Личность и ее индивидуальные особенности

Глава 9

ЛИЧНОСТЬ И ЕЕ ПРОЯВЛЕНИЯ

Личность... то, что человек делает из себя, утверждая свою человеческую жизнь. Он утверждает ее и в повседневных делах и общениях, и в людях, которым он переда­ет частицу себя, и на баррикадах классо­вых боев, и на полях сражений за Родину, порою сознательно утверждая ее даже ценой своей физической жизни.

А. Н. Леонтьев

Понятия о личности и ее структуре. Вы, наверное, замети­ли, что фактически мы говорили о личности на каждой страни­це этой книги. О личности шла речь, когда, рискуя наскучить читателю, мы на разные лады повторяли мысль о целостности и фактической неразложимости психики человека, мы говори­ли о том, как личность ощущает и воспринимает окружающий мир, как она запоминает, мыслит, фантазирует... Все познава­тельные процессы, с которыми мы успели познакомиться,— это конкретные проявления психической жизни личности, а история развития психики ребенка — путь возникновения и становления личности.

Теперь пришла пора перейти от характеристики отдельных проявлений к целостному анализу личности.

Само слово «личность», как и многие другие психологичес­кие понятия, широко используется в повседневном общении. Когда хотят охарактеризовать какого-то человека, то часто говорят о нем то как о личности, то как об индивиде, индивидуаль­ности. В психологии эти понятия различаются. Индивид, индиви­дуальность — это конкретный человек, во всем своеобразии своих физических и физиологических, психологических и социальных ка­честв и свойств. Но индивидуальностью, вообще говоря, обладают не только люди. Каждый знает, как непохожи друг на друга домашние животные — собаки, кошки, коровы: у каждого не только своя внешность, но и свой «нрав». Однако никто никогда не гово­рит о личности лошади или даже очень сообразительной овчарки.

Нет никакого сомнения в том, что все новорожденные мла­денцы похожи друг на друга только на первый взгляд. Факти­чески каждый из них — уже индивидуальность... Но не личность! Человек становится личностью, а не рождается ею. Обязательно ли все становятся? Или только некоторые? Недаром же, навер­ное, можно слышать об одном: «Настоящая личность!», а о другом: «Нет, это не личность. Так, ни то ни се».

Интересно, что слово «личность» испытало в истории удивитель­ные приключения, которые, кажется, еще продолжаются. Перво­начально латинское слово «регзопа» (персона) означало маску, личи­ну. В античном театре актер надевал ту маску, которая характери­зовала основное содержание изображаемого персонажа. Потом маска как бы «приросла» и стала обозначать внутреннюю суть самого действующего лица. «Персона» сошла с театральных подмостков и шагнула в жизнь. В Древнем Риме «персона» уже обозначала «лицо перед законом». При этом раб, тело и труд которого принадлежали господину, персоны иметь не мог, т. е. лич­ностью не признавался.

В русском языке слово «личность» долго имело оскорби­тельный оттенок. В академическом словаре 1847 г. говорилось, что личность, во-первых, «отношение одного лица к другому. Ника­кая личность не должна быть.терпима в службе»; и, во-вторых, «колкий отзыв на чей-либо счет, оскорбление. Не должно употреблять личности».

Теперь понятно и следующее определение, принадлежащее А. С. Пушкину:

Иная брань, конечно, неприличность. Нельзя писать: такой-то де старик, Козел в очках, плюгавый клеветник, И зол, и подл: все это будет личность.

Даже у Л. Толстого в «Войне и мире» вы можете прочитать такое описание хода бурных прений: «Чем дальше они продол­жались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей».

Удивительно, что параллельно развивалось и совсем дру­гое значение этого слова: «Ведаешь ли, от чего зависит твоя особенность, твоя личность, что ты есть ты?» — вопрошал А. Н- Ра­дищев.

Так- мог бы написать сегодняшний философ или психолог.

Личность чаще всего стала обозначать индивидуальность в ее социальных связях и отношениях. Но и в наши дни тер­мин «личность» употребляется по-разному. Все еще в пылу жаркого спора раздается предостерегающее: «Товарищи, не переходите на личности!»

