Правовое положение зависимого населения

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 3

1 Псковская Судная грамота 4

1.1. Правовое положение зависимого населения 4

1.2. Гражданское право 5

1.3 Уголовное право 10

1.4. Процессуальное право 11

2 Конституция РСФСР 1918 года 16

2.1 Создание Конституции 16

2.2. Основные черты советской демократии по Конституции 22

2.3. Федеративное устройство 25

2.4. Органы государственной власти и управления 26

2.5. Избирательное право 30

Список литературы

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Псковская феодальная республика получила самостоятель­ность в XIV в. До этого земли Пскова входили в состав Новгород­ской республики, а Псков считался пригородом Новгорода, т.е. за­висимым от него городом. И хотя с XIII в. Псков имел отдельный княжеский стол, на который вполне самостоятельно приглашали князей, Новгород отказывался признать самостоятельность Псков­ской республики. Он был вынужден это сделать в обмен на воен­ную помощь Пскова в борьбе против шведов. Псковская феодаль­ная республика, хотя и отпочковалась от Новгородской, не была точной ее копией. Особенности местоположения и географические условия оказали существенное влияние на социальный и полити­ческий строй Псковской республики. Близость агрессивных сосе­дей обусловила более сильную власть князя, а скудость земельных угодий — отсутствие крупного боярского землевладения, что в свою очередь определило меньшую роль боярства в политической жизни Пскова. Падение самостоятельности Пскова связано с со­биранием русских земель вокруг Москвы. В 1510 г. земли Пскова были присоединены к Московскому государству.

Псковская судная грамота (ПСГ) 1467 г. (по другим предположени­ям 1397 г.) состояла из 120 статей.

ПСКОВСКАЯ СУДНАЯ ГРАМОТА

Правовое положение зависимого населения

Зависимое население республики включало в себя преж­де всего крестьян, половников, холопов. Большая часть крестьян находилась в зависимости от феодального государства. В докумен­тах они именуются смердами. Смерд должен был выполнять по­винности в пользу государства, платить налоги. Из договора, за­ключенного Псковом с Литвой, видно, что беглого смерда необ­ходимо возвращать «в свой погост». Таким образом, зависимые от отдельных феодалов, как правило, смердами не именовались. В некоторых документах монастырские крестьяне назывались си­ротами. Постепенно увеличивается число крестьян, зависимых от феодалов. Рост вотчинного землевладения происходил разными путями. Наиболее распространенными были самовольный захват крестьянских земель, а также покупка феодалом земельного участ­ка общинника, вышедшего из крестьянской общины, находившей­ся в процессе разложения[1].

Большое место в Псковской судной грамоте уделено по­ловникам, т.е. людям, работавшим из половины урожая. В Пскове половники делились на изорников — пахарей, огородников и кочетников, т.е. рыболовов. Их объединяло то, что они жили не на своей земле, а в селе «государя». Закон устанавливал общие нор­мы, определяющие уход изорника от своего господина: один раз в году, поздней осенью, и при условии выплаты всех долгов.

Одновременно и государь не мог выгнать изорника в другое время. Поземельная зависимость изорника от государя не делала его лицом недееспособным. В науке есть мнение, что степень за­висимости изорника от господина определялась тем, к какой груп­пе феодалов принадлежал хозяин земли, на которой работал изорник. У крупного землевладельца крестьянину жилось хуже, он был связан прочными письменными обязательствами.

Известно, что в Пскове были и холопы. Истори­ческие документы предписывают возвращать беглых холопов их хозяевам. Псковская судная грамота говорит об ответственности господина за своего холопа в случае совершения последним преступления, преследуе­мого в порядке частного обвинения. В этом случае хозяин холопа уплачивал штраф даже тогда, когда преступление было совершено до поступления в холопство. Холопы в республике использовались для обработки земель в феодальных вотчинах.

