических особенностей, которые обнаруживают себя именно в деятельности, поступках, поведении людей. Об этом говорили В. С. Агеев, А. К. Толмачева, Г. Б. Старовойтова, С. К. Смирнов; и др. В этой связи важное значение имеет изучение тех стереотипизированных внешних проявлений психической деятельности, которые находят выражение в наборе традиционных, национально-своеобразных форм выражения эмоций, манеры поведения и т. п. Они являются одним из средств идентификации индивидов с данной этнической общностью (Ю. В. Павличенко, 1995).

Большинство отечественных исследователей — С. У. Арутюнян, М. С. Джунусов, Н. Д. Джандильдин, В. Я. Разов — и зарубежных — X. Дейкер, Н. Фрайда и др. — исходят из того, что люди, принадлежащие к одной этнической общности, или нации, обладают особенностями, типичными для всех представителей данной этнической общности и нетипичными для представителей другой.

В этнологической науке, начиная с 1950-х годов, этническое самосознание представляется как осознание людьми своей принадлежности к определенной этнической общности (В. Ю. Хотинец, 2000).

«Этническое самосознание есть относительно устойчивая система осознанных представлений и оценок, реально существующих этнодифференцирующих и этноинтегрирующих компонентов жизнедеятельности этноса. В итоге формирования данной системы человек осознает себя в качестве представителя этнической общности» (В. Ю. Хотинец, 2000, с. 88).

Структура этнического самосознания в целом включает:

1) осознание особенностей этнической культуры своей этнической общности;

2) осознание психологических особенностей своей этнической

общности;

3) осознание тождественности со своей этнической общностью;

4) осознание собственных этнопсихологических особенностей;

5) осознание себя субъектом этнической общности;

6) социально-нравственную самооценку этничности.

Этническая картина мира строится на основе субъективной системы значений. К проблеме формирования значений в этническом самосознании обращались многие исследователи.

Г. Г. Шпет считает, что в разнообразных формах выражения, в словах, рисунке, костюме, в учреждениях, актах, документах — словом, во всем, что мы называем «продуктами культуры», следует различать некое предметное содержание как действительное значение. Второй порядок значений составляет переживание социальных событий как непосредственный ряд реакций на них. Как бы ни отличались друг от друга реакции наблюдателей на определенное событие, они имеют много общего. Это общее составляется по признакам, принадлежащим разным индивидам, но по отношению к данной области событий — языковой, религиозной, политической и т. д. — каждый из них является представителем всей реагирующей группы. И каждый отражает в себе коллективность самой группы, так как с каждым ее членом он находится в более или менее близком контакте, испытывает на себе его влияние, внушение, подражает ему, сочувствует и т. д. Кроме того, каждый член группы является носителем «духовной коллективности», то есть традиций, которые тоже можно рассматривать как систему духовных сил, определяющих настоящие переживания, впечатления и реакции индивида (В. Ю. Хотинец, 2000).

Таким образом, под значениями первого порядка Г. Г. Шпет понимал действительное значение материально «овеществленного» содержания этнической жизнедеятельности людей, то есть этнические значения. Значения второго порядка — это эмоционально-оценочное отношение к носителям этнических значений, то есть привнесение смысла.

В. С. Мухина считает, что современный исследователь должен учитывать особенности этнического самосознания в период формирования значений и смыслов неизменно употребляемых ключевых слов. Этнопсихологические разработки показывают, что родовая культура; имеет идентичные значения и смыслы, отражающие самосознание людей на одном и том же этапе исторического развития. Фактор географии не имеет значения. Природа лишь конкретизирует содержание психологически ориентированных значений и смыслов, единообразных для родовых культур. Новый этап развития этноса сохраняет языковые оболочки употребляемых «судьбоносных» понятий. Время трансформирует значения и смыслы в этническом самосознании. Однако в бессознательной сфере этносов сохраняются эмоционально-оценочные стереотипы реагирования на значения и смыслы ключевых понятий (В. С. Мухина, 1994).

Таким образом, этническое самосознание можно рассматривать как систему осознанных представлений (значений) и оценок (смыслов) этнодифференцирующих и этноинтегрирующих признаков (компонентов) этнокультурного мира. То есть этническое самосознание — это образование этнических значений и смыслов, реально существующих объектов этнокультурного мира в их взаимоотношении и взаимодействии.

По мнению К. С. Кона, раскрыть психологию народа — значит раскрыть его наиболее существенные черты. Но ни одна из этих черт, взятая в отдельности, не является и не может быть абсолютно уникальна. Уникальна структура психических особенностей нации. Сравнение проводится главным образом по степени выраженности тех или иных общих черт и качеств.

Этнопсихологический аспект изучения индивидуальности закономерным образом ставит проблему изучения дифферинциально-психологических характеристик различных этносов в сравнительно-сопоставимом плане. Задача, которая стоит перед этнопсихологией, — определить, почему имеются различия в психологических особенностях представителей различных этносов, какие факторы оказывают влияние на проявление у них тех или иных свойств. Существенная тенденция нашего времени — стремление к целостному, интегральному, междисциплинарному исследованию человеческой индивидуальности.

Особое значение и определяющую роль играют знания и учет этнических особенностей в педагогическом процессе. Глубокое понимание местных условий, творческое использование элементов традиционной народной педагогики раскрывают перед преподавателями дополнительные возможности в плане воспитательного воздействия.

Г. Н. Волков впервые в педагогической литературе применил термин «этнопедагогика», определив ее как науку об опыте народных масс по воспитанию подрастающего поколения, об их педагогических воззрениях, науку о педагогике быта, о педагогике семьи, племени, народности, нации. Этнопедагогика исследует особенности национального характера, сложившегося под влиянием исторических условий. При рассмотрении опыта народного воспитания нельзя не отметить в нем кажущуюся суровость, архаичную приближенность к условиям жизни, климата, места проживания. Однако такая суровость, неотвратимость требований, с самого раннего детства формировала необходимые знания и умения.

Исследования Н. П. Дубинина, К. Б. Булаевой, С. А. Исайчева выявили различия в генетической структуре различных популяций в Дагестане. На основании данных А. П. Оконешниковой, Н. С. Копейной, О. Н. Птициной, Л. И. Павловой можно утверждать, что имеются различия в авто- и гетеростереотипах, мотивационной сфере у представителей различных этнических групп. В ряде исследований зарубежных ученых — И. Кузумано, Ш. Робинсон, Ф. Моруока, П. Баррет, Г. Таджфел — также указывается на некоторые различия в проявлении свойств индивидуальности между исследуемыми этносами (Ю. В. Павличенко, 1995, с. 12).

С позиций интегративного подхода представители определенного этноса должны характеризоваться не столько уровнем психофизиологических, психических и социальных особенностей, сколько спецификой их взаимосвязи и взаимообусловленности в условиях реальной действительности.

В работе Ю. В. Павличенко представители исследуемых этнических групп рассматриваются с позиций теории интегральной индивидуальности (В. С. Мерлин), то есть в основе лежат взаимосвязи свойств, относящихся к разным уровням интегральной индивидуальности: нейродинамическому, психодинамическому, личностному и социально-психологическому. При изучении взаимосвязей между свойствами индивидуальности, которые относятся к различным иерархическим Уровням, логично ставится проблема определения общего и особенного в исследуемых этнических группах и выяснение того, как структура Интегральной индивидуальности изменяется и развивается в каждой этнической группе за время обучения в многонациональном коллективе.

Экспериментальное исследование проводилось на базе Карачаево-Черкесского государственного педагогического университета. Всего в эксперименте приняло участие 94 человека (выборка только мужская).

Из них 34 человека составили первую группу, 36 — вторую и 24 — третью. Возраст испытуемых на первом курсе варьировался от 17 лет доя 21 года, на четвертом — от 21 до 25 дет. Выборка во всех этнических группах была "чистой", то есть из исследования исключались лица, родители которых представляли разные этнические группы. Исследование началось в 1988 году. С этими же студентами было проведено исследование на выпускном курсе в 1992 году.

Изучались индивидуальные свойства четырех уровней интегральной индивидуальности: нейродинамического, психодинамического, личностного и социально-психологического.