В психологии понятие «личность» используется в двух основ­ных значениях. Во-первых, личность — это любой человек, обла­дающий сознанием; по словам К. К- Платонова, «это конкретный человек или субъект преобразования мира на основе его позна­ния, переживания и отношения к нему». Другие советские психологи подчеркивают, что личностью следует называть человека, достигшего определенного уровня психического развития. Этот уровень, как указывает известный советский психолог Л. И. Божович, характеризуется тем, что в процессе самопознания человек начинает воспринимать и переживать самого себя как единое целое, отлич-

ное от других людей и выражающееся в понятии «я». Такой уровень психического развития характеризуется также наличием у человека собственных взглядов и отношений, собственных моральных требований и оценок, делающих его относительно устойчивым и независимым от чуждых его собственным убеждениям воздействий среды. Необходимая характеристика личности — ее активность. Человек на этом уровне^ развития способен сознательно воздей­ствовать на окружающую действительность, изменять ее в своих целях, а также изменять в своих целях самого себя. Иначе говоря, человек, являющийся личностью, обладает, с точки зрения Л. И. Бо-жович, и с нашей точки зрения, таким уровнем психического раз­вития, который делает его способным управлять своим поведением и деятельностью, а в известной мере и своим психическим раз­витием.

Да, здесь в пору каждому задуматься: личность я или все еще нет. И критерии ясные предлагаются: имей собственные убеждения, не ссылайся на то, что на тебя кто-то как-то не так повлиял и не туда повел. Сам влияй и веди за собой, сам изменяй себя, подравнивай под идеал. Если он, конечно, у тебя есть, если ты... личность.

А как же тогда дети, подростки? Ведь говорят же: «уваже­ние к личности ребенка». Противоречие? Только на первый взгляд. А. Н. Леонтьев -считал, что личность действительно рож­дается дважды. В первый раз, наверное, зто происходит в пе­риод «возрастной революции», когда трехлетний демонстрант выстав­ляет знаменитый лозунг: «Я сам!» Второй раз, когда, по выражению А. Н. Леонтьева, возникает его сознательная личность. Хочется думать, что возникает она у всех. Во всяком случае к этому надо стремиться.

Устойчивость и изменчивость личности. Человек без личности? Пожалуй, наиболее остро он воплощен в образе существа с планеты Марс из известных «Марсианских хроник» американ­ского фантаста Р. Бредбери. В этих хрониках есть удивитель­ная новелла «Марсианин» — рассказ о существе, которое лишено собственной личности, личностной определенности и самостоятель­ности. Марсианин постоянно меняется в зависимости от желаний того человека, в сферу влияния которого попадает.

Впрочем, чтобы продемонстрировать поведение «человека без личности», совсем не обязательно переноситься на Марс. Их, к сожалению, не так уж мало и на нашей собственной пла­нете, в нашем городе, а может быть, и в нашем классе.

У писателя В. Гусева есть рассказ «Экскурсия», который вполне можно было бы назвать «Превращения Саши, экскурсовода и марсианина».

Итак, превращение первое. Саше предстоит разговор «с бухгалтершей Зиной — «профсоюзным боссом», которая, как он знает, считает его «размазней и хлюпиком», «не настоящим мужчиной», «интеллигентиком несчастным», хотя и не лишенным при этом осторожности, осмотрительности и житейско-практической смекалки: «Этот не зарвется, лишнее не сболтнет»...

«...Взявшись за медную ручку и открыв дверь, переступив порог, Саша появля­ется в бухгалтерии именно тем человеком, каким он предстает в воображении Зины...»

Превращение второе — Саша в кабинете директора. Саша почти физически ощущает, как, переступив порог, он тотчас стал тем задиристым и ершистым («мо­лодежь, молодежь...»), на словах вечно готовым нервничать, горячиться, но на деле работоспособным, «головастым» и даже безобидным человеком, каким вос­принимает его Ростислав Ипполитович... Он непроизвольно ощущал, что дирек­тору нравятся и его независимость, и его скрытое уважение, тактичная дистанция по отношению к начальству, и почти невольно для самого себя все больше входил в ритм того и другого, все больше выпячивал это в своей позе, повадке, хотя и стоял, казалось бы, неподвижно...»

