Главное, кто ты? — услышал в ответ. 3 страница

И они пожали друг другу руки, а Володя «разбил» их спор. Мы продолжили свой путь. Женька же, окрылённый своим явным преимуществом, принялся за «психологическую обработку» соперника, вернее соперницы, подготавливая меня к уборке и расписывая в подробностях, что мне предстоит сделать.

— Может, мне ещё пыль с камыша стереть? — со смехом предложила я, поддерживая это веселье.

— Нет, ну что вы, что вы! — начал деликатничать довольный Женька. — Всё-таки мы джентльмены. Ограничимся лагерным хаосом. — И тут же добавил: — Хотя, если у дамы будет такое желание, можно и не только пыль с камыша стереть. Вон ещё, к примеру, ту лужицу прибрать.

Женька кивнул на море, и все вновь грохнули со смеху. Так мы и шли до палаток, обмениваясь с ним «взаимными любезностями и уступками» под повальный хохот ребят.

 

 

Ещё издали мы увидели, что наш лагерь выглядел как-то непривычно, словно был покрыт белым движущимся налётом. Нет, мы, конечно, следили за чистотой, но чтобы до такой белизны... Подойдя поближе, мы узрели целое «пиршество» чаек. Наше неожиданное появление вызвало с их стороны вороватый испуг и паническое замешательство. Оторвавшись от своей разгульной трапезы, они как по команде взлетели вверх и, что называется, убрались восвояси, оставив после себя кучки объедков. От такой неслыханной наглости наша группа просто впала в оцепенение.

Эту картину надо было видеть. Повсюду валялись разорванные кульки с крупами, макаронами, которые к тому же были основательно перемешаны с песком. Эдакий песочно-крупо-макаронный фундамент вперемешку с помётом птиц. Белыми барханчиками возвышались горки рассыпанной муки, соли, сахара. И весь этот утренний погром дополняли ажурные салфетки, которые ветер, словно играя, кружил по всему берегу. А если ещё и учесть предыдущий наш спор, то, к примеру, у моей особы вообще пропал дар речи и что называется «руки опустились».

После минуты гробового молчания, во время которой кто с удивлением, кто в ужасе рассматривал этот чудный пейзаж под названием «загородная свалка», Женя почесал свой затылок и с усмешкой триумфатора произнёс в сторону Андрея:

— Так, так, так. Это называется «ни одной живой души»?!

Андрей же поспешил отпарировать:

— Ага, кроме твоего маньяка-одиночки!

— То, что он был не одинокий — это однозначно, — в шутку заметил Виктор, рассматривая множественные следы погрома. — И судя по отпечаткам, этот «заводила» был, скорее всего, представителем местной фауны, у которого к тому же имелось четыре лапы, может даже и хвост. Явно он первым побывал в продуктовой палатке.

— Ну правильно, — вступился за неизвестного зверя Женя. — Он там объелся. Ему стало скучно, вот он и пригласил всех, кого мог, на вечеринку.

— Хорошая вечеринка, — хмыкнул Стас. — Кто ж теперь это всё убирать за них будет?

— Догадайся с первой попытки, — с усмешкой предложил ему Женя и довольный посмотрел в мою сторону.

Потом, словно спохватившись, он живенько стал отыскивать наш импровизированный веник из перевязанных веток. Тот оказался «полупритоптанным» в песок. Подняв, Женя его отряхнул, сделал вид, что сдунул с него последние пылинки, и щедрой рукой протянул мне веник.

— На, Золушка! Сегодня тебе отдых на морском побережье не светит. Спор есть спор.

Я приняла веник, понимая, что наводить порядок всё равно, так или иначе, придётся. И стала уже мысленно прикидывать, с чего же тут начать генеральную уборку территории. В это время Сэнсэй взял из моих рук веник и обратился к Жене:

— Но спор она ещё не проиграла.

— Но и выиграть ей уже вряд ли удастся, — с уверенным выражением лица проговорил улыбающийся парень.

