Зайфер хлопнул в ладоши.
– Приступим к делу?
Стоявшая рядом с ним девушка хихикнула:
– Мне нравится твой акцент.
– Тогда можешь взять меня.
– Подожди, мне тоже! – смешок от кого-то еще. – Мне он тоже нравится!
– Ты позаботишься о моем товарище солдате… моем друге. Который вам всем сейчас заплатит.
Тро шагнул вперед с наличными, и когда он передал их в ожидающие ладони, шлюх, казалось, больше интересовали двое мужчин, а не деньги.
Отступление от своего амплуа, Кор был готов поспорить, случалось не очень часто.
И после того, как все разбились на пары, Тро и Зайфер потянули добычу по разным углам, а Кор остался с обдолбанной шлюхой.
– Так, где мы этим займемся? – спросила она с отработанной улыбкой. На самом деле то, что наркотики смягчили ее глаза, сделало выражение ее лица почти настоящим.
– Пойдем со мной.
Он протянул руку из темноты.
– О, это мне нравится. – Она робко подошла к нему, излишне подчеркивая свои бедра. – Твой голос похож на… я не знаю, на что.
Когда она вложила в его ладонь свою руку, Кор притянул ее к себе… но тогда она отшатнулась.
– О… эм… ладно.
Повернув голову в сторону, она потерла нос, а затем зажала его, будто не могла выносить его запах. Логично. Чтобы смыть кровь лессера, требовалось больше, чем ополаскивание водой. Естественно, Тро и Зайфер успели перенестись домой и помыться. Он же остался сражаться.
Щеголи. Оба. С другой стороны, их женщины не пытались тут же сбежать.
– Все нормально, – обреченно сказала она. – Но никаких поцелуев.
– Не знал, что предлагал нечто подобное.
– Просто чтобы все прояснить.
Когда начали раздаваться стоны, Кор взглянул на человека. Волосы, ниспадавшие на плечи, казались густыми и спутанными. Макияж был тяжелым и смазан на губах и в уголке глаза. Парфюм был сладким и…
Кор нахмурился, уловив нежеланный запах.
– А теперь послушай, – сказала она, – не смотри на меня так. Таковы мои правила и ты можешь…
Кор не мешал ей болтать, протягивая руку и поднимая часть спутанных светлых волос, обнажая ее горло… Ничего, кроме гладкой кожи. А с другой стороны…
Да. Вот они. Два прокола прямо на яремной вене.
Один из его вида уже использовал ее сегодня. И это объясняло мутный взгляд и запах мускуса, который улавливал его нос.
Кор вернул прядь на место. Затем отошел.
– Поверить не могу, что ты такая мямля, – пробурчала она. – Лишь потому, что я не стану тебя целовать… я не верну деньги, знаешь. Сделка есть сделка.
Кто-то испытывал оргазм, звуки удовольствия были такими мощными и буйными, что их симфония, хоть и ненадолго, превратила заброшенное здание без лифта в должный будуар.
– Конечно же, ты можешь оставить деньги, – прошептал он.
– Знаешь, катись к черту, можешь забрать их, – сказала она, швырнув ему пачку. – От тебя несет, как от сточной трубы, и ты страшен, как смертный грех.
Когда деньги отскочили от его груди, Кор слегка наклонил голову:
– Как пожелаешь.
– Да пошел ты.
Рвение, с которым она перешла от блаженства к стервозности, предполагало, что подобная смена настроения не была для нее в новинку. Еще одна причина иметь лишь профессиональные отношения между ним и женским полом…
Кор наклонился, чтобы поднять деньги, а она отвела ногу и попыталась пнуть ему по голове.
Глупо. Из-за воинской подготовки и многолетнего боевого опыта, его тело защитило себя, не получая команды от мозга: он поймал шлюху за щиколотку, лишил ее равновесия и повалил на пол. И прежде чем он осознал, что двигается, перевернул ее на живот и заключил хрупкую шею в мертвую хватку своей руки.