В зал, где собираются для начала осмотра, Саша, держа длинную указку, входит с тем видом неуловимого превосходства над всеми праздно толпя­щимися вокруг, который присущ почти всем экскурсоводам: он делает дело, он знает, они же... должны слушать. Это его третье перевоплощение, в ходе которого Саше удается скрыть, что он ничего не понимает в живописи, даже на миг искренне поверить в произносимые' слова и т. д.

Разумеется, поведение такого рода характеризует малосимпатич­ную личность.

Это приспособленец, лишенный нравственной устойчивости и твердых убеждений. Но было бы большой ошибкой считать что личность — это некое твердокаменное изваяние, над которым не властны ни годы, ни обстоятельства. Все дело в том, что именно изменяется в человеке, а что остается неизменным. Н. Заболоцкий писал:

Как мир меняется! И как я сам меняюсь! Лишь именем одним я называюсь,— На самом деле то, что именуют мной, Не я один. Нас много. Я — живой.

Одного имени для сохранения того, что называют личностной определенностью, конечно, маловато, хотя и оно имеет значение.

Если человек — личность, то даже серьезные жизненные бури не способны изменить в нем чего-то главного, каких-то глубоких жизненных установок и убеждений. Ю. Трифонов в глубоко пси­хологической повести «Другая жизнь» угадал именно это качество главного героя.

«Неудачи из года в год добивали его, вышибали из него силу, он гнулся, слабел, но какой-то стержень внутри него оставался нетронутым — наподо­бие тоненького стального прута,— пружинил, но не ломался. И это было бедой. Он не хотел меняться в своей сердцевине, и это значило, что, хотя он му­чился и много терпел от неудач, терял, веру в себя, увлекался нелепей­шими безумствами, заставлявшими думать, что у него помутился разум, приходил в отчаянье и терзал всем этим свое бедное сердце, он все же не хотел ломать то, что было внутри него, такое стальное, не видимое никому».

То, что в одних обстоятельствах оборачивается бедой и жизненной драмой, в других становится примером вдохновляю­щей стойкости и героизма. И основное здесь — социальная значи­мость той генеральной цели, во имя которой человек строит свою

6 Заказ 199 161

личность и прокладывает свой жизненный путь. Пламенный ре­волюционер Ф. Э. Дзержинский писал сестре: «Ты знала меня ребен­ком, подростком, но теперь, как мне кажется, я уже могу назвать себя взрослым, с установившимся взглядом человеком, и жизнь может меня лишь уничтожить, подобно тому как буря валит столетние дубы, но никогда не изменит меня».

В книге А. Н. Леонтьева «Деятельность. Сознание. Личность» есть прекрасные строки о личности — «этого высшего единства человека, изменчивого, как сама жизнь, и вместе с тем сохраняющего свое постоянство... Ведь независимо от накапливаемого человеком опыта, от событий, которые меняют его жизненное положение, наконец, независимо от происходящих физических его изменений, он как личность остается и в глазах других людей, и для самого себя тем же самым».

Личность и общество. Социальные роли. Личность всегда выступает как член общества, как исполнитель определенных об­щественных функций или, как еще говорят, социальных ролей.

Вы уже, наверное, заметили, что психологам нравятся аналогии из мира театра. Это не удивительно: театр — модель жизни, где психологические ситуации заострены и освобождены от второсте­пенных деталей. Каждый спектакль— это своеобразный психоло­гический эксперимент. Люди театра не остаются в долгу. Для них сама действительность — порой своеобразный спектакль, а для Шекспира, например:

Весь мир — театр.

В нем женщины, мужчины — все актеры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль... Личность, персона, как мы видели, давно уже сошла с теат­ральных подмостков. Не дошла ли очередь до роли? Во вся­ком случае, в психологии личности и социальной психологии это понятие заняло весьма почетное место. В социальной психологии понятие «роль» оказалось удобным для описания поведения личности в ее различных социальных функциях. Социальная роль — это выработанная обществом программа действий человека в опреде­ленных обстоятельствах.

В этом смысле социальная роль в какой-то мере действи­тельно напоминает театральную. Прежде всего тем, что, приняв на себя определенную функцию, человек начинает действовать по заданной программе, придерживаясь принципа: взялся за гуж, не говори, что не дюж. Эта «заданность» в зависимости от характера деятельности может быть более или менее жестокой, зафиксированной в официальных документах или закрепленной толь­ко обычаем, традицией, осознаваемой человеком или неосознанной, но она всегда существует. И окружающие четко контролируют точность выполнения программы.'