Свойства нейродинамического уровня — сила процесса возбуждения, торможения и подвижность нервных процессов — диагностировались по опроснику Я. Стреляу.

На психодинамическом уровне исследовались свойства темперамента по показателям опросника структуры темперамента, разработайного В. М. Русаловым.

Для исследования свойств личностного уровня применялись: а) опросник, разработанный В. М. Мельниковым и Л. Т. Ямпольским; б) методика В. Смекала и В. Кучера; в) опросник С. А. Будасси.

Социально-психологический уровень представлен измерением уровня субъективного контроля (УСК) по методике, предложенной Е. 3. Бажиным, Е. А. Голыкиной, А. К. Эткиндом.

Всего было рассмотрено 50 показателей.

Результаты исследования обработаны различными методами математической статистики: вычисление средних значений, сравнение средних величин по критерию Стьюдента, вычисление коэффициента корреляций, факторный анализ по методу главных компонент.

Результаты экспериментального исследования интегральной индивидуальности студентов различных этнических групп

Сопоставление студентов различных этнических групп по t-критерию Стьюдента производилось по всем 4 уровням интегральной индивидуальности (ИИ). Всего произведено 150 сопоставлений. Это осуществлялось с целью установления общего и особенного в структурах ИИ студентов различных этнических групп.

По показателям нейродинамики (9 сопоставлений) между сравниваемыми выборками студентов статистически значимых различий не обнаружено.

По показателям психодинамики из 24 сопоставлений лишь в одном случае зарегистрировано статистически значимое различие между второй и третьей выборкой по социальной пластичности, что составило 4,2%. Представители третьей выборки на 5% уровне значимости более пластичны, чем второй.

На личностном уровне из 96 сопоставлений статистически значимые различия зафиксированы в двух случаях (11,4%). Большая часть различий наблюдается между второй и третьей выборкой (6 сопоставлений). У студентов второй группы более выражены психотизм, общая активность, женственность, направленность на себя, справедливость, но меньше способности к творчеству, чем у третьей группы испытуемых. В двух случаях зафиксированы различия между первой и третьей: в первой выше показатель направленности на себя и показатель профессионально-педагогической компетенции; в трех случаях статистически значимые различия наблюдаются между первой выборкой и второй: у первых преобладает способность к творчеству, у вторых — совестливость и справедливость.

По показателям социально-психологического уровня из 21 сопоставления статистически значимых различий между представителями этнических групп не установлено. Следовательно, в структурах ИИ у студентов 1-го курса различных этнических групп особенное по отдельным уровням составляет 8 %, общее — 92%.

Проведенный корреляционный и факторный анализ позволил говорить том, что характеристика студентов различных этнических групп на всех этапах обучения по отдельным уровням ИИ и их взаимосвязи по интраэтническим и интерэтническим параметрам не совпадает, то есть структура ИИ в исследуемых этногруппах различна.

Экспериментально доказано, что структура ИИ у студентов исследуемых этнических групп имеет как общее, так и особенное для каждого этноса.

Чем выше ступень обучения в вузе, тем больше общего и меньше особенного по отдельным уровням ИИ у студентов различных этнических групп в отдельности. И наоборот, по критерию взаимосвязи четырех уровней ИИ у студентов различных этнических групп порознь в значительной степени превалирует особенное, чем общее.

Изменения, происходящие в структурах ИИ этногрупп в процессе обучения, зависят не столько от генетически обусловленных факторов, сколько от личностных и социально-психологических. Это подтверждается тем, что данные лонгитюда зафиксировали существенные изменения в корреляционных связях на личностном и социально-психологическом уровнях ИИ за период обучения студентов с 1 по 4 курсов всех этнических группах.

РАЗДЕЛ 3

ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУР ИНТЕГРАЛЬНОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ «ВНУТРЕННЕЙ» ДЕТЕРМИНАЦИИ

3.1. ВЗАИМОСВЯЗЬ ИНДИВИДУАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ И МОТИВАЦИОННОЙ СФЕРЫ ЛИЧНОСТИ В СТУДЕНЧЕСКОМ ВОЗРАСТЕ

Проблема исследования мотивации в современной психологии весьма актуальна. Работы В. Г. Асеева, В. К. Вилюнаса, Л. С. Выготского, К. Левина, А. Н. Леонтьева, М. Ш. Магомед-Эминова, А. Маслоу, В. С. Мерлина, С. Л. Рубинштейна, Б. А. Сосновского, Д. Н. Узнадзе, X. Хекхаузена, П. М. Якобсона позволили определить основные механизмы функционирования мотивации человека.

