В середине VI в. из осколков различных племен на Алтае образовался новый народ — тюрки. У них была очень развита металлургия, они создали тяжелую панцирную конницу в доспехах из стальных пластин, вооруженную длинными саблями и копьями. Ударные отряды такой кавалерии дополнялись легковооруженными конными стрелками союзных и покоренных народов. Сами по себе тюрки были немногочисленны. Но они создали своеобразную систему государственной организации — «эль». В степи испокон веков царили взаимные распри, одним племенам оказывалась не лишней помощь против других, защита от них. А тюрки выбирали тех, кто мог стать их друзьями, и инкорпорировали в состав «эля» на равных правах с собственными родами. Благодаря такой системе возник могущественный каганат, сокрушил прежних хозяев монгольских степей, жужаней, и начал широкие завоевания. К 555 г. тюркский властитель Мугань-каган захватил земли на востоке вплоть до Желтого моря, а его дядя Истеми двинулся на запад.
В его войске собственно тюрков было мало — только верховное командование и дружины вождей, а основную массу воинов составляли племена телесцев, включенных в систему эля. Но сражались и распределяли добычу они фактически на равных. И на завоеванных территориях их различают только по погребениям. Тюрки своих покойников сжигали. А если это была важная персона, отправляли с ним на тот свет 2–4 слуг, нескольких коней и баранов и на месте кремации ставили памятник, где усопший как бы от своего лица рассказывает о собственных подвигах. Обычаи телесцев были другими. Они устанавливали мертвецов в могилу вертикально, с луком, мечом и копьем. С вождем хоронили коня. А с каждым простым воином — более дешевую, чем конь, женщину. Но не жен, а рабынь-пленниц — никаких следов женских украшений и одежды археологи в совместных погребениях не находят. Рабынь приводили на место церемонии обнаженными, сворачивали шею и закапывали [57]. Видимо, чтобы духи на том свете не перепутали социальный статус жертвы. Или считали, что мертвецу приятнее находиться в обществе раздетой спутницы.
Истеми-хан разгромил ослабевшее царство печенегов, включив и их в свои вспомогательные войска, и вышел к Аральскому морю. Но здесь тюрки натолкнулись на сопротивление племен вар и хиони. Их еще называли хионитами, тюрки звали их вархонитами, а в Европе они вскоре стали известны под именем аваров. Исторические представления о них в значительной мере искажены, их часто ставят в один ряд с гуннами, тюрками, татарами. Но они были не могнолоидами, а индоарийцами, потомками древних сакских племен, белокурыми и голубоглазыми. Не были они и кочевниками, вели оседлый образ жизни. В Приаралье и низовьях Сырдарьи С. П. Толстовым обнаружены остатки их поселений, «болотные городища» (от проживавших здесь когда-то хионитов произошло и название Хива). У них тоже имелась сильная панцирная конница, воевать они хорошо умели и в составе персидских войск сражались против Византии.
В упорной борьбе тюрки их все же одолели. Однако покориться они не пожелали и решили уйти на запад. Феофилакт Симокатта пишет, что они сами назвали себя аварами, чтобы внушить к себе уважение — в Средней Азии было известно и другое, могучее и воинственное племя абаров (вошедшее в состав Тюркского каганата). Но скорее, путаница возникла сама собой из-за слова «вар» — вархонитов в Европе знали плохо, а об абарах были наслышаны от побежденных ими болгар и савиров. Тюрки продолжили было движение вслед за вархонитами-аварами, но им стало угрожать царство эфталитов. Истемихан повернул на юг против нового врага, а переселенцы смогли оторваться от преследования.
В это время Антия под руководством князя Мезенмира вела войну с лангобардами и кутургурами. Лангобарды («длиннобородые») были последним осколком Великого Переселения, все еще продолжавшим бродить по Европе. Их называли «самыми дикими» из германцев. Вид у них и вправду был устрашающий. Они не стригли волос, бород, усов, из-за чего лицо было покрыто сплошной косматой массой. И вдобавок перед боем они красили физиономии в зеленый цвет. Они считались очень свирепыми воинами, но и очень неорганизованными. Поэтому чаще терпели поражения. С Эльбы они были выбиты славянами. И вторглись на Волынь, во владения антов, заключив союз с их противниками-кутургурами. Об этой войне сообщают два источника. «Хроника лангобардов» упоминает, что по пути от Эльбы до Паннонии и Италии это племя проходило «страну Антаиб». А «Велесова книга» рассказывает: «…И та Волынь — первейших родов место, и тогда осерчали вой, и анты Мезенмира одержали победу над готами, разогнав их на обе стороны. А после них потекли гунны, крови славян жаждущие, и готы побратались с гуннами, и с ними на отцов наших напали, и были разбиты и унижены» (I 46). «Готы» здесь могут быть только лангобардами, а «гунны» — кутургурами, так как далее в том же фрагменте текста говорится о приходе аваров.
Этих пришельцев было не так уж много — по оценкам Л. Н. Гумилева, около 20 тыс. [55] Но как вскоре выяснилось, сила аваров была не только в их численности. А в хитрости и коварстве. Они появились на Северном Кавказе в качестве скромных беженцев. И вежливо попросили аланского царя Саросия принять их под покровительство. А поскольку аланы были союзниками Византии, то и авары выразили желание стать ее друзьями. Саросий вошел в их положение, оказал поддержку, помог их посольству добраться до Константинополя. Правда, там представителей непонятного народа приняли прохладно, без особого восторга. Но Кавказ был важным плацдармом для действий против Ирана. А эта держава успела оправиться после своих революций, усилиться, создать полки профессиональной конницы. И снова стала грозной соперницей Византии. Поэтому Юстиниан не пренебрег аварами, направил к ним ответное посольство с подарками, традиционными для дружественных «варваров». В 558 г. был заключен союз о совместных действиях против врагов Византии.
Но… в том же 558 г. в Константинополь прибыло посольство Тюркского каганата. И вот оно-то встретило самый радушный прием. Столь могучего союзника, способного угрожать Ирану с востока, византийцы готовы были заполучить всеми средствами. Знали ли об этом авары? Вероятно, да. Дипломатия у них была налажена прекрасно. Они не могли не понять, что из-за них Константинополь с тюрками ссориться не станет, отдаст их на растерзание Истеми-хану. Но авары ждать этого не стали. Мгновенно переориентировались, установив связи с врагами Византии. Причем сделали это тайно, ромеи и их союзники ни о чем не догадывались. А авары внезапно обрушились на этих самых ромейских союзников.
По цепочке, громя одного за другим и не давая опомниться. Сперва неожиданно напали на сабиров. Наложилась и упомянутая ошибка — сабиры их приняли за абаров, за тот самый народ, который прогнал их дедов из Сибири. Паника способствовала разгрому. А авары вслед за ними разбили утургуров, потом залов. И ушли к кутургурам. А здесь их жертвой стали анты, авары принялись грабить и опустошать их земли. «Велесова книга» пишет: «И так после гуннов наползла на нас великая беда, это обры, которых было как песка морского, и которые решили обложить данью всю Русь. И тем обрам противостояли и стояли поперек, но не много лада было в Руси, и через это обры одержали силу воинскую над нами» (32. 22–30).
Разумеется, аваров было меньше, чем «песка морского», но ведь они выступали в союзе с кутургурами, которых Менандр называет «против антов исполненными лютой ненавистью». Подключились склавины, враги антов. Был заключен союз и с лангобардами. Кроме того, авары нашли у антов уязвимое место, разоряя в первую очередь их поля, обрекая тем самым на голод и подрывая способность к сопротивлению. А союз с Византией пользы антам не принес. Особенностью ее политики было то, что она лишь использовала своих «друзей». Но никогда даже пальцем о палец не ударила для помощи им. Немым свидетельством ожесточенной борьбы за Антию является Пастырское городище в Черкасской обл., разгромленное в это время. Археологи находят и многочисленные антские клады — люди опять зарывали свои богатства. (О чем как раз и писал император Маврикий — дескать, славяне «необходимые для них вещи зарывают в тайниках» и «ничем лишним открыто не владеют»).
Когда анты были разбиты и «приведены в бедственное положение», они попытались вступить в переговоры с аварами и выкупить пленных. Послом поехал сам князь Мезенмир. Менандр Протиктор сообщал, что он вел себя дерзко, «говорил более высокомерно, чем подобает послу» — но тут же указывается другая причина судьбы Мезенмира. Кутургуры подсказали аварскому кагану Баяну: «Сей муж приобрел величайшее влияние среди антов, он способен противостоять любому из своих врагов. Поэтому нужно его убить, а затем беспрепятственно совершать набеги на чужую землю».
Авары так и поступили, грубо нарушив все правовые нормы. Об этом же факте упоминает «Велесова книга» сразу после рассказа о войнах Мезенмира с «готами» и «гуннами». «Затем пришли обры и князя нашего убили. И так сине море отошло от Руси» (I 46). А Менандр указывал, что после убийства князя авары «чаще, чем раньше… разоряли землю антов и не прекращали порабощать, уводить и грабить». Кстати, уводы в рабство — еще одно свидетельство оседлой аварской культуры. Ведь в хозяйстве кочевников использование невольников весьма ограничено. А выхода на работорговые рынки авары не имели.
После сокрушения антов и утургуров князь кутургуров Заберган уже не опасался за свои тылы и в 559 г. вместе со склавинами учинил очередное вторжение в Византию. Три группировки прокатились по Македонии, Фракии, сам Заберган подступил к Константинополю. С большим трудом его смог отогнать престарелый военачальник Велизарий, возвращенный ради этого из отставки. И лишь получив богатую дань, кутургуры покинули Византию. Но их соперники утургуры уже оправились от поражения, и Юстиниан спешно направил их князю Сандлиху просьбу о помощи. Утургуры совершили ответный набег, уничтожили один из трех отрядов Забергана на пути домой, а награбленное отобрали и вернули грекам. Кутургуры возмутились. И между двумя болгарскими племенными союзами разразилась жесточайшая война. А плоды ее пожали авары. Обе стороны понесли такие потери, что пришельцы подмяли под себя ослабевших кутургуров. Которые из друзей и покровителей превратились в фактических аварских вассалов. Да и склавины очень быстро перешли на положение подданных.
Разгромленные сабиры вообще исчезают из исторических хроник. Они предпочли передаться под покровительство персидского шаха и были поселены в Азербайджане, где появляются топонимы Сабир, Сабирабад и др. Какая-то часть, возможно, ушла и к русичам. Л. Н. Гумилев даже производит от сабиров этноним северян [55, 56], но это ошибка. Славяне-северяне зафиксированы в византийских хрониках среди племен, вторгавшихся на Балканы в VI в. И никакого отношения к сабирам они не имели. Хотя население на Дону и Донце действительно стало смешанным. Археология показывает, что здесь появляются какие-то носители иранской культуры [85] — может быть, залы или осколки других сарматских племен, отступившие сюда от аварских и кутургурских ударов. Они поселились среди русичей, вместе с ними отбивались от врагов и постепенно «ославянивались».
Ну а авары, добившись лидерства в Причерноморье, вместе с лангобардами, болгарами и славянами в 567 г. двинулись в Паннонию. Уничтожили здесь королевство гепидов (еще одних союзников Византии). После чего лангобардов от себя благополучно спровадили. Завоевывать Италию. Она после войн византийцев с готами так и не оправилась, лежала в развалинах, население ее сократилось вдвое. А лангобарды усилились за счет побежденных и младших союзников — гепидов, свевов, болгар, славян, в 568 г. вторглись на Апеннинский полуостров, без особого труда захватывая города и основав свое королевство. Византия смогла удержать только Рим, Венецию, часть Центральной Италии и юг Апеннинского полуострова. Вероятно, и это потеряла бы. Но сказалась нелюбовь лангобардов к централизации и дисциплине. Их королевство почти сразу распалось на герцогства, не признающие власти короля и ссорящиеся между собой. Так что византийская дипломатия смогла использовать одних герцогов против других.
А авары остались в Паннонии полными хозяевами, найдя вокруг озера Балатон условия, сходные с родным Приаральем. Построили 9 городов, подобных своим среднеазиатским «болотным городищам» — германские хроники называют их «рингами» (кругами). Они представляли собой военные лагеря, окруженные кольцами земляных валов и палисадами, и располагались так, чтобы держать под надзором всю территорию захваченной страны. В рингах сосредотачивались запасы продовольствия, собираемая дань, награбленные сокровища. И из Паннонии авары стали терроризировать и подчинять всех соседей.
Их главные враги, тюрки, в это время не могли достать своих «бежавших рабов», как они презрительно именовали аваров, поскольку втянулись в войны за Среднюю Азию. Прежде грозная Согдиана, сотрясавшая мир волнами сарматских племен, давно уже расплескала свои силы, утратила агрессивность, и теперь ее называли «веселой» Согдианой. Это была страна больших торговых городов, богатых купцов, контролировавших транзитную торговлю шелком из Китая на запад. А шелк стоил баснословно дорого. Не только из-за красоты — шелковая одежда была в древности единственным надежным способом уберечься от насекомых. Сама же Согдиана поставляла в другие страны уже не воинов, как раньше, а ковры, ремесленные изделия и танцовщиц. Потому что египетские и сирийские исполнительницы эротических танцев после принятия христианства «сошли со сцены», и их место заняли туранки. Они по древней сарматской традиции привыкли плясать полуголыми или почти без покровов, считались «зажигательными» и высоко ценились в Китае, Персии, Аравии, Индии.
Но когда Согдиана превратилась в мирную и «веселую», она стала объектом притязаний соседей. И ее население, в общем-то, не возражало, лишь бы хозяева «оплачивали» владычество поддержанием порядка и не мешали жить и торговать. Однако захватившие Среднюю Азию эфталиты перессорились и воевали со всеми сопредельными государствами, что подрывало торговлю, оборачивалось поборами и вражескими вторжениями. С тюрками против эфталитов охотно заключил союз Иран. И согдийские купцы тоже приняли сторону тюрков. Сочли их каганат как раз той силой, которая нужна — способной установить прочную власть, обеспечить расцвет хозяйства и торговли. Эфталиты были разгромлены и изгнаны.
Но тюрки и Иран тотчас превратились из союзников во врагов, не поделив плоды побед. В результате столкновений почти вся Средняя Азия осталась за каганатом. А грамотные и многоопытные согдийские купцы нашли себе место при тюркских властителях — стали у них финансистами, советниками, дипломатами. Возобновилась пересылка посольствами между Истеми-ханом и Константинополем. Между ними был заключен торговый договор и военный союз. И тюрки предприняли новый поход на запад. Чтобы покорить тамошние народы и в обход враждебной Персии пробить дорогу к Византии — от китайцев каганат получал в виде дани большое количество шелка, а греки соглашались покупать его по высоким ценам.
Между Уралом и Волгой тюрки подчинили угорские народы. При этом три племени угров взбунтовались против завоевателей, бежали в Паннонию и присоединились к аварам. А на Северном Кавказе и в степях между Волгой и Доном тюркам оказали сопротивление барсилы, аланы и утургуры. Как сообщал Менандр, они «были одушевлены безмерной бодростью, полагались на свои силы и осмелились противостоять непобедимому народу тюркскому». Разумеется, полагались они не только на свои силы, а надеялись и на заступничество союзной Византии.
