Гомосексуальность И «Золотой Век» Русской Культуры

Дорогие друзья! В прошлый раз мы поговорили о гомосексуальности в России в век Просвещения. Давайте же сегодня вспомним о том, как относились к гомосексуальности в годы наступившего «Золотого века» русской культуры, каким было отношение к геям и кто из них оставил видный след в истории нашей страны. А вспомнить действительно есть о чем, потому что, несмотря на высказывания современных политиков, «нетрадиционные» чувства и отношения в России, как и везде, были как раз весьма традиционны и распространенны, и терпимое отношение к ним едва ли могли изменить даже законы.

Как мы помним, отношение к гомосексуальности даже в конце XVIII века еще оставалось неизменно спокойным. Однако попытки ввести юридическую норму, направленную против гомосексуального поведения, все же предпринимались. В 1813 году, ровно 200 лет назад, был предложен проект Уложения о наказаниях, которое бы фактически устанавливало ответственность за половой акт между взрослыми мужчинами. Формулировка этого проекта была расплывчатой: ответственность устанавливалась за «противоестественное стыдодеяние». Помимо самого наказания, предусматривалось обязательное публичное церковное покаяние. Возникновение очередного реакционного законопроекта и усиление роли церкви в регулировании сексуальных отношений было напрямую связано поднимающейся волной реакции и антилиберализма, который возрос на фоне Отечественной войны 1812 года и Заграничного похода Русской армии 1813-1814 годов. (Dan Healey,Homosexual Desire in Revolutionary Russia: The Regulation of Sexual and Gender. Dissent. Chicago: University of Chicago Press, 2001, p. 80). Антилиберальная политика была вызвана тем, что масса русских людей воочию стала свидетелем благополучия европейских народов и увидела, какими широкими правами обладают жители западных государств, свободные от крепостного права и обладающие целым рядом возможностей, недоступных для россиян (например, просвещение и свобода экономической деятельности), что вызывало у властей понятные опасения. Однако и этот проект не был утвержден.

И только спустя двадцать лет, в 1832 году, император Николай Первый подписал Уложение о наказаниях (в составе Свода законоа Российской империи, том 15, «законы уголовные») – первый законодательный акт в истории России, устанавливающий ответственность за гомосексуальный половой акт. Уложение было составлено по образцу кодекса, уже действовавшему в Вюртемберге. Печально известный параграф 995 предусматривал наказание за добровольное «мужеложство» в виде лишения всех прав состояния и ссылки в Сибирь на срок от 4 до 5 лет. Изнасилование или совращение малолетних (параграф 996) каралось каторжными работами на срок от 10 до 20 лет. Это законодательство, с небольшими изменениями, внесенными в 1845 г., долгое время оставался единственным антигомосексуальным актом в России.

Следует разобраться в исторической ситуации, чтобы осознать, в каких условиях произошло принятие этого документа.

Как мы знаем, Николай Первый сменил на троне старшего брата, Александра Первого, и вступил на престол после подавления восстания декабристов. С одной стороны, он воспринял политику предыдущего императора, который резко сменил вектор своей политики после Отечественной войны. С другой стороны, деятельность либерально настроенных обществ и восстание декабристов спровоцировали усиление реакции и подавление инакомыслия. С самого начала правление Николая шло по пути централизации и усиливающегося консерватизма.

В 1826 году происходит расправа над декабристами. В том же году создается знаменитое Третье отделение, занимающееся цензурой и следящее за «политической благонадежностью» подданных. Создав Секретный комитет 6 декабря 1826 года для разработки программы преобразований в России, Николай Первый через два года сворачивает его работу. В 1835 император лишает автономии российские университеты. В 1830-1831 происходит жестокое подавление Польского восстания, в результатам которого Царство Польское лишилось политической самостоятельности, сейма и Конституции, а тысячи его жителей были высланы за Урал и в Сибирь. В России провозглашается принцип «Православие, самодержавие, народность», всякое инакомыслие наказывается. В Европе император получает прозвище «жандарма Европы» за свою поддержку консервативных режимов и участие в подавлении демократического движения. В 1848-1849 годах Николай станет главным участником подавления Венгерского восстания в Австрии.

Граф С.С. Уваров, который сам при этом был геем, предложил принцип «Православие, самодержавие, народность», который стал лейтмотивом правления Николая Первого.