В отечественной психологии большое внимание уделяется проблеме детерминированности деятельности субъекта. Сознанию отводится регулирующая роль, а деятельность рассматривается как условие формирования сознания. Включение сознания в детерминацию человеческой деятельности порождает специфический тип детерминации. «Детерминация через мотивацию — это детерминация через значимость явлений для человека» (С. Л. Рубинштейн, 1999, с. 468). Ядро субъекта составляют осознанные побуждения — мотивы сознательных действий.

Включение сознания в качестве компонента в детерминацию человеческой деятельности позволило говорить о мотивации целенаправленной деятельности.

Наибольшую разработку в исследование мотивационной сферы личности внес А. Н. Леонтьев. В качестве механизма осознания мотива он рассматривал процесс смыслообразования, выступающий как специфически-мотивационная форма отражения реальности. В качестве «мотивационной составляющей» сознания рассматривался «личностный смысл», с помощью которого в сознании отражаются мотивационные процессы личности. Были расширены функции мотивации, Добавлена смыслообразующая функция, которая состоит в оценке жизненных обстоятельств и действий личности в рамках этих обстоятельств (А. Н. Леонтьев, 1977).

Не менее важна и проблема овладения человеком своим поведением. Проблема мотивации как детерминации деятельности и проблема волевой регуляции взаимопереплетены. Специфическим для человека является овладение своими психическими процессами, а через них — доведением при помощи внешних стимулов — средств. При этом нейтральным стимулам придается сила мотивов. Человек с помощью сознания (мышления) может активно искать стимулы, которые могут преобразовываться в системе действующей личности в мотивы ее поведения и вызывать соответствующие действия. Человек на высших уровнях организации своей деятельности осуществляет «самомотивацию» деятельности (Л. С. Выготский, 2000).

В. Н. Мясищев трактовал волевые процессы, раскрывая в них некоторые аспекты динамики мотивации. Волевые процессы он рассматривал как способ реализации потребностей. В структуре волевого акта, по его мнению, мотивы выступают как основания действий и являются отношением к объекту действия (В. Н. Мясищев, 1949).

Д. Н. Узнадзе анализировал волевые процессы, используя понятие установки, мотивов и мотивации. Функция мотивации — выбор установки (Д. Н. Узнадзе, 1966).

На современном этапе развития проблемы мотивации в отечественной психологии разработана системно-динамическая модель мотивации М. Ш. Магомед-Эминовым. Данная модель позволяет описать специфику процессуального развития мотивации (И. А. Васильев, М. Ш. Магомед-Эминов, 1991).М. Ш. Магомед-Эминов, различая статическое и динамическое рассмотрение мотивации, считает недостаточным изучение мотивационных переменных только в плане структурного анализа деятельности и полагает, что требуется и функциональный анализ процессов мотивации в ходе осуществления конкретной деятельности субъектом в актуальной ситуации. При структурном анализе деятельности, по его мнению, достаточно рассматривать деятельность относительно отдельно взятого мотива. При динамическом анализе деятельности ее необходимо рассматривать, уже не соотнося с мотивом, а соотнося с мотивацией, детерминирующей и регулирующей деятельность. «В связи с тем, что деятельность является молярной неаддитивной целостной системой и осуществляется одновременно на всех уровнях, мотивационные процессы не привязаны лишь к началу деятельности» (И. А. Васильев, М. Ш. Магомед-Эминов, 1991, с. 89).

В системно-динамические проблемы мотивации человеческого поведения включен анализ процессов, структур и факторов:

■ побуждающих, инициирующих деятельность;

■ направляющих деятельность и действие (определяющих селективность мотивации, выбор целей, действий и средств, постановку целей);

■ поддерживающих (регулирующих, контролирующих реализацию поставленного намерения и выполнения соответствующего ему действия);

■ прерывающих деятельность (при достижении цели и реализации мотива или при невозможности ее достигнуть);

■ переключающих одно действие на другое при возникновении препятствия (И. А.Васильев, М. Ш. Магомед-Эминов, 1991).