Но еще один местный народ встретил тюрков отнюдь не в качестве врагов — хазары. Как уже отмечалось, это были потомки древнего скифского населения Восточной Европы. Арабские и персидские авторы указывали, что исконный их язык не был тюркским. А легенда из арабского труда «Маджмал-ат-таварах» сообщает: «Рус и Хазар были от одной матери и отца». Хазары обитали на берегах Каспия, в долинах Терека и Сулака. Были оседлыми, ловили рыбу, выращивали виноградники и огороды. И отличались от соседей одним обычаем, по которому и теперь выделяют их погребения — из-за каких-то своих представлений они страшно боялись «ходячих мертвецов». Поэтому покойникам проламывали головы и отрубали ноги. После чего погребали уже чинно и благопристойно — мертвец был больше не опасен.
Но хазарам крепко доставалось от болгарского племени барсилов, которому принадлежали соседние степи. Если люди могли укрыться от набегов в болотах и зарослях, то дома и виноградники с собой не унесешь. Приходилось покоряться, платить дань. В древних описаниях прикаспийский регион севернее Кавказа называется не «Хазарией», а «Барсилией». Властители мобилизовывали хазар и во вспомогательные отряды при своих набегах на Азербайджан. Да и вообще, видать, держали в черном теле. Поэтому в начавшейся войне хазары поддержали тюрков. Для пришельцев это оказалось очень кстати. Они далеко оторвались от родных мест, им требовалась опора в завоеванных краях. Каковой не могли стать народы, покоренные оружием. Дружественных хазар инкорпорировали в систему «эля», и китайские хроники называют их «тюркским поколением» — так обозначались народы, добровольно вошедшие в состав каганата и равноправные с тюрками. Для самих хазар могучее покровительство принесло освобождение, они тут же отыгрались на прежних обидчиках. Источники конца VI в. указывали, что теперь уже барсилы прячутся от хазар на островах в дельте Волги. Но те продвинулись на север вслед за побежденными и разгромили их окончательно. После чего роли поменялись, барсилы перешли в подчиненное положение к хазарам.
А надежды аланов и утургуров на Византию оказались тщетными. Она заботилась только о собственных интересах. Диктовавших союз с тюрками. Так стоило ли портить с ними отношения из-за каких-то там дружественных «варваров»? Которые и теперь никуда не денутся, продолжат воевать за византийские интересы, но уже в составе каганата? В результате аланы с утургурами потерпели поражение и стали тюркскими вассалами. Возникла огромная держава от Черного моря до Желтого. Но западнее Дона тюркам продвинуться уже не удалось. Поскольку «бежавшие рабы» авары тоже успели создать «сверхдержаву», контролирующую земли от Альп до Приазовья.
Причем их империя была ничуть не похожей ни на готскую, ни на гуннскую, ни на тюркскую. Она была основана не на силе или союзах, а на поразительном умении использовать принцип «разделяй и властвуй». Играть на межплеменной розни, поддерживать «друзей» против их врагов, но при этом и «друзья» попадали в аварскую зависимость. И Аварский каганат стал подобием «пирамиды» из многих народов, которые, по сути, сами покорили друг друга. На вершине очутились авары, ниже — более полноправные вассалы, еще ниже — менее полноправные или совсем бесправные. Племена, оказавшиеся в преимущественом положении, пользовались относительной самостоятельностью, сохраняли самоуправление, только признавали над собой верховную власть кагана и выставляли войска по его требованию. Другие облагались данью. И на одних подданных всегда можно было воздействовать с помощью других.
Да и воевать авары предпочитали чужими руками. Каган Баян, угрожая императору Юстину II, заявил: «Я таких людей пошлю на Римскую землю, потеря которых не будет для меня чувствительна, хоть бы они совсем погибли» — и отправил в набег 10 тыс. болгар. Франкский историк Фредегарий свидетельствовал, что авары в бою всегда располагали на передовых линиях славян. Баян заключил союз с Персией, начавшей очередную войну против Византии. И на нее посыпались уже не стихийные, а скоординированные славянские и болгарские вторжения.
А южная полоса России оказалась таким образом разделена по Дону между владениями Аварского и Тюркского каганатов. У Тюркского внутренняя структура была иной. Он был разделен на восемь уделов, связанных между собой сложной системой лествичного подчинения. Были уделы, подчиняющиеся верховному владыке — Тобго-кагану, были «уделы от уделов», и ханам более высокого ранга подчинялись младшие ханы. Так, уделом Нижней Волги и Урала владел Турксанф. А его вассалом был хан Северного Кавказа Бури. Но союз тюрков с греками оказался недолговечным, начались разногласия. Выяснилось, что Византия через своих агентов сумела заполучить личинки шелковичного червя и создавала собственную шелковую промышленность — расчеты каганата на сверхприбыли не оправдались.
Кроме того, согласно союзному договору, Константинополь обязался не заключать мир с аварами. Но Византию достали набегами, и она заключил такой мир. Пошла и на сепаратное перемирие с персами, а в результате Иран высвободил войска, нанес удар по владениям тюрков и отнял у них несколько городов в Средней Азии. Тех рассердило столь одностороннее понимание ромеями союзнических обязательств, и в 576 г. каганат начал войну. Его войска осадили и захватили города Боспора. Потом произвели набег на Крым. Византийцам могло достаться куда круче, но тюрки в это же время воевали с Китаем, а на «западном фронте» боевые действия вели только войска удельных ханов Турксанфа и Бури, в основном состоявшие из местных народов — утургуров, аланов, хазар.
Аварский каганат тоже отнюдь не ограничивался набегами на Византию. Неоднократно громил Тюрингию, Чехию, Силезию, земли славян по Эльбе и Одеру, победил и взяли в плен короля франков Сигберта Австразийского. И, стравливая племена, расширял собственное влияние. Самые дальние народы авары пытались вовлечь в зависимость дипломатическими мерами. Так, Феофилакт Симокатта описал случай, когда к византийскому императору привели троих славян с берегов «Западного океана», то есть с Балтики. У них не было никакого оружия, только «кифары». И они рассказали, что каган прислал их «племенному владыке» большие дары, предлагая вступить в союз и выставить вооруженную силу против греков. Дары были приняты, а от союза их князь отказался «за дальностью» и направил их троих в качестве послов, сообщить об этом. «Но каган, забыв все законы по отношению к послам», задержал их, не пуская домой. И они бежали в Византию. Кифары же они носят из-за того, что не привыкли облекаться в оружие. И Феофилакт развил мысль — что это племя славян вообще мирное, не знает войн и железа.
Историки дружно не доверяют его сообщению — мол, это сказки о далеком народе, живущем в «золотом веке». Хотя в действительности Феофилакт Симокатта допустил только одну ошибку. Трое славян говорили не о своем племени, а лишь о себе и своем сословии. Ведь и у кельтов певцам-бардам не полагалось брать в руки оружие, но они обладали неприкосновенностью и исполняли дипломатические функции. Как видим, те же обычаи были присущи славянам. Но авары, как и в случае с Мезенмиром, не посчитались с иммунитетом послов. И ясное дело, что после такого грубого нарушения международных норм их союз с прибалтийскими княжествами не сложился.
Но если с дальними племенами каган пытался заигрывать, то ближние соседи, славяне Моравии, Богемии, Волыни попали в полную неволю. Их нещадно эксплуатировали, насильно мобилизовывали во вспомогательные части и на работы, всячески измывались. Об этом сообщает «Велесова книга»: «Примучены мы были от обров, даже… воинов своих посылали в Грецию» (32. 22–30). То же слово «примучили» применяет и Нестор в отношении дулебов, живших на Волыни и входивших в антский союз. И не случайно «Повесть временных лет», весьма скупо уделяющая внимание дорюриковским временам, все же отразила ужасы аварского ига, рассказывая, как «обры», «великие телом и гордые умом», не только насиловали славянских женщин, но и ездили на них, впрягая в повозки вместо коней и волов.
Кстати, историки и литераторы почему-то любят порассуждать о жестокости «варваров», противопоставляя им гуманизм «цивилизованных» народов. Хотя все исторические факты свидетельствуют об обратном. «Дикий» кочевник может ограбить врагов, взять в плен, перебить, но до садистских забав он не додумается. Для него они не имеют смысла, а значит, иррациональны. Везде и всюду изощренная жестокость выступала побочным продуктом «культуры», а не «варварства». Что и проявилось в случае с аварами, осколком древней высокой цивилизации Турана, когда они вдруг оказались властителями могущественного государства.
И многие славяне стали уходить подальше от них, в Византию. Как повествуют греческие хроники, «славяне начали без страха селиться на землях империи». Одни организованно, стараясь договориться об убежище с местными властями. Другие перетекали «явочным порядком», захватывая пустующие районы. В 578 г. Дунай пересекла первая крупная партия беженцев — около 100 тыс., в 581 г. последовала вторая. Впрочем, и переселенцы были разные. Одни удирали от аваров. А других направляли сами авары. В 581 г. они захватили Сирмий, ключевую крепость в Иллирии, и двинули в этот край подчиненные славянские племена, так что занятая ими Иллирия попала под власть Аварского каганата.
А некоторые переселенцы сами лезли под аваров. Описание чудес св. Дмитрия Солунского сообщает, как огромная славянская флотилия лодок-однодревок подступила к Солуни. Славяне осаждали ее два года, но взять не могли. И обратились к кагану, обещая признать подданство, если поможет захватить город. Авары откликнулись, прислали конницу. Однако овладеть Солунью все равно не получилось. Причем продержаться город сумел благодаря помощи другого племени славян, велесичей, ранее поселившихся в Македонии и продававших осажденным продовольствие.
Аналогичные эскадры причаливали к Эгейским островам, появлялись на Адриатике. И каган всемерно поощрял славянское мореплавание, задумал создать собственный флот. Обратился к королю лангобардов Агиульфу, чтобы тот прислал из Италии опытных кораблестроителей и инструкторов, и возникла славянская морская база в Дубровнике.
Византии в результате этих миграций и аварских ударов пришлось очень туго. Император Тиберий вынужден был заключить с Баяном позорный договор, обязуясь выплачивать ежегодную дань в 80 тыс. золотых монет. Но когда в 582 г. на престол взошел Маврикий, каган потребовал увеличения дани. Император было отказал — и получил массированное нашествие, после чего пришлось согласиться.
А каган вел себя вздорно и капризно. Узнав, что у императора есть зверинец, потребовал, чтобы оттуда прислали слона. Когда же животное с невероятными трудностями доставили в Паннонию, презрительно скривился и сказал, что передумал — пусть слона отправят обратно, а пришлют золотой трон. Мог разорять города до основания, а мог вдруг пощадить г. Анхиал (Бургас) — из-за того, что здешние целебные воды помогли любимой жене Баяна. Мог широком жестом подарить византийцам тысячу их пленных, отобранных у славян. Зато в другой раз начал торговаться. Греки не могли заплатить требуемый выкуп, просили сбавить цену — тогда каган хладнокровно велел перебить 12 тыс. мужчин, женщин и детей. Значительную часть угнанных жителей авары просто селили в Паннонии на положении невольников — чтобы обеспечивали господ сельскохозяйственной продукцией, ремесленными изделиями.
Тюрки вели себя еще более свирепо. В 582–583 гг. они попытались по берегу Черного моря вторгнуться в Грузию, союзную византийцам. Однако были остановлены в Абхазии, понесли большие потери и отступили. При этом увели все население, которое смогли поймать и в отместку за неудачу на обратном пути учинили жуткую гекатомбу — вырезали всех угнанных, 300 тыс. человек. Но война с тюрками прекратилась так же внезапно, как и вспыхнула. Сложная система удельного подчинения в каганате продержалась только одно поколение. Сразу после смерти верховного Тобго-кагана она обернулась сварами. Да и система «эля» оказалась далекой от идеала. Множество племен, вошедших в каганат, были далеко не дружны между собой.
В 584 г. это вылилось в ожесточенную междоусобицу, каганат раскололся на два — Западный и Восточный, граница между которыми проходила примерно по Алтаю. Каганом Западного стал Кара-Чурин, а его придворное окружение, верхушку чиновничьего аппарата составили согдийские купцы. Которым требовались мирные отношения с греками, чтобы через черноморские порты продавать свои товары. Последовал обмен посольствами, Византии был возвращен Боспор. Кара-Чурин и Маврикий восстановили союз и в 589 г. начали совместную войну против Ирана, напав на него с нескольких сторон.
Персы кое-как сумели отбиться, но у них начались внутренние смуты. Шах Ормизд был свергнут и убит. Его наследник Хосрой Парвиз бежал в Византию, попросил помощи у Маврикия. И тот послал свои войска, которые вместе со сторонниками законной династии разгромили мятежников и посадили принца на престол. Казалось, перед Константинополем открываются блестящие перспективы. Персы уступили все спорные территории, их шах признал Маврикия «названым отцом».
А тюрки опять сумели объединиться. Заключили с греками договор о разграничении сфер интересов — каганат отказывался от экспансии в Закавказье, а император — от интриг среди северокавказских народов. И византийско-тюркский союз стал могущественной силой, которой вряд ли кто смог бы противостоять. Но каганат снова начал борьбу с Китаем. В нем не прекращалась и межплеменная рознь. Чем и воспользовалась китайская дипломатия, ничуть не уступавшая византийской. Западные и восточные тюрки перессорились окончательно, передрались между собой и потерпели сокрушительное поражение от Китая и его союзников. В результате оба каганата вынуждены были признать зависимость от Китая. Да, и такое было в истории нашей страны — Средняя Азия, Южная Сибирь, Урал, Нижнее Поволжье, Кубань, Северный Кавказ на 10–15 лет вошли в подданство Китайской империи. Хотя, разумеется, оно было чисто юридическим. Император Поднебесной никогда не интересовался, что там творится в волжских и кубанских владениях его вассалов. Да и местные жители не знали и не догадывались о своем подданстве далекому Пекину.
МИР МЕНЯЕТСЯ
После того, как удалось решить «иранскую проблему», император Маврикий смог перебросить силы на запад. Начать он решил не с самих аваров, а с тех, кто составлял главную силу в их набегах, со славян. В 592 г. в Доростоле была сосредоточена армия под командованием Приска. Каган было возмутился военными приготовлениями, но Приск заверил, что собирается лишь наказать славян, и авары махнули на это рукой — откуда видно их отношение к собственным вассалам. Перейдя границу, византийцы внезапно атаковали городище князя Ардагаста и разгромили его. Сам князь едва избежал плена, бросившись в реку.