Таким образом, приготовившись свернуть ее.
Всякая агрессия с ее стороны исчезла. Теперь она хныкала и умоляла.
Кор тут же смягчился, соскочил с нее, а затем помог ей доковылять до стены. Она глубоко дышала, ее грудь вздымалась и опускалась так сильно, что девушка могла порвать силиконовые титьки о чашечки своего бюстгальтера.
Возвышаясь над ней, он подумал, что бы на его месте сделал Бладлеттер. Мужчина не простил бы ей заявление «никаких поцелуев»… он бы взял желаемое на своих условиях, не заботясь о том, какой вред мог ей причинить. Даже если бы этим самым убил ее.
– Посмотри на меня, – потребовал Кор.
Когда эти широко раскрытые, до чертиков испуганные глаза встретили его взгляд, он стер воспоминания о том, что она была здесь, введя ее в транс. Ее дыхание сразу же выровнялось, тело расслабилось и успокоилось, а безумно дергавшиеся руки повисли.
Подняв деньги, Кор положил их ей на колени. Она заслужила их за те синяки, что появятся утром.
Застонав, Кор сел и устроился у стены рядом с ней, вытянув ноги и скрестив их у щиколоток. Ему нужно было забрать с небоскреба рюкзак с трофеями и косу, но прямо сейчас он слишком устал, чтобы двигаться.
Сегодня кормление для него отменяется. Даже с гипнозом.
Если он возьмет вену сидевшей рядом девушки, то может убить ее: он был жутко голоден и не знал, сколько крови у нее уже забрали. Насколько ему было известно, ее тормознутость вызывало низкое кровяное давление.
Он наблюдал, как напротив трахались его солдаты, и ему пришлось признать, что ритм тел был чувственным. Кор представил, что при других обстоятельствах Зайфер слил бы две пары в единый клубок рук и ног, грудей и ладоней, членов и скользких щелок. Но не здесь. Комната была грязной, не безопасной и холодной.
Прислонив голову к стене, Кор закрыл глаза и продолжил слушать.
Если он уснет, и солдаты спросят о кормлении, он воспользуется другим доказательством, характерным для вампиров, дабы развеять их беспокойство.
И позже еще будет время, чтобы вонзить зубы в другой источник.
По правде говоря, Кор ненавидел кормление. В отличие от Бладлеттера, он не испытывал трепета от насилия над женщинами… и Бог свидетель, ни одна из них не шла к нему по своей воле.
Получается, он обязан жизнью проституткам.
Когда кто-то вновь испытал оргазм, на этот раз один из солдат… Тро, насколько он мог догадаться… Кор представил себя с другим лицом, красивым, милым, которое притягивало женщин, а не отпугивало их.
Может, ему стоить вырвать собственный хребет.
Но в том и крылась прелесть внутренних забот. Никто не должен знать о твоих слабостях.
И перестав зацикливаться, можно выкинуть их в ментальное мусорное ведро, где им самое место.
Глава 18
Куину никогда не нравилось ждать. И это в обычное время. А учитывая, что он уже два раза солгал о местонахождении Джона Мэтью?
Отнюдь не радостное положение дел.
Слоняясь у потайной двери около главной лестницы… чтобы можно было нырнуть в туннель, если кто-то пройдет мимо… Куин получил лучший из возможных видов на фойе. А значит, когда двери вестибюля открылись, его взору предстала самая любимая парочка: Блэй и Сэкстон.
Ему следовало знать, что с его удачей иного и ждать не стоило.
Блэй придержал дверь, словно джентльмен, каким всегда был, и, переступив через порог, ублюдок Сэкстон бросил через плечо долгий взгляд сквозь полуопущенные веки.
Боже, такой «взгляд» был даже хуже лобызаний на публике.