Гражданское право

Высшим органом власти в республике считалось вече глав­ных городов, т.е. собрание жителей городских общин. Участие крестьян в вече не предусматривалось. Не имели решающего голо­са и жители других городов[2].

В Пскове вече собиралось на площади перед Троицким собором. Памятники донесли известия о многочисленных стычках меж­ду новгородцами, происходивших на вече. Иногда разногласия были настолько велики, что собирались два веча: одно на Софий­ской, другое на Торговой стороне, а потом они шли навстречу друг другу, чтобы врукопашную на Большом мосту через Волхов выяснить, кто же прав. Лишь вмешательством духовенства удава­лось иногда предотвратить кровопролитие.

Некоторые особенности имело псковское вече. Отсутствие крупного боярского землевладения в республике делало боярство не настолько сильным, чтобы сосредоточить в своих руках всю политическую власть. Военная опасность, постоянно угрожавшая Пскову, усиливала роль князя, что в свою очередь тоже ослабляло политическую роль боярства. Поэтому вече в Пскове в значитель­но большей степени, чем в Новгороде, учитывало интересы городской общины.

В гражданском праве получили закрепление институ­ты вещного права, т.е. права на вещи, центральным из которых являлось право собственности. В законе впервые появляется тер­мин, обозначающий движимое имущество, — живот. В Псковской судной грамоте есть и термин, определяющий недвижимость, — отчина. Большое вни­мание уделялось земле как объекту права собственности. Часто упоминается в псковской судебной грамоте и движимое имущество, из которого особо выделялся скот.

Среди способов приобретения права собственности псковская судебная грамота упо­минает давность владения. Этот древнейший способ был закреп­лен в ней в отношении, пахотной земли и рыболовного участка водоема. При этом закон перечисляет ряд условий, без соблюде­ния которых невозможно приобретение права собственности по давности. Основным же способом приобретения права собствен­ности являлись договоры и наследование. Псковской судебной грамоте известны также находка и приплод.

Право на чужие вещи представлено в Псковской судной грамоте кормлей, т.е. по­жизненным правом пользования недвижимостью. Имущество переходило в кормлю, как правило, после смерти собственника. Ю.Г. Алексеев говорит и о возможности продажи в кормлю. Суп­руг мог завещать пережившему супругу свою землю в пожизнен­ную кормлю; при отсутствии завещания земля тоже переходила в кормлю пережившему супругу. Продажа кормли запрещалась.

Развитие товарно-денежных отношений обусловило достаточ­но высокий уровень обязательственного права. Усложнение хо­зяйственной жизни общества вело к совершенствованию способов заключения договоров. Вместо громоздких, сопряженных с обряд­ностью, привлечением свидетелей способов заключения догово­ров появляются удобные письменные способы оформления раз­личных сделок. Рост числа купеческих операций, увеличение числа их участников приводили к необходимости более серьезного оформления договоров.

Основным способом заключения договора становится запись — письменный документ, копия которого, скрепленная печатями, сдавалась в архив. Записью оформлялись договоры купли-продажи земли, хранения, займа на большие суммы, изорничество и пору­чительство; при помощи записи оформлялось завещание. Состав­ление записи было довольно сложным делом, но этот документ нельзя было оспорить. Оформление договоров на незначительные суммы (займы до одного рубля) осуществлялось при помощи доски, т.е. неформального письменного документа. Доска была доказательством, которое можно было оспорить. Сохранялась и уст­ная форма заключения сделок. Вероятно, наиболее распростра­ненной она была в сельской местности, поскольку в Псковской судной грамоте она встречается в связи со спором изорника с господином по поводу покруты. В случае устного оформления договора требовалось четыре-пять свидетелей.

Серьезное внимание уделялось способам обеспечения испол­нения обязательств. В Псковской судной грамоте достаточно много места отведено по­ручительству и залогу. Поручительство (порука) применялось в случаях, когда сумма долга не превышала одного рубля. Возможен был залог движимого имущества и недвижимого. Залог недвижи­мого имущества не сопровождался передачей имущества кредито­ру, движимое имущество, напротив, передавалось. Судя по оби­лию статей, посвященных закладу, споры здесь были довольно частыми.

