Сеанс 634, 22 января 197З года, понедельник, 21:19

(Поскольку я еще не закончил перепечатывать сеанс 633, Джейн попросила меня прочитать по­следние две страницы по моим записям.)

Итак, диктовка. У каждого человека будет не­сколько отличающееся от прочих определение «нега­тивных» эмоций. Кому-то сексуально возбуждающие мысли покажутся восхитительными и приятными. Другой сочтет их нечистыми, плохими, нездоровыми или почему-либо еще ненужными.

Некоторые с легкостью, а то и с радостью могут представить себя в драке, в потасовке, безжалостно «выбивающими дух» из противника У другого челове­ка эти же мысли вызовут невероятный ужас и сильное чувство вины. Однако этот же самый человек, кото­рый в нормальных условиях не будет проигрывать подобные фантазии, может представить, что убивает врага на войне, испытывая священный восторг и тор­жество справедливости.

(Пауза.) Истинную природу агрессивности ча­сто забывают, а ведь по сути она представляет собой просто насильственные действия. При этом речь не обязательно идет о физической силе, скорее о силе энергии, надавленной в материальные действия.

Вероятно, рождение — в вашем понимании са-мая сильная агрессия, возможная в вашей системе реальности (настойчиво). В этом же смысле развитие любой идеи до временной реализации — результат созидательной агрессии. Невозможно пытаться из­бавиться от подлинной агрессивности. Это означаю бы уничтожить жизнь, как вы ее понимаете.

(Пауза в 21:34). Любая попытка препятствовать течению подлинной агрессии приводит к иска­женной, неравномерной, взрывной псевдоагрессии, которая вызывает войны, персональные неврозы и множество проблем в самых разных областях.

Нормальная агрессивность движется по сильным энергетическим структурам, давая мотивирующую энергию всем вашим мыслям, какими бы вы их ни считали сознательно — позитивными или негативны­ми, хорошими или плохими. (Решительно.) Такой же резкий созидательный выброс их все создает. Когда мысль кажется вам хорошей, вы обычно ее не рас­сматриваете. Вы позволяете ей жить и следуете за ней. А вот если вы считаете мысль плохой или недостой­ной вас, если стыдитесь ее, то обычно вы пытаетесь ее отрицать, остановить ее движение и сдержать ее. Но энергию сдержать невозможно, хотя вам может показаться, что у вас получается. Вы просто собираете ее, и она растет и требует выхода.

Вы можете сказать: «Допустим, мне хочется убить босса. Или насыпать яда в чай мужу. Или, хуже того, повесить всех моих пятерых детей. И что, мне надо следовать этим мыслям?»

Я вам сочувствую. На самом деле, прежде чем оказаться под «натиском» таких ужасных и якобы противоестественных идей, вы уже заблокировали бесконечное множество куда менее радикальных ре­шений, любое из которых вы могли бы безопасно и естественно воплотить в повседневной жизни. То есть ваша проблема не в том, чтобы справиться с есте­ственной агрессивностью, а в том, что с ней делать если она долго оставалась невыраженной, игнорируе­мой и подавленной. Позднее в этой книге мы погово­рим конкретно о предназначенных для этого методах. Пока я просто укажу разницу между здоровой есте­ственной агрессивностью и взрывным, искаженным выбросом подавленной агрессии.

Каждому из вас придется самостоятельно опреде­лять, в каких сферах вы особенно сильно подавляете свои мысли. Там же можно найти блокированную энергию. Об этом мы тоже поговорим дальше.

Пока займемся заблокированной энергией. Созна­тельно большинство людей и так этого боятся — они не подавляют ее, потому что считают «хорошей». Под «подавленной» я не имею в виду забытую, задвину­тую в бессознательное или недосягаемую. Вы можете притворяться, что это скрытая информация, но она находится в пределах сознательного восприятия. Вам нужно только честно поискать ее и упорядочить то, что вы найдете.

Вполне возможно «видеть» такую информацию и одновременно не видеть ее, потому что вы не скла­дываете вместе все данные. Конечно, никто не мо­жет заставить вас это сделать. Для этого необходимы смелость и авантюрный дух. Скажите себе, что вы отказываетесь бояться идей, которые, в конце концов, принадлежат вам, а не являются вами.

Часто говорят, что человек верит в демонов, по­тому что верит в богов. На самом деле, человек на­чал верить в демонов, когда стал ощущать вину. Сама вина появляется с рождением сострадания.

У животных есть чувство справедливости, непо­нятное вам, и к этому невинному ощущению целостности прилагается биологическое сострадание, по­нятное на глубочайшем клеточном уровне.

В вашем понимании, человек — это животное, под­нимающееся из себя, от себя, развивающее опреде­ленные животные способности по максимуму. Уже не образующее новых физических характеристик тела (опять же, в вашем понимании), но создающее из сво­их потребностей, желаний и благословенной природ­ной агрессивности внутренние структуры, касающиеся ценностей, пространства и времени. Это стремление в различной степени заложено во всех творениях

(Пауза в 22:02.) Вам нужен перерыв? Я забыл.

(«Нет, все в порядке». Сет-Джейн говорил доволь­но медленно.)

Чтобы выполнить эту задачу, человек должен вы­рваться из саморегулирующихся, точных, надежных и одновременно ограничивающих рамок инстинктов. Возникновение того, что вы называете сознательным разумом, означало, что у человеческого вида появилась свободная воля. Теперь можно было вытеснять встро­енные процедуры, которые до сих пор оказывались достаточными. Но сейчас они стали рекомендациями, а не правилами.

Сострадание «выросло» из биологической струк­туры в эмоциональную реальность. «Новое» сознание восприняло свой последний триумф — свободу — и столкнулось с ответственностью за свои действия на сознательном уровне и с зарождением вины.

Кот, который, играя, убивает мышь и ест ее, не злой. Он не чувствует вины. На биологическом уровне оба животных понимают происходящее. Сознание мыши, в которое встроено знание о будущей боли, Покидает тело. Кот использует теплую плоть. Сама Мышь тоже была охотником, а не только добычей, и оба понимают правила, хотя сложно объяснить, как.

(Пока Сет-Джейн говорил об этом, в моей памяти всплыл летний день много лет назад. Мне тогда было лет одиннадцать. Я с двумя братьями сидел во дворе дома, в котором мы выросли, в небольшом го­родке неподалеку от Эльмиры. Кошка нашей соседки по кличке Митци, поймала дикую мышь. Она играла с ней в траве, и я со смешанными чувствами на­блюдал, как Митци, которую я любил, не позволяет испуганной мыши сбежать. Наконец, наигравшись, кошка съела мышь...

Случай с Митци, в свою очередь, напомнил мне цикл стихов, которые несколько лет назад напи­сала Джейн. Многие называли их хайку (японская стихотворная форма), но они только напоминали этот жанр. Несколько из них висят у нас на стенах, в том числе и такое: