Судьи Конституционного Суда Российской Федерации

Г.А. ГАДЖИЕВА

Соглашаясь с выводом о необходимости конституционно-правового истолкования оспоренных правовых норм, считаю, что мотивы принятого решения должны быть иными.

1. Невыдача тел лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с их участием в террористической деятельности прекращено из-за их смерти, наступившей в результате пресечения данной террористической акции, представляет собой ограничительную меру. Безусловно, такого наказания, как невыдача трупов, нет в главе 9 УК Российской Федерации. Следовательно, эта ограничительная мера не может рассматриваться как мера уголовного наказания. По своей природе мера, предусмотренная оспоренными нормами, представляет собой запрет или изъятие из общего порядка погребения умерших, установленного Федеральным законом "О погребении и похоронном деле".

Этот запрет предполагает анонимность захоронения. По своей юридической природе данная мера носит административно-правовой характер. Одно только то, что норма о невыдаче трупов террористов содержится в Законе о погребении и похоронном деле, не относящемся к законам, определяющим порядок уголовного судопроизводства (статья 1 УПК Российской Федерации), означает, что это не мера процессуального принуждения (главы 12 - 14 УПК Российской Федерации). Установление ее отраслевой принадлежности имеет значение для определения природы юридической процедуры, возникающей при обжаловании этой меры.

Если ограничиться только утверждением, что рассматриваемая мера является "определенным ограничением прав и свобод" (пункт 3.1мотивировочной части Постановления), что это "специальные меры" (пункт 4.2 мотивировочной части Постановления), то трудно понять, какова природа той судебной процедуры, в рамках которой возможно оспаривание принятого следователем или прокурором решения о невыдаче трупа.

2. В пункте 4 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу подчеркивается необходимость предоставления возможности обжалования в судебном порядке соответствующих действий (бездействия) и решений следователя и прокурора, включая постановления об отказе в возбуждении уголовного дела или о его прекращении и равно иных решений и действий (бездействия), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам.

Порядок обжалования процессуальных решений определяется правилами главы 16 УПК Российской Федерации. Его статья 125регламентирует судебный порядок рассмотрения жалоб участников уголовного судопроизводства на постановления дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные их решения и действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства.

Во втором абзаце пункта 1 резолютивной части Постановления указывается, что оспоренные нормы, по своему конституционно-правовому смыслу, предполагают возможность обжалования в судебном порядке постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в отношении принимавших участие в совершении террористического акта лиц в связи с их смертью. Однако вабзаце 6 пункта 4 мотивировочной части обращается внимание на возможность обжалования в судебном порядке не только постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела или о его прекращении, но и иных решений и действий (бездействия).

В связи с этим необходимо обратить внимание на особенность судебной процедуры, протекающей по правилам статьи 125 УПК Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно высказывался о формах и содержании судебного контроля за решениями и действиями следователя в ходе досудебного производства. Последующий судебный контроль, но в рамках досудебного производства, согласно правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации, означает, что при рассмотрении жалобы подлежит проверке законность и обоснованность действий (бездействия) и решений следователя (дознавателя) и прокурора. При этом под законностью следует понимать соблюдение всех норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих порядок принятия решения или совершения соответствующего действия следователем (дознавателем), прокурором, а под обоснованностью - наличие в представленных материалах сведений, которые подтверждают необходимость принятых решений и совершенных действий.

Проверяя законность и обоснованность решений и действий дознавателя, следователя, прокурора, судья не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве.

Естественно, эта судебная процедура не имеет ничего общего с административно-процессуальной процедурой производства по делам об оспаривании решений, действий должностных лиц (глава 25 ГПК Российской Федерации). В этой процедуре рассматривается спор (часть первая статьи 254 ГПК Российской Федерации) и судом принимается решение. В соответствии с частью четвертой той же статьи суд вправе приостанавливать действие оспариваемого решения до вступления в законную силу решения суда.

Поскольку в абзаце шестом пункта 4 мотивировочной части Постановления допускается возможность обжалования в судебном порядке не только постановления об отказе в возбуждении уголовного дела или о его прекращении, но и "иных решений и действий", то это означает, что невыдача трупов может рассматриваться как отдельное административно-правовое правоприменительное решение следователя, которое может быть оспорено в суде в порядке административного судопроизводства. При этом в рамках этой самостоятельной судебной процедуры суды должны проверять обоснованность применения такой административной меры, как невыдача трупа, влекущая анонимное захоронение. Тем более что в имеющихся в материалах дела постановлениях следователя о прекращении уголовного преследования в отношении Р.К. Гузиева и М.Н. Кармова не предусматривается применение такой меры, как невыдача трупов.

