IV. Выводы из практики третьедумских выборов 3 страница

Чем объясняется это явление? В первую голову тем, что либеральная буржуазия свя­зана слишком тесными экономическими нитями с поместным землевладением, их ин­тересы слишком переплетены взаимно, так что для первой безопасным и желательным представляется лишь реформирование последнего, отнюдь не уничтожение его. Лучше самое медленное, даже незаметно-медленное реформирование, чем уничтожение, — так рассуждает подавляющее большинство либеральных буржуа, и при данном эконо­мическом и политическом положении России этот класс рассуждать иначе не может.

Далее, если взять, напр., стачечное движение, то окажется, что Россия в указанное трехлетие развила его до высоты, невиданной ни в одной из самых передовых, наибо­лее капиталистических стран мира. Отсюда неизбежность такого рассуждения либе­ральной буржуазии, что лучше самое медленное, незаметно-медленное реформирова­ние устарелых условий труда, чем решительный разрыв с старым; лучше сохранить старое, чем решительно разорвать с ним. Напротив, для крестьянства и для рабочих экономическое положение их делало невозможным подобное рассуждение; экономиче­ское положение порождало здесь столкновения действительно резкие, действительно решительные. Ошибочно думать, как думают народники относительно крестьянства, Троцкий относительно рабочих, что эти столкновения выходят за пределы буржуазного общества. Но не подлежит ни малейшему сомнению, что все старое, ветхое, добуржу-азное этими столкновениями и только ими может быть (при известном исходе столк­новений) устранено дочиста, уничтожено совершенно.

Русские помещики, от Пуришкевича вплоть до Долгорукова, воспитали и воспиты­вают нашу либеральную буржуазию в духе невиданного еще в истории

В. И. ЛЕНИН

сервилизма, косности, боязни перемен. Русские крестьяне — при данном экономиче­ском и политическом положении России — представляют из себя буржуазный слой на­селения, из которого эпоха «столкновений», эпоха буржуазных революций (в историко-методологическом значении этого слова) воспитывает, при направляющем участии со стороны рабочих, буржуазию, не отличающуюся вышеуказанными приятными качест­вами. Воспитает ли? на этот вопрос ответ можно будет дать лишь тогда, когда эпоха буржуазных движений в России будет закончена. До тех же пор все прогрессивные на­правления политической мысли в России будут неизбежно делиться на два основные типа, смотря по тому, тяготеют ли они к гегемонии либерализма, стремящегося переде­лать, обновить Россию безобидным для Пуришкевичей образом, или к гегемонии рабо­чего класса, ведущего за собой лучшие элементы крестьянства.

Я сказал: «тяготеют», ибо сознательность в смысле понимания классовых корней той или иной политики предполагать во всех прогрессивных направлениях не приходится. Но марксистам нельзя быть марксистами, если они не доискались этих корней, если они не поняли, что и защита особых интересов рабочего класса и подготовка его к его будущей роли в буржуазной России неизбежно, в силу объективного соотношения об­щественных сил, направляются по тем же двум главным руслам: идти за либерализмом (который идет за Пуришкевичами или рядом с ними) или вести демократические эле­менты вперед вопреки колебаниям, переметыванью, веховству либерализма.

VI

Мы подошли таким образом вплотную к вопросу о пресловутом «левоблокизме». Юрий Чацкий и Ф. Дан, без преувеличения можно сказать, рвут и мечут против лево-блокизма; со стороны последнего из названных политиков это тем естественнее, что надо же прикрыть ему чем-нибудь свою измену делу рабочих и раскол

_____________ ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ_____________ 89

организации рабочих весной 1907 г. в Петербурге ради блока с кадетами! Но вопрос о левоблокизме есть интересный и важный принципиальный вопрос, если говорить не только и даже не столько об избирательных соглашениях (при настоящем избиратель­ном законе «левый блок» весьма редко применялся на практике), а об общем характере и содержании всей избирательной пропаганды и агитации. «Заставлять» наиболее мно­гочисленную в стране демократическую массу (крестьянство и родственные слои не­земледельческой мелкой буржуазии) «делать выбор между кадетами и марксистами»; вести линию «совместных действий» рабочих и крестьянской демократии и против ста­рого режима и против колеблющейся контрреволюционной либеральной буржуазии — вот в чем основа и суть «левоблокистской» тактики, освященной и ходом событий 1905 года (рабочее и крестьянское движение), и голосованиями «трудовой» и рабочей групп в обеих первых Думах, и отношением прессы разных партий к коренным вопросам де­мократии, и даже позицией «крестьянской группы» /// Думы (при обилии правых эле­ментов в этой группе!) по аграрному вопросу. Известно, что земельный проект 43 кре­стьян третьей Думы гораздо демократичнее кадетского, либерального проекта, как признали и сами кадеты!

