Догматико-полемические сочинения

1) Между догматико-полемическими произведениями Тертуллиана древнейшим, самым значительным и выдающимся по оригинальности в построении доказательств является книга «Об отводе еретиков» (De praescriptione haereticorum)[812]в 44 главах[813]. Она написана в период, когда Тертуллиан принадлежал еще к православной Церкви, и во всяком случае раньше сочинений, написанных им специально против отдельных еретиков, так как в конце этого произведения он заявляет: «Теперь общее наше рассуждение против всех ересей закончено... Впоследствии, если дозволит нам милость Божия, мы будем отвечать некоторым еретикам и специально» (cap. 44 [45]). Поэтому полагают, что оно написано до 207 г. или даже около 200 г. Употребленный в заглавии термин praescriptio взят из римского права, где он обозначал формальное возражение ответчика в гражданском процессе против истца, в силу которого судья, если он признавал заявление основательным и законным, отказывал в иске без разбора дела по существу. К основательным и законным возражениям римское право относило обман, насилие, давность [срока]. Этим заглавием Тертуллиан показывает, что он намерен бороться с еретиками (разумеются гностики) оружием, заимствованным у юриспруденции, и с юридической точки зрения возражать против их новшеств, их притязаний на обладание священными книгами и Откровенной истиной, чтобы этим путем отклонить разбор по существу тех обвинений, какие выставляются еретиками против православной Церкви.

В длинном введении (cap. 1—14) Тертуллиан дает разъяснения о происхождении и сущности ереси. Не должно удивляться ни тому, что есть ереси, ибо предсказано было, что они будут, ни тому, что они ниспровергают веру некоторых, ибо они для того и существуют, чтобы вера, имея испытание, имела и доказательство; и напрасно соблазняются тем, что ереси имеют столь великую силу. Должно было быть ересям, чтобы открывались достойные похвалы люди — как такие, которые устояли во время мучений, так и такие, которые не уклонились в ереси. Ереси получили свое начало от философии. Охраняя нас от них, апостол заповедует остерегаться философии. Что общего между Афинами и Иерусалимом, Академией и Церковью, еретиком и христианином? Нам нет нужды в любознательности после Христа Иисуса, нет нужды и в исследовании после Евангелия. Еретики ссылаются на слова Господа: «ищите, и найдете» (Мф. 7: 7; Лк. 11: 9). Но это имеет значение только для тех, кто не обладает истиной: искание единого и истинного учения не может быть беспредельным — должно искать его, пока не найдешь, и должно веровать в него, когда найдешь, и затем ничего более не должно делать, как только хранить то, во что ты уверовал. Ты ищешь для того, чтобы найти, а находишь для того, чтобы уверовать — верой ты прекратил искание и нахождение. Менее всего должно искать истины у еретиков: они еще ищут истины, следовательно, не имеют ее; а так как еще не имеют, то еще не уверовали; а так как еще не уверовали, то они и не христиане. Свободное исследование находит свой предел в «правиле веры» (regula fidei), и ничего не знать более по сравнению с правилом веры — значит знать все.

В главах 15—19 Тертуллиан устанавливает тему спора с еретиками. Они выставляют в свое оправдание Писание и этим действительно твердых утомляют, слабых уловляют и возбуждают в них сомнения[814]. Но их необходимо лишить этой могущественнейшей позиции: их не должно допускать к рассуждению о Писании, но должно решить, кому принадлежит владение Писанием, чтобы к нему не был допущен тот, кому оно никаким образом не принадлежит. Состязание с еретиками в Священном Писании не принесет. никакой пользы: они не принимают некоторых книг Священного Писания, а те, которые принимают, искажают своими вставками и пропусками сообразно со своим учением; если принимают их, то принимают не в целом виде и это еще искажают. Поэтому для решения вопроса необходимо применить другие методы и тему формулировать так: кому принадлежит самая вера, достоянием которой является Священное Писание? От кого, через кого, когда и кем сообщено христианское учение? Ибо очевидно, где истинное учение и истинная христианская вера, там и истинное Писание и истинное толкование его и все истинно христианское Предание.