Законодательству и Пскова было из­вестно большее число видов договоров, чем Русской Правде. Один из самых распространенных договоров — купля-продажа. Купля-продажа движимости осуществлялась на торгу, без лишних фор­мальностей. Договор заключался в устной форме, свидетели были необязательны. Добросовестного приобретателя закон защищал. В случае обнаружения скрытых недостатков вещи договор растор­гался.

Купля-продажа земли оформлялась записью. Как показывают исследования, состав продаваемых угодий был различен. В Двин­ской области, например, в них входили обычно двор, пахотные земли, сенокосные и промысловые угодья. Субъектами договора купли-продажи земли могли быть близкие родственники. Извест­ны случаи, когда сторонами были супруги, однако женщины могли в этой сделке выступать лишь в качестве продавца. Оформлялась сделка при свидетелях обеих сторон и скреплялась печатью архи­епископа или его наместника. В договоре могло быть оговорено, что земля продается «одерень» или «в веки», т.е. без права выкупа. При отсутствии этого условия выкуп не допускался.

Договор дарения оформлялся, особенно когда касался земли, грамотами, называвшимися «данные», составлявшимися в присут­ствии свидетелей и с обязательным приложением печати. Как пра­вило, таким образом оформлялись вклады в монастыри на помин души. Однако допускались случаи заключения договора дарения упрощенно. Псковская судная грамота разрешает оформление договора на дому в при­сутствии священника или свидетелей, не являющихся родственни­ками. Вероятно, это допускалось при болезни или затруднитель­ности для дарителя покинуть дом. Сделка была действительной лишь в случае дарения родственнику, а не постороннему. Племян­ник, упоминаемый в документе, понимался как человек одного рода, племени.

Договор займа был хорошо известен русскому раннефеодаль­ному праву. Псковская судная грамота использует для его обозначения два термина: «займ» и «ссуда». Порядок оформления договора зависел от раз­меров займа. Займ до одного рубля не требовал оформления за­писью, свыше одного рубля запись была обязательна, за исключе­нием займа между купцами. В этом случае достаточно было при споре предъявить доску. Псковская судная грамота, в отличие от Русской Правды, не устанавливала предельного размера процентов. Они предусматри­вались соглашением сторон. Допускалось досрочное прекращение обязательства по инициативе любой стороны. Однако в случае прекращения договора по инициативе кредитора он лишался пра­ва на проценты.

Серьезное внимание уделено в Псковской судной грамоте договору хранения. Он перестает быть дружеской услугой, порядок его заключения стро го формальный. Договор оформлялся записью, где были перечис­лены все ценности, сдаваемые на хранение. Только в некоторых исключительных случаях допускалась передача вещей без записи. В этом случае применялись такие доказательства, как присяга, по­единок.

Имущественный наем, не упоминавшийся в Русской Правде, знаком Псковской судной грамоте. Здесь имеется в виду наем помещения. Наниматель-подсуседник по закону может в случае потребности предъявлять иск хозяину.

Своеобразным был договор изорничества. Изорник, одна из категорий половников, заключал договор, по которому за пользо­вание землей обязывался отдавать хозяину половину или иную часть урожая. Изорник при этом часто брал покруту — нечто по­добное купе Русской Правды.

Распространенным видом договора был личный наем. Договор заключался обычно устно, однако возможна была и запись. Закон ставил обе стороны в равное положение, предоставляя им право отстаивать свои интересы, хотя на практике различные категории наймитов имели разный статус.

Наследственное право допускало оба известных порядка на­следования.