Несомненно, что именно в этом, общепринципиальном, смысле отвергают «левобло-кизм» ликвидаторы. И так же несомненно, что их отречение от левоблокизма есть из­мена делу демократии. Не было ни одного буржуазно-освободительного движения в мире, не дающего примеров и образцов «левоблокистской» тактики, причем все побе­доносные моменты этих движений связаны всегда с успехами этой тактики, с направ­лением борьбы по этому пути вопреки колебаниям и изменам либерализма. Именно «левоблокистская тактика», именно союз городского «плебса» (= современного проле­тариата) с демократическим крестьянством придавал размах и силу английской рево­люции XVII, французской XVIII века. Об этом Маркс и Энгельс говорили много раз не только в 1848 году, но и гораздо позже.

90___________________________ В. И. ЛЕНИН

Чтобы не приводить много уже раз приводившихся цитат, напомним переписку Маркса и Лассаля в 1859 году. По поводу трагедии Лассаля «Зикинген» Маркс писал, что кол­лизия, проведенная в драме, «не только трагична, но она есть именно та самая трагиче­ская коллизия, которая совершенно основательно привела к крушению революционную партию 1848 и 1849 годов». И Маркс, уже намечая в общих чертах всю линию будущих разногласий лассальянцев и эйзенахцев⁵⁶, упрекал Лассаля, что он впадает в ошибку «тем, что ставит лютеровско-рыцарскую оппозицию выше плебейско-мюнцеровской».

Нас не касается здесь вопрос о том, правилен или неправилен упрек Маркса: мы ду­маем, что правилен, хотя Лассаль энергично защищался от этого упрека. Важно то, что ставить «лютеровско-рыцарскую» (либерально-помещичью в переводе на русский язык начала XX века) оппозицию выше «плебейско-мюнцеровской» (пролетарско-крестьянской, в таком же переводе) и Маркс и Энгельс считали явной ошибкой, счита­ли абсолютно недопустимым для социал-демократа!

Ругаясь и бранясь по адресу левоблокистской тактики, ликвидаторы пытаются шу­мом слов заглушить встающий при этом коренной принципиальный вопрос об обяза­тельности «левоблокизма» для всякой рабочей партии во всяком буржуазно-демократическом движении. Не будучи в состоянии поставить вопрос принципиально, они впадают в курьезные противоречия, сами себя побивая. Пример: тот же Л. Мартов, который как чумы боится «левого блока», пишет, формулируя в «основных положени­ях платформы» аграрную программу: «по-прежнему наиболее верным, наиболее безбо­лезненным и наиболее выгодным для культурного развития остается изъятие поме­щичьей земли из рук ее нынешних владельцев и передача ее народу». Нечаянно дого­ворился — о ужас! — до национализации! Это во-первых. А во-вторых, высказав вер­ную мысль, Мартов высказал (вопреки своему коллеге Череванину: см. его веховскую книгу о «Современном положении» в 1908 году) левоблокистскую мысль, ибо намечен-

_____________ ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ_____________ 91

ная им аграрная программа есть программа левоблокистских действий и против старого режима и против либеральных партий вроде к.-д.И «Гони природу в дверь, она влетит в окно»!!

Аграрная программа, формулированная Л. Мартовым, такова, что на ней объединя­ются (фактически объединяются, т. е. сходятся независимо от каких бы то ни было «со­глашений») и рабочие и крестьяне-трудовики с их идеологическими вождями в лице народников. Напротив, такая аграрная программа отделяет и рабочих и крестьян-трудовиков, вместе взятых, от кадетов (и от либеральной буржуазии вообще). Если вы в добавление к этому совершенно бесспорному политическому выводу примете в сооб­ражение, что аграрный вопрос (вопрос о демократическом аграрном преобразовании) стоит в центре вопросов нашего освободительного движения, то вы увидите, что Мар­тов вынужден был формулировать «левоблокистскую» тактику по центральному во­просу нашей эпохи!

