Править] «Контрнаступление» ВРК

Уже утром 24 октября большевистский ЦК собирается на заседание в составе Каменева, Свердлова, Дзержинского, Бубнова, Милютина, Троцкого, Иоффе, Урицкого, Ломова, Ногина и Берзина, на котором обсуждает шаги, предпринятые Временным правительством. Каменев констатирует, что разгромом «Правды» («Рабочего пути») действовавший в то время эсеро-меньшевистский ВЦИК I Съезда Советов нарушил договорённости с большевиками, и «разрыв с ЦИК должен произойти именно на этой почве».

24 октября в 17⁰⁰ ВРК захватывает контроль над Центральным телеграфом, в 18⁰⁰ над Петроградским телефонным агентством, 19⁰⁰ над Особым присутствием по продовольствию. К 11 утра 25 октября большевики устранили последствия шагов Керенского, в том числе, мосты были вновь сведены. Измайловский гвардейский полк, вызванный в июле для подавления большевистского выступления, теперь также перешёл на их сторону, и занял Балтийский вокзал после получения сообщения о предполагаемом прибытии лояльных Временному правительству войск. Возобновилась работа большевистских газет. Сталин лично руководит освобождением от юнкеров и возобновлением деятельности газеты «Правда» (в тот момент выходившей под названием «Рабочий путь»). Соответствующее распоряжение ВРК вышло за подписью Подвойского, и секретаря Антонова^[70].

По иронии судьбы, Октябрьское вооружённое восстание в Петрограде происходит в день рождения фактического главы ВРК Троцкого Л. Д., родившегося 25 октября (7 ноября).

ВРК выпускает воззвание, в котором заявляет, что выступление большевиков является «защитой демократии от контрреволюции». Ленин обращается, минуя ЦК, к Петроградскому и районным комитетам партии с воззванием о том, что «Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало! Промедление в наступлении смерти подобно!».

Как указывает исследователь Восленский М. С., известная до распада СССР картина Серова В. А. содержит фактические ошибки: изображённое на ней выступление Ленина, на котором он произнёс историческую фразу «Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась» имело место не на II Всероссийском Съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, а на заседании Петросовета, к тому же в это время Ленин в целях конспирации ещё был бритым, без бороды.

Написав это воззвание, Ленин в гриме направляется с конспиративной квартиры в Смольный в сопровождении финского социалиста Эйно Рахья. На Шпалерной улице им приходится прятаться от конного патруля юнкеров. Подозрения Ленина вызывают сообщения о предполагаемых переговорах ВРК с штабом округа («Что они трусят? Тут они всё время говорили, что тот полк — наш, тот — наш…а есть у них 100 человек солдат, 50 человек? Мне не надо полк»), однако, всё-таки попав в Смольный, он лично убеждается, что восстание всё-таки идёт полным ходом. По воспоминаниям Троцкого, прорвавшийся в Смольный Ленин (которого не хотела пускать охрана из-за смены пропусков), прочитав в газетах о предполагаемых переговорах ВРК со штабом округа, «весьма яростно был настроен против нас». Троцкий «успокаивает» Ленина, заявив, что сообщения о переговорах были дезинформацией, которую ВРК пустил в порядке «военной хитрости».

Уничтожив последствия действий Временного правительства большевистский ВРК, в том числе под давлением Ленина, переходит от оборонительных действий к наступательным. Силы ВРК занимают Николаевский вокзал, Петроградскую электростанцию, Госбанк, в 3³⁰ ночи крейсер «Аврора» входит в фарватер Невы.

По приказу ВРК, в Петроград из Гельсингфорса выехали три эшелона с революционными матросами, также из Гельсингфорса направлена в Петроград флотилия из патрульного катера и пяти эсминцев. Несколько кораблей направляются в Петроград из Кронштадта. Современники описывают происходящее частушкой «из-за острова Кронштадта на простор Невы-реки выплывает много лодок, в них сидят большевики».