При наследовании по закону имущество переходило родствен­никам умершего, которые совместно с ним вели хозяйство. В этом случае предусматривался облегченный порядок решения споров о наследстве; вместо письменных доказательств достаточно было свидетельства сторонних людей. Наследство в случае перехода его по закону к близким родственникам без нужды не дробилось, по­скольку, вероятно, рассматривалось как единое хозяйственное целое.

Завещание оформлялось в письменной форме и называлось рукописанием. Как показывают исследования дошедших до нас за­вещаний, среди наследников называются прежде всего близкие за­вещателя: жена, дети, брат, мать. Имеются случаи завещания иму­щества племяннику и крестнику. При отсутствии близких родст­венников имущество могло быть завещано дальним, а также людям, не состоявшим в родстве с завещателем. Обычно основное место в завещании занимало распределение между наследниками земли. Часть земли передавалась церкви на помин души. Распре­деление между наследниками, порой даже не родственниками, до­статочно крупных состояний требовало соблюдения больших фор­мальностей. Завещания удостоверялись священником, свидетелями (в Пскове они отсутствуют), обязательна была печать намест­ника новгородского владыки.

По существующему правилу, зафиксированному еще в Смо­ленском договоре 1229 г., обязательства наследодателя переходи­ли к наследнику. Поэтому неудивительно, что вдова изорника и его дети должны были расплатиться с хозяином по долгам умер­шего[3].

 

Уголовное право

По подсчетам исследователей, более половины статей Псковской судной грамоты по­священо уголовному праву. Общее понятие преступления в ней расширяется в сравнении с Русской Правдой. Теперь преступ­ными считаются всякие деяния, запрещенные уголовной нормой, хотя бы они и не причиняли непосредственного ущерба какому-нибудь конкретному человеку (например, государственные пре­ступления, преступления против суда). Закон не содержит норм, определяющих круг субъектов преступления. По мнению боль­шинства исследователей, Псковская судная грамота следуя за Русской Правдой, исклю­чает из него также холопов. Псковская судная грамота освобождала от ответственности при невиновном причинении вреда. В ней указан один пример та­кого освобождения от ответственности: истец и пристав не отве­чали, если их приход в дом ответчика вызывал выкидыш у испу­гавшейся жены ответчика.

В соответствии с новым понятием преступления изменяется система преступлений. Впервые в русском праве появляются го­сударственные преступления, во всяком случае одно из них — из­мена (перевет). Опасным преступлением являлся и поджог, смы­кавшийся порой с изменой. Пожар в средневековом городе, опас­ный и сам по себе, мог быть совершен по заданию врага. Летопись доносит до нас подобный случай. В 1496 г. «загорелося на Крому в Кутного костра, и клети много погорело, и ржи много и платья... а зажег Чюхно, закратчися, а послаша его немцы зажече и посу-лиша ему дару много».

Имущественные преступления, известные Русской Правде, те­перь существенно расширяются и изменяются. Первая же статья Грамоты называет такие имущественные преступления, как раз­бой, наход, грабеж, кражу из закрытого помещения. Грамота знает квалифицированную кражу — в третий раз. Из текста Псковской судной грамоты нельзя определить, чем отличается разбой от находа и грабежа. В памят­никах XV в. термин «разбой» сохранил значение неспровоциро­ванного убийства с целью завладения имуществом, вооруженной засады на дорогах. Наход понимается некоторыми исследователями как разбой шайкой, однако возможно и другое объяснение: наход — это типичный пример кулачного права, нападение одного феодала на усадьбу другого. Помимо Эклоги, на которую ссылает­ся Ю.Г. Алексеев, это мнение подтверждает и аналогичный взгляд на наход в Статуте Великого княжества Литовского 1529 г. —па­мятнике, очень близком Псковской судной грамоте и по географии, и по времени при­нятия.

Значительно меньше, чем в Русской Правде, представлены в Псковской судной грамоте преступления против личности, очевидно потому, что в Пскове продолжала действовать и сама Русская Правда. Убийству посвящены всего две статьи. Как и в Русской Правде, сурово на­казание за оскорбление (вырывание бороды). Знает Псковская судебная грамота и нане­сение побоев.

