Многопартийность и политическая борьба

По подсчетам историков, в марте — октябре 1917 г. в стране действовало не менее 220 различных политических партий и групп как общероссийских, так и национальных. Прежняя партийная структура переживала серьезную перестройку. Одни партии покинули политическую арену, другие вышли из подполья и для них настал период невиданного взлета, третьи только начали оформляться.

Прекратили свое существование и распались правомонархические партии и организации — Союз русского народа, Союз Михаила Архангела и др. Октябристы, являвшиеся до революции одной из влиятельных либеральных партий, практически сошли со сцены, уступив место кадетам, ставшим господствующей либерально-демократической партией страны.

Победа Февральской революции, в достижении которой кадетам наряду с меньшевиками принадлежала ведущая роль, в одночасье превратила кадетскую партию из оппозиционной в правящую. Главную свою задачу они видели в продолжение войны, подготовке и проведении выборов в Учредительное собрание, которое должно было определить решение всех принципиальных вопросов, стоящих перед страной. Поэтому до окончания войны и созыва Учредительного собрания, как полагали кадеты, осуществление глубоких социально-экономических преобразований следует отложить. В конце марта 1917 г. состоялся VII съезд конституционных демократов, внесший коррективы в программу действий партии. Пересмотрев устаревшее положение о конституционной монархии, кадеты единодушно признали, что «Россия должна быть демократической парламентской республикой». На съезде обсуждался вопрос о возможном соглашении с меньшевиками и, хотя формально тактика левого блока была отвергнута большинством делегатов, на практике кадетские лидеры придерживались ей в своей политике. Весной 1917 г. ряды партии стремительно росли. По уточненным данным, в марте—апреле ее общая численность достигла 100 тыс. человек, в стране действовало более 380 местных комитетов кадетской партии.

Но наибольший взлет популярности в это время пришелся на социалистические партии и, прежде всего, меньшевиков, переживших свой звездный час. Именно меньшевики — умеренные социал-демократы — возглавили в марте 1917 г. револю-ционно-демократический лагерь. Их лидерство по отношению к другим левым партиям (эсерам, энесам, большевикам) было обусловлено не столько массовостью их партии (численность меньшевиков совместно с объединенными организациями РСДРП, куда входил и ряд местных большевистских комитетов, оценивается в мае 1917 г. в 50 тыс. человек, а к концу лета в 190 тыс.), сколько их идейным влиянием на большинство рабочих, что нашло свое выражение и в преобладании меньшевиков среди руководства общественных организаций трудящихся: Советов, фабзавкомов, профсоюзов, кооперативов.

Общим для всех меньшевиков было признание того, что Россия после свержения самодержавия вступила в стадию буржуазно-демократической революции, последовательное завершение которой открывало перед страной длительную эпоху «культурного, цивилизованного» капитализма, постепенно создающего предпосылки будущего социалистического строя. Исходя из этого, меньшевики поддерживали Временное правительство, добиваясь эффективного контроля за ним со стороны революционной демократии.

Главным вопросом, разделившим меньшевиков, как, впрочем, и все международное социалистическое и рабочее движение, был вопрос о войне. На правом фланге российской социал-демократии оказались Г. Плеханов и его давние соратники В. Засулич и Л. Дейч. К меньшевикам-«оборонцам» принадлежали А. Потресов, В. Левицкий (В. Цедербаум) и ряд бывших ликвидаторов-публицистов. Левое крыло меньшевизма занимали Ю. Мартов (Цедербаум) и его сторонники — меньшевики-интернационалисты (О. Ерманский, Ю. Ларин (Лурье), А. Мартынов и др.). Они последовательно выступали против войны, продолжая считать ее империалистической и после Февраля. К группе Мартова примыкала небольшая организация «внефракционных объединенных социал-демократов», сплотившихся вокруг фигуры М. Горького. Их центром и печатным органом стала газета «Новая жизнь», редактируемая наряду с Горьким В. Базаровым и Н. Сухановым. Но наибольшим авторитетом среди меньшевиков весной 1917 г. пользовались центристы: И. Церетели, Ф. Дан, М. Либер, М. Скобелев и Н. Чхеидзе. Они были сторонниками «революционного оборончества», т.е. защиты революционного Отечества, и оказывали серьезное влияние на массы. Н. Чхеидзе занимал пост руководителя исполкома Петроградского Совета РД и ВЦИКа, Ф. Дан являлся теоретиком партии и известным публицистом, И. Церетели был прекрасным оратором и одним из вождей революционной демократии, блока меньшевиков и эсеров.

