Доверие внутренней картине

Франк: Я спрашиваю себя, не должны ли мы в этом случае исходить также из того, что мать Тэи была одержима манией убийства?

Б.Х.: То, что ты сейчас говоришь...

Франк: Я еще не закончил.

Б.Х.: Но ты сказал достаточно для того, чтобы показать нам, какое действие имеют подобные вопросы. Факты не позволяют нам ставить их под сомнение безнаказанно. По моему опыту, происходит следующее: пациент сообщает мне о чем-то и вследствие этого у меня формируется внутренняя картина его системы. Тогда я сразу вижу, где господствует самая сильная аффективная энергия этой системы. Если же в этот мо­мент у меня возникают какие-то сомнения и я ставлю себе какие-либо гипотетические вопросы, эта картина исчезает. Каждый вопрос, постав­ленный картине, не только ведет к ее исчезновению, но и отнимает силу, необходимую для совершения действий, и у терапевта, и у самого паци­ента. Согласуется это с твоими впечатлениями?

Франк: Да, я знаю об этом, но в данном случае у меня остается еще один вопрос. Я тоже занимаюсь подобным видом терапии, и меня инте­ресует, можно ли взглянуть на констелляцию системы Тэи с моей точки зрения.

Б.Х.: Нет, это совсем другое. В данном случае действующая динамика видна. Когда мы задаем себе какой-либо неконкретный вопрос, у нас возникает только представление о соответствующей этому вопросу ситу­ации. Такое представление не обладает энергией реальности. Но если бы у тебя был какой-то конкретный случай и ты сообщил бы здесь о нем, тогда мы смогли бы конкретно им и заниматься. Но без этого вопрос ос­тается гипотетическим и не имеет никакой силы. Вопрос, как могла бы выглядеть гора, становится излишним, когда человек взглянет на нее.

Дагмар: У меня еще один вопрос. Нам известно, что мать Тэи живет с ней, а отца нет в живых. Как следует Тэе вести себя сейчас по отношению к матери?

Б.Х.: Если я отвечу на данный вопрос, то это отнимет силу у Тэи, так как вопрос касается ее самой, а она уже поняла, какой аспект проблемы является для нее самым важным. Задавая такой вопрос, ты отвлекаешь внимание от Тэи на собственную персону, а также от действия на инфор­мацию.

Дагмар: Но это часть и моего собственного вопроса!

Б.Х.: Нет. Ты присвоила себе чужой вопрос, но это тебе не позволе­но. Если у тебя есть вопросы, которые касаются твоих собственных дей­ствий, тогда ты получишь ответ на них. Но вопросы должны быть кон­кретными.

Ответственность терапевта

Б.Х.: Некоторые терапевты в ходе расстановок семей требуют от па­циента спонтанного поиска решения проблемы, соответствующего их чувствам. Но пациент не найдет этого решения таким образом. Решение требует от пациента мужества посмотреть реальности в глаза. Как прави­ло, таким мужеством обладает только терапевт, при условии, что он не теряет своей независимости, что ему известны законы, стоящие над се­мейными порядками, и он принимает их такими, как есть. Когда же те­рапевт предоставляет участников расстановки самим себе, они ведут себя так, словно заключили между собой тайный сговор, направленный на сохранение существующей проблемы. Терапевт не должен вести себя так, будто не видит того, что на самом деле видит, или скрывать свои позна­ния о данной расстановке за осторожными, туманными и неточными высказываниями, иначе он обманывает пациентов и сам принимает уча­стие в этом сговоре. Терапевт, осознавший системные порядки, увидит решение в картине констелляции. Вначале он может попробовать раз­ные картины, для того чтобы найти правильное решение, но основная динамика, как правило, сразу же становится видна.

В ходе расстановок семей терапевт поступает чисто феноменологичес­ки, то есть он ментально открывается неизвестному контексту и ждет момента, когда к нему внезапно придет ясность данной динамики. Но если терапевт работает только с понятиями и хочет найти решение ис­ключительно путем употребления этих понятий или каких-либо ассоци­аций, решения он никогда не найдет. Иными словами, решение нельзя найти методом дедукции. Каждый конкретный случай требует своего специфического решения. Поэтому решение каждой проблемы является единственным и неповторимым. Когда же терапевт, опираясь на преды­дущий опыт прежних расстановок, говорит себе, что это, вероятно, будет таким-то и таким-то образом, он теряет контакт с реальностью, такой, какой она непосредственно перед ним возникает. Самое важное состоит в следующем: в каждом новом конкретном случае терапевт должен ду­мать по-новому, воспринимать по-новому, а также наблюдать. Это уда­ется ему только при условии, что он учитывает всех присутствующих в констелляции, уважает их всех и прежде всего того, кто несет груз дина­мики констелляции. Если мы сконцентрируемся на нем, то решение най­дется, так как тогда терапевт познает самую суть ситуации.