Американский ученый голландского происхождения Николас Спайкмен (1893 – 1943) продолжил и значительно развил геополитические воззрения адмирала Т. Мэхена. Геополитику, в его понимании, следует рассматривать как аналитический метод, который позволяет вырабатывать наиболее эффективную стратегию.
Спайкмен занимался поиском наиболее эффективной геополитической формулы, которая могла указать путь США к мировому господству. Важными вехами на этом пути стали его геополитические исследования: "Стратегия Америки в мировой политике" (1942) и "География мира" (1944).
Поскольку геополитические исследования ученого носили прагматический характер, закономерен анализ государства с точки зрения его могущества по ряду важнейших критериев:
· конфигурация границ;
· поверхность территории;
· объем населения;
· эк-кое и технологическое развитие;
· полезные ископаемые и их хар-ка;
· финансовая стабильность;
· этническая однородность;
· уровень социальной интеграции;
· политическая стабильность;
· национальный дух.
Согласно концепции Спайкмена, государство должно иметь высокий индекс по всем указанным критериям, чтобы выступать самостоятельным актором в геополитических отношениях. При условии низкого уровня индекса основных показателей следует вступать различного рода союзы и объединения.
Спайкмен не разделял идею Маккиндера о ведущей роли "Хартленда" в мировой политике. Он полагал, что осью геополитики является "Римленд" (Rimlend, от англ. rim – ободок, край).
В понимании ученого "Римленд" – евразийский пояс прибрежных территорий: морские страны Европы, Ближний и Средний Восток, Азиатско-Тихоокеанский регион.
В своей геополитической концепции ученый выделяет три крупнейших центра мирового могущества:
1. Атлантическое побережье Северной Америки.
2. Европейское побережье.
3. Дальний Восток Евразии.
В стратегии Спайкмена особая роль отводится новой геополитической реальности – атлантическому сообществу, в центре которого находятся Западная Европа и Соединенные Штаты Америки. При этом их роль далеко не паритетна: согласно взглядам Спайкмена, Европа может выступать в виде экономического, военного и интеллектуального дополнения "глобальной" роли США.
2.Борьба с терроризмом как новая геополитическая парадигма: модель «управляемого хаоса»
На наших глазах в начале XXI века стала формироваться новая геополитическая архитектура мира, и объяснить ее в точных и четких формулировках, к которым привыкли геополитики в XX столетии уже невозможно. Действительно, почти весь прошлый век ученые описывали геополитическую модель мира в категориях «полюсов»: биполярный, однополярный, многополярный мир. После большевистской революции 1917 года более 70 лет геополитическая карта мира была расколота на два лагеря: социалистический и капиталистический, - и ситуацию адекватно описывала «биполярная модель». С распадом СССР на рубеже 80-90 гг. в информационное пространство был запущен миф о «новом политическом мышлении», обещавший народам «многополюсный и взаимозависимый мир». Но уже к концу прошлого столетия в утопию многополярности перестали верить даже самые отчаянные оптимисты, убедившись в том, что мир стал однополярным.
Можно согласиться с Ю.В. Соколовым, что основной довод, опровергающий мифологему многополярности, простой и жесткий: «... полюсом может быть только та политическая сила, отдельная страна или группа стран, которые по своей мощи сопоставимы с мощью уже существующего западного центра». Согласно прогнозам американских военных экспертов к 2015 г. военный потенциал Китая станет сопоставим с военным потенциалом США, а в дальнейшем КНР начнет опережать Америку в экономическом и военном развитии. Американские военные утверждают, что Китай уже сегодня стремится в четыре раза увеличить число межконтинентальных баллистических ракет (МБР), нацеленных на США. По данным российских экспертов в 2015 г. США вместе с Канадой и Мексикой будут обладать только 19% мирового ВВП, ЕС - 16%, Китай - 10%, Япония - 7%, Южная Корея и Тайвань - 5%, Россия - 2%.
