Определение вида, жанра, стиля, направления художественного текста

Художественный текст – сообщение, направленное автором читателю, зрителю или слушателю. Художественный текст:

- передает информацию;

- вырабатывает новую информацию;

- хранит информацию.

Читатель художественного текста находится в отношении сотворчества к получаемому сообщению, он должен понять, что хотел сказать автор.

Художественный текст, будучи интегративной единицей, отражает взаимосвязь языка (прежде всего, в его эстетической и коммуникативной функциях) и литературы как словесного искусства.

Художественный текст не описывает реальных конкретных фактов, как текст научный или публицистический, хотя называет явления и предметы теми же языковыми средствами. Текст художественного произведения служит эстетическим, развлекательным, воспитательным и другим целям.

Изображая вымышленные события и вымышленные миры по сходству с реальными, художественные тексты устанавливают аналогии с известной нам действительностью. Дж. Серль называет это «притворством». Слова и фразы в художественном тексте, образуя подобие сообщения, обладают при этом определенной полифункциональностью. А поскольку процессы в реальности многомерны, то сознание человека, воспринимающего текст, достраивает эти отношения и в мире вымышленном. Это помогает истолковывать поведение литературных персонажей, основываясь на собственном жизненном опыте, кроме того, происходит проецирование своих представлений, чувств, переживаний на художественные образы. В связи с этим герои, эпизоды, детали текста ассоциативно наделяются символическим, идеологическим, психологическим или другим значением. Основной задачей художественного текста являются описания мира человека, мира людей и отношения человека к миру во всех его проявлениях: и в предметном, и в социальном, и в субъективном. Это позволяет нам воспринимать художественный текст не только как отражение действительности, но и как выражение средствами естественного языка модели человеческого отношения к миру. Очевидно, что восприятие художественного текста представляет собой определенный интеллектуальный и психологический процесс. В. П. Белянин вписывает художественный текст в сложную систему: «действительность – сознание – модель мира – язык – автор – текст – читатель – проекция». Содержание художественного текста может быть представлено как отражение некоторого фрагмента действительности, данного в авторском описании, как ситуация.

Категория ситуации важна не только для процесса порождения текста, но и для понимания того, как происходит его восприятие. Читатель понимает текст в том случае, если ему понятна ситуация, о которой идет речь (ван Дейк). Ситуация, описанная в том или ином художественном тексте и воссоздаваемая в сознании читателя, по мнению А. А. Брудного, может рассматриваться как ситуация, в которую индивид (как деятельное существо) прямо или косвенно включен.

Сложность понимания художественного текста связана с тем, что он различными людьми может быть воспринят и истолкован по-разному. На понимание текста будет влиять комплекс индивидуальных черт воспринимающего: его мировоззренческие установки, уровень образования и культуры, темперамент, склад характера и др.

3. Подлинность авторства текста: историко-филологический аспект. В истории русской филологической науки почти при самом ее зарождении возник вопрос о подлинности и подложности письменного текста, а также о приемах и принципах определения автора литературного произведения. Методы и принципы критики текста, а также литературной эвристики существенно различаются в зависимости от своеобразных исторических условий развития письменности и литературы в разнообразные эпохи жизни народа. Применительно к различию этих условий, но, естественно, в рамках их понимания – в аспекте своей эпохи, фальсификаторы и мистификаторы создают или производят литературные подделки. Технические, палеографические, а отчасти культурно-исторические и литературно-художественные принципы подделок древнерусских рукописей и произведений народной словесности в первые десятилетия XIX века интересно описаны академиками А.Н. Пыпиным и М.Н. Сперанским.