— Я предлагаю вот что, — сказал Сэнсэй. — Раз такое дело, давайте усложним задачу...

— Э нет! Спор есть спор, как договорились, — начал было протестовать Женя, думая, что Сэнсэй сейчас предложит что-то сверхъестественное для его персоны.

— Так в твою же пользу!

Женька утих, подозрительно глянув в сторону Сэнсэя и пытаясь определить, откуда же исходит подвох. А Сэнсэй тем временем проговорил:

— Бери себе напарника. Ваше время под водой будем считать суммарно. То есть, сколько вы под водой выдержите по очереди против её одного ныряния.

Женька, не узрев для себя в этом ничего обременительного, тут же моментально согласился, боясь, что Сэнсэй передумает:

— Идёт, идёт! — И подхалимно добавил: — Я всегда знал, что ты, Сэнсэй, самый справедливый из всех справедливейших. А то кто её знает, — кивнул он на меня с хитрой улыбкой, — может у неё по дороге жабры выросли вместо лёгких.

Все захохотали, и я тоже для вида. Только во мне стремительным комом стали нарастать сомнения относительно простого розыгрыша. Если они не шутили, тогда для моей особы надвигалась целая катастрофа. Я и нырять-то толком не умела, не то что подолгу задерживать дыхание. Да ещё и выдержать время против двоих тренированных парней! «Вот так влипла я в историю», — в ужасе подумала моя особа.

— Ну-с, — в предвкушении победы потёр руки Женька, выбрав себе напарника, как я и предполагала, Стаса, — не будем терять времени. Айда к морю!

Он сделал приглашающий жест для всей нашей компании, призывая быть свидетелями. Народ с лихвой подхватил предложение нашего комика и, побросав вещи, пошёл следом за ним. Сэнсэй, прикуривая сигарету, задержался, а вместе с ним и Николай Андреевич. Мы же с Татьяной тоже немного замешкались, по привычке складывая брошенные вещи в одну кучу. И тут Николай Андреевич тихо проговорил, обращаясь к Сэнсэю:

— Ну, Женя, шустрый. Как только стало выгодно условие сделки, сразу поменял своё отношение к происходящему. Впрочем, так поступают многие люди. Типичный пример проявления эгоцентризма.

— Что поделать, — пожал плечами Сэнсэй, отвечая так же тихо. — Рыба идёт, где глубже, человек ищет, что лучше, — и с улыбкой добавил: — Как же он обделит себя, любимого?

— Да, этот эгоцентризм наработан в людях до автоматизма. О какой любви к ближнему может идти речь, если даже понять друг друга не хотят?

— Это есть самое печальное.

В это время мы с Татьяной уже освободились. Я в нерешительности подошла к Сэнсэю, надеясь разрешить спор до реализации его условий.

— Я это...

Сэнсэй не дал мне договорить и высказать свои нахлынувшие сомнения. Он как-то по-доброму произнёс:

— Иди, готовься. Привыкай к воде.

Его мягкий, уверенный тон меня несколько успокоил. Всё ещё надеясь, что всё-таки это розыгрыш, я направилась вместе с Татьяной к морю. Там уже ждала «группа поддержки» в виде Костика, Андрея и Славика. Надо отметить, что наша большая компания разделилась на две половины: те, кто в шутку «болел» за Стаса и Женю, и те, кто в шутку «сочувствовал» моему положению.

В отличие от старших ребят, которые с шумом забежали в воду, как торпеды, сразу занырнув на глубину, дабы охладить одним махом свои разогретые на солнце тела, мы же с Татьяной пытались, как всегда, постепенно привыкнуть к воде. Однако ребята, так сказать «сочувствующие», решили ускорить это дело и стали брызгать на нас со всех сторон, вроде как усиленно помогая нашему процессу привыкания. И поскольку они преднамеренно наступали со стороны мелководья, нам с Татьяной пришлось спасаться бегством в глубину, естественно с последующим погружением.