Как и почему случилось с нашим противником «левоблокизма» такое несчастие? Очень просто. Ему пришлось либо порывать прямо и ясно со старой программой — на это он не решился; он еще не «догнал» смелого (в ренегатстве) Череванина и Ларина. Либо надо было пересказать, хотя бы приблизительно верно, старую программу, а из нее «левоблокизм» вытекает неизбежно. Такова уже горькая судьба наших ликвидато­ров.

VII

Нам осталось еще указать на два важных места в статье Мартова. «Стремлением ра­бочей партии, — пишет он, — должно быть, при возникновении каждого такого кон­фликта внутри третьеиюньской системы» (речь шла о конфликтах и трениях, разла­гающих и подтачивающих эту систему), «побудить имущие классы сделать тот или иной шаг в сторону демократизации законодательства и расширения конституционных гарантий и, что представляет для нас наибольшую самостоятельную ценность, — рас­ширения сферы

92___________________________ В. И. ЛЕНИН

нестесненной организации народных сил» (с. 50, «Наша Заря» № 7—8).

Формулировка, данная здесь Мартовым, очень удачна. Но это именно формулировка задач и линии либеральной рабочей политики. «Побудить имущие классы сделать шаг», «расширить сферу нестесненной организации труда» — эти фразы Мартова точь-в-точь повторяют все, сколько-нибудь образованные, сколько-нибудь проникнутые «европейским» духом, либеральные буржуа всего мира. Отличие либеральной рабочей политики от марксистской рабочей политики начинается только там и тогда, где и ко­гда мы видим разъяснение рабочим недостаточности, неудовлетворительности, обмана приведенной сейчас либеральной формулировки. Побудить неимущие классы сделать шаг к изменению самой той «сферы», которую либералы обещают «расширять», к за­мене ее принципиально иной «сферой» — вот как (приблизительно) следует определить задачи и стремления рабочей партии, если нет желания строить либеральную рабочую партию.

Как курьез отметим, что Л. Мартов сам замечает по поводу своей формулировки в примечании к цитированному месту: «Эта формулировка, конечно, не преминет вы­звать обвинения в оппортунизме и легализме во что бы то ни стало». И чем же он опро­вергает эти обвинения, как бы вы думали? Ссылкой на статью Н. Рожкова, — в № 171 «Обской Жизни»⁵⁸. Из статьи этой Мартов приводит 5 строк, крайне неудачно форму­лированных и невразумительных об «открытых политических союзах». Мы не читали этой статьи. Допустим, что Рожков стоит за «открытую партию». Но при чем же это, раз речь идет о формулировке либеральной рабочей политики у Мартова?? С которых пор для оправдания одной своей ошибки можно ссылаться на другую ошибку другого писателя?

Но всего рельефнее, всего лучше передает весь дух статьи Мартова следующая тира­да из заключительного абзаца в заключительном параграфе ее:

«Вся избирательная кампания должна нами вестись под знаменем борьбы пролетариата за свободу своего политического

ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ_____________ 93

самоопределения, борьбы за право иметь свою классовую партию и свободно развивать свою деятель­ность, за участие в политической жизни в качестве самостоятельной организованной силы. Этому прин­ципу (слушайте!) должны быть подчинены как содержание избирательной агитации, так и методы изби­рательной тактики и организационной предвыборной работы».

Вот слова, правильно выражающие «принцип», определяющий «содержание» всей избирательной агитации (и всей политики) ликвидаторов! Хорошие слова «не урезы­вать ничего, не отказываться ни от чего», которыми Мартов утешал марксистского чи­тателя, оказываются только словами, пустыми словами при такой формулировке «принципа». Принцип-то оказывается принципом либеральной рабочей политики, вот в чем суть.

Либеральный буржуа говорит рабочим: вы вправе бороться, вам необходимо бороть­ся за свободу своего политического самоопределения, за право иметь свою классовую партию, свободно развивать свою деятельность, за участие в политической жизни в ка­честве самостоятельной организованной силы. Именно эти принципы либеральной, об­разованной, радикальной — если употреблять английский или французский термин — буржуазии и преподносит рабочим Мартов под названием марксизма.