До 1917 г. социалисты-революционеры не были массовой политической партией. Но после революции в России, с ее многомиллионным крестьянским населением, у эсеров, исповедующих идеи неонароднического социализма, появились огромные возможности. Это показали уже первые недели после падения царизма, когда только в течение марта 1917 г. численность партии достигла полумиллиона человек (так называемые «мартовские эсеры»). Эсеровская программа «социализации земли» была самой популярной в русской деревне. К тому же эсеры проявили себя как опытные агитаторы и пропагандисты, умевшие привлекать на свою сторону не только крестьян, но и сотни солдат и рабочих.

Признанным вождем и идеологом партии социалистов-революционеров (ПСР) был центрист В. Чернов. Правое большинство возглавляли Н. Авксентьев и А. Гоц. У эсеров, также как и у меньшевиков, выделялось сильное левое крыло интернационалистов, к которому принадлежали М. Спиридонова, Б. Камков, А. Колегаев и П. Прошьян.

По большинству принципиальных вопросов эсеры пошли за меньшевиками, хотя их и разделяли с социал-демократами существенные различия в идеологии. Однако, исходя из оценки текущего момента, В. Чернов полагал, что «в объединении всей демократии на общей основе» и в тесном сотрудничестве с несоциалистическими элементами заключено спасение России.

Идеи межпартийного сотрудничества социалистов в марте 1917 г. разделяли и большевики. Роль этой партии в событиях Февральской революции долгое время преувеличивалась советской историографией. Однако большевиков вряд ли следует причислять к истинным «героям Февраля». Даже по самым смелым оценкам численность РСДРП(б) по всей стране в марте не превышала 24 тыс. членов, а в обеих столицах — Петрограде и Москве — более 1500 чел. Руководство партийной работой в России осуществлялось Русским бюро ЦК РСДРП(б) во главе с А. Шляпниковым, В. Молотовым и П. Залуцким, которые с момента возникновения Временного правительства заняли по отношению к нему резко отрицательную позицию. Однако уже 12 марта 1917 г., после возвращения из ссылки в Петроград группы «старых» большевиков (Л. Каменева, Н. Муранова и И. Сталина), политический курс партии был круто изменен. В редакции «Правды» произошли кадровые перестановки, и партийный актив был переориентирован на союз с блоком меньшевиков и эсеров и условную поддержку Временного правительства. Новую политическую линию одобрило Всероссийское совещание партийных работников РСДРП(б), проведенное в Петрограде 27 марта — 2 апреля 1917 г.

Но едва завершилась работа партийного форума, как вновь произошло коренное изменение стратегии и тактики большевиков.

3 апреля 1917 г. в Петроград из эмиграции вернулся В. Ленин. Вождь большевиков, еще находясь за границей, выступил решительным противником Временного правительства и призвал к переходу от первого буржуазно-демократического этапа ко второму, социалистическому этапу революции. Концепция такого перехода была изложена Лениным в «Апрельских тезисах» и закреплена решениями VII Всероссийской конференции РСДРП(б) (24—29 апреля 1917 г.). Основными политическими лозунгами момента для большевиков стали требования полновластия Советов, заключения немедленного мира, национализации земли при конфискации частного землевладения и хозяйства, установление рабочего контроля над производством и потреблением. Эти меры рассматривались Лениным не как непосредственное введение социализма, а лишь как шаги к нему, возможные только при революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства в форме республики Советов.

Если умеренные социалисты стремились не допустить опасного углубления революции, то Ленин и большевики, наоборот, считали, что только движение к социализму способно вывести страну из тупика.