Первый отвод против еретиков — praescriptio veritatis, или доказательство того, что только кафолическая Церковь обладает истиной, потому что она сохраняет преданное Христом и апостолами учение (cap. 20—29). Только основанные апостолами Церкви и происходящие от последних сохраняют истинно апостольское Предание: все они считаются апостольскими как потомки апостольских Церквей; хотя Церквей много, однако та апостольская, первоначальная, от которой все они происходят — одна: все они в этом отношении первоначальные и апостольские, так как все они составляют одну. Всякое учение, которое согласно с теми апостольскими Церквами, матерями и родоначальницами веры, должно считать истинным, так как оно, без сомнения, содержит то, что Церкви получили от апостолов, апостолы — от Христа, Христос — от Бога. Напротив, должно считаться ложным всякое учение, которое противоречит истинному учению Церквей и апостолов Христа и Бога. Что изложенное в «правиле веры» учение содержит апостольское Предание, это доказывается общением с апостольскими Церквами и отсутствием различия в учении. «Это есть свидетельство истины» [(cap. 21)]. Возражения гностиков, что апостолы не знали всей полноты проповеди или не всем сообщили все содержание веры, или, наконец, что Церкви по своей вине приняли не так, как они проповедовали, Тертуллиан отвергает как противные разуму и истории: Христос Свое учение, и именно все Свое учение сообщил апостолам, а апостолы передали это учение основанным ими Церквам. Нет тайного апостольского учения, как ложно утверждают гностики. Но если допустить, что все Церкви заблуждались, то вероятно ли, чтобы столько великих Церквей заблуждались в одной и той же вере? Ложное учение Церквей должно было бы иметь различные результаты. Но то, что у большого числа людей находится одно и то же учение, есть не заблуждение, а предание. Если бы учение ереси было истинным, то оказалось бы, что до появления ее проповедовалось бы ложное Евангелие. Но каким образом ереси появились раньше истинного учения?

Это приводит Тертуллиана к исследованию вопроса о времени появления еретиков или ко второму отводу — praescriptio principalitatis veritatis [отвод (иска) по причине первоначальности истины] (cap. 31—36), т. е. что кафолическое учение древнее ереси. Относительно каждой ереси можно точно установить время ее позднейшего происхождения, так как известны основатели каждой. Притча о сеятеле учит, что доброе семя посеяно Богом прежде, чем дозволено было диаволу посеять худое семя плевел. Но если какие-либо ереси осмелятся отнести себя ко времена апостольским, то им можно сказать: укажите основателей своих Церквей, раскройте последовательный ряд своих епископов, идущий преемственно от кого-либо из апостолов или мужей апостольских. Апостольские Церкви, как смирнская, римская и другие, так доказывают свое происхождение. Учение кафолической Церкви появилось не позднее — напротив, оно раньше всех учений, и это есть свидетельство истины, повсюду имеющей первенство. Оно нигде не опровергается апостолами — напротив, защищается ими, и это есть показатель законного владения. В удостоверение этого Тертуллиан приглашает обойти апостольские Церкви — там доселе стоят на своих местах самые кафедры апостолов, там читаются подлинные их послания, слышится, так сказать, их голос и видятся их образы. К кому ближе Ахайя, тот имеет Коринф; кто недалеко от Македонии, тот имеет Филиппы [или Фессалоники]; кто может отправиться в Азию, там — Эфес, а у кого по соседству Италия, тот имеет Рим, откуда приходит авторитет учения и в Карфаген.

Из этого вытекает третий отвод — praescriptio proprietatis [отвод (иска) по причине права собственности] (cap. 37-40): если все так, как доказывает Тертуллиан, то истина присуждается православным, так как они хранят то правило веры, которое Церковь получила от апостолов, апостолы — от Христа, Христос — от Бога; а в таком случае основательно то положение, что еретикам нельзя дозволять апелляции к Священному Писанию, так как без Писания доказано, что они не имеют отношения к Писанию: если они еретики, то не могут быть христианами, так как они не от Христа получили то учение, которому последовали по своему выбору, почему и получили имя еретиков. Как нехристиане они не получают никакого права собственности на христианские писания. Церковь вправе спросить их: кто вы? когда и откуда вы пришли? что вы делаете в моем владении, когда вы не мои? Владение принадлежит Церкви, она владела издавна, владела прежде, имеет верную передаточную от тех самых, кому принадлежало имение. Она — наследница апостолов; она владеет так, как они определили в своем завещании, как вручили вере. Еретиков они лишили наследства и отвергли как чужих, как врагов; учение еретиков уклоняется от апостольского. А где различие в учении, там искажение писаний и их толкований. Но всякая порча — позднейшего происхождения. Одни из еретиков извращают Писание рукой, т. е. портят текст в рукописях, а другие извращают его смысл толкованием. Но кафолическая Церковь обладает полным и неповрежденным Писанием и изъясняет его правильно. Первовиновник еретических заблуждений — диавол, которому принадлежит роль извращать истину, который подражает даже Божественным таинствам в мистериях идолов.