Впервые Псковская судная грамота говорит о преступлениях против порядка управ­ления и суда, должностных преступлениях.

 

Процессуальное право

Система наказаний в Псковской судной грамоте проста: известны были только два вида наказания — смертная казнь и штраф. Конкретные виды смертной казни в законе не определялись. Из летописей известно, что воров обычно вешали (эта казнь была традиционной для таких преступников и пришла на Русь из Византии), поджигателей сжи­гали, изменников избивала толпа, убийцам отрубали голову; из­вестно было и утопление. Штрафы (продажи) взимались в пользу князя, часть суммы поступала в казну Пскова. Одновременно с выплатой штрафа виновный должен был возместить ущерб.

В Пскове продолжал существовать состязатель­ный процесс. Вместе с тем развивается и следственная, розыск­ная форма процесса. Как и в Киевской Руси, в феодальных рес­публиках существовал институт досудебной подготовки дела — свод. Подробно в Псковской судебной грамоте свод не регламентировался, поскольку и в этом случае действовали нормы Русской Правды[4].

На процессе допускалось представительство сторон. Женщи­ны, дети, старики, монахи, монахини, глухие имели пособников, которые должны были представлять в суде их интересы. Грамота запрещала должностным лицам выступать в качестве представи­теля стороны в процессе, чтобы, вероятно, не оказывать давления на суд. В случае спора о церковной земле интересы церкви пред­ставлял староста, т.е. выборный представитель верующих прихода этой церкви. Процесс начинался обычно подачей искового заяв­ления, жалобы. Половник и его господин начинали разрешение своих споров с заклича, публичного оповещения на торгу о своих претензиях. Это объявление должно было привлечь к делу в ка­честве свидетелей членов общины.

Важным этапом был вызов ответчика в суд, осуществляемый публично на церковной площади в присутствии священника. В случае пятидневной неявки в суд ответчика его могли доста­вить на суд принудительно.

Много места в законе уделено доказательствам. Серьезную роль, особенно в имущественных спорах, играли письменные до­казательства. Первое место среди них занимала запись. В отдель­ных случаях доказательственную силу имели и простые распис­ки — рядницы, доски. Среди доказательств могло быть и собст­венное признание. Псковская судная грамота упоминает его, говоря о споре по догово­ру займа. Однако в практике оно употреблялось и по уголовным делам. Большую роль в процессе играли свидетели. Различаются показания сторонних людей, соседей и послухов, являвшихся не только очевидцами, но и активными участниками процесса. По­слух должен был защищать свои показания против ответчика на поединке. Неявка послуха вела к автоматическому проигрышу дела стороной, опиравшейся в доказательство своей правоты на его показания. Закон вносил известный формализм в оценку по­казаний послуха: несовпадение показаний истца и послуха вело к проигрышу дела. По делам о воровстве в качестве доказательства выступало «полишное», т.е. краденая вещь, найденная у лица, за­подозренного в краже. Поличное обнаруживалось во время обыс­ка, производимого должностным лицом — приставом, вместе с ко­торым мог присутствовать и истец. Псковская судебная грамота вводит новый вид орда­лий— судебный поединок, поле. Обычно он выступает в альтер­нативе с присягой, когда иных, более веских, доказательств нет. Псковская судебная грамота довольно подробно рассматривает порядок проведения по­единка, правила замены стороны в нем наемным бойцом. Послух не мог заменить себя бойцом. Если обе стороны, которые должны участвовать в поединке, были женщины, такая замена тоже не до­пускалась. Это устанавливалось в связи с тем, что в противном случае возникала возможность замены бойцом только одной сто­роны в поединке (при несостоятельности другой). Подобный поединок был бы заведомо неравным.

