Методология научного исследования

 

В философии метод рассматривается как способ построения и обоснования системы знания, как путь (правильный путь) познания. Но такая трактовка более подходит к метафорам, чем к научным определениям. Слова «средство», «способ», «прием», поясняющие понятие метода, тоже мало что дают для прояснения его сути, поскольку отождествляют метод с самостоятельным компонентом познавательной деятельности (средством). Наиболее предварительной является группа дефиниций, определяющих метод как нормативное знание – совокупность правил, норм, принципов, регулирующих познавательное действие (операции, процедуры) субъекта.

Структура метода содержит три самостоятельных компонента (аспекта):

1) концептуальный компонент – представления об одной из возможных форм исследуемого объекта;

2) операционный компонент – предписания, нормы, правила, принципы, регламентирующие познавательную деятельность субъекта;

3) логический компонент – правила фиксации результатов взаимодействия объекта и средств познания.

На метод оказывают влияние несколько факторов: а) исторические типы рациональности, отражающие особенности субъектно-объектных отношений в практике и познании; б) творческие способности, острота наблюдения (восприятия), сила воображения, развитость интуиции; в) основания научного поиска (сюда входят научная картина мира, идеалы и нормы научной деятельности, философские основания науки); г) конкретно-научное знание, отражающее степень научности исследуемого объекта; д) субъективные факторы, связанные с так называемой проблемой понимания, с личностным знанием.

Традиционно считалось, что нет ничего более практичного, чем хорошая теория. Практика теоретизирования родилась в античной Греции. Мыслители той эпохи были едины в том, что ключом к познанию реальности является теоретическая мысль (эпистема) в противоположность мнению (докса). Исходной философской предпосылкой всех дальнейших естественно-научных теорий является учение о космической гармонии. Идеи Аристотеля о самоценности теоретических наук перерастают в этические предписания, в идеал. Позже механика Галилея – Ньютона становится образцом (парадигмой) для экспериментально-математического естествознания ХVIII–ХIХ вв.

Мысленный эксперимент как метод теоретического познания связан с развитием логической техники (символика и техника записи выкладок). Знаки и символы – это существенная часть методов постижения реальности (физической, химической и др.).

Системный (структурно-функциональный) метод – еще один метод теоретического познания. Система – это целостный объект, состоящий из элементов, находящихся во взаимных отношениях. Отношения между элементами системы формируют ее структуру, поэтому иногда в литературе понятие системы приравнивается к понятию структуры. Традиции системных исследований сложились во второй половине ХХ в.

 

 

Формы научного познания

 

Основной проблемой данной темы является проблема генезиса рационального мышления. Как бы ни трактовалась рациональность, очевидно, что на первых этапах человеческой истории и в дальнейшем она несла на себе глубокую печать мифологического мышления. Отсюда вытекает закономерный вопрос: что является критерием рациональности? Может быть, количество мифологических элементов, ассоциаций, образов и т.п., которые содержит та или иная доктрина? Нет. Здесь важен сам глубинный способ мышления, который является показателем степени рациональности той или иной доктрины. Иными словами, мы должны исходить не из содержания, а из логической формы (структуры) исследуемого исторического текста. В этом плане нас интересует проблема перехода от мифа к логосу.

Греческое mythos (миф) означает речь, слово, разговор, беседу, замысел, план. Однако миф и слово – не тождественны. Миф выходит далеко за рамки словесных выражений, повествований, сюжетов. Миф, каким он существовал в первобытной общине, – это не история, которую рассказывают, а реальность, которой живут; это не интеллектуальное упражнение или воображение художественной фантазии, а практическое руководство первобытных верований и поведения. Он не может быть понят вне контекста всей жизни первобытной общины.

Первобытная мифология имеет свои исторические периоды:

1) тотемный период (в центре мифологического внимания акт поедания животного);

2) родовой период (господствует мотив производительного акта: посева, жатвы и т.д.). Но и в первом и во втором случае поклонение фетишам, тотемам и божествам – еще не религиозное поклонение.

Клод Леви-Стросс (1908-2000) утверждал, что архаический миф имеет познавательную функцию. Так ли это? Дело в том, что жизнедеятельность первобытного общества синкретична (нерасчленена), целостна. Первобытная трудовая деятельность, быт, изготовление орудий труда проникнуты мифологическим сознанием.

Но первобытная община тоже не отделяет себя от окружающего мира, природы. Мифологическое сознание не знает удвоения «мир – человек». Дж. Дж. Фрезер (1854-1941) в известной работе «Золотая ветвь» говорит о том, что первобытный человек не знает причин возникновения многих явлений, хотя в процессе тысячелетней истории он добился определенных успехов, например добыл огонь трением деревяшки о деревяшку.

Английский философ, один из основателей постпозитивизма Майкл Полани (1891-1976) ввел в обиход категорию неявного знания. По мнению автора, человек владеет как явным знанием, которое выражает в словах личный опыт, так и неявным знанием, которое по своему характеру имперсонально, целостно, не вербализуемо. Неявное (периферическое) знание акцентирует внимание не на структуре объекта, а на его функции.

Но каково же отношение религии к знанию? Гегель называл мифологическое сознание «непосредственной», «естественной» религией. Но очень трудно определить границу между мифологией и религией. Роднит их культ, который в обоих случаях авторитарен и абсолютен. В то же время много между ними различий.

1. Миф – это универсальная, единственная на определенном этапе форма общественного сознания. Религия же появляется вместе с искусством, политическим сознанием, с выделением умственного труда в самостоятельную специализированную деятельность.

2. Носителем мифологического сознания является общество в целом. Религия же возникает на основе образования специальных групп священнослужителей (жрецов), занимающихся производством религиозной идеологии профессионально.

3. Имеются различия в формах регуляции поведения. Миф существует тогда, когда индивиды не отделяют себя друг от друга, а поведение регулируется непосредственно через запреты. Религия существует в условиях дифференциации общины, появления частной собственности. Поведение в данном случае регулируется опосредованно через воздействие на духовный мир. Действует религия уже наряду с политико-правовыми регуляторами. Она вырастает в специальный социальный институт.

4. В отличие от мифа религия расщепляет, удваивает мир на мир священный (сакральный) и мирской (профанный). В религии уже невозможно общение с богом на равных.

5. В религии имеет место и другое удвоение – на мир естественный и мир сверхъестественный (чудесный). Мифологическое сознание не знает такого различия. Так, евангелисты подчеркивают способность Христа творить чудеса, дабы отличить его от тех, кто причастен к естественному ходу жизни и смерти; его деяния – исключения из правил.

6. В религии изменяется функция Бога. Мифологические боги не знают морали, к ним неприложимы этические оценки. Бог же религий антропоморфен. В то же время он священен, ибо является носителем высших этических принципов. Религиозная этика возводит моральные императивы в абсолют, так как считает, что релятивизм в морали неизбежно ведет к аморализму, самоистреблению человечества.

Томас Кун (1922-1996), перечисляя наиболее важные характеристики теории, утверждал, что она должна быть точной, непротиворечивой, широко применимой, простой, плодотворной, иметь новизну и др. Однако каждый из названных критериев в отдельности не обладает самодостаточностью. Из этого факта Поппер делает вывод, что любая теория в принципе фальсифицируема, подвластна процедуре опровержения. На основании этих аргументов Поппер выдвигает принцип фаллибилизма. Он делает вывод, что нет ошибок только в утверждении о том, что «все теории ошибочны».