В заключение Тертуллиан выдвигает еще одно возражение против еретиков — их образ жизни: в их поведении нет устойчивости, в религиозной жизни нет дисциплины, им недостает миссионерской ревности, страха Божия. Имея различные учения, они соединяются только в общей борьбе с истиной. Ереси уклоняются во многих пунктах даже от своих основателей; очень многие не имеют даже церквей: без матери, без отечества, без веры блуждают они, как изгнанники, со своей пустотой. Но кто не остается верным единству, тот подлежит Божественному суду. Вывод тот, что на основании достоверных, законных и необходимых возражений еретикам должно отказать в праве ссылаться на Священное Писание.

В изданиях помещаются еще дальнейшие (45-53) главы этого произведения — о ересях от Досифея и Симона Волхва до Праксея[815]; но они, несомненно, принадлежат другому автору, который широко пользовался сочинением Ипполита «Синтагма против всех ересей».

Произведение Тертуллиана De praescriptione haereticorum, написанное хорошо обработанным языком, по выдержанному в общем плану с последовательным развитием темы имеет важное значение по своей классической защите принципа и авторитета Предания: положения, высказанные св. Иринеем, он в этом сочинении развил и научно-юридически обосновал.

2) В конце трактата «Об отводе еретиков» Тертуллиан обещает написать специально против отдельных еретиков. Между этими произведениями особенно выделяется опровержение наиболее серьезного противника кафолического христианства — Маркиона. Тертуллиан много лет потратил на обработку направленного против него сочинения и опубликовал его только в третьей — окончательной — редакции в виде пяти книг «Против Маркиона» (Adversus Marcionem)[816]. Первая книга этого третьего издания написана в 15-ом году Септимия Севера [(Adv. Marcionem I, 15)], т. е. в 207—208 гг.; остальные четыре отделены от нее известными промежутками, которые точно не могут быть определены, но едва ли они простирались на много лет. Маркион распространял свои заблуждения в Риме и в своей книге «Антитезы» доказывал, что между Богом Ветхого и [Богом] Нового Завета — непримиримое противоречие. Суровый Творец мира — иной Бог, чем благой Бог, который открылся в Лице Иисуса Христа и принял призрачное тело, чтобы упразднить закон, а не исполнить. Тертуллиан подвергает противоречия «Антитез» остроумной критике. В первой книге автор излагает учение о единстве Бога и Его свойствах, доказывая, что благого Бога, Который не был бы вместе с тем и Творцом мира, не существует. Во второй книге раскрывается учение о том, что Творец мира и есть единый истинный Бог, обладающий всеми свойствами, какими маркиониты наделяют своего благого Бога; а также об образе Божием в человеке, о происхождении греха, который имеет основание в злоупотреблении человеческой свободой, и о человеческом образе Христа. Третья книга ставит своей целью доказать тождество явившегося на земле Христа и предсказанного в Ветхом Завете. За этим опровержением маркионовского богословия и христологии в четвертой й пятой книгах следует устранение мнимых противоречий, которые Маркион хотел найти между законом и Евангелием, и критика маркионовского новозаветного канона: Маркион для согласования со своим учением принимал только Евангелие Луки и десять посланий ап. Павла.

Пять книг против Маркиона являются самым обширным и весьма удачным полемическим произведением Тертуллиана и вообще лучшим из написанного против гностицизма: он с большой основательностью, ученостью и красноречием разъясняет все вопросы, которые затронуты были сложной системой Маркиона.

3) «Против Гермогена» (Adversus Hermogenem)[817]написано в скором времени после сочинения De praescriptione haereticorum (Adv. Hermogenem 1, начало) и направлено против живописца и философа Гермогена, который распространял в Карфагене свое дуалистическое учение и утверждал, что мир сотворен из вечной, несозданной и непроисшедшей материи. Свое учение он старался утвердить на авторитете Священного Писания. Тертуллиан в первом отделе (cap. 1—18) развивает философские и религиозные основания против положений Гермогена; затем (cap. 19—34) доказывает недостаточность выставляемых им аргументов из Священного Писания и, наконец (cap. 35-45), стремится привести утверждения еретика ad absurdum. В противоположность ему Тертуллиан доказывает творение мира из ничего. В этом произведении Тертуллиан, может быть, воспользовался сочинением Феофила Антиохийского «Против [ереси] Гермогена».