Собственно говоря, роль может быть полноценной только тогда,

' 1«2

когда есть с кем, перед кем и для кого ее исполнять. Невозможно быть мужем без жены, сыном без матери, племянником без дяди. Это дуэты семейных сцен. Точно -так же нельзя быть начальником без подчиненных, учителем без учеников, вождем без ведомых, актером без зрителей.

Когда Робинзон Крузо после многолетнего одиночества встре­тил наконец человека, он немедленно воспроизвел привычное для предприимчивого англичанина распределение социальных функций. «Прежде всего я объявил ему, что его имя будет Пятницей, так как в этот день недели я спас ему жизнь. Затем я научил его произносить слово «господин» и дал понять, что это мое имя...» Социальная роль — это всегда «я» и все-таки не совсем «я». Вернее, далеко не все «я». Человек не исчерпывается своими социальными ролями. Более того, он способен и противостоять им, если они противоречат его представлению о самом себе. Социальная роль может как помочь человеку найти себя в жизни, так и быть преградой на пути к самореализации.

Известный драматический артист В. К- Папазян жаловался, что актеру приходится играть и переживать так много чужих жизней, что не остается физических и духовных сил, чтобы «найти себя в жизни». Создать себя? Создать свой собственный образ по собственному сценарию — не это ли одна из главных задач самовоспитания? А может быть, единственная. Люди действи­тельно строят собственный образ. В случаях, когда удается, говорят: «нашел себя»; когда нет: «строит из себя».

Важно, чтобы в этом «самостроительстве» образ, к которому стремится человек, нес в себе определенное нравственное содержа­ние. Самосовершенствование является не самоцелью, а средством, с помощью которого человек, став лучше, будет более нужен и необ­ходим другим людям и обществу.

При отсутствии такого нравственного содержания человек будет, в лучшем случае, «самовоспитываться» для себя самого (своего рода самолюбование), либо даже в ущерб другим людям и обществу (если в качестве ориентира выбран антисоциальный образ). Подлин­ная перестройка личности, ее перевоспитание под воздействием нового общественного положения — длительный и сложный процесс. Собственно говоря, именно этот метод использовали в воспитатель­ной работе А. С. Макаренко и его последователи; например, нарушитель дисциплины ставится в положение ответственного за ее соблюдение.

Процесс перестройки личности под влиянием новой соци­альной роли с большой художественной убедительностью просле­живается в известном итальянском фильме «Генерал Делла Ровера». Генуя, 1944 год.

Темное время фашистского режима. В руки гестапо попадает игрок и жулик Бертоне (его роль исполняет Витторио де Сика), который наживался на несчастьях соотечественников: вымогал деньги у родственников для арестованных, обещая им добиться смягчения наказания, освобождения, передачи посылок и писем, якобы с 6* 163

помощью своих друзей и сообщников из числа гитлеровских солдат и офицеров. До войны он восемь раз осуждался за мошенничество, обман, торговлю наркотиками и даже за двоеженство.

Эсесовский полковник Мюллер обещает Бертоне жизнь и миллион золотом за то, чтобы тот сыграл в тюрьме роль крупного деятеля Сопротивления генерала Делла Роверы, убитого в момент высадки на итальянскую территорию. В даль­нейшем полковник надеется использовать мнимого генерала как «подсадную утку» и установить с его помощью личность попавшего в тюрьму руководителя. Сопротивления, которого никто не знает в лицо.

Бертоне быстро усваивает внешний рисунок роли. По тюремным камерам разносится слух о появлении генерала. И политические заключенные, и надзиратели относятся к Бертоне как к генералу, мужественному борцу за свободу. На его гла­зах героически погибает один из узников. Бертоне все глубже вживается в роль патриота; постепенно происходит подлинное перерождение личности. Бывший мошенник и любитель легкой наживы уже не только ведет себя так, как, по мнению окружающих, должен вести себя итальянский генерал, ненавидев­ший фашистов, но и умирает как герой, так и не выдав руководителя Сопротив­ления, который уже стал ему известен... То, что было маской, стало внутрен­ним содержанием личности.

Преобразующую силу социальных ожиданий человек ощущает не только при непосредственном межличностном общении, когда ожида­ния исходят от конкретных людей, так сказать, персонифицируются. Эти ожидания могут переживаться как знание того, чего вообще ожидают от нас окружающие, не только близкие, но и «дальние», как переживание надежд, которые связываются с нашей деятель­ностью. Нередко именно стремление «оправдать надежды», «не об­мануть ожидания» становится сильным внутренним мотивом, помогающим преодолеть трудности и достигнуть цели.

Преобразующее и активизирующее влияние принятой социаль­ной роли своеобразно используется в опытах гипнолога В. Л. Райкова по стимулированию творческой деятельности в состоянии гипноза.

Начинающему художнику внушается, например, что он Репин или Рафаэль, музыкант «вписывается» в образ В. С. Рахманинова или Ф. Крейслера, артистке предписывается стать В. Ф. Комиссаржевской и т. д. Юноша или девушка при этом, конечно, не достигает тех высот, которые были присущи оригиналу — великому художнику, музыканту, актрисе, но молодые люди внутренне раскрепощаются и действуют на максимальном для каждого из них уровне: значительно лучше, чем обычно, рисуют, играют, читают стихи и т. д.

А вот опыты по активизации шахматного творчества. В лабораторию пригласили экс-чемпиона мира гроссмейстера М. Таля, который сыграл с одним из испыту­емых шесть партий. Три партии испытуемый играл в состоянии гипноза, когда ему был внушен образ выдающегося шахматиста прошлого П. Морфи, и три партии играл в обычном состоянии. Таль выиграл. После сеанса он дал следу­ющую оценку игры испытуемого: «До гипноза я играл с человеком, едва передвигавшим фигуры. В состоянии гипноза передо мной сидел совсем другой человек, экспансивный, энергичный, смелый, который играл на два разряда лучше».

Но это, конечно, экзотика. Экзотика, которая еще раз демонстри­рует огромные скрытые возможности человека. И еще один вывод напрашивается: строить свою личность, свой образ следует по «лучшим мировым образцам».

Личность и общение. В конце прошлого века вышла в переводе на русский язык книга французского автора Э. Льебо под много­обещающим названием «Как узнать характер человека».

Среди советов был в этой книге один, который требует серьезного обсуждения. Ссылаясь на авторитет немецкого философа Шопенгауэра, автор рекомендует наблю­дать человека, так сказать, через замочную скважину, и при этом тогда, когда он находится в комнате один. Только наедине со своими мыслями у человека появляется именно то выражение, которое ему свойственно и которое, следовательно, выдает его действительное душевное состояние; только когда человек бывает самим собой, складки на его лице не подтянуты и видны во всей своей резкости. Как только человек заговорит с кем-нибудь или знает, что па него смотрят,— свойствен­ное ему выражение улетучивается; складки на лице подтягиваются, глаза становятся любезнее, добрее, и, вообще, вся его физиономия принимает условно, соответствующее данному моменту выражение. Если нам удается наблюдать человека, когда он бывает наедине с самим собою, то составленное о нем суждение подчас бывает довольно близко к истине.

Автора нельзя винить за то, что он незнаком с основными положениями социальной психологии, которая получила бурное развитие только в последующем веке. Социальная психология как раз и изучает, во-первых, те изменения, которые происходят с психи­кой человека под. влиянием общения с другими людьми, и, во-вторых, те общности, внутри которых осуществляется это прямое и косвенное общение: большие и малые группы, коллективы, и т. д. В ситуации общения у человека, действительно, меняется очень мно­гое: от выражения лица до взглядов на окружающее. Собственно говоря, само человеческое «я», внутреннее содерохание личности возникает и формируется только в процессе общения с окружающи­ми людьми. Уже на самых ранних стадиях жизни это формирова­ние тесно связано с положением, в котором оказывается ребенок среди окружающих, от его места в той группе, которая является микросредой его развития.

На каждом новом этапе жизни личность оказывается в новой социальной ситуации, в новой микросреде, новой группе. Сначала, как мы видим, это семья, дальше идет группа детского сада, потом школьный класс, группа ПТУ, студенческая группа, производственная бригада, наконец... кружок пенсионеров. Это, так сказать, продольный срез жизненного пути личности. А теперь рассмотрим поперечный срез, проследим, в каких объединениях находится личность, ну хотя бы каждый из вас, на определенном отрезке жизни.