Процесс был устным, но решение выносилось в письменном виде, при выдаче его взимались судебные пошлины. Решение по Делу исполняли специальные служащие князя или города.

Судебные учреждения старшего города служили для пригородов апелляционными инстанциями, первой судебной инстанцией были со­тские и рядовичи (для княжеских судов) и тиуны (суд новгородского посадника).

Система органов, осуществляющих правосудие в Пскове, имела свои особенности. Для нее характерно широкое участие в правосудии веча, правда, со временем все более убы­вающее. Как свидетельствуют летописи, вече осуществляло суд по наиболее опасным для государства преступлениям. Известны слу­чаи, когда на вече производилось и дознание. Князья не имели права судить единолично, что специ­ально записывалось в договорах с ними. Но они судили вместе с посадниками, а также представителями бояр и житьих людей. На местах дела тоже рассматривались коллегиально княжескими людьми и представителями пригородов.

Тысяцкий и два купеческих старосты осуществляли суд торго­вый. Статьи 5 и 6 «Рукописания князя Всеволода» подчеркивают независимость этого суда от посадника. Только в случае соверше­ния преступления, в котором были замешаны новгородские и ино­странные купцы, суд по делу осуществлял посадник совместно с тысяцким и купеческими старостами.

Традиционно споры между духовенством, церковными людь­ми, а также дела, подлежащие церковной юрисдикции, решались церковным судом. Дела, в которых одна сторона подлежала церковной юрисдикции, а дру­гая — светской, рассматривались смешанным судом, состоящим из представителей духовенства и городских властей. Псковская судная грамота знает и суд братчины. Исследователи видят в нем пережиток древнего общин­ного института. Ю.Г. Алексеев установил, что братчина — это со­седская территориальная община сельчан или уличан, совпадаю­щая с церковным приходом. Суду братчины подлежали мелкие ссоры, кражи на пиру.

Псковская судная грамота в понятие преступления вводит впе­рвые в русском праве причинение ущерба не только частным лицам, но и государству. Закон знает следующие виды преступлений: против государства (измена или «перевет» — ст. 7); про­тив судебных органов (взятка или «посул» судье (ст. 3 и 4), насильст­венное вторжение в судебное помещение, насилие в отношении судейских чинов (ст. 58); имущественные (татьба — простая, квалифицированная или неоднократная, кража церковного имущества, поджог, конокрадство, грабеж — насильственный и открытый захват имущества, разбой — вооруженное нападение с целью грабежа); против личности (убийство, и/и «головщина», нанесение побоев, оскорбление действием).

К наиболее тяжким преступлениям относятся братоубийство или убийство родителей (ст. 96—97).

Наказания за кражу дифференцируются в зависимости от разме­ра похищенного, способа совершения и повторности (ст. 1, 7, 8, 20, 27 и др.).

Наиболее тяжкими видами имущественных преступлений, как и в Русской Правде, считались поджог и конокрадство (ст. 7), но в отличие от Правды за эти преступления назначалась смертная казнь.

На тысяцкого возлагалось руководство торговым судом и разбор дел полицейского характера (нарушение общественного порядка, мер и весов и т.п.)- При участии посадника.он разбирал споры новгородских и ино­земных купцов.

Споры купцов, ремесленников рассматривали корпоративные обще­ственные суды — суды старост и братчины.

Судебное право регламентировалось в Псковской судной грамоте более обстоятельно, чем в Русской Правде. Процесс носил состязательный характер, но роль суда усилилась: вызов в суд по повестке («позовнице») и через судебного исполнителя («позовника»). Сохраняются упомянутые в Русской Прав­де судебные доказательства и появляются новые: судебный поединок («поле») и письменные доказательства, разделяющиеся на «доски» (частные расписки) и «записи» (официально заверенные документы). Возникает институт судебного представительства в судебном поедин­ке («пособничество»), которым могли пользоваться только женщины, подростки, монахи, старые люди (ст. 68—69).