Итак, прогнозы экспертов свидетельствуют о том, что геополитическая модель мира сегодня находится в сложном, неравновесном, переходном состоянии. Лидерство США никем пока не оспаривается, но гегемон не в состоянии контролировать стремительный рост новых региональных лидеров и «обвальные» геополитические процессы на мировой периферии. Размах конфессиональных и этнонациональных конфликтов на цивилизационных разломах растет год от года, отсутствие международных гарантий безопасности неизбежно толкает мир к новой гонке вооружений, в том числе и в малых странах, которые любой ценой стремятся получить ракетно-ядерные вооружения. Наихудший вариант, который прогнозируют эксперты, если к ядерному клубу помимо РФ, США, Великобритании, Франции, Китая, Индии и Пакистана уже в ближайшее время присоединятся Иран, Ирак, Тайвань и Япония.
В этих сложных условиях американские геополитики начали лихорадочные поиски новой стратегической геополитической парадигмы, способной объяснить гегемонию США в нестабильном, разбалансированном мире как единственно рациональную модель, альтернативой которой может быть только хаос и беспредел. И такая модель постепенно, методом «проб и ошибок», была найдена и сегодня мощная информационная машина Пентагона работает над ее внедрением в СМИ всего мира.
Наиболее точно новую геополитическую парадигму можно охарактеризовать как модель «управляемого хаоса», а официальное название пропагандистского мифа Пентагона знают сегодня все – «борьба с международным терроризмом». Интересно и весьма важно проследить каким образом эта модель была найдена и апробирована, чтобы понять и разоблачить все внутренние пружины ее действия в современных условиях. Сделать это нетрудно, если обратиться к работам ведущих американских геополитиков последних лет.
· систему коллективной безопасности, в том числе объединенное командование и вооруженные силы, например НАТО, Американско-Японский договор безопасности и т.д.;
· региональное экономическое сотрудничество, например APEC, NAFTA, и специализированные глобальные организации сотрудничества, например Всемирный банк, МВФ, ВТО;
· процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию решений, даже при доминировании США;
11 сентября 2001 года - день о котором сегодня помнят все или почти все в мире - стал не только днем скорби Америки о жертвах террора, но и символом сплочения нации перед национальной и глобальной угрозой - угрозой международного терроризма. В этот день под обломками двух небоскребов погибло около четырех тысяч граждан более 20 государств мира. Оставим на суд историков вопрос о том, кто в действительности произвел эти терракты 11 сентября. Гораздо существеннее для понимания новой геополитической картины мира тот факт, что именно в этот день Вашингтон начал глобальную информационную операцию по борьбе с международным терроризмом, которая стала важнейшей частью его новой геополитической стратегии - стратегии «управляемого хаоса», с помощью которой сегодня происходит новый геополитический передел мира.
Успех этой стратегии очевиден. Впервые солидарность с США выразили не только все союзники, но и страны, никогда прежде не разделявшие приоритеты американской международной политики. Под риторику о необходимости укрепления национальной безопасности перед угрозой терроризма, США мягко, без особого скандала вышли из американо-российского договора по противоракетной обороне (ПРО), объясняя это тем, что нужны новые нетрадиционные средства защиты нации и ракеты здесь уже не помогут. Началась ускоренная модернизация американских вооруженных сил, на которую были отпущены значительные средства. Специалисты по «связям с общественностью» так обработали общественное мнение, что некоторого ограничения гражданских свобод и усиления полицейского контроля никто даже не почувствовал - наоборот, все приветствовали идею внутренней мобилизации нации.
Но подлинный успех новая информационная стратегия принесла Вашингнтону во время военной операции в Афганистане. Если операция в Югославии не нашла поддержки международного общественного мнения и военные акции американцев осуждались даже в стане союзников, то военные действия в Афганистане получили всеобщее одобрение.
Сегодня хорошо известно, что информационный конфликт составлял важнейшую часть американской операции по разгрому антиталибских сил. Накануне Министерство обороны США провело ряд конференций и симпозиумов, посвященные стратегии и тактике информационной войны. Стратегия базировалась на массированном пропагандистском ударе с использованием всех видов СМИ при одновременной блокаде любой разоблачающей информации с места боевых действий. Основные электронные СМИ США фактически ввели жесткую самоцензуру. Ожесточенной критике и «опале» подвергались все журналисты, допускавшие «отклонения» от основной линии. Театр боевых действий можно было описывать только двумя красками — черной и белой - в виде сражения Добра и Зла, и исход этой битвы был предопределен
Борьба с терроризмом оказалась удобным информационным прикрытием для проведения геополитических операций, которые в «старой» геополитической картине мира прошлого столетия означали объявление войны