Ради исторической справедливости стоит заметить, что при этом политика императора не всегда была однозначной и имела серьезные положительные последствия: так, он предпринимал шаги по снижению зависимости крестьян от помещиков и фактически заложил основу для отмены крепостного права, он увеличил число сельских школ (с 60 во всей стране в 1838 году до 1500 в 1858 году), он выступал против пыток в отношении политических заключенных, а также против смертной казни (кроме декабристов, никто в правление Николая не был казнен – для сравнения, казни при Петре Первом и Екатерине Второй это число измерялось тысячами, и даже при его сыне Александре их количество исчислялось сотнями).

Однако, при всех достижениях в этих сферах, эпоха Николая Первого была веком промилитаристского авторитаризма и резкой реакции, которая была ответом на демократические движения 1810-1820-х. Император стремился централизовать управление страной и контролировать все, что происходит государстве, и в целом его стиль управления был весьма авторитарен. При этом, нередко бывая за рубежом, в первую очередь в реакционных государствах, он порой перенимал некоторые репрессивные меры, осуществляемые на Западе.

Возможно, именно это побудило его в конечном итоге подписать Уложение о наказаниях.

Однако параграф 995 применялся достаточно редко и выборочно. В обществе к гомосексуальности было принято не слишком говорить вслух, к ней относились с некоторым пренебрежением и иронией, однако это отношение часто зависело от ситуации. Если речь шла о враге, гомосексуальность использовали для его компрометации. В остальных случаях на нее закрывали глаза или ограничивались сплетнями.

При этом Россия не знала ничего и близко похожего на сегодняшнюю гомофобию. Огромное количество геев жило свободно и почти открыто проявляли свои чувства. В обществе о гомосексуальности предпочитали в целом не говорить, к ней относились в какой-то степени пренебрежительно и иронично, однако это отношение могло зависеть от ситуации. Среди них были в том числе и самые яркие люди своей эпохи. Причем помимо известных всех нам деятелей искусства культуры, в список самых известных ЛГБТ царской России входят и высокопоставленные государственные мужи. Так, как отмечает И.С. Кон, геем был уже упомянуты влиятельный министр просвещения граф С.С. Уваров (1786 — 1856). Он устроил своему возлюбленному князю М.А. Дондукову-Корсакову почетное назначение вице-президентом Императорской Академии наук и ректором Санкт-Петербургского университета, что было известно всему обществу и что породило несколько ехидных эпиграмм, одна из них принадлежала перу А.С. Пушкина:

ВакадемиинаукЗаседаеткнязьДундук.
Говорят,неподобает
Дундукутакаячесть;
Почемужонзаседает?
Потому что /- —Жопа -/ есть.

Когда речь шла не о врагах, а о друзьях, сам А.С. Пушкин, абсолютный гетеросексуал, относился к этой склонности весело-иронически, не видя в ней ничего страшного, о чем свидетельствует его письмо и стихотворное послание Ф.Ф. Вигелю (1786-1856), своему лицейскому другу, крупному мемуаристу, слабость которого к юношам была общеизвестна. Сочувствуя кишиневской скуке Вигеля, поэт полушутя рекомендует ему «милых трех красавцев», из которых «думаю, годен на употребление в пользу собственно самый меньшой: NB он спит в одной комнате с братом Михаилом и трясутся немилосердно — из этого можете вывести важные заключения, представляю их вашей опытности и благоразумию»… (И.С.Кон. Лунный свет на заре. М. АСТ-Олимп, 2003).

Кончается обращенное к Вигелю стихотворение словами:

Тебе служить я буду рад —
Стихами, прозой, всей душою,
Но, Вигель — пощади мой зад!

Следует сказать, что фигура Вигеля является важной фигуры для истории русской культуры: его мемуары являются одним из важнейших исторических документов, которые помогают восстановить жизнь, быт и атмосферу XIX столетия, а также содержат огромное количество информации о многих ярких личностях той поры.

По поводу подозрений в том, что одна стихотворная сатира-донос принадлежит гомосексуальному поэту А.Г. Родзянке (1793-1846), Пушкин высказал А. А. Бестужеву свое сомнение: «Родзянко на это не пошел бы, да и стих «недостоин певца сократической любви». В конце жизни Пушкин даже написал стихотворение, воспевающее гомосексуальную любовь («Подражание арабскому»). Осыпая заслуженными оскорблениями Ж.Ш. Дантеса и Л. Геккерена, Пушкин ни намеком не упомянул их гомосексуальную связь, хотя о ней знали все. Не считал ее зазорной? В свой предсмертный час, отправляясь на свою последнюю дуэль и полный горьких мыслей о своем порушенном семейном счастье, он ехидно и меланхолически заметил о встреченном на Невском экипаже Борхов: «Вот образцовая семья: жена живет с кучером, а муж с форейтором» (это вспоминает его секундант Данзас). (Л.С.Клейн. Другая Любовь. Спб., Фолио-пресс, 2000).