Вскоре разведка Приска донесла, что на подходе новое славянское войско. С помощью шпиона, хорошо владевшего славянским языком, этот отряд удалось заманить в ловушку, разбить и вынудить к сдаче. От пленных узнали, что они — авангард армии, которую ведет их «царь» Музокий. Используя эти сведения, византийцы сначала разгромили на Дунае приближавшуюся славянскую флотилию из 150 ладей, а потом неожиданной ночной атакой уничтожили войско Музокия, взяв в плен и его самого. Арабский энциклопедист X в. Аль-Масуди, ссылаясь на не дошедший до нас труд о славянах Аль-Джарми, жившего на сто лет раньше и собиравшего сведения в византийском плену, сообщал, что некогда существовало единое государство славян «Валинана», а царя ее звали «Маджак» [85]. В данных сведениях, видимо, объединилась разнородная информация. «Валинана» — вероятно, Антия, одним из главных племен которой были волыняне (дулебы). А «Маджак» — знакомый византийцам Музокий (катати, окончание «кий» может быть титулом).
Не исключено, что под властью Музокия славяне действительно усилились, поэтому авары и не возражали против их разгрома византийцами. Или рассчитывали, что стороны измотают друг друга в боях. И только после побед Приска каганат счел нужным вступиться за своих подданных и выразить протест. Но Приск согласился уступить аварам половину захваченной добычи и пленных, 5 тыс., и каган успокоился. Правда, император остался недоволен таким решением и сместил Приска, назначив на его место своего брата Петра. А славян вторжение разозлило, последовали их ответные нападения. Петру пришлось отражать их. В 597 г. он предпринял еще один поход за Дунай. В первом сражении славянское войско потерпело поражение, а его предводитель князь Пейрагаст был смертельно ранен. Но когда Петр рискнул углубиться во вражескую землю, у реки Гелибакий (Яломица) его армия была разгромлена и понесла огромные потери. С трудом выведя остатки войск в империю, Петр был отстранен, император вернул командование Приску.
Тут-то и выяснилось, что авары ведут свою игру. Поражением византийцев они немедленно воспользовались и начали вторжение. Одна их армия атаковала Сингидун (Белград), другая осадила Приска в Томах. Высланный императором корпус Коментиола был разбит, авары подступили к Константинополю. Прорваться через Длинные стены не смогли, но Маврикию в 600 г. пришлось опять согласиться на увеличение дани. Однако терпеть подобное положение он не намеревался. Получше подготовился, и армия Приска внезапно, без объявления войны, ударила на Аварский каганат, нанеся ему два тяжелых поражения. В плен попали 3 тыс. аваров, множество славян и болгар.
Одновременно корпус Гудвина двинулся на славянские земли. Использовалась и дипломатия. Гудвин сумел найти общий язык с князьями антов. Они под впечатлением побед Приска отложились от каганата и выступили на стороне Византии. Совместно с Гудвином разгромили склавинов, аварских союзников. Возможно, тут-то и пришел бы конец господству кагана. Но… Византия унаследовала многие болезни Римской империи. Теперь уже Константинополь превратился в мегаполис, переполненный избалованной чернью. Забывшей про всякий патриотизм и требовавшей дармовых раздач и зрелищ — правда, не гладиаторских боев, а пышных церковных праздников, и особенно гонок колесниц, где соперничающие партии болельщиков, «зеленые» и «синие», доходили до свалок и побоищ между собой.
Маврикий одолел персов и аваров — на это столице было наплевать. Зато война требовала подтянуть пояса, отказаться от дорогостоящих развлечений — и за это Маврикия возненавидели. А армия по-прежнему состояла из наемников, преследующих только собственные интересы. И в 602 г., когда император потребовал от нее остаться на зиму за Дунаем, на вражеских территориях, чтобы не дать противнику восстановить силы, легионы взбунтовались. Провозгласили императором некоего Фоку и двинулись на Константинополь. Столица тоже восстала. Бежавшего Маврикия поймали. Фока велел у него на глазах казнить его детей, а потом и его самого.
Но византийцам очень быстро пришлось раскаяться. Байка тех времен гласит — когда Фока вошел в храм, один монах ахнул: «Господи, какого ты нам дал императора!» И услышал голос: «Худшего по вашим грехам я не смог найти». Он оказался свирепейшим тираном. Войну с аварами прекратил, согласившись на новое увеличение ежегодной дани — уже до 200 тыс. золотых. И обрушился на подданных, отправляя их на смерть по малейшему подозрению. Уничтожил практически всю знать, лично пытал жен аристократов, вытягивая все новые имена «виновных». Казнили целыми семьями вместе со слугами, знакомыми, близкими. Обезглавливали, вешали, а особенно император любил казни в медном быке: в него помещали приговоренного, быка раскаляли и жарили человека.
Ну а антам-то пришлось отдуваться. За то, что поверили в союз с Византией и выступили против каганата. Теперь они оказались брошены на произвол судьбы. И последовала кара. В 602–609 гг. авары подвергли их земли таким ударам, что с этого времени имя антов вообще исчезает со страниц истории. Но почти одновременно, в 605–620 гг., произошли массовые переселения славян на Балканы. Туда потекли целыми племенами, оседая в Македонии, Иллирии, Греции. Опять по разным причинам. Уходили осколки народов Антии. Но и сами авары нацеливали туда своих подданных, поскольку граница уже совсем не охранялась.
Переселилась часть лужичан — они стали сербами. Переселились хорваты, обитавшие в Галиции (часть их осталась на прежнем месте, они известны как «белые хорваты»). А среди славянских этнонимов, упоминаемых в Македонии и на Пеллопоннесе, встречаются поляне, смольняне, северяне, кривичи, древляне. Между прочим византийские хроники об этих событиях говорят лишь мельком. Если следовать им, то возникает впечатление, будто империя жила как ни в чем не бывало, сохраняла свою целостность. И лишь позже, в X в. Константин Багрянородный проговорился, что в описываемое время «вся провинция ославянилась и сделалась варварской». А в XI в. из синодального послания патриарха Николая II императору Алексею Комнину вдруг выясняется, что в начале VII в. Пелопоннес был совершенно захвачен славянами, и византийская власть 218 лет не имела там своих чиновников и представителей.
Но переселения шли и в другом направлении — на север, в глубины лесов. Северяне оставили степи и отступили в леса Северского Донца. Как сообщают летописи (и подтверждают археологические данные), в конце VI — начале VII в. случилась миграция кривичей, живших на Немане и страдавших от аварских набегов. Во главе с князем и жрецом Криве они отправились на новые места. Сокрушили балтское государство в верховьях Западной Двины, разгромив его центры Банцеровщина и Тушемля. И достигли Псковского озера. На север двинулось и племя словен с частью русов, перебравшись в район Ладоги. По времени это тоже увязывается с гибелью Антии (при раскопках обнаружена византийская монета 617 г.)
О данном переселении рассказывает легенда, переданная «Мазуринским летописцем»: «Славен и Рус с роды своими отлучашася от Ексинопонта (Черного моря) и от роду своего, и хождаху по странам вселенная, яко крылатый орлы перелетаху пустыни многие, ищуще себе места на селение, и во многих местах почивающе мечуще их, и нигде же не обретоша себе селения» — и наконец, через 14 лет скитаний Славен основал город «иже ныне зовется Великий Новгород». Часто этот отрывок считают аналогом легенды о братьях Славене и Скифе из «Иоакимовской летописи» и «Велесовой книги», приведенными в главе 11. Но такое отождествление совершенно неправомочно. Ситуация в легендах принципиально иная. Славен и Скиф «многие земли о Черном мори и на Дунае себе покориша». А Славен и Рус — изгнанники, «отлучашася от Ексинопонта» и не знающие, где приткнуться. Это уже не скифское время, а аварское. И отметим, что только в «Мазуринском летописце» основанный город соотносится с Великим Новгородом. В Иоакимовской летописи Славен основывает «Словенск», а в «Велесовой книге» просто «свой город».
Ну а беды Византии отнюдь не кончились. Воспользовавшись ее ослаблением из-за смут и репрессий против нее начал войну шах Ирана Хосрой Парвиз. Предлогом послужила месть за шахского благодетеля и «приемного отца» Маврикия. Хотя это, конечно, было лишь поводом, а не причиной. Хосрой стал попросту прибирать к рукам бывшие владения «приемного отца». И возобновил союз с аварами. Византию начали бить с двух сторон. Одна за другой пали пограничные крепости в Малой Азии, персы ворвались в Сирию.
А Фока продолжал зверствовать. В 610 г. он арестовал жену экзарха Египта Ираклия и невесту его сына. Под подозрение попал и зять императора Приск. Понимая, что терять им нечего, они сумели быстро сорганизоваться и нанести удар. Египетский экзарх посадил на корабли отряд солдат под командованием сына, которого тоже звали Ираклием. А Приск встретил его в Константинополе и обеспечил высадку. За Фоку не вступился никто, весь город радостно приветствовал его свержение. Он был выдан на суд народу и сожжен в том же медном быке, в котором сам любил сжигать подданных. Престол достался сыну экзарха Ираклию.
Но империя была настолько ослаблена, что не могла противостоять врагам. Персы захватили Каппадокию, Сирию, Палестину. Этим победам весьма способствовала «пятая колонна» в лице евреев. В Иране их купцы и ростовщики пользовались покровительством шахов, занимали важное положение. И поддерживали связи со своими ближневосточными соплеменниками. Которые становились шпионами, агитаторами, диверсантами. Открывали персам ворота крепостей. И наживались после их взятия, скупая пленных. За свои услуги попросили Хосроя отдать в их распоряжение Иерусалим, и он согласился. В результате после взятия города в 615 г. произошла чудовищная вакханалия. Евреи разорили и сожгли храм Гроба Господня и прочие святыни, перерезали 35 тыс. христиан.
Затем иранцы захватили Египет, огромную часть Малой Азии. А с запада Византию терроризировали авары, их кони беспрепятственно паслись во Фракии и Греции. В ближайших окрестностях Константинополя каган чуть не захватил в плен самого Ираклия, пригласив на переговоры — император был предупрежден в последний момент и едва сумел ускакать на коне от погони. В 619–620 гг. каган и шах решили добить Византию. Авары осадили Константинополь, персы приближались к нему с востока. Ираклий даже собирался эвакуироваться в Карфаген и перенести туда столицу. Но его убедили, что еще не все потеряно.
Спасла византийцев дипломатия. Учитывая разнородный состав аварской армии, они провели сепаратные переговоры с вождями кутургуров. Сыграли на обидах, которые терпели болгары от аваров, заплатили крупную сумму и уговорили отступить. Склонили к перемирию и иранского полководца Сайта, направили посольство из 70 важных персон к шаху. Но Хосрой переговоры отверг. Вероятно, не без влияния еврейских советников, поскольку заявил: «Если Христос не мог спасти Себя от евреев, убивших Его на кресте, то как же Он поможет вам?» Послов велел заковать в кандалы и бросить в тюрьму, а с Сайта за согласие на перемирие содрать кожу. И возобновил войну, поставив главным военачальником Шахрварза.
Но все эти маневры помогали Византии выиграть время. А Ираклий, талантливый военный и администратор, отнюдь не сидел сложа руки. Именно при нем империя окончательно рассталось с «римской наследственностью» и хотя сохранила название Римской, превратилась, по сути, в новую, греческую. Впрочем, и слово «греческая» надо понимать условно. Греки данной эпохи уже не имели практически никакого отношения к древним эллинам. После готских, гуннских, славянских, аварских нашествий прежнее население почти исчезло, «оазисы эллинизма» сохранялись только в районе Афин и крупных городах — Константинополе, Солуни. А Балканы были заселены другими племенами, в основном славянскими.
Часть из них «огречивалась», но во многих местностях вплоть до XIX в. разговаривали на славянских языках. Лишь после освобождения Греции из-под турецкого ига англичане и французы, взявшие ее под «покровительство», повели целенаправленную «эллинизацию» (дабы оторвать ее жителей от России). Орудием в этой кампании стала греческая интеллигенция, получавшая образование на Западе. В школах был установлен только греческий язык, ученикам внушалось происхождение от древних эллинов, а память о славянских корнях была стерта.
Однако в VII в. это новое население оказалось куда более энергичным и боеспособным, чем прежнее. Что позволило Ираклию провести кардинальную армейскую реформу, отказавшись от наемничества. Он стал создавать «фемы», административные области, которые одновременно были и воинскими соединениями — каждая фема содержала и выставляла определенное число солдат. Император договорился с рядом славянских племен, их переправляли целыми общинами в малоазиатскую Вифинию, где и организовывались первые фемы. А в 622 г. Ираклий оставил Константинополь на малолетнего сына Константина при регентстве патриарха Сергия и патрикия Вона и отправился к новым войскам. Полгода занимался их обучением, а потом ударил по тылам персов, снова нацелившихся на Византию, и нанес им поражение.
Нашелся у него и союзник, хотя и «неофициальный». В 623 г. несколько славянских племен в Моравии объединились под руководством князя Само и сбросили аварское иго. О Само известно очень мало. Фредегарий даже объявлял его франкским купцом. Но другие источники, например, Зальцбургская летопись, опровергают это, называя Само славянским вождем. (О том же говорят и его действия, поскольку франков он тоже успешно лупил). Авары попытались раздавить возникший очаг непокорства. Однако Само нанес им серьезное поражение и отразил. Что послужило примером для других племен. Они тоже стали выходить из повиновения кагану, примыкая к новому княжеству. Под властью Само собралась внушительная коали-. ция из славян Чехии, Моравии, Силезии, бассейна Эльбы. И хотя авары еще сохраняли высокую боевую мощь, справиться с возникшим союзом они уже не могли.
А Ираклий сделал своей главной базой Лазику и Колхиду — юго-восточный «угол» Черноморского побережья. Византия сохранила господство на морях, и отсюда император мог поддерживать связь со столицей. Здесь он привлек кавказских горцев и западных грузин, доведя армию до 120 тыс. бойцов. И с 623 г. повел отсюда ежегодные походы в глубь владений шаха. Вторгался в Армению, Агванию, Месопотамию. Поскольку персы в Иерусалиме захватили главные христианские святыни, Ираклий вел войну под религиозными лозунгами, пытался привлечь христианские народы Закавказья. Но они его не поддержали, рассматривали в качестве завоевателя. Восточная Грузия, Армения, Агвания выступили на стороне персов. И борьба шла с переменным успехом. То Ираклий одерживал победы, брал города, то его обкладывали иранские полководцы, вынуждая отступать назад в Лазику.
Однако успела измениться и политическая обстановка на Востоке. В Китае, еще недавно громившем тюрков, в 613–620 гг. вспыхнула жесточайшая гражданская война. Пала династия Суй, к власти пришла династия Тан. Но в ходе войны погибло две трети населения, хозяйство было разрушено. Чем воспользовались тюрки и восстановили оба своих каганата, Западный и Восточный. Но эти каганаты кровно враждовали между собой. Восточный начал войну против ослабленного Китая. А китайцы заключили союз с владыкой Западного, Тун-Джабгу.
Вспомнил о прежних связях и Ираклий. В 625 г. направил послов к Тун-Джабгу, и между ними был реанимирован самый что ни на есть дружественный альянс. Весьма опасный для Персии. И шах немедленно принял соответствующие дипломатические меры — заключил союз с Восточным каганатом. Создалась ситуация, каковой еще не бывало в истории. Шесть крупнейших мировых держав разделились на две коалиции. Аварский каганат, Персия и Восточный Тюркский каганат — против Византии, Западного Тюркского каганата и Китая. В орбиту их борьбы оказались также втянуты королевство франков, княжество Само, болгарские, славянские, сибирские, центральноазиатские племена.