Приемы и принципы лингвистического и историко-филологического анализа древнерусских памятников, а также подделок древнерусской рукописной старины были затем перенесены и в область новой русской литературы, но с соответствующими видоизменениями и усложнениями. Ведь в древнерусской литературе, по крайней мере, до середины XVII века, проблема индивидуального стиля, его отношений к литературному языку, к его разновидностям не играет такой роли, как в русской литературе XVIII и особенно XIX и XX веков. Кроме того, пропуски, изменения или дополнения в тексте древнерусского произведения, характеризовавшие его литературную историю, даже после распространения книгопечатания, по большей части не сближались и не отождествлялись с фальсификациями или подделками в собственном смысле этого слова. Между тем в новой литературе частичное искажение текста иногда переключается в фальсификацию целого, в литературную мистификацию. Вопрос о правильности литературного текста здесь органически сплетается с проблемой типических своеобразий индивидуального стиля писателя. «Только в том действительно случае, когда мы непреложно убеждены в полном несоответствии наличного текста тому подлинному выражению, которое диктуется контекстом индивидуального авторского стиля, мы вправе прибегать к конъектурам и иным текстуальным исправлениям. Не забудем, что всякая текстуальная поправка равносильна утверждению о ее подлинности, то есть принадлежности самому автору».

Самая проблема подлинности и подложности литературного текста, лингвистико-стилистических способов атрибуции по отношению к русской литературе нового времени наполняется новым содержанием. Понятие «подлинности» или «подделки» расширяется. Ведь не только произведение в целом может быть подложным, но поддельными, неподлинными часто бывают и отдельные его части самого разнообразного объема. Поддельных целостных или цельных произведений в русской литературе XIX века не так много.

При изучении языка художественной литературы необходимо, с одной стороны, опираться на подлинные, правильные тексты анализируемых художников слова, а с другой стороны, ясно представлять удельный культурно-исторический вес и литературно-художественное качество подделок, а также их место в общем движении стилей литературы. Но все это не дано исследователю стилей художественной литературы как готовый материал. Он сам обязан – вместе с литературоведами, а иногда и с историками – принимать активное участие в подготовке и обработке этого материала. И его роль в этой деятельности – одна из главных, руководящих, особенно если он способен широко пользоваться помощью остальных отраслей историко-филологических знаний. Ведь филологическая критика текста, даже тогда, когда она подкрепляет свои силы фактами истории, литературы, искусства и других сфер культуры, все же остается «индивидуальной критикой» (как выражается один из столпов европейской филологии – А. Бёк, то есть критикой с ориентацией на индивидуальный стиль автора. Критика текста смыкается с эвристикой, то есть с учением о системе приемов, помогающих определять и находить автора сочинения путем систематизации и расшифровки данных текста, в том числе и лингвистико-стилистических, а также иногда по внешним историческим условиям возникновения и существования текста. Анонимных и псевдонимных словесных произведений, интересных, а иногда и необходимых для полной и верной картины историко-литературного и художественно-стилистического движения, открывается огромное количество в литературной продукции нового времени.

Наряду с историко-стилистическим методом атрибуции, опирающимся на систему знаний о литературном языке соответствующей эпохи, о языке художественной литературы того времени и об индивидуально-художественных стилях, выдвигался метод узнавания подлинности или подложности текста, а также имени его автора по принципу избирательности, по принципу отбора наиболее характеристических и типических признаков (прежде всего – лексических и фразеологических, а затем и грамматических, свойственных манере выражения того или иного автора).

Профессор П. Н. Берков считает действенными такие критерии и принципы атрибуции литературных текстов: «Определение автора анонимного произведения может быть признано безусловным и без наличия каких-либо документов, устанавливающих этот факт, в том случае, если соблюдаются некоторые непременные условия, при этом в своей совокупности, а не порознь взятые. Условия эти следующие:

а) идеологическое единство данного произведения с произведениями предполагаемого автора, относящимися к тому же времени;

б) стилистическое единообразие данного произведения с прочими относящимися к тому же времени произведениями предполагаемого автора; впрочем, следует учитывать возможность стилизации или, наоборот, намеренного сглаживания языковых особенностей (конспирация) и т. д.;

в) совпадение биографических фактов, отразившихся в анонимном произведении, с известными фактами биографии автора.

Помимо этих, так сказать, положительных условий необходимо соблюдение еще одного отрицательного – доказательства непринадлежности данного произведения другим претендентам».

Самое основное, сложное и трудное в этом методе атрибуции – исторически оправданное, стилистически направленное и филологически целесообразное применение принципа избирательности характеристических речевых примет индивидуального стиля.