Есть сведения, указывающие на гомосексуальность К.Н. Батюшкова (1787-1855), крупного русского поэта и предшественника Пушкина. По словам Л.С.Клейна, Батюшков тяготился своей гомосексуальностью, и после гибели возлюбленного сошел с ума и 30 лет порывался к его могиле.

Как и в Европе, гомосексуальные контакты и игры шире всего были распространены в закрытых учебных заведениях — Пажеском корпусе, кадетских корпусах, юнкерских училищах, школе Правоведения и т.д. Поскольку это явление было массовым, воспитанники воспринимали его спокойно и весело, посвящая ему множество откровенных шуточных стихотворений. Так, эта тема занимает одно из центральных мест в юнкерских стихотворениях М.Ю. Лермонтова («Тизенгаузену», «Ода к нужнику»). Как и Пушкин, в своих стихах Лермонтов беззлобно подшучивал над гомосексуальностью своих знакомых. При этом в своих стихах он описывает гомоэротические сцены с явным знанием дела.

Гомосексуальным приключениям целиком посвящена написанная от первого лица большая анонимная (приписываемая А.Ф. Шенину) поэма «Похождения пажа». Лирического героя этой поэмы сразу же по поступлении в пажеский корпус соблазнил старший товарищ, после этого он сам вошел во вкус, стал «давать» всем подряд, включая начальников, одеваться в женское платье и сделал благодаря этому блестящую карьеру, которую продолжил и по выходе из корпуса.

Н.Г.Помяловский в «Очерках бурсы» описывает напоминающие современную дедовщину отношения второкурcных и первокурсников. Мальчик, обслуживающий великовозрастного Тавлю, называется «Катькой», причем подчеркивается, что он хорошенький. Однажды был разыгран даже обряд женитьбы Тавли на «Катьке». Такие игры не могли не иметь сексуальной окраски.

Князь П.А. Кропоткин (1842-1921) вспоминал, что в Пажеском корпусе старшие воспитанники камер-пажи «собирали ночью новичков в одну комнату и гоняли их в ночных сорочках по кругу, как лошадей в цирке. Одни камер-пажи стояли в круге, другие — вне его и гуттаперчевыми хлыстами беспощадно стегали мальчиков. «Цирк» обыкновенно заканчивался отвратительной оргией на восточный манер. Нравственные понятия, господствовавшие в то время, и разговоры, которые велись в корпусах по поводу «цирка», таковы, таковы, что чем меньше о них говорить, тем лучше». Не лучше были и нравы в церковно-приходском училище, где учился известный русский педагог И.Я. Яковлев (1848-1930). По свидетельству А.И. Куприна, в закрытых мужских учебных заведениях и позже существовали «уродливые формы ухаживания (точь-в-точь как в женских институтах «обожание») за хорошенькими мальчиками, за «мазочками».

Рассказывали, что однажды военный министр князь Чернышев вызвал начальника военно-учебных заведений России Якова Ростовцева и передал ему приказание государя строго преследовать педерастию в военных учебных заведениях, причем министр прибавил: «Ведь это и на здоровье мальчиков вредно действует». «Позвольте в том усомниться, ваша светлость, — отвечал Ростовцев, — откровенно вам доложу, что когда я был в пажах, то у нас этим многие занимались; я был в паре с Траскиным (впоследствии известный своим безобразием толстый генерал), а на наше здоровье не подействовало!» Князь Чернышев расхохотался. (Познанский А.Н. Чайковский. М.: Молодая гвардия, в серии ЖЗЛ, 2010. с. 23).