Несомненно, они где-то вкусно пообедали и теперь возвращались от Сэкстона после небольшой игры, которую сложно устроить здесь, в особняке. Полную уединенность в таком комплексе днем с огнем не сыщешь…
Когда Блэй снял пальто от «Барберри», его шелковая рубашка распахнулась, демонстрируя следы от укусов на шее. И ключице.
Одному лишь Богу известно, где еще они были…
Вдруг Сэкстон сказал что-то, от чего Блэй покраснел, и от слегка застенчивого, сдержанного смеха, который раздался после, Куина чуть не стошнило.
Превосходно, значит, шлюха был еще тем юмористом, и Блэю нравились его шуточки.
Великолепно.
Ага.
И на этой ноте Сэкстон поднялся наверх. Блэй, с другой стороны, обошел…
Проклятье. Куин развернулся и рванул к двери, судорожно пытаясь открыть щеколду.
– Привет.
Руки Куина остановились. Тело остановилось. Его сердце…остановилось.
Этот голос. Этот нежный низкий голос, который он слышал почти всю свою жизнь.
Распрямив спину, он похоронил мысль о побеге, развернулся и встретил бывшего лучшего друга как мужчина.
– Привет. Веселая ночь?
Черт, не стоило это спрашивать. И так ведь ясно.
– Да, а у тебя?
– Тоже. Все хорошо. Мы с Джоном выходили на улицы. Он уже вернулся, и мы собираемся наведаться в качалку. Он переодевается.
Трудно сказать, что именно – ложь или жжение в груди – так его разговорило.
– Не останешься на Последнюю Трапезу?
– Не-а.
Пенье сверчков на фоне. Тема из «Jeopardy!»[35]. Ядерная бомба… сейчас Куин и грибовидное облако[36] бы не заметил.
Боже, глаза Блэя такие голубые. И… срань господня, они в самом деле остались одни. Когда такое было в последний раз?
Ах, да. Сразу после того, как Блэй впервые переспал с его кузеном.
– Так ты снял свои пирсинги, – сказал Блэй.
– Не все.
– Почему? То есть… они всегда были, ну, частью тебя, понимаешь?
– Похоже, я больше не хочу, чтобы они меня определяли.
Когда Блэй выгнул брови, Куину захотелось сделать то же самое. Он думал, что из его рта вылетит что-то иное. Что-то вроде «Ну да». Или «Плевать». Или «Они остались там, где считается, не парься».
После чего он мог бы обхватить причиндалы и фыркнуть так, будто его яйца были не меньше головы.
Не удивительно, что Сэкстон казался столь привлекательным.
– Итак… – протянул он. Затем прокашлялся. – Как дела… между вами?
Эти рыжие брови сулили вторую поездку на небо.
– В порядке… у нас… эм, все хорошо.
– Хорошо. Эм…
Через секунду Блэй обернулся через плечо, на дверь в буфетную. Ясно, что это начало отступления.
«Эй, раз ты уходишь», – хотел сказать Куин, – «окажешь мне услугу? Думаю, мой левый желудочек на полу, так что не наступи на него по пути? Спасибо. Отлично».
– Ты себя хорошо чувствуешь? – прошептал Блэй.
– Да. Собираюсь потренироваться с Джоном. – Это он уже говорил. Черт. Это катастрофа. – Ну, вот. Куда направляешься?
– Хочу… взять немного еды для нас с Сэксом.
– Значит, тоже не пойдете на Последнюю Трапезу. Получается, между нами есть что-то общее. – Кто-то выкриком подбодрил команду. Ура. – Ну, наслаждайся… тесь, то есть…
В другом конце фойе входная дверь распахнулась, и через нее вошел Джон Мэтью.
– Сукин сын, – пробормотал Куин. – Ублюдок наконец-то вернулся.
– Я думал, ты сказал, он…
– Я прикрывал. Нас обоих.
– Вы были порознь? Погоди, если узнают, что ты не с ним…
– Это был не мой выбор. Уж поверь.