Начнем опять-таки с семьи, членом которой вы являетесь, далее, вы ученик такого-то класса, такой-то школы, член комсо­мольской организации, участник кружка, а то и нескольких, многие входят в спортивные команды и секции, и наверняка почти все активные члены дружной компании «ребят с нашего двора». Не­даром говорят, что жизнь человека — сплошные хождения по... группам. Группы эти, несмотря на очень существенные раз­личия, о которых мы 'еще скажем, имеют много общего. Прежде всего, во всех таких небольших объединениях (от двух до тридцати — сорока человек) возможно непосредственное общение между членами, контакт лицом к лицу. По этому признаку группы име­нуют малыми или контактными.

Контактная группа — это не арифметическая сумма отдельных личностей, где каждый сам по себе. Такая группа — сложное целостное образование, которое имеет свою внутреннюю структуру. Зависит она прежде всего от деятельности, для осуществления ко­торой объединились люди, от ее целей, задач, способов организации и т. д. Сравним, например, какую-либо дружескую компанию, с одной стороны, и экипаж космического корабля, производственную брига­ду или школьный класс — с другой. Эти группы различны уже по происхождению. Дружеские компании (подобные группы именуются неофициальными, неорганизованными) возникают как бы сами собой. Во всяком случае, никто специально их не создает, никто не фиксирует их состав, здесь нет кем-то утвержденных правил внутреннего распорядка. В такую группу люди объединяются добро­вольно на основе общих интересов, склонностей, дружеских симпа­тий. Здесь нет назначенного руководителя, командира или начальника. Еще более сложные взаимоотношения связывают людей в офи­циальных, организованных группах, которые специально создаются обществом для выполнения определенной деятельности: учебной, производственной, исследовательской и т. д. Основными в таких груп­пах являются деловые отношения, и положение человека здесь свя­зано прежде всего с тем вкладом, который он вносит в общее дело. В процессе общей деятельности люди вступают между собой и в личные отношения. Нельзя забывать о том, что обе системы отношений (деловых и личных) сосуществуют в одной и той же группе, что это отношения одних и тех же людей, поэтому такие отношения неразрывно связаны между собой, взаимодействуют друг с другом. Все мы с волнением следим за работой наших космонавтов в кабине космического корабля или в открытом космосе. И всегда восхищает не только четкий ритм, слаженность и мастерство их деятельности, но и теплые, дружеские отношения между «космическими братьями». Здесь гармонически сочетаются деловые и личные отношения.

Группы, которые достигли высокого уровня развития отноше­ний, называются коллективами. Можно сказать, что всякий коллектив — это группа, но не всякая группа --- коллектив. Чтобы стать коллективом, группа должна иметь ряд качеств, которые приобретаются постепенно. Проследим этот процесс на при­мере жизни отряда в пионерском лагере. Начальный этап — ре­бят собрали в одной комнате, познакомили друг с другом, рас­сказали о распорядке дня, предстоящих делах и т. п. Можно ска­зать, что группа возникла, но она, по выражению советского психолога А. Н. Лутошкина, напоминает «песчаную рос­сыпь». Вот как образно описано это состояние в его книге «Как вести за собой».

«Нередко встречаются на нашем пути песчаные россыпи. Дунет ветер посильнее — разнесет песчинки в стороны. Есть группы ребят, очень похожие на такие россыпи. Вроде все вместе, а присмотришься каждый сам по себе.

Следующая ступень — «мягкая глина». В группе, которая находится на этом уровне развития, уже возникают внутренние связи между ребятами. Но самим ребятам без подсказки действовать трудно.

Но вот в группе выделяется актив, цели деятельности становятся общими, в ряде случаев она уже действует как настоящий коллектив. Это состояние — «мерцающий маяк», который не горит постоянно, а периодически выбрасывает пучки света, как бы говоря: «Я здесь, я готов прийти на помощь». Фор­мирующийся коллектив озабочен тем, как ему держать правильный курс. Здесь преобладает желание трудиться сообща, помогать друг другу, бывать вместе. Но желание — еще не все. Для настоящих общих дел нужно постоянное горение, а не одиночные, пусть даже очень яркие, вспышки. Уже есть на кого опереться, авторитетны «смотрители» маяка, те, кто поддерживает его горение,— организаторы, актив. Однако ребятам не всегда хватает сил собрать свою волю, проявить настойчи­вость в достижении общей цели, подчиниться коллективным требованиям. Активность проявляется всплесками.