Насмотревшись, как Женя и Стас тренируют дыхание перед нырянием, Костик, водрузив на свою голову «венец победителя» из сплетённых водорослей, стал импровизировать из себя моего наставника по «вопросам ныряния на мелководье». Весь этот процесс сопровождался уморительными шутками ребят. Но, несмотря на философские наставления Костика, моих силёнок по задержке дыхания хватало явно ненадолго. Костик даже пытался слегка удерживать меня под водой за плечи, бурча на поверхности свои «директивы». Но от этих действий только нагнал на меня больше страха, поскольку в результате всё равно мой инстинкт самосохранения брал своё, и я с удивительным проворством умудрялась «выкарабкиваться» на поверхность, иногда даже в панике притопляя своего «наставника». После нескольких таких отнюдь недобровольных погружений Костика от него посыпались ещё более «рационализаторские предложения» по усовершенствованию метода ныряния, к примеру, утяжелить мой вес в воде, повесив на тело «ожерелье из кирпичей», «кандалов из бетона» и так далее.

— В конце концов, у тебя какое задание? — в шутку рассуждал Костик, вытряхивая воду из уха и поправляя повисшую водоросль, спавшую после очередного погружения Костика в воду своим «нерадивым учеником». — Нырнуть. Так?! Так. А про всплытие речь не велась.

Мы вновь рассмеялись.

— Добрый же ты, однако! — с забавной интонацией произнесла Татьяна.

В общем, в отличие от старших ребят, которые, не теряя времени, тренировались на полном серьёзе, у нас получалась сплошная клоунада. Так что я, как говорится «на всякий пожарный случай», мысленно смирилась со своим предстоящим «суточным» образом Золушки.

Наконец подошёл Сэнсэй с Николаем Андреевичем. Я думала, что глядя на наши попытки, Сэнсэй переведёт спор в очередную большую шутку и на этой весёлой ноте дело закончится. Но когда он подошёл и на полном серьёзе заявил: «Ну что, начнём?», моя душа, что называется, от страха резко ушла в пятки. Боясь выказать свой испуг перед друзьями, я стала с улыбкой говорить Сэнсэю дрожащими то ли от страха, то ли от прохладной воды губами:

— Сэнсэй, я не смогу... Лучше я сразу пойду убирать.

На что Сэнсэй спокойно ответил:

— Не нужно сдаваться. Отгони свой страх. Убери все сомнения. Верь, ибо сказано «в вере обрящешь».

Я ещё в растерянности смотрела на него с немым вопросом: «Как же я это сделаю?» И тут Сэнсэй, глядя мне в глаза, ответил:

— Просто расслабься. Не думай о дыхании. Твоя задача: глубокое состояние медитации, минимум мыслей. Сосредоточься на счёте от одного до десяти. Десять секунд же продержишься?

— Ну, если десять секунд, то я свободно продержусь, — с гордостью ответила я за такое маленькое своё «достижение».

— Тогда чего ты переживаешь? Считай до десяти и выныривай. Только считай не быстро 1, 2, 3... а медленно, с расстановкой, как считаешь трёхзначные цифры, к примеру, 501, 502, 503 и так далее. Поняла?

— Да.

От этих слов я не просто успокоилась, но меня даже разобрало любопытство. Ведь под водой медитацию делать ещё не приходилось. И как ни странно, но моё любопытство переросло в твёрдую уверенность, что всё будет хорошо. И это чувство зарождалось именно из какой-то внутренней веры, абсолютного доверия к Сэнсэю. И даже не доверия, а скорее нераскрытого знания моей души о его Сущности, которое выражалось лишь интуитивно, на чувственном уровне.