Мотивация в системно-динамической модели рассматривается как один из видов психической регуляции, которая управляет и организует деятельность, интегрирует побуждения в целостное мотивационное побуждение. Мотивация представляется сложной системой, которую необходимо анализировать на всех этапах деятельности.

На сегодня область мотивации достижения является наиболее разработанной, и именно в ней развиты формализованные модели мотивации.

Мотивация достижения успеха — стремление к улучшению результатов, неудовлетворенность достигнутым, настойчивость в достижении своих целей, стремление добиться своего во что бы то ни стало — является одним из важнейших свойств личности, оказывающих влияние на всю жизнедеятельность человека.

Дж. Аткйнсон разработал теорию мотивации достижения успеха, согласно которой мотив достижения успеха связан с уровнем трудности задач. Им было доказано, что задачи средней субъективной трудности будут предпочитаться при условии, что мотив успеха сильнее, чем мотив избегания неудач. Модель предсказывает также быстрое нарастание предпочтения к заданиям средней субъективной трудности при увеличении мотива достижения успеха по сравнению с мотивом избегания неудач. У неуспешно мотивированных личностей максимум избегательной тенденции получается в задачах средней трудности (И. А. Васильев, М. Ш. Магомед-Эминов, 1991).

Мотив достижения определяется как способность переживать гордость за собственное трудолюбие. Из этого следует, что степень, в которой побуждается тенденция достижения, зависит от степени переживаемой ответственности за результаты своих действий. Если мотив Достижения понимается как стремление проявить, возможно, более высокую степень собственных способностей и усилий, то цель может быть достигнута тем скорее, чем однозначнее успех рассматривается ^Как результат собственных усилий по достижению. Таким образом, Восприятие собственной ответственности — составная часть мотива достижения успеха.

Согласно Н. Фитеру, мотивация достижения успеха, соответственно избегания неудач, взвешивается с актуально переживаемой самоответственностью. В этой модели мотивация успеха возрастает с уровнем трудности задач тем быстрее, чем больше личность чувствует себя ответственной за результат достижения (И. А. Васильев, М. Ш. Маго-1 мед-Эминов, 1991).

Вайнер разработал теорию каузальной атрибуции мотивации достижения. Он создал классификацию факторов, которые, по его мнению, являются важными опосредующими величинами в процессе мотивации: собственная способность, трудность задачи, усилие, случай. Далее Вайнер предположил, что есть тесная связь между каузальной интерпретацией успеха и неуспеха и направленностью мотива. Экспериментально им было доказано, что люди с мотивом стремления к ycпеху сильнее приписывали успех внутренним каузальным факторам (способности), чем люди с мотивом избегания неудач. Успешно мотивированные личности хорошие достижения приписывали собственной] способности, а плохие достижения — малому усилию (И. А. Васильев, М. Ш. Магомед-Эминов, 1991).

Для изучения влияния мотивации на структурирование индивидуальности были использованы следующие методы:

■ методика диагностики выраженности мотивации к достижению успеха Т. Элерса;

■ опросник структуры темперамента В. М. Русалова;

■ методика диагностики межличностных отношений Т. Лири.

В исследовании принимали участие студенты 2—4 курсов Ставропольского государственного университета, отделения психологии и студенты 2 курса Южно-Российского гуманитарного института отделения психологии, в возрасте 18—21 года. Выборку составили испытуемые в количестве 90 человек. Эксперимент проводился в ноябре 2001 — марте 2002 года.

В ходе исследования решалась задача изучения влияния мотивации к избеганию неудач и мотивации одобрения на особенности индивидуальности на различных уровнях:

■ на уровне целостной индивидуальности (факторная структура; характер межуровневых связей). Для этого использовался факторный анализ;

■ на отдельном уровне (индивида, личности, метаиндивидуальности), то есть уровневые интегральные свойства. Использовался одноуровневый корреляционный анализ;

■ на уровне частных функций и процессов (свойства компонентов индивидуальной структуры).