4) «Против валентиниан» (Adversus Valentinianos)[818]написано после произведения «Против Гермогена», как видно из 16 главы его, и ясно обнаруживает приверженность Тертуллиана к монтанизму; оно направлено против гностической секты Валентина, основывается на сообщениях Иринея (Adv. haer. I) и представляет, собственно, не опровержение валентиниановской системы, а едкое высмеивание ее учения об зонах и гордости приверженцев Валентина, причем автор нигде не обнаруживает стремления углубиться в ход мыслей противников.

Неизвестно, написал ли Тертуллиан, как предполагал (cap. 3[; ]6), научную критику системы Валентина — о таком произведении известий не сохранилось.

5) «Средство против ужаления скорпионов» (Scorpiace, или Adversus gnosticos scorpiacum)[819] — небольшое произведение (в 15 глав), направленное против «скорпионов Церкви», т. е. гностиков, которые хотят отравить своим ядом верующих, утверждая, что во время гонений можно не только убегать, но даже и внешне отрекаться от веры, если только внутренне остаются верующими. На основании Ветхого и Нового Завета Тертуллиан энергично доказывает, что твердость в исповедании веры — обязанность христиан и что мученичество имеет нравственную ценность и значение.

Сочинение обнародовано после второй книги «Против Маркиона» (Scorpiace 5). Предполагаемое им положение дел отвечает времени гонения при Скапуле, почему составление его можно отнести к 213 г.

6) «О плоти Христа» (De carne Christi)[820]написано против докетизма гностиков (Маркиона, Апеллеса, Валентина, Александра), которые признавали невозможным истинное и действительное воплощение небесного Христа. Тертуллиан основательно опровергает это заблуждение (cap. 1-16) и затем доказывает (cap. 17—24, всех глав 25) на основании Священного Писания, что Христос действительно имел человеческое тело и родился от Девы Марии без участия мужа. Для опровержения еретиков Тертуллиан пользуется своим излюбленным способом доказательства — отводом: Маркион — ни пророк и апостол, ни апостольский ученик и христианин, иначе он должен был бы принять церковное Предание о вочеловечении Христа; вместо этого он спорит против истины. Без восприятия плоти Христос истинно не спас бы нас. Вообще, в этом произведении Тертуллиан глубоко захватывает учение о воплощении и с большим воодушевлением защищает его, так что по этому вопросу трактат Тертуллиана «О плоти Христа» имеет важное догматическое значение.

7) «О воскресении плоти» (De resurrectione carnis)[821] — обширное произведение (63 главы) посвящено вопросу, которым занимались апологеты (Иустин, Татиан, Афинагор, Феофил) и Ириней, и направлено против гностиков. Со своей точки зрения они [(гностики)] отрицали как воскресение Христа, так и воскресение плоти вообще. Тертуллиан приводит доказательства в защиту этой важной истины прежде всего, подобно Афинагору, из соображений разума (cap. 3—17: тело — образ Божий, орган души, участвует с ней в благодати и спасении, вместе с ней должно получить награду и наказание); затем (cap. 18—51) подробно изъясняет относящиеся к этому вопросу места из Священного Писания Ветхого и Нового Завета; наконец, изображает свойства воскресшего тела и особенно настойчиво оттеняет субстанциальное тождество имеющего воскреснуть тела с нынешним, земным.