«Нырять так нырять», — подумала моя особа, проделав предварительно несколько резких вдохов-выдохов. То же самое сделал и мой первый «соперник» Женя. Приготовившись к старту, на счёт «три» я набрала полной грудью как можно больше воздуха и одновременно с Женей погрузилась в воду. Сэнсэй положил руку мне на голову в район тысячелистника и слегка придавил, как мне подумалось, чтобы я не всплыла раньше времени. Вместо ожидаемой паники, я, наоборот, расслабилась и стала медленно считать по совету Сэнсэя до десяти. Свободно справившись с этим заданием, я решила ещё посидеть пару лишних секунд под водой, чтобы прибавить себе в «зачёт» больше времени. Но только я начала заново считать, как почувствовала, что крепкие руки, очевидно Сэнсэя, вытягивают меня из воды. Честно говоря, я даже немного расстроилась, могла же ещё посидеть. Что те десять секунд?! Вынырнув, я тут же принялась возмущаться, ещё даже не успев раскрыть глаза:

— Чего вы, я готова, давайте... Я ещё могу продержаться...

Но когда посмотрела на остальных, то ничего не поняла. Все стояли в каком-то немом изумлении, глядя на меня, словно на инопланетянку, прилетевшую с другой Вселенной. Женя и Стас находились среди ребят и тоже в каком-то подозрительном удивлении не сводили глаз с моей возмущавшейся особы. Я уж подумала, может, они вообще не ныряли, может, что-то случилось? Один Сэнсэй сохранял олимпийское спокойствие.

— Да хватит с тебя, — добродушно улыбнулся он. — И так уже десять минут под водой пробыла.

— Кто?! Я??? — усмехнулась моя особа, думая, что это шутка.

— Да уж, однако, всё бывает в жизни, — промолвил Стас, почесав затылок. — Но вот заподлянка, что это «всё» не всем достаётся.

— Видишь, как все переживают, особенно некоторые хвастунишки, — кивнул Сэнсэй на Женьку, который открыл рот от удивления и выпучил глаза, то ли для смеха, то ли и вправду его что-то поразило. — Теперь же убирать кое-кому придётся, в Золушку превращаться.

Женя, видимо, от этих слов «пришёл в себя» и, комично щёлкнув зубами, возвратил челюсть в привычное положение, помогая ещё при этом рукой. После этого он произнёс в своём неизменном шуточном тоне:

— Убирать — это, пожалуйста! Но насчёт смены ориентации, такого уговора не было.

Стас принялся его «успокаивать», породив целую волну смеха.

— «Золушка» — это, дорогой мой, такой вид индивидуальной трудовой деятельности, когда в минимальное количество времени нужно сделать максимальное количество работы, причём задарма...

— Задарма, задарма, — передразнил его Женька. — А ты чего радуешься? Вместе ныряли, вместе и убирать будем, Золушка-2.

— Э нет, по штатному расписанию Золушка у нас одна, — возразил со смехом Стас.

— А, так ты у нас Феей решился заделаться, налоговым инспектором по уборке, значит. Изверг!

Ребята стали шутить и заодно, видимо, выходить из своего состояния оцепенения.

— Сэнсэй, а что ты с ней сделал? — первым спросил Володя по существу.

— Да ничего особенного, изменил ей восприятие времени, её эзоосмос.

— Эзоосмос? А что это такое? — поинтересовался Виктор.

— Да потом как-нибудь расскажу, — махнул рукой Сэнсэй. — Ну что, спор окончен, пошли приводить лагерь в порядок...

—...Отделять зёрна от плевел, а котлеты от мух, — дополнил ответ Сэнсэя Стас.

— Да не может быть такого, чтобы она просидела под водой десять минут! — иронично завозмущался Женька, глянув на берег и, очевидно, ужаснувшись предстоящей работе. — Столько без воздуха не живут!

Сэнсэй же в сердцах произнёс:

— Вот люди, как вы уже достали своим неверием! Ты же сам видел, своими глазами.

— Ага, а может, у неё под водой какая-нибудь трубка была для дыхания. Это развод! Чистая подстава!

Сэнсэй устало склонил голову набок и усмехнулся:

— Конечно, развод! Тебя подставили ещё в тот день, когда ты появился на свет.

Все засмеялись. А Сэнсэй, развернувшись, стал выходить вместе с Николаем Андреевичем из воды.

— Пошли, пошли, — подгонял со смехом Женьку Стас.

— Слушаюсь, обер-штурбан-фюрер-фрау Фея, — вяло отрапортовал Женька и, вздохнув, наигранно-печально добавил: — И что у нас, у Золушек, за такая собачья жизнь, что ни день, то штрафные работы.

Все остальные тоже двинулись на берег. И тут началось целое «словоблудие» вдоль и поперёк. Я допытывалась у друзей, правда ли я просидела десять минут под водой. А они, в свою очередь, игнорируя мои вопросы, спрашивали, правда ли у меня не было никаких дополнительных трубок для дыхания. В общем, гомон стоял похлеще, чем у чаек, когда их место насеста тревожил незваный гость. В конечном счёте, всё равно толком никто ничего так и не понял.

Началась тотальная уборка лагеря. И хоть Женька комично изображал из себя главное действующее лицо в этой «индивидуальной трудовой деятельности», он ловко увиливал от работы, создавая лишь видимость активного труда. Зато так насмешил коллектив своими выходками и шутками, что мы сами не заметили, как быстро и дружно убрали всю территорию лагеря. А когда начали над ним подтрунивать, что он, по сути, не работал, тот с важным видом заявил, что, мол, работать и дурак может, главное, по его мнению, профессионально руководить процессом. На что все выразили ему «большое спасибо» и дружно кинули его в воду.

После такого «торжественного» завершения «трудовых подвигов» мы принялись подытоживать наши убытки. И поскольку съестные запасы оставляли желать лучшего, было решено посетить рынок. Ведь эти налётчики из братьев наших меньших сами, видимо, мало съели, но на радостях от такого «полного отрыва на островке цивилизации» перемешали многие продукты, в том числе и крупы с песком, да ещё так тщательно, словно у них тут была целая дискотека с танцами до упаду.

Когда мы составили список продуктов, старшие ребята решили сгонять за ними на машине до ближайшего базара. Но Сэнсэй предложил оставить технику в покое и самим размяться, то есть организовать «маленькую пробежечку» вдоль побережья. Возражать, естественно, никто не стал. Те, кому очень хотелось кушать, подкрепились сухариками. Остальные решили потерпеть до доставки провизии, тем более, как говорил Сэнсэй, голодать иногда полезно.

Сначала в поход за продуктами собрались идти Володя, Стас и Женя. Но когда к ним присоединился Сэнсэй, высказав идею с тренировкой, то Николай Андреевич, Руслан, Андрей и я тоже изъявили желание пробежаться вместе с ними. И хотя кросс предстоял нелёгкий в плане физических нагрузок, но всё же я не могла пропустить такого путешествия рядом с Сэнсэем. Ведь для меня это был не просто поход, а благодаря интересным наблюдениям Сэнсэя, целая экскурсия в людской мир, да и в свой собственный тоже.

Как Сэнсэй и обещал, он устроил нам по пути хорошую тренировку с физическими нагрузками. Вначале мы лёгкой трусцой бежали вдоль берега, остановившись лишь через полчаса. Затем во главе с Сэнсэем сделали разминку. И снова бег, но уже с ускорением. Потом пошли отжимания, качание пресса, пробежка по воде, преодоление препятствий по местности. В общем, Сэнсэй не скупился на выдумку, благодаря чему эта физическая тренировка превратилась для нас в какое-то необычное приключение «морского десанта». И несмотря на то что натруженные мышцы давали о себе знать, когда мы достигли границ «цивилизации», всё же внутреннего удовольствия было гораздо больше, оттого что ты смог всё это преодолеть.