Когда Куин метнулся к Мистеру Независимость, Блэй не отставал, а Джон бросил взгляд на них, и удовлетворенное выражение лица испарилось, будто кто-то зарядил ему железной клюшкой для гольфа.
– Нам нужно поговорить, – прошипел Куин.
Джон осмотрелся, словно искал яму, в которой можно спрятаться. Да, удача ему изменила, в вестибюле практически не было мебели, а до столовой тупой козел не мог допрыгнуть.
«Куин, я собирался позвонить…».
Куин схватил парня за шиворот и запихнул его лицом вперед на территорию пула и попкорна. Как только они переступили через порог, Джон вырвался и рванул к бару. Взяв бутылку «Джэка», он рывком открыл ее.
– Думаешь, все это хренова шутка? – Куин показал на вытатуированную слезу под своим глазом. – Я должен быть рядом с тобой каждую секунду дня и ночи, осел. Последние сорок минут я лгал ради тебя…
– Это правда. Он действительно лгал.
То, что Блэй заговорил позади них, стало сюрпризом. Приятным.
«Я ходил к Хекс, ладно. Прямо сейчас она – мой приоритет».
Куин вскинул руки.
– Отлично. Значит, когда Ви пригвоздит приказ об увольнении к моей груди, ты не будешь чувствовать угрызений совести. Спасибо.
– Джон, нельзя легкомысленно относиться к подобным вещам. – Блэй вышел вперед и схватил стакан, будто боялся, что их приятель опустошит бутылку в одиночку. – Дай мне.
Он взял алкоголь, щедро налил себе и…
Выпил сам.
– Что, – пробормотал он, поймав на себе пристальные взгляды. – На, забирай, если хочешь.
Джон сделал глоток и уставился в пространство. Спустя минуту он пихнул «Джека» в сторону Куина.
– Вот такое извинение я принимаю, – пробормотал Куин, закатив глаза.
Взяв бутылку, он понял, что они втроем не собирались вместе уже целую вечность. До перехода они каждую ночь после тренировки проводили в старой комнате Блэя в доме его родителей, часами играя в видео игры, распивая пиво и разговаривая о будущем.
А сейчас, когда они, наконец, стали теми, кем хотели быть? Все наоборот.
Опять же, Джон прав. У парня теперь есть супруга, естественно, они для него уже не главная забота. А Блэй великолепно проводит время со Шлюхой Сэкстоном.
Куин единственный цеплялся за старые добрые деньки.
– Гребаный ад, – пробурчал он Джону. – Давай забудем…
– Нет, – перебил его Блэй. – Это не нормально. Джон, будь серьезен… ты позволишь ему сопровождать тебя. Все равно, с Хекс или нет. Ты должен ему это.
У Куина перехватило дыхание, он сосредоточился на всем, что знал о мужчине, который когда-то был его лучшим другом и никогда – любовником… и счастливом будущем, которое никогда не наступит.
Даже после всего случившегося между ними, после всех его косяков, легендарных, надо заметить, Блэй все еще прикрывал ему спину.
– Я люблю тебя, – выдал Куин в повисшей тишине.
Джон поднял руки и показал: «Я тоже тебя люблю. И мне правда чертовски жаль. То, что происходит между нами с Хекс…».
Бла, бла, бла. Или же «Бла, бла, бла» в случае с амслэнгом.
Куин ничего не слышал. Джон продолжал жестикулировать, объясняя свое поведение, а Куину хотелось прервать его и не только принять его слова, но и треснуть того, к кому они были обращены. Но он мог думать лишь о том, как Блэй с Сэксом зашли в вестибюль, и том гребаном румянце.
Он с огромным трудом заставил себя посмотреть на Джона и выдавить:
– Мы разберемся, хорошо? Просто позволь мне следовать за тобой… я не стану подсматривать, обещаю.
Джон что-то показал. Куин кивнул. Затем Блэй начал уходить, делая шаг назад, затем еще один и потом третий.
Снова разговоры. Говорил Блэй.