8) «Против Праксея» (Adversus Praxeam)[822], в 31[823]главе — защищает троичность Лиц в Боге против патрипассианского монархианства Праксея. Во введении Тертуллиан дает некоторые сведения о личности Праксея: он был исповедник из Фригии и противник монтанистов: особенно он действовал против них в Риме при епископе Викторе. Праксей развивал учение о воплощении и страдании Отца и свою ересь распространял в конце II в. в Риме и Карфагене. Но Тертуллиан опровергает такую фазу патрипассианского монархианства, в какой оно было, вероятно, при Каллисте, т. е. после 217 г. Трактат Тертуллиана «Против Праксея» можно считать последним из его антиеретических произведений — он составлен, во всяком случае, долгое время спустя после разрыва его с Церковью (cap. 2). Патрипассианству Тертуллиан ставит в вину, что Праксей дел&т в Риме два дела сатаны: изгонял пророчество (боролся против монтанизма) и вводил ересь, обращал в бегство Параклита и распинал Отца (Paracletum fugavit, et Patrem crucifixit [cap. 1]). Против еретического заблуждения Тертуллиан раскрывает кафолическое учение о Троице — субстанциальное единство и троичность Лиц в Боге, для чего приводит доказательства из Священного Писания и из разума. Однако при защите учения о различии Лиц Отца и Сына Тертуллиан не избежал некоторой доли субординационизма, хотя в некоторых триадологических выражениях и оборотах приближается к вероопределению Никейского собора.

9) «О крещении» (De baptismo)[824], 20 глав — написано до перехода автора в монтанизм и вызвано теми сомнениями, какие возбудила в Карфагене некая Квинтилла, принадлежавшая к секте Гая, которая оспаривала необходимость и благодатные действия крещения, особенно на том основании, что омовение водой представляется совершенно незначительным актом. Тертуллиан возражает, что у Бога акты в способе совершения просты и, однако, могущественны в своих действиях (cap. 2). Потом говорит, что вода в ветхозаветных и новозаветных установлениях имеет символически-типическое значение очищения и употреблению ее подражают даже в языческих мистериях (cap. 3—5). Далее говорит о сущности, необходимости, способе совершения, действиях крещения и соединенного с ним помазания (cap. 6—8), о крещении Иоанна (cap. 10—11), о крещении еретиков, которое он считает не имеющим значения, о крещении кровью как замене водного крещения: оба они — водное и кровавое крещение — произошли из раны прободенного ребра Христова; о крещении детей, о праздничных временах крещения и о приготовлении к нему (cap. 15-20). Произведение написано Тертуллианом до отпадения в монтанизм. Как первый специальный трактат

0 крещении[825]это произведение важно и поучительно в догматическом и практическом отношении.

10) «О душе» (De anima)[826], 58 глав — исследование о сущности души, ее свойствах и силах (cap. 4—22), о происхождении души (cap. 23—35), о развитии души, в особенности об отношении ее ко злу (cap. 36—49), о судьбе души после смерти. Во введении (cap. 1—3) Тертуллиан говорит о философских теориях относительно души и утверждает, что только христианство может ответить на все вопросы о ней. Произведение направлено не только против идеалистических и материалистических философов и против гностиков, находившихся под влиянием первых, но даже преимущественно против медиков и естествоиспытателей, которые часто упоминаются. При опровержении их Тертуллиан пользовался в качестве источника четырехтомным произведением греческого ученого врача Сорана, старшего современника Галена — из него он делает извлечения.

Тертуллиан различает естественные и сверхъестественные силы души; способность познания и воли принадлежит к естественной сущности души, и нравственное различие должно выводить из свободной воли. Он приписывает душе известную телесность, под которой он разумеет corpus в стоическом понимании, т. е. реальность и субстанциальность ее: она есть субстанция в определенной форме бытия — он опасается, что она будет ничто, если не будет определенной сущностью (corpus): nihil enim, si non corpus (cap. 7). По вопросу о происхождении души Тертуллиан проповедует традуционизм, грубейшую форму генерационизма[827]. Душа и тело возникают вместе: душа — через жизненную теплоту, которая исходит от душ родителей, оживляющего начала тел (cap. 27). При зачатии возникают обе субстанции и тотчас начинается соединение обоих и вместе с тем жизнь ребенка, тогда как разделение их есть смерть. Доказательства для этого Тертуллиан пытается привести из Священного Писания, философии и истории творения. Этим происхождением объясняется переход первородного греха как наследственного греха на потомков. Наследственным грехом естественные силы человека ослаблены, но не разрушены. Тертуллиан опровергает пифагорейское учение о переселении душ и платоновское воззрение о предсуществовании душ. В заключительном эсхатологическом отделе раскрывается учение о состоянии души во время смерти и после нее, именно — о пребывании душ в преисподней (infernum). Написано это произведение в монтанистический период. Оно принадлежит к выдающимся трактатам Тертуллиана и отличается знанием дела и хорошей разработкой темы.