Было решено идти через пансионаты, так сказать срезать путь до рынка. Заплыв за водное ограждение-сетку, отделявшее первый пансионат от «дикой природы», мы вышли на берег, словно обычные отдыхающие, и уже неспешно пошли вдоль побережья. Люди по привычке проводили свой отпуск в праздном возлежании на песочке, заменив домашнюю картинку созерцания с дивана телевизора на созерцание с песочка пёстрой толпы на фоне однообразного морского простора. И если и слышались какие-то разговоры, то в основном на бытовые темы. Кто-то кому-то о чём-то жаловался, кто-то кого-то обсуждал, кто-то над кем-то посмеивался. Короче говоря, жизнь шла обычной человеческой чередой, ни больше, ни меньше. Вначале как-то явно чувствовалась эта разительная грань между тем духовным, о чём повествовал Сэнсэй, и тем приземлённо-материальным, о чём говорили люди. Но потом, по мере погружения в атмосферу пёстрой массовости, сам невольно начинаешь заражаться её не совсем чистым воздухом.

Когда в моей голове возникли «мысли-провокаторы», сказать трудно. Очевидно, они стали захватывать внимание по мелочам. Где-то промелькнул красивый купальник, и мне подумалось, а как бы он сидел на мне. На ком-то увидела красивые украшения, которые захотелось приобрести и себе. Моё воображение сразу начало рисовать картинку, как я буду выглядеть в том купальнике с теми украшениями. И только дала этим мыслям волю, как тут же начал проявляться образ госпожи Зависти. И главное, заметила я это тогда, когда она уже полным ходом орудовала в моём сознании, затмевая своей ненасытностью и неудовлетворённостью все самые светлые чувства. «Что ж я делаю?! — возмутилась я про себя в сердцах. — Чужие образы на себя примеряю. Это же не я! Называется, скатилась на саночках с горы, да только они в неподъёмный воз превратились. И как теперь их затаскивать в гору прикажете?»

Мои невесёлые размышления прервал Андрей, видимо тоже легко попавшись на крючок Животного начала.

— Ух ты, гляньте, какие тела у пацанов! — с восхищением проговорил он ребятам, указывая на играющих в волейбол загорелых парней. Очевидно, это была группа культуристов. — Смотрите, какие мышцы...

Судя по тому, как эти парни передвигались, создавалось такое впечатление, что они явно играли не в волейбол, а на публику, демонстрируя свои мышцы с наиболее выгодных позиций. Естественно, они привлекали внимание прохожих, которые, в свою очередь, с нескрываемой завистью поглядывали на их тела.

— Сэнсэй, а можно быстро накачаться, сделать и себе такие мышцы?

— Можно, — просто сказал Сэнсэй. — А смысл? Приобретёшь одно, потеряешь другое. Накачав такую массу мышц, ты потеряешь в выносливости и скорости. И что это тебе даст? Разве что перед девчатами покрасоваться. — Андрей несколько осёкся, словно Сэнсэй прошёлся по его потаённым мыслям. — Знаешь, в чём причина такого желания? В элементарной человеческой зависти...

На этих словах я даже встрепенулась. Только что ж об этом подумала.

—...Но это не только твоя беда, это беда многих. Если бы ты знал, о чём в действительности размышляют люди! Сплошная жадность, зависть, стремление перещеголять друг друга хотя бы в малом. В головах сплошное желание выглядеть перед людьми лучше, чем они есть на самом деле. Понимаете, в чём беда?! Люди хотят достойно выглядеть не перед Богом, не перед своей Совестью, а перед другими людьми. А вся причина этого зла кроется в желании человеческом. Ведь человек ценит только то, что хочет видеть для себя ценным. А то, чего он не хочет видеть для себя ценным, то и значения для него не имеет.Зависть, ненависть, озлобленность произрастают не от внешнего стимула, а от внутреннего корня самолюбия.

Вот возьми хотя бы этих парней, которые потратили массу времени на то, чтобы накачать своё тело. Ведь по большому счёту это им семь лет не нужно. Но они выбрали себе роль культуриста и играют её. Для чего? Чтобы достичь каких-то духовных высот? Нет. Чтобы всего лишь выделиться из толпы. Одни качают своё тело, другие делают наколки, третьи красятся в разные цвета. И делают это всего лишь для того, чтобы привлечь к себе внимание своих собратьев по разуму, ради удовлетворения своей мании величия. Обыкновенное Животное желание.