Утром 25 октября Керенский обращается с воззванием 1-му, 4-му и 14-му казачьему полкам «выступить на помощь … революционной демократии … для спасения гибнущей России», однако казаки отказались «служить живыми мишенями». Около 200 человек из 14-го полка всё-таки прибывают к Зимнему дворцу. Они покидают дворец одними из первых, заявив попытавшемуся их остановить поручику Александру Синегубу, что «Когда мы шли сюда, нам сказок наговорили, что здесь чуть ли не весь город…русский-то народ там, с Лениным, остался. А вас тут даже Керенский, не к ночи будь помянут, оставил одних».

В 10 утра Ленин пишет воззвание «к гражданам России» о переходе власти от Временного правительства Керенского к ВРК, надеясь поставить перед фактом II Съезд Советов, заседание которого должно было начаться через несколько часов. В 11 утра Керенский бежит из Петрограда, в 12 часов большевики блокируют Мариинский дворец, в котором заседал Предпарламент.

В 14³⁵ Троцкий выступает в Смольном на заседании Петросовета, где объявляет, что «Власть Временного Правительства, возглавлявшегося Керенским, была мертва и ожидала удара метлы истории, которая должна была ее смести». В ответ на возражения одного из делегатов, что «Вы предрешаете волю Всероссийского съезда Советов», Троцкий ледяным тоном возразил: «Воля Всероссийского съезда Советов предрешена огромным фактом восстания петроградских рабочих и солдат, происшедшего в ночь на сегодня. Теперь нам остается лишь развивать нашу победу».

После Троцкого под аплодисменты появляется Ленин, и объявляет Совету, что «Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась».

Очевидец Октябрьского вооружённого восстания в Петрограде, американский журналист Джон Рид, автор книги «Десять дней, которые потрясли мир».

Уже в первые дни после прихода к власти большевики заявляют о своей решимости применять любые меры для разгрома своих политических конкурентов. По выражению Ленина, «В Париже гильотинировали, а мы лишь лишим продовольственных карточек…Пускай вопят об арестах. Тверской делегат на Съезде Советов сказал: „всех их арестуйте“, — вот это я понимаю; вот он имеет понимание того, что такое диктатура пролетариата». Троцкий же заявляет, что «Нельзя, говорят, сидеть на штыках. Но и без штыков нельзя. Нам нужен штык там, чтобы сидеть здесь …Вся эта мещанская сволочь, что сейчас не в состоянии встать ни на ту, ни на другую сторону, когда узнает, что наша власть сильна, будет с нами…Мелкобуржуазная масса ищет силы, которой она должна подчиняться. Кто не понимает этого — тот не понимает ничего в мире, ещё меньше — в государственном аппарате»^[71]. Высказывание Троцкого фактически перефразировало императрицу Александру Фёдоровну, в 1916 году заявившую Николаю II, что «Россия любит кнут»: «Дай им теперь почувствовать твой кулак… Нам нужен кнут… Такова славянская натура — великая твердость, даже жестокость и вместе с тем горячая любовь».

По воспоминаниям британского посла Дж. Бьюкенена,

…большевики составляли компактное меньшинство решительных людей, которые знали, чего они хотели и как этого достигнуть. Кроме того, на их стороне было превосходство ума, а с помощью своих германских покровителей они проявили организационный талант, которого у них сначала не предполагали. Как ни велико мое отвращение к их террористическим методам, и как ни оплакиваю я разрушение и нищету, в которую они ввергли свою страну, однако я охотно соглашаюсь с тем, что и Ленин и Троцкий — необыкновенные люди. Министры, в руки которых Россия отдала свою судьбу, оказались все слабыми и неспособными, а теперь, в силу какого-то жестокого поворота судьбы, единственные два действительно сильные человека, которых она создала в течение войны, были предназначены для того, чтобы довершить её разорение. Однако, когда они пришли к власти, то они были ещё неизвестными величинами, и никто не ожидал, что они долго продержатся на своих постах. Перспективы были столь темны, что можно было только пробираться ощупью, во тьме.

Большевики и левые эсеры в революции 1917 года (галерея)[показать]