А затем мужчина развернулся и вышел. Чтобы взять еды. И подняться к Сэкстону.
Тихий свист заставил его встряхнуться и сосредоточиться на Джоне.
– Да. Конечно.
«Хочешь, чтобы тебе на лоб прикрепили квитанцию о штрафе за неправильную парковку?» – нахмурился Джон.
– Что?
«Прости, показалось, что ты не следишь за разговором. Похоже, я был прав».
Куин пожал плечами.
– Смотри на это так: мне больше не хочется побить тебя.
«О, отлично. Даже так. Но Блэй прав. Я так больше не поступлю».
– Спасибо, дружище.
«Выпить хочешь?».
– Да. Хорошая мысль. Просто превосходная. – Он обошел бар. – И вообще, я беру себе отдельную бутылку.
Глава 19
– Она мертва.
Услышав мужской голос, Лэсситер оглянулся через плечо. В дверях его спальни, держась за косяк, стоял Тор.
Лэсситер положил флисовую кофту, которую складывал в этот момент. Он собирал чемодан не потому, что мог хоть что-то из этого взять с собой, дело, скорее, в том, что казалось правильным навести в вещах порядок перед грядущим призывом: когда его вновь затянет в Небытие, персоналу придется выбросить ношенную им одежду и несколько вещей, которые он нажил.
Брат вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
– Она мертва. – Он доковылял до шезлонга и сел на него. – Вот, я это сказал.
Лэсситер опустил свой зад на кровать и уставился на парня.
– И, по-твоему, этого достаточно.
– Какого хрена ты от меня хочешь?
Ему пришлось засмеяться.
– Умоляю. Если бы это шоу вел я, она бы вернулась к тебе много месяцев назад, а я давным-давно свалил отсюда.
Тор чуть засмеялся от удивления.
– О, да брось, приятель, – пробормотал Лэсситер. – Не хочу я с тобой дурачиться. У тебя слишком плоская грудь, это во-первых… а я люблю сиськи. А во-вторых, ты хороший парень. Ты заслуживаешь лучшего.
Теперь Тор выглядел откровенно шокированным.
– Да бога ж ради. – Лэсситер встал и подошел к выдвинутым ящикам шкафа. Вытащив пару брюк, он скомкал их, а затем вновь аккуратно сложил.
Мелкая работа руками должна была помочь мозгам сконцентрироваться. Сработало не очень хорошо. Может, стоило попросту удариться головой об стену?
– Куда-то собираешься? – спросил Брат через какое-то время.
– Да.
– Сдаешься?
– Я же говорил. Не я устанавливаю правила. Меня отзовут, и это произойдет скорее рано, чем поздно.
– И куда тебя отправят потом?
– Где я был до этого. – Он вздрогнул, хоть это и был поступок труса. Но вечность в изоляции – ад для такого парня, как он. – Это не то путешествие, которое я стремлюсь совершить.
– Ты будешь там, где… сейчас Велси?
– Говорил же, у каждого свое Небытие.
Тор взялся за голову.
– Я не могу просто выключиться. Она была моей жизнью. Как, черт побери, мне…
– Можешь начать с того, что не станешь кастрировать себя кулаком, захотев другую женщину.
Когда Брат ничего не сказал, Лэсситеру показалось, что парень разревелся. И да, вау, стало как-то неловко. Черт. Возьми.
Лэсситер покачал головой.
– Я не подходящий ангел для этой работы, правда.
– Я никогда ей не изменял. – Тор исключительно по-мужски шмыгал носом. – Другие мужчины… даже связанные, ну, они смотрят на женщин время от времени. Может, спят с кем-то на стороне. Но не я. Она не была идеальной, но ее мне было больше, чем достаточно. Черт, а когда Рофу понадобился кто-то, чтобы присматривать за Бэт, когда они еще не поженились? Он отправил меня. Он знал, что я не стану приставать к ней, не только из уважения к нему, но еще и потому, что я ни капли не буду в этом заинтересован. Я ни разу даже на секунду не задумывался о ком-то другом.