Люди поступают так же, как, к примеру, японские обезьянки. Некоторые особи из их племени целый день собирают орешки, чтобы потом за пять минут раскидать их перед всем стадом, дабы привлечь к себе внимание сородичей. Другие особи выбирают блох из оленя и пускают в себя лишь для того, чтобы потом их сородичи выбирали этих блошек у них. И опять-таки всё это делалось только для того, чтобы привлечь к себе внимание стада... Так вот, эти мышцы, побрякушки, мода и всё остальное — всё это для того, чтобы привлечь к себе внимание. Это те же блохи на обезьяне.

Человек же ничем не отличается от той мартышки, так сказать, по природе своего Животного. Только в нём оно ещё и усилено манией собственного величия. Ибо каждый человек, если он духовно мерзок и низок, начинает себя возвеличивать в своих помыслах и желаниях, он начинает ставить себя выше всех. А сказано: «Так будут последние первыми и первые последними; ибо много званых, а мало избранных». Многие прикрывают свои тайные помыслы Животного внешней показухой, якобы стремлением к духовному. А на самом деле просто под благовидным предлогом идёт реализация желаний Животного, ублажение всё той же манечки, возвеличивание себя и опять-таки обыкновенная, пустая рисовка перед другими людьми. Хотя искреннюю настоящую Любовь к Богу в их тайных помыслах трудно отыскать.

Христиане назвали бы такие желания людей проделками сатаны, отвлекающего человека от главного — от души, от Вечного. Вы посмотрите на модель современной цивилизации. Весь мир работает на то, чтобы вызвать у человека как можно больше желаний приобрести что-либо, чего якобы ему не хватает для полного счастья. Весь мир торгует иллюзиями. Он соткан из лжи и нити его крепятся на зависти. Люди сами порождают иллюзию, подпитывают её своей нечистоплотностью мыслей и сами же живут в этой иллюзии, воспринимая её за настоящую реальность. И, к сожалению, факт глобального обмана Животного вскрывается лишь перед лицом Смерти. Но тогда уже становится слишком поздно что-либо изменить.

Ведь молодость проскакивает, как один день, словно резвый скакун, вырвавшись на свободу. И поводья не успеешь натянуть, как наступит зрелость. В зрелости останавливаешься и оглядываешься назад. Наступает переоценка ценностей. Твои достижения уже не кажутся столь значимыми, они уже не стоят того, чтобы им уделялось столько же времени и сил. Появляются новые желания и иллюзии в виде самоутверждения в мире солидных людей. И человек начинает придумывать новые способы, как выделиться из толпы. Не успеешь и глазом моргнуть, а тут и старость, в которой уже многое из прожитой жизни кажется абсолютным абсурдом и вовсе теряет свой смысл. Вместе со старостью всё чаще начинают появляться мысли о смерти, которые заставляют человека задуматься о главном — о своей душе. Ибо он всё ближе и ближе подходит к той меже, откуда пришёл в этот мир, чтобы обрести себя, спасти свою душу. Но вместо достижения этой цели он растратил время и силы на пустые иллюзии. И тут человек начинает метаться, выдумывать себе новые иллюзии, утешать себя, что если он помолится перед смертью, то там ему всё простится. А ведь по факту оценивается вся жизнь человека.

Глупость человеческая не имеет границ. Мания величия людей толкает их на скверные дела. — Сэнсэй посмотрел по сторонам и развёл руками, печально проговорив: — Если бы вы слышали, о чём думают люди, ребята, вы бы пришли в ужас! А хотя, в принципе, зачем вам слышать, понаблюдайте за собой. О чём вы мечтаете втайне.