Марксист говорит рабочим: чтобы действительно и успешно бороться за свободу «своего» политического самоопределения, вы должны бороться за свободу политиче­ского самоопределения всего народа, указывая ему последовательно демократические формы его государственного бытия, отвоевывая массы и неразвитые слои трудящихся из-под влияния либералов. Чтобы ваша партия действительно стояла на высоте пони­мания задач класса, чтобы ее деятельность была на деле классовой, а не цеховой, надо, чтобы она не только участвовала в политической жизни, но направляла — вопреки всем колебаниям либералов — политическую жизнь и самодеятельность широких сло­ев на арену более высокую, чем та, которую указывают либералы, на цели более суще­ственные, более коренные. Не понимает задач класса тот, кто отводит ему «самостоя­тельный»

94___________________________ В. И. ЛЕНИН

уголок «деятельности» на арене, пределы которой, форма и вид которой определяется или допускается либералами. Задачи класса понимает лишь тот, кто направляет внима­ние (и сознание, и практическую работу, и т. д.) на такое пересоздание самой этой аре­ны, всей формы ее, всего вида ее, которое бы не ограничивалось нормами либерализма.

В чем разница обеих формулировок? Да именно в том, между прочим, что первая исключает идею «гегемонии» рабочего класса, а вторая нарочито определяет именно эту идею; первая есть современный, новейший вариант старого «экономизма» («рабо­чим экономическая, либералам политическая борьба»), вторая стремится вырвать в умах всякую почву и у старого «экономизма» и у «неоэкономизма».

Теперь остается поставить заключительный вопрос: в чем разница между Левицким и Мартовым? В том, что первый — ликвидатор из молодых, нового поколения, свобод­ный от традиций и воспоминаний о старом. С задором и прямотой, свойственными мо­лодости, он говорит прямиком: «не гегемония, а классовая партия»! А Мартов «виды­вал виды», был некогда староискровцем, в нем перемешаны старые традиции, еще не

* вполне выветрившиеся, и новое ликвидаторство, еще не вполне осмелевшее; поэтому

он усердно клянется и божится: «ничего не урезывать, ни от чего не отказываться», а потом, после долгих, долгих окольных рассуждений проговаривается, что «принцип»-то всей избирательной агитации должен быть ликвидаторский. А все дело как раз в «принципе» избирательной кампании.

«Просвещение» №№ 1 и 2, Печатается по тексту

декабрь 1911 г. и январь 1912 г. журнала «Просвещение»

Подпись: К. Тулин

Вернее: содержание этих традиций, идейное ядро их выветрилось уже вполне у Мартова, но слова остались, привычка к «приличной вывеске» «непримиримого интернационалиста» сказывается.

НАЧАЛО РАЗОБЛАЧЕНИИ О ПЕРЕГОВОРАХ ПАРТИИ К.-Д. С МИНИСТРАМИ

Те, кто шесть и пять с половиной лет тому назад били тревогу по поводу перегово­ров к.-д. с министрами вообще и о министерских портфелях в особенности, не могут не испытывать теперь чувства глубокого удовлетворения. Историческая правда берет свое и выплывает наружу иногда с такой стороны, с которой менее всего можно бы было ожидать правды. Теперь разоблачения начаты и, несмотря на все усилия «заинтересо­ванных» лиц (и партий) замять их, разоблачения не остановятся. С полной уверенно­стью можно сказать, что эти разоблачения будут подтверждать и подтвердят вполне правильность наших тогдашних нападений на кадетов.

Разоблачения начал Витте своей полемикой с Гучковым. Цель выступления Витте и характер его выступления — самые низменные; интрига худшего сорта, желание под­ставить ножку и пододвинуться к портфелю, вот его мотивы. Но известно, что когда два вора дерутся, то от этого всегда бывает некоторый выигрыш для честных людей, а если три вора дерутся, то выигрыш, вероятнее всего, увеличится.

В письме Витте самым существенным было, конечно, то, что он должен был волей-неволей установить некоторые факты, — открывая возможность (и вызывая необхо­димость) проверять эти факты опросом всех участников дела. Основные факты из письма Витте вытекают следующие:

96___________________________ В. И. ЛЕНИН

1) На совещании с Витте участвовали Шипов, Гучков, Урусов, Е. Трубецкой и М.
Стахович, т. е. деятели партий кадетской, мирнообновленческой и октябристской.