– Ты подумал сегодня.
– Не напоминай.
Что ж, по крайней мере, он это понимал.
– Поэтому я собираюсь отправиться в земли, из которых не возвращаются. А твоя шеллан останется там, где томится сейчас.
Тор потер середину груди, словно та болела.
– Ты уверен, что я не умер и не попал в Небытие? Потому что это чертовски похоже на то, что ты описал. Место, где страдают, но не Дхунд.
– Я не знаю. Может, люди не в курсе, что они в нем… но мои указания были ясны как день: тебе нужно отпустить ее, чтобы она могла двигаться дальше.
Тор опустил руки, словно безумно устал от этого мира.
– Никогда не думал, что может быть что-то хуже ее смерти. Вообразить не мог ход событий, который причинит еще больше боли. – Он выругался. – Мне следовало знать, что судьба – садистка, бесконечно изобретательная. Представь… благодаря тому, что я трахну какую-то женщину, моя любимая попадет в Забвение. Потрясающее уравнение. Просто, блин, шикарное.
Все гораздо сложнее, подумал Лэсситер. Но зачем говорить об этом сейчас.
– Мне нужно кое-что знать, – сказал Брат. – Как ангел, ты веришь, что определенные люди прокляты с рождения? Что некоторые жизни обречены с самого начала?
– Думаю… – Черт, он не мыслил так глубоко. Это не в его духе. – Я… эм, думаю, что жизнь строится из случайностей, простирающихся над головами каждого живого, дышащего ублюдка на планете. Шансы несправедливы по определению и произвольны.
– Так что насчет этого твоего Создателя? Разве Он не играет никакой роли?
– Нашего, – проворчал он. – И я не знаю. Я мало во что верю.
– Ангел-атеист?
– Может, именно поэтому я постоянно попадаю в неприятности, – усмехнулся Лэсситер.
– Не-а. Все из-за того, что ты можешь быть настоящим засранцем.
Они оба фыркнули от смеха. Затем посидели в тишине.
– Так что от меня требуется? – спросил Тор. – Честное слово, какого черта судьба хочет от меня сейчас?
– Того же, что и любые усилия. Крови, пота и слез.
– И всего-то, – сухо произнес Тор. – А я думал, что нужно будет лишь отдать руку или ногу.
Когда Лэсситер не ответил, Брат покачал головой.
– Послушай, ты должен остаться. Ты должен помочь мне.
– Ничего не получается.
– Я буду сильнее стараться. Пожалуйста.
Спустя вечность, Лэсситер почувствовал, что кивает.
– Ладно. Хорошо. Я останусь.
Тор медленно выдохнул, словно испытывая облегчение. Показал, что он знал – все они до сих пор в беде.
– Знаешь, – сказал Брат, – когда я увидел тебя в первый раз, ты мне не понравился. Я думал, ты дурак.
– То было взаимное чувство. Но не про дурака… и ничего личного. Мне никто не нравится, и как я уже говорил, я почти ни во что не верю.
– Хотя остаешься, чтобы помочь мне?
– Не знаю… наверное, мне хочется того же, что и твоей шеллан. – Он пожал плечами. – На самом деле, нет особой разницы между живыми и мертвыми. И те, и другие всего-навсего пытаются обрести дом. К тому же… не знаю, ты не так уж и плох.
***
Чуть позже Тор пошел в собственную комнату. Дойдя до двери, он увидел костыль, приставленный к стене.
Ноу-Уан вернула его. После того, как он оставил его на Другой Стороне.
Взяв костыль, он зашел в комнату… и даже ожидал увидеть ее обнаженной в своей постели, готовой к сексу. Что было совершенно нелепо… в очень многих отношениях.
Устроившись на диване, он уставился на платье, с которым так грубо обошелся Лэсситер. Изящный атлас сбился в волны, беспорядок создавал прекрасную переливающуюся картину на кровати.