Совсем недавно, до перестройки, люди думали о том, что они спасут мир и построят коммунизм, я имею в виду наших идейных людей. А сейчас, после перестройки, молодёжь думает о чём? О деньгах, о капитализме. Каждый представляет себя миллионером, Рокфеллером и иже с ними. Каждый в мыслях сорит деньгами, мечтает о богатстве. И тот, кто зарабатывает, и тот, кто не может достаточно заработать, все рассказывают сказки, какие они крутые по жизни, выпячивая свою манечку. Почему? Потому что в головах их тешится эгоизм. У Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, русского писателя-сатирика, есть замечательные слова по этому поводу: «Нет опаснее человека, которому чуждо человеческое, который равнодушен к судьбе родной страны, к судьбе ближнего, ко всему, кроме судьбы пущенного им в оборот алтына». И он прав.

Чрезмерное богатство ни к чему хорошему не приводит. Ну, потратил человек годы жизни, обманул массу людей. Ибо честно большие деньги не заработаешь. Всё строится на обмане и лжи. Ну, заработал человек очень много денег. Я не имею в виду честно заработанные зарплаты, нормальные деньги для прожиточного минимума. Это небольшие деньги. Так вот, заработал. Смотрит, а удовлетворения нет. Оказывается, чего-то не хватает. Он понимает, что ему нужна власть для того, чтобы покорить себе подобных, чтобы уже самому не выпендриваться, не сажать на себя блох с оленя и тем самым привлекать к себе внимание всей стаи, в том числе и вожака. И не сорить деньгами, как та обезьянка орешками, а захватить эту власть, стать самому вожаком. Так и появляются лидеры партий, власть имущих структур, государств. Смотрят, а власти мало. Тогда они идут на что? На то, чтобы захватить мир. И начинаются войны, агрессия, порабощения. Так рождаются Наполеоны, Сталины, Гитлеры и им подобные. Захватывают территории, расширяют границы своего государства, а удовлетворения всё равно не получают. Почему? Потому что какую бы власть человек ни имел на Земле, он никогда не получит от неё удовлетворения, так как всё равно остаётся рабом своих желаний. А истинная власть есть власть над самим собой.

В истории человечества есть масса примеров бессмысленности такого пути, такого глобального обмана Животного. Один из них Александр Македонский — человек, максимально реализовавший свои амбиции. Он завоевал огромные территории, создав крупнейшую монархию древности. И что в результате? В день, когда Александр Македонский стал «владыкой мира», он отдалился от всех и горько заплакал. Когда военачальники его нашли, то были удивлены, так как никогда не видели своего полководца рыдающим. А они находились с ним в самых сложных ситуациях боевых походов. Александр являлся примером мужества. Даже когда смерть была с ним совсем рядом, никто не видел на его лице следов отчаяния и безнадёжности. Поэтому военачальников терзал вопрос, что же случилось с тем, кто покорил целые народы? Его спросили об этом, и Александр поведал им причину своей печали. Оказывается, когда он победил, он понял, что проиграл. И сейчас находился в том самом месте, где задумал своё «завоевание мира». И только в этот момент он осознал, насколько всё это было бессмысленным. Ибо раньше у него были цель и путь. А сейчас ему некуда двигаться, некого завоёвывать. И он сказал: «Я чувствую внутри себя страшную пустоту, ибо проиграл главное сражение моей жизни».

Сэнсэй прошёл некоторое расстояние молча, а потом вновь повторил:

— Так что самая высшая власть — это власть над самим собой. Помните, как у Лао-Цзы:

«Кто знает других, тот умён.

Кто знает самого себя, тот просвещён.

Кто превозмогает других, тот силён.

Кто превозмогает самого себя, тот могуществен».

— Да, это сложно, превозмочь самого себя, — задумчиво произнёс Николай Андреевич.

— Вся сложность в простоте. Для этого надо в первую очередь контролировать свои мысли. Человек же постоянно ведётся на поводу у своего настроения, живёт тем, что непрестанно радует свою манию величия. Ему лень следить за полем своего разума. Вот там и прорастает всякий сорняк. Ведь сорняк не нужно холить и лелеять, специально ухаживать за ним. Он и так пробьётся, без вашего на то ведома.