2) «В первом заседании совещания между графом Витте (мы цитируем его письмо) и
вышеупомянутыми общественными деятелями последовало принципиальное согласие
по всем главным вопросам, за исключением вопроса о назначении министра внутрен­
них дел».

3) «Граф Витте настаивал на назначении Дурново, а общественные деятели, за ис­
ключением князя Урусова, высказывались против этого назначения. Князь же Урусов
убеждал своих коллег по совещанию, ввиду трудного момента и невозможности мед­
лить, согласиться на назначение Дурново и, с своей стороны, чтобы показать пример,
заявил, что готов принять пост товарища Дурново по министерству... В следующем за­
седании Шипов, Гучков и кн. Трубецкой заявили, что они не могут войти в министер­
ство, где будет Дурново...».

4) Кандидатура Столыпина была выдвинута, но на ней не сошлись, одни были за,
другие — против.

Спрашивается, какие поправки внес в это изложение дела Гучков? Он подтвердил, что «горячим защитником кандидатуры Дурново явился кн. Урусов, впоследствии член I Гос. думы». Витте, по словам Гучкова, колебался и готов был один момент отказаться от Дурново, ибо в печати готовились разоблачения и громовые статьи против него. «Все описываемое происшествие, — добавлял Гучков, — имело место сейчас же после манифеста 17 октября, когда царствовала самая широкая, я бы сказал, необузданная свобода печати».

Переговоры были долгие: Гучков пишет о «томительных днях длящихся перегово­ров». О Столыпине, дескать, «никто не делал отрицательного отзыва, о котором пишет гр. Витте». Характеризуя тогдашнее положение вообще, Гучков говорит: «Много яви­лось теперь «спасателей» отечества... А где они тогда были?.. Многие из них тогда еще не решили, по какую сторону баррикады встать».

НАЧАЛО РАЗОБЛАЧЕНИЙ_____________________________ 97

Таковы существенные пункты разоблачений Витте и Гучкова; мелочи, конечно, ос­тавляем в стороне. Историческая правда выступает наружу вполне определенно: 1) ни­каких серьезных различий между кадетами и октябристами в этот серьезнейший мо­мент русской истории не было; 2) «многие» (из буржуазных деятелей, а по «тонкому» намеку Гучкова, пожалуй, и из министров) «тогда еще не решили, по какую сторону баррикады встать». Но факт тот, что собирались на совещание, и не раз, люди одной определенной «стороны баррикады». И министры, и октябристы, и кадеты в совещани­ях стояли на одной стороне баррикады. Историческая правда не допускает ни сомне­ний, ни перетолкований: это были совещания, переговоры правительства с контррево­люционной, либеральной буржуазией.

Теперь взгляните на поведение кадетов. После разоблачений Витте и Гучкова (пись­ма того и другого напечатаны в Петербурге 26-го, в Москве 27-го сентября ст. ст.) ка­деты хранят полное молчание о своем участии, пытаясь только «дразнить» Гучкова. И «Речь» от 28-го сентября и «Русские Ведомости»⁶⁰ от того же числа именно «драз­нят» Гучкова, что он-де потом был коллегой единомышленников Дурново, но ни по­правок, ни опровержений насчет исторических фактов не печатают. Третий вор на­деется, что за спором Витте и Гучкова его не заметят!

Тогда октябристы начинают «мстить» и Витте и кадетам сразу. В «Голосе Москвы» от 14-го октября (две недели разведок у октябристов, трусливого и подлого молчания у кадетов!) появляется «справка» под заглавием: «Союз графа Витте и П. Н. Дурново с кадетами». Новые разоблачения сводятся к следующему: 1) Е. Трубецкой в то время состоял членом к.-д. партии. 2) «Не желая вводить графа Витте в какое-либо заблужде­ние, кн. Трубецкой счел себя обязанным предупредить его, что о всех его переговорах с общественными деятелями» (понятно, что рабочих и крестьянских демократов к «об­щественным деятелям» ни октябристы ни кадеты не относят: в октябре 1905 года рабо­чие и крестьяне были, очевидно, «деятелями» енеобщественными!)