Новый этап формирования коллектива — «алый парус». Это символ устремленно­сти вперед, дружеской верности, неуспокоенности. В таком коллективе (группу на этом уровне развития уже можно считать коллективом) живут и действуют по принципу: «Один за всех, все за одного». Товарищеские взаимоотношения и искренняя заинтересованность делами друг друга и всего коллектива сочетаются с принципиальностью и взаимной требовательностью. Коллектив интересуется не только собственными делами, но и теми событиями, которые происходят в других коллективах. Правда, еще не скажешь, что здесь готовы в любую ми­нуту прийти на помощь другим коллективам, которые в этом нуждаются. Случается, что бури и ненастья нарушают на некоторое время ритм работы коллектива, но в борьбе выковывается характер.

И наконец — «горящий факел». Настоящий коллектив — тот, который не удовлет­ворен собственным благополучием и, не дожидаясь просьб и призывов, спешит на помощь, кто бескорыстно стремится принести пользу людям, всему обществу, высоко подняв над собой факел, освещающий дорогу другим.

Развитие коллектива — очень сложный процесс, который никогда не протекает стихийно, без сознательной целенаправленной ра­боты и руководителей, и членов коллектива. Кстати сказать, при­веденные здесь краткие характеристики этапов этого развития мо­гут принести вам практическую пользу.

Мы говорили уже, что для самовоспитания личности необхо­димо самопознание. Точно так же коллектив движется вперед, осоз­навая свои сильные и слабые стороны, обсуждая перспективы и пла­ны своей деятельности, взаимоотношения членов коллектива и т. д. В результате такого коллективного самоанализа ребята, как показал опыт, способны объективно установить стадию развития своего отряда, своего класса или бригады как коллектива и наметить ориен­тиры на пути от «песчаной россыпи» к «горящему факелу».

Следует помнить, что в организованных, официальных груп­пах и коллективах существует как бы двойное распределение функ­ций: по штатному расписанию — вертикальное (начальник, замес­титель) и горизонтальное, которое возникает стихийно («душа об­щества», «остряк-самоучка», «ворчун», «козел отпущения», «инди­видуалист— моя хата с краю» и т. д.). Эти никем не установлен­ные роли почти всегда воспроизводятся в любой более или менее постоянной группе, и те, кому они достаются, пребывают в них до тех пор, пока существует данная группа. Окружающие уже ждут и как бы требуют от них определенного поведения.

А если место, отведенное в данной группе, не устраивает чело­века, если оно уже не соответствует его изменившимся взглядам и стремлениям? Тогда возникают перед ним классические три дороги. По первой пойдешь — привычную группу потеряешь, зато новое место найдешь. По второй, пойдешь — в своей группе новое положе­ние завоюешь. По третьей пойдешь — и группу, и положение по­теряешь. Впрочем, жизнь дает гораздо больше возможностей, чем сказка. Человек одновременно входит в несколько временных и постоянных групп и коллективов, и в каждой ячейке он может иметь не совсем совпадающие положения, а иногда и совсем разные. Уста­новлено, например, что часто, чем выше положение подростка в классе, тем оно ниже в дворовой компании, и наоборот... «Козел отпущения» среди сослуживцев наслаждается трепетом и страхом своих домашних... Нередко человек меняет компании, а иногда и работу именно потому, что его не устраивает занимаемое им здесь место: «Я там человеком себя не чувствовал!»

Часто «хождение по группам» связано с поиском своей группы, в которой личность чувствует себя «человеком на своем месте». В социальной психологии такие группы называются референтными. Лучше всего, когда та группа, к которой человек реально принадлежит, в которой осуществляется его основная деятель­ность, является для него референтной. Но случается, что лич­ность живет и действует в группе, которую своей не считает, тянется к другой, возможно, недоступной. Эта ситуация может быть источником серьезных внутренних конфликтов. Причина? Не­редко ею может быть несовпадение жизненных ценностей, направ­ленность данной личности и других членов группы. Что же такое направленность? Об этом в следующей главе.

Глйва 10