Сражения развернулись на нескольких фронтах. На «византийском» в 626 г. нанесли удар авары и персы. Не в силах справиться с рейдирующей армией Ираклия, шах задумал довести до конца прежний план двойного удара по Константинополю. Аварский каган двинул на него все подвластные народы. Только его авангард греки оценивали в 300 тыс. Очевидно, преувеличенно, но в этот раз войско было действительно гигантским. Нахлынув по всему фронту, оно проломило Длинные стены, заняв пригороды, виллы и поля, благодаря которым константинопольцы могли выдерживать долгие осады.
Теперь эта масса подступила непосредственно к стенам самого города. А на азиатский берег Босфора вышла, взяв Халкидон и Хрисополь, персидская армия Шахрварза. Каган был настолько уверен в победе, что «великодушно» разрешал горожанам уйти, позволяя каждому взять с собой лишь рубаху и плащ и поясняя: «Вы ведь не можете обратиться в рыб и искать спасения в море, или в птиц и улететь на небо». Но на Босфоре господствовал греческий флот и не дал союзникам соединиться. И каган бросил своих подданных на штурм без персов. Со стен их встретили тучами стрел, градом камней, варом и кипятком. Но авары швыряли в бой все новые и новые волны славян, заполнявших телами глубокий ров. Силясь раздавить византийцев массой, гнали следующие отряды, карабкавшиеся по трупам и тоже погибавшие. Наконец, каган смилостивился, велел прекратить самоубийственные атаки и строить 12 осадных башен. С таранами, камнеметными машинами и лучниками, которые поражали бы защитников.
Однако когда штурм возобновился и башни подтащили к стенам, византийцы впервые применили свое новое изобретение, «греческий огонь». Состав его до сих пор неизвестен — из специальных устройств-сифонов выбрасывались струи горящей жидкости, и потушить ее вода не могла. Башни и толпы атакующих были сожжены. Но и после этого каган не угомонился. Рассчитывал на свой флот, славянский, способный переломить ход осады. Вскоре он подошел. Тоже огромный. Но состоял из множества небольших судов и лодок. И при попытке прорыва в Босфор тяжелые византийские корабли в двух сражениях разметали и уничтожили его. И вот теперь авары испугались. Испугались, как бы подданные за тцкие потери не отыгрались на них самих. Бросили остатки своих войск и бежали. Тогда и персы сочли за лучшее отступить. Кстати, разбирая завалы трупов, покрывших все предполье, греки находили многочисленных «амазонок» — женщин-славянок, участвовавших в штурме. То есть авары действительно рассчитывали одолеть количеством и провели общую мобилизацию подвластных племен.
А в следующем году состоялся двойной удар Византии и Западного Тюркского каганата — на Закавказье. Персы не ожидали тут прорыва тюрков, надеясь на мощные укрепления около Дербента, где от гор до моря тянулась стена высотой 18–20 метров с 30 башнями. Но оборонялась она местным ополчением, необученным и плохо вооруженным. Тюрки засыпали защитников ливнем стрел, совершенно деморализовали, взяли укрепления одним приступом и устроили побоище.
Моисей Каланкатуйский писал: «Гейшах (наместник) видел, что произошло с защитниками великого города Чора (Дербента) и с войсками, находящимися на дивных стенах, для постройки которых персидские цари изнурили страну нашу… Видя страшную опасность со стороны безобразной, гнусной, широколицей безресничной толпы, которая в образе женщин с распущенными власами устремилась на них, содрогание овладело жителями, особенно при виде метких и сильных стрелков, которые как бы сильным градом одождили их и как хищные волки, потерявшие стыд, бросились на них и беспощадно перерезали их на улицах и площадях города. Глаз их не щадил ни прекрасных, ни милых, ни молодых из мужчин и женщин, не оставлял в покое даже негодных, безвредных, изувеченных и старых; они не жалобились, и сердце их не сжималось при виде мальчиков, обнимавших зарезанных матерей; напротив, они доили из грудей их кровь, как молоко. Как огонь проникает в горящий тростник, так входили они в одни двери и выходили в другие, оставив там деяния хищных птиц и зверей».
Погромив Агванию, каган Тун-Джабгу повел армию к Тбилиси, куда подошел и Ираклий с византийцами. Встреча владык прошла очень торжественно, Ираклий пообещал кагану в жены свою дочь Евдокию (кстати, и китайский император обещал выдать за него царевну). Два месяца шла осада, отражались вылазки грузин и персов, во время которых погиб грузинский царь Стефан, однако на штурм Ираклий и Тун-Джабгу не решились — каждый был себе на уме и опасался ослабить свое войско, чтобы плоды победы не пожал лишь его союзник. Наконец, в окрестностях иссякли запасы корма для лошадей, и каган увел армию, заверив императора, что вернется на следующий год.
А Ираклий снял осаду и сделал еще один неожиданный ход. Вместо того, чтобы как в прошлые годы уходить на зимовку в Лазику, внезапно устремился в самое сердце Ирана. Ворвался в долину Тигра, около Ниневии разгромил персидское войско, а в начале 628 г. захватил шахскую резиденцию Дасдагерд, гаремы и сокровища. Город, дворцы и все трофеи, которые не удавалось вывезти, безжалостно уничтожались. В Персии начались разброд и паника. Хосрой мобилизовывал в войско чиновников, прислугу. У него еще была боеспособная армия Шахрварза, стоявшая в крепостях Сирии и Малой Азии, но шах впал в прострацию. Он уже никому не верил, во всем винил своих полководцев, объявил Шахрварза и его помощников изменниками и приговорил к смерти. Греки перехватили приказ о их казни и услужливо переправили в руки приговоренных. Шахрвараз немедленно заключил с византийцами перемирие, поднял войско и пошел на родину. Хосроя свергли и казнили, а на престол военные возвели свою марионетку Кавада Широе. Ираклия попросили о мире, и он согласился — надорвавшаяся Персия устраивала его в качестве соседа больше, чем грозные тюрки.
Но сепаратный мир между Византией и Ираном, конечно же, не удовлетворил Тун-Джабгу. Тюркйм-то ничего не обломилось. И каган решил восполнить сие упущение. В 628 г. его армия снова подошла к Тбилиси. Теперь тюрки действовали для себя, а не для византийцев, поэтому без долгих проволочек ринулись на штурм, взяли город и устроили резню еще похлеще, чем в Дербенте. Во время прошлой осады грузины оскорбили кагана, выставив на стене карикатуру на него — тыкву с нарисованными щелками глаз. За это население города было истреблено до единого человека.
Затем племянник кагана Бури-шад был направлен с частью войск в Агванию — уже не для простого набега, а для ее полного завоевания. Персидский наместник бежал, тюрки принялись разорять край, и Агвания капитулировала. После чего Буришад отрядил 3 тыс. воинов под командованием Чорпан-тархана на завоевание Армении. Из Ирана против них было выслано 10-тысячное войско, но разбитая страна пребывала в хаосе, солдаты были сомнительного качества. И несмотря на численное неравенство, Чорпан-тархан заманил противника в засаду и уничтожил.
Это была вершина могущества Западного каганата. Китайский посол Сюань Цзан, посетивший ставку Тун-Джабгу, описывает ее богатство и великолепие. Упоминается и о том, что китайцы застали у кагана послов из Византии, от народов Месопотамии, Средней Азии. И из Руси. Правда, расшифровка этнонимов в китайской передаче далеко не однозначна, но в принципе это могло быть. Северская Русь граничила с владениями каганата на Дону, была заинтересована в союзе против общих врагов — аваров и их вассалов кутургуров.