98___________________________ В. И. ЛЕНИН

«он, кн. Трубецкой, будет поставлять в известность бюро своей партии, ежедневно со­биравшееся для обсуждения текущих дел в квартире проф. Петражицкого». 3) Против кандидатуры Столыпина особенно горячо восстал г. Петрункевич, находивший, «что в крайнем случае (sic!) надо посоветовать графу Витте назначить министром внутренних дел скорее Дурново, чем Столыпина. Прочие деятели к.-д. партии вполне согласились с мнением Петрункевича, и князю Трубецкому было поручено передать графу Витте за­ключение общественных деятелей, заседавших в квартире Петражицкого». Трубецкой на следующее утро поехал к гр. Витте и в точности передал отзыв бюро к.-д. партии об обоих кандидатах.

Подтвердил ли Е. Трубецкой ссылку на него? Вполне подтвердил, назвав сообщение «Голоса Москвы» «совершенно точным» — и корреспонденту «Нового Времени»⁶¹ (№ от 15-го октября) и корреспонденту «Речи» (№ от 19-го октября). «Пожалуй, не го­дится слово «бюро», — говорил Трубецкой, — следовало бы сказать: руководители партии» (к.-д.), другая, столь же несущественная, «поправка» Трубецкого относится к тому, что он ездил к Витте «может быть, и не на другое утро, а через 2—3 дня». Нако­нец, корреспонденту «Речи» Трубецкой сказал:

«Следовало бы возразить на одно утверждение Гучкова. Он говорил, что обществен­ные деятели не вступили в кабинет только из-за Дурново. Это не совсем так (не совсем так!) по отношению ко мне и, если не ошибаюсь, к Шилову. Я и Шипов выражали со­гласие вступить в состав кабинета при условии предварительной выработки програм­мы, но Витте убеждал нас вступить в министерство, не ставя этого условия. В этом и заключается наше отличие от Гучкова, который, сколько помнится, такого условия не ставил». Осторожно выражается по этому пункту г. Трубецкой: «не совсем так», «сколько помнится»!

- так! Ред.

НАЧАЛО РАЗОБЛАЧЕНИЙ_____________________________ 99

Г-н Петрункевич выступает в «Речи» 19-го октября — через три недели после нача­ла разоблачений!! И посмотрите, как выступает.

Начинает он с длинного рассуждения (27 строк) о том, что на память полагаться нельзя, а мемуары вел один Шипов.

К чему это рассуждение? Хотите вы оглашения истины немедленно и полно? Тогда нет ничего легче, как назвать всех участников и опросить их. Если же вы не хотите ог­лашения истины о своей партии, то не к чему играть в прятки, ссылаясь на Шилова.

Далее, на 27 строках идет рассуждение о склонности октябристов к «уткам». — При чем это рассуждение, раз «Голос Москвы» назвал лицо, подтвердившее сообщение?? Γ­η Петрункевич явно стремится загромоздить простой и ясный вопрос кучей литератор­ского и дипломатического сора. Это — прием не честный.

Следует 20 строк колкостей по адресу г. Трубецкого: «личное воспоминание» — никаких других воспоминаний, кроме личных, не бывает! — князь об этом «никому ни слова не говорил» — курсив Петрункевича, явно упрекающего этим Трубецкого за не­скромность. Вместо прямого ответа на вопрос кадеты начинают упрекать друг друга за нескромность! Какой смысл может иметь подобный прием, кроме того, что он выдает досаду кадетов за разоблачения? выдает их попытки замять дело (дескать, не будьте, князь, нескромным дальше!).

После 74-х строк предисловия следует, наконец, опровержение по существу: 1) бюро к.-д. партии было в Москве и не могло поэтому собираться у Петражицкого; 2) Петра-жицкий «в то время не входил в состав лиц, руководивших делами партии»; 3) «неко­торые члены (бюро к.-д. партии), находившиеся в Петербурге, не были уполномочены входить в какие-либо переговоры, а тем более в союзы с графом Витте, Дурново или с кем-либо другим». 4) «Лично я (г. Петрункевич) был у Петражицкого один (курсив г. Петрункевича) раз, и в этот раз действительно происходила беседа о возможности кан­дидатуры кн. Е. Трубецкого

100__________________________ В. И. ЛЕНИН

в мин. нар. проев., причем все присутствующие выражали убеждение, что князь может занять предлагаемый пост лишь под условием ясной и определенной программы всего министерства, вполне соответствующей условиям политического момента, притом ми­нистерства, которому «общество» (припомните, что понимают под «обществом» все спорящие: рабочие и крестьяне — не «общество») могло доверять. Весьма может быть, что при этом оценивались личные и политические качества различных кандидатов, в том числе Дурново и Столыпина, но ни моя память не сохранила горячей речи, убе­дившей всех присутствовавших, ни память последних, к воспоминаниям которых я об­ратился».

Вот и все деловое «опровержение» г-на Петрункевича, добавляющего на 48-ми стро­ках еще ряд колкостей по адресу Трубецкого, что-де память ему изменила, что партия к.-д. союза с Дурново не заключала «и не допустила члена своей партии кн. Трубецкого вступить в министерство, которое партия не могла поддерживать».

Ничего нового не прибавляют письма Трубецкого и Петрункевича в «Речи» от 27-го октября: первый настаивает, что именно Петрункевич «советовал предпочесть Дурново Столыпину», второй отрицает это.

Что же получается в итоге?

Г-н Петрункевич заявил, что некоторые члены бюро, находившиеся в Петербурге, не были уполномочены входить в какие-либо переговоры, но факт переговоров он под­тверждает против своей воли! «На совещании у Петражицкого, — пишет сам г. Пет­рункевич («Речь» 27. X.), — мы обсуждали кандидатуру кн. Трубецкого».

Значит, переговоры были. Если «партия», как пишет тот же г. Петрункевич, «не до­пустила» Трубецкого, значит, переговоры велись от имени партии!

Г-н Петрункевич побивает сам себя с замечательным искусством. Не было перегово­ров, но... но было «совещание о кандидатуре». Не было заседаний бюро партии, но... но было решение партии. Подобные жалкие увертки характеризуют людей, тщетно пы­тающихся спрятаться.

НАЧАЛО РАЗОБЛАЧЕНИЙ____________________________ 101

Чего бы проще, в самом деле, как назвать всех участников совещания? как привести точное решение «бюро» или партии, или руководящих лиц? как изложить будто бы яс­ную, будто бы определенную программу, которой требовали (будто бы) кадеты от ми­нистерства Витте? Но в том-то и беда наших либералов, что они не могут сказать прав­ды, что они боятся ее, что она их губит.

Вот и являются мелкие, мизерные уловки, увертки, отговорки, затрудняющие (для невнимательного, по крайней мере, читателя) уяснение великой важности историческо­го вопроса об отношении либералов к правительству в октябре 1905 года.

Почему правда губит кадетов? Потому, что факт переговоров, обстановка и условия их опровергают басню о «демократизме» кадетов и доказывают контрреволюционность их либерализма.

Могла ли вообще демократическая на деле партия вступать в переговоры с таким человеком, как Витте, в такое время, как октябрь 1905 года? Нет, не могла; для подоб­ных переговоров неизбежна была известная общая почва, именно общая почва контр-революционных стремлении, настроении, поползновении. Не о чем было вести пере­говоры с Витте, кроме как о прекращении демократического, массового движения.

Далее. Если даже допустить на минуту, что кадеты вступали в переговоры не без де­мократических целей, то могла ли бы демократическая партия умолчать перед народом об этих переговорах, когда они были прерваны? Никоим образом не могла. Тут-то и проявляется различие между контрреволюционным либерализмом и не заслуживаю­щим подобной характеристики демократизмом. Либерал хочет расширения свободы, но так, чтобы демократия от этого не усилилась, чтобы переговоры и сближение с ста­рой властью продолжались, укреплялись, упрочивались; поэтому либерал

См. прекрасное выяснение этой общей почвы на основании статей самого г. Милюкова («Год борь­бы») в статье Ю. К.: «Из истории русского либерализма» в сборнике «Зарницы», СПБ., 1907. «Отставка гр. Витте равносильна потере последнего шанса сговориться», — писал г. Милюков 18-го апреля 1906 года, признавая тем самым вполне ясно и определенно, что сговоры были и были шансы, был смысл в повторении попыток к сговору.