В юношеской среде это обычно воспринималась как игра или замена недоступных женщин; часто так и было в действительности. Для взрослых влечение к лицам собственного пола становилось проблемой, а то и трагедией. Неосознанный, латентный гомоэротизм играл заметную роль в жизни многих русских интеллектуалов. Как пишет известный американский историк Джеймс Биллингтон, «В эгоцентрическом мире русского романтизма было вообще мало места для женщин. Одинокие размышления облегчались главным образом исключительно мужским товариществом в ложе или кружке. От Сковороды до Бакунина видны сильные намеки на гомосексуальность, хотя, по-видимому, сублимированного, платонического сорта. Эта страсть выходит ближе к поверхности в склонности Иванова рисовать нагих мальчиков и находит свое философское выражение в модном убеждении, что духовное совершенство требует андрогинии или возвращения к первоначальному единству мужских и женских черт.» Однако в каждом конкретном случае это выглядит по-разному. (The Icon and the Axe: An Interpretive History of Russian Culture by James Billington 1970. p. 432).

Особенный интерес вызывает психосексуальная биография Н. В. Гоголя (1809-1852). В письмах к друзьям Гоголь признавался, что никогда не знал женской любви и даже гордился этим, считая чувственность низменной и унизительной. На вопросы доктора Тарасенкова во время последней болезни Гоголя, писатель сказал, что не имел связей с женщинами (в юности однажды посетил с друзьями бордель, но не получил удовольствия), и никогда не мастурбировал (об эротическом воображении врач не спросил).

Гоголь был исключительно закрытым человеком, его отношения с родителями были довольно далекими, отношения с товарищами по интернату в Нежине также оставляли желать лучшего. Сохранились очень нежные письма Гоголя друзьям юности — Герасиму Высотскому и Петру Поленову. Позже Гоголь пережил род влюбленности в Николая Языкова. В Италии писателя связала тесная дружба с уже упомянутым знаменитым художником Александром Ивановым, в жизни которого также не было женщин и который охотнее всего писал нагих мальчиков (первая большая картина Иванова — «Аполлон, Гиацинт и Кипарис»; во многих других его работах, в том числе в знаменитом «Явлении Христа народу», явно проявляется неравнодушие живописца к мужской красоте).

В 1838 году на вилле княгини Волконской в Риме Гоголь ухаживал за смертельно больным 23-летним графом Иосифом Вьельгорским, сыном композитора М.Ю. Вьельгорского. Писатель буквально не отходил от его постели, а затем поддерживал тесные отношения с его матерью и сестрами, беспричинно оборвавшиеся около 1850 года. Эта страница в жизни Гоголя нашла отражение в неоконченной повести «Ночи на вилле», строки который наполнены чувствами тепла, заботы и ласки к молодому человеку.

Справедливости ради, стоит заметить, что нежные чувства между мужчинами в то время считались нормальными и, как и теперь, все же не обязательно имели гомоэротическую подоплеку. Однако, на мой взгляд, в отношении Гоголя к Вьельгорскому было место очевидной влюбленности:

«В 10 часов я сошел к нему. Я его оставил за 3 часа до этого времени, чтобы отдохнуть немного и чтобы доставить какое-нибудь разнообразие, чтобы мой приход потом был ему приятнее. Я сошел к нему в 10 часов. Он уже более часу сидел один. Гости бывшие у него давно ушли. Он сидел один, томление скуки выражалось на лице его. Он меня увидел. Слегка махнул рукой. — „Спаситель ты мой!“ — сказал он мне. Они еще доныне раздаются в ушах моих, эти слова. „Ангел ты мой! ты скучал?“ — „О, как скучал!“ отвечал он мне. Я поцеловал его в плечо. Он мне подставил свою щеку. Мы поцеловались. Он всё еще жал мою руку.»

Справедливо отмечается, что женские образы в творчестве Гоголя весьма условны, зато, например, в «Тарасе Бульбе» поэтизируется мужское братство, дружба и красота мужского тела. Психоаналитики находят в произведениях Гоголя не только проявления гомоэротизма, но и многое другое. С. Карлинский выводит уход Гоголя в религию, мистицизм и морализм из его неспособности принять свой гомоэротизм. Послушавшись фанатика-священника Матвея Константиновского, который якобы предписал Гоголю для избавления от «внутренней скверны» воздержание от сна и пищи, писатель буквально уморил себя голодом. Однако эта версия не доказана и допускает прямо противоположное рассуждение, — что именно глубокая религиозность Гоголя не позволяла ему принять свою сексуальность, породив депрессию и желание смерти. (см. Karlinsky S. The Sexual Labyrinth of Nicolai Gogol. Cambridge, Massachusetts and London, England, 1976.)