– Моя любимая мертва, – сказал он вслух.
Когда звуки утихли, кое-что вдруг стало до глупого очевидно: Веллесандра, кровная дочь Реликса, больше никогда не наденет это платье. Никогда не наденет юбку через голову и не затянется в корсет, не вытащит кончики волос из шнуровки на спине. Она больше не станет искать подходящие туфли, не разозлится из-за того, что чихнула сразу после нанесения туши, не станет волноваться, что прольет что-нибудь на юбку.
Она была… мертва.
Какая ирония. Он скорбел о ней все это время, но упускал самое очевидное. Она не вернется. Никогда.
Встав, он подошел к кровати и аккуратно взял платье. Юбка отказывалась повиноваться, выскальзывала из рук и падала на пол… делала, что хотела, получая контроль над ситуацией.
Как всегда поступала Велси.
Аккуратно собрав все в охапку, он отнес платье к шкафу, открыл двойные двери, и повесил великолепное одеяние на латунную вешалку.
Черт. Он будет видеть его каждый раз, подходя сюда.
Сняв платье, Тор передвинул его на другую сторону, вешая в темноте между двумя костюмами, которые он никогда не носил, и галстуками, купленными не его супругой, а Фритцем.
А затем он наглухо закрыл шкаф.
Вернувшись к кровати, он лег на нее и закрыл глаза.
«Двигаться дальше» не обязательно включало секс, говорил он себе. Не включало. Принять смерть, отпустить ее, чтобы спасти – это он мог сделать без всякой помощи… обнаженной женщины. В конце концов, что ему делать? Зайти в переулок, найти шлюху и трахнуть ее? Это лишь функция тела, как дыхание. Сложно понять, как это может помочь.
Лежа неподвижно, он пытался представить, как из клетки выпускают голубей, вода вырывается из дамб, ветер свищет меж деревьями, и…
Гребаный ад. Будто на внутренней стороне век показывали чертов канал «Дискавери».
Но когда он начал засыпать, изображения сменились, обращаясь в воду, стоячую голубовато-зеленую воду. Спокойную. Теплую воду. С влажным воздухом повсюду…
Он не был уверен, когда именно уснул, но картина превратилась в сон, начавшийся с бледной руки, красивой бледной руки, плывущей по воде, стоячей голубовато-зеленой воде. Спокойной. Теплой…
В бассейне плавала Велси. Его прекрасная Велси, ее груди возвышались над водой, когда она плыла, ее упругий живот, изящные бедра и обнаженное лоно были тронуты влагой.
Во сне он увидел, как заходит в бассейн, спускается по низким ступенькам, вода пропитывает его одежду…
Вдруг он остановился и посмотрел на свою грудь.
Его кинжалы подвязаны. Пушки под мышками. Пояс с патронами застегнут на бедрах.
Какого черта он творит? Если все это намокнет, то станет бесполезным…
Это была не Велси.
Черт подери, это не его шеллан…
Закричав, Тор резко сел, вырываясь из сна. Хлопая себя по бедрам, он ожидал найти мокрую кожу. Но нет, все это было нереально.
А вот его возбуждение вернулось. И мысль, которой он отказывался верить, появилась и засела на задворках его сознания, вызывая отвращение.
Когда он посмотрел на свой член и выругался, его несгибаемая длина заставила подумать о том, что он бессчетное количество раз использовал его для наслаждения и веселья… и размножения.
Теперь же Тору хотелось, чтобы тот повис и навсегда таким остался.
Откинувшись на подушки, он ощутил печаль, словно материальное бремя, осознав правду, сказанную ангелом. Он действительно не отпустил Велси.
Он… и был проблемой.
ЛЕТО
Глава 20
С их точки обзора особняк по ту сторону реки Гудзон в приближении бинокля казался громадным; огромная стопка этажей храбро укрепилась на каменистом берегу. На каждом уровне сквозь стеклянные толщи прорывался свет, и казалось, будто само строение не имело прочных стен.
– Почти дворец, – подметил Зайфер, стоя на приятном теплом ветерке.
– Да, – донесся ответ слева.
Кор убрал бинокль от глаз.
– Чересчур открыт для солнечного света. Велика опасность поджариться.
– Может, он укрепил подвальные помещения, – предположил Зайфер. – С большим количеством мраморных ванн…
Судя по голосу, солдат представил женщин разной масти в пенной воде, и Кор метнул в его сторону раздраженный взгляд перед тем, как вернуться к наблюдению.
Какая трата талантов. Эссейл – сын одного из величайших Братьев за всю историю – мог стать бойцом, воином, может, даже Братом, но его мать, Падшая Избранная, обрекла его на совершенно иной путь.
Хотя, можно поспорить, будь в ублюдке хоть немного от мужчины, он бы выковал свою судьбу, руководствуясь стремлениями иными, нежели мечтами о ваннах из мрамора. Тем не менее, сложилось так, что он оказался очередным бесполезным представителем расы, денди без достойной цели для провождения своих ночей.
Но этим вечером все может измениться.
Стоявший под небесами, затянутыми тучами, на фоне вспышек молний этот мужчина был значим, по крайней мере, на какой-то промежуток времени. Разумеется, обстоятельства такой важности могут стоить ему жизни, но если исторические труды послужат их целям, он также мог остаться в памяти, сыграв несущественную роль в переломный момент истории всей расы.
Естественно, он об этом совсем не ведает.
Но, с другой стороны, глупо ожидать, что приманка в курсе, что привлекает акул.
Снова окинув взглядом раскинувшиеся земли, Кор пришел к выводу, что недостаток деревьев и кустарников стал следствием чистки территории перед началом стройки. Без сомнений, аристократ предпочел бы ухоженные сады; по этой причине к дому было сложнее подобраться, но сей факт явно не пришел на ум Эссейлу.
Хорошие новости: архитектура дома предполагала наличие стали – в виде опорных конструкций, гвоздей, несущих балок крыш – по крайней мере, сквозь этот массив стекол можно было войти и выйти.
– О, да, вот и гордый хозяин дома, – прорычал Кор в сторону мужского силуэта, что вошел в главную гостиную.
Не было даже штор, чтобы скрыть его присутствие. Словно он был хомяком в клетке.
Мужчина заслуживает смерти за одну свою тупость, и, воистину, коса за спиной Кора начала звенеть подобно панихиде.
Кор приблизил бинокль. Эссейл достал что-то из нагрудного кармана… сигару. Разумеется, зажигалка была из золота. Вероятно, он считал, что огонь, как и мясо, можно достать только в магазинах.
Убить его будет сплошным удовольствием.
Как и остальных, которые появятся с минуты на минуту.
Воистину, Совет Глимеры эффективно заслонился от Кора и Шайки Ублюдков. Никакого приглашения на встречу. Глава Совета, Ривендж, не поприветствовал их. Они даже не получили официального ответа на письмо, посланное этой весной.
Это раздражало Кора и будило жажду крови. Но потом ему на ухо начала чирикать птичка, напевая иной путь.
Лучшее орудие в войне – далеко не всегда кинжал, пистолет или даже пушка. А кое-что невидимое и смертоносное… но не ядовитый газ. Нечто абсолютно невесомое и, тем не менее, безмерно тяжелое.
Информация, актуальная, достоверная информация из источника внутри вражеского лагеря по мощи была сравнима с атомной бомбой.
Совет получил его послание, это факт, и даже более – они восприняли его серьезно. Великий Слепой Король, хоть ничего и не заявил, сразу же созвал встречу с главами оставшихся кровных линий… личную, в местах их проживания.
Смелый шаг во время войны… доказавший Кору, что на поверку вызов был обоснован: король не станет рисковать своей жизнью таким образом, если только он не находился в недосягаемости и теперь был вынужден восстанавливать связи.