Однако война продолжалась и на других фронтах. Против Тун-Джабгу вел операции владыка Восточного каганата Кат-Иль-каган. Шли и боевые действия между Восточным каганатом и Китаем. Причем все противники использовали не только копья и стрелы, а и пропагандистское оружие. Китайцы и эмиссары Тун-Джабгу сеяли раздоры среди племен, входящих в Восточный каганат. А эмиссары Кат-Иль-кагана — среди племен, входящих в Западный. И непрочность обеих тюркских держав со слишком уж разношерстным составом подданных сказалась в полной мере. В 630 г. Восточный каганат взорвался восстаниями, был добит китайцами и прекратил существование. Почти одновременно взбунтовались и племена Западного каганата, чьи интересы в составе этого государства так или иначе оказались ущемленными. Возглавил недовольных Кюлюг-Сибир, дядя Тун-Джабгу. Убил кагана и захватил престол. Смута тут же распространилась на армию — тоже разноплеменную. Например, болгары-утургуры поддержали узурпатора, а хазары остались верными законным претендентам. Тюрки покинули Закавказье, и началась гражданская война.
В том же 630 г. внутренний раскол потряс Аварский каганат. После катастрофы под Константинополем в нем зрело недовольство. И когда авары очередной раз попытались направить на греков кутургуров, они восстали. У кагана еще хватило сил разгромить их. Но в подчиненное положение они уже не вернулись. Часть их бежала к франкам, однако там по приказу короля Дагоберта кутургуров просто перебили, припомнив им прежние набеги. Другая часть отступила не на запад, а на восток. К родственным утургурам, с которыми в результате международных интриг им 80 лет пришлось враждовать. И князь утургуров Кубрат принял их.
При болгарском восстании из каганата ушла и масса потомков греческих пленников, угнанных аварами и поселенных в Паннонии. Они явились в Византию, доставили множество проблем правительству, но в конце концов получили места для поселения. Вышли из-под власти каганата хорваты, сербы. И ситуацией решил воспользоваться король франков Дагоберт. В 631 г. он заключил с Ираклием союз против аваров. Но Дагоберт преследовал сугубо собственную выгоду и не рискнул напасть на недавних потрясателей Европы. Вместо этого вдруг двинулся не на аваров, а на их врагов — на княжество Само, сочтя его более легкой добычей. Король жестоко просчитался. Само дважды разнес в пух и прах его армии и надолго отбил у франков охоту лезть на славянские земли.
А племена Западного Тюркского каганата все еще рубились в междоусобных драках. Болгарский князь Кубрат сперва поддерживал узурпатора Кюлюг-Сибира, который приходился ему дядей по материнской линии. Но вскоре тот погиб, эпицентр гражданской войны сместился в Среднюю Азию, и в 635 г. Кубрат совершенно отделился от гибнущего каганата. Основал независимое Болгарское ханство, где кутургуры и утургуры слились в один народ. Нанес поражение аварам, став хозяином всех степей от Кубани до Дуная. И направил посольство в Константинополь. Ираклий обласкал его, пожаловал титул патрикия и богатые дары. Ведь после того, как юную царевну Евдокию, уже отправленную в гарем тюркского кагана, пришлось вернуль с дороги из-за гибели жениха, империи требовалось искать новых союзников.
Получилось так, что Персию-то Византия разгромила, от аварской опасности избавилась, но… ничего не выиграла. Потому что тоже серьезно подорвала свои силы. Усугубил положение сам Ираклий. В возвращенных шахом областях — Сирии, Египте, Закавказье значительная доля христиан была монофизитами (исповедововшими, что Христос имел не две природы, божественную и человеческую, а только одну, божественную). Императору хотелось попрочнее привязать их к Византии, он распорядился найти компромисс между православием и монофизитством. И родилась новая ересь, монофелитство (утверждавшая, что природы было две, но связанных «одной волей»). Из замысла ничего не вышло. Монофизиты компромисс не приняли, но и православные его отвергли. По Византии покатились споры и раздоры на религиозной почве.
А плодами греко-тюрко-персидской войны в полной мере воспользовалась «третья сила». Арабы. Племена которых как раз в это время объединились учением Магомета и начали свои завоевания. Измотавшаяся Персия смогла выставить против них только наспех собранное и необученное ополчение. И в 636 г. в битве при Кадеше была наголову разгромлена небольшой, но сплоченной и вдохновленной идеями ислама армией халифа Омара. Из стран Ближнего Востока, уступленных Ираклию, иранцы свои войска вывели. Но и греки укрепиться как следует там не успели. Арабы захватили их шутя, при минимальном сопротивлении. А к 651 г. почти полностью завоевали Персию. Образовалась новая мировая держава, Арабский халифат. Столицей его стал Дамаск.
В древние времена прочным «тылом» Парфии и Ирана была Средняя Азия. Но теперь ее все еще раздирала война между осколками Западного Тюркского каганата. Местных жителей подобное положение совершенно достало. Вместо мира и процветания тюркская власть принесла Согдиане только бесконечные драки, разорявшие край. И перед бывшими повелителями все чаще захлопывали ворота городов, встречали их стрелами, требуя убираться с глаз долой. В 651 г. очередным узурпатором был убит последний властитель по «законной» линии Ирбис Шегуй-каган, воевать за которого подданные отказались. После чего почти все среднеазиатские города и кочевые племена признали зависимость от Китая. Предпочли власть далекого императора затянувшимся тюркским распрям, да и рассчитывали на помощь перед лицом надвигающейся арабской агрессии.
А наследники и сторонники кагана со своими дружинами бежали к хазарам. Где нашли самый радушный прием, поскольку хазары до сих пор считали каганов рода Ашина своей законной династией. Таким образом, в Прикаспийских степях и на Северном Кавказе возникло еще одно государство — Хазарский каганат. Тюрки составили в нем правящую верхушку и военную аристократию. А основная часть населения была из хазар и барсилов, которые под тюркской властью успели забыть давнюю вражду и перемешались, постепенно сливаясь в один народ. Таким образом Хазарский каганат стал многонациональным государством, но без национальной розни и порабощения одних племен другими. Что диктовалось и внешними условиями — с запада теперь угрожало Болгарское царство, враждебное хазарам. С юга — арабы.
Доказательством внутренних отношений, сложившихся в каганате, служит кладбище, обнаруженное археологами в дельте Волги на «бугре Разина» — там представители нескольких народов похоронены в разное время и по разным обрядам, но вперемежку, бок о бок: тюрки, телесцы, хазары, барсилы, печенеги. То есть и жили они дружно, одной общностью. Столицей Хазарии стал г. Семендер на Тереке. Остатки его обнаружены недалеко от нынешней станицы Шелковской. Четырехугольная крепость, цитадель, высокие валы со рвами протяженностью 4 км. Современники описывали, что это был огромный город, утопавший в садах и виноградниках. Но дома были в основном легкими, деревянными, с горбатыми крышами. А окружали город многочисленные палатки и шатры кочевников, живших тут постоянно или наведывавшихся по мере надобности.
В 658 г. распалось и государство Само — как только умер князь, так и племена, объединенные его властью, рассыпались сами по себе. Но за время существования княжества развеялся миф о всемогуществе аваров. Славяне утратили страх перед ними. И создавали теперь новые племенные союзы, знать не желающие о подчинении кагану. И сам Аварский каганат вдруг неузнаваемо преобразился. Огромная держава, 80 лет сотрясавшая всю Европу, превратилась в довольно небольшое царство. Богатое за счет прошлых грабежей, но… спокойное и миролюбивое. Как только исчезло повиновение подданных, громивших по указке каганов соседей или друг друга, так и реальная аварская сила сошла на нет.