В этих условиях отказ в выдаче трупов выступает как мера административного характера, которая имеет превентивные цели и в то же время является определенным ограничением основных прав, гарантированных Конституцией Российской Федерации согласно общепризнанным принципам и нормам международного права (статья 17, часть 1; статьи 21 и 28; статья 29, части 1 и 3; статья 46; статья 55, часть 3) и находящихся под защитой Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статьи 6 и 9). В связи с этим сама по себе возможность применения указанной меры допустима, поскольку она установлена федеральным законом, преследует конституционно защищаемые цели в соответствии с Конституцией Российской Федерации (статья 55, часть 3) и признаваемыми ею международно-правовыми стандартами и необходима в Российской Федерации как правовом и демократическом государстве для обеспечения интересов общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

В силу правовой природы и предназначения данной меры содержащие ее нормативные положения - по их конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования, в том числе во взаимосвязи со статьями 21, 28, 29 (части 1 и 3) и 55 (часть 3)Конституции Российской Федерации, а также со статьей 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, - не могут носить безусловный характер и истолковываться как подлежащие применению по одному лишь такому основанию, как выявленный в ходе уголовного преследования факт участия лица в террористической деятельности. Отказ в выдаче тел и применение особого порядка захоронения, т.е. ограничений, предусмотренных оспариваемыми положениями, может иметь место, когда это необходимо в интересах общественной безопасности и общественного спокойствия, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц, в том числе в случаях, если выдача тел лиц, причастных к совершению террористических актов, с большой долей вероятности может привести к разжиганию ненависти, межнациональной и религиозной розни, спровоцировать акты вандализма, насильственные действия, массовые беспорядки и столкновения, в том числе на почве так называемой кровной мести, что может повлечь за собой новые жертвы, если захоронения таких лиц могут стать местами культового поклонения отдельных экстремистски настроенных категорий лиц, а также могут быть использованы ими в качестве средства пропаганды идеологии терроризма и вовлечения в террористическую деятельность, а также если труп в силу физического состояния (например, радиационное заражение) представляет опасность для здоровья окружающих.

Определять, необходимо ли применение предусмотренной статьей 14.1 Федерального закона "О погребении и похоронном деле" соответствующей меры, влекущей ограничение прав конкретных лиц, должны управомоченные государственные органы и их должностные лица. С учетом того, что положения статьи 14.1 Федерального закона "О погребении и похоронном деле" и пункта 5 Постановления Правительства Российской Федерации от 20 марта 2003 года N 164 ставят возможность отказа в выдаче тел и применения особого порядка захоронения в зависимость от установления факта участия лиц в террористическом акте, т.е. связывают наступление этих последствий с проведением определенных процессуальных действий, выявлять вероятность возникновения обстоятельств, вызывающих необходимость применения указанной меры, должны те государственные органы, которые осуществляют расследование.

Поэтому в случае, если соответствующие правоохранительные органы, констатировав в результате проведенного предварительного следствия факт совершения террористической акции и причастность к ней лица, уголовное дело (уголовное преследование) в отношении которого прекращено в связи с его смертью, наступившей в результате пресечения совершенного им террористического акта, придут к выводу, что выдача тела этого лица его родственникам для захоронения способна создать угрозу общественному порядку и общественному спокойствию, здоровью или нравственности, правам и законным интересам других лиц, их безопасности, они вправе вынести решение об отказе в выдаче тела и о применении особого порядка захоронения.

При этом в случае отказа выдать тело лица, чья смерть наступила в результате пресечения совершенной им террористической акции, принимающие решение о его захоронении органы должны обеспечить соблюдение всех требований относительно установления личности погибшего, времени и места смерти, причины смерти, указания места погребения и данных, необходимых для опознания могил (определенная территория, номер). Захоронение должно быть произведено с участием родственников с соблюдением обычаев и традиций, а также гуманитарных правил уважения к мертвым. Административные власти правового государства должны уважать культурные ценности мультинационального общества, передаваемые из поколения в поколение.

Иное истолкование оспариваемого положения статьи 14.1 Федерального закона от 12 января 1996 года "О погребении и похоронном деле" и пункта 5 Постановления Правительства Российской Федерации от 20 марта 2003 года N 164 означало бы возможность применения несоразмерных ограничений, притом в ненадлежащем порядке, и тем самым приводило бы к нарушению прав и свобод, гарантированныхстатьями 21, 28, 29 (части 1 и 3), 46 (части 1 и 2), 55 (часть 3) и 118 (часть 1) Конституции Российской Федерации, а также ее статей 15 (часть 4) и 17 (часть 1), поскольку одновременно нарушались бы статьи 3, 6 и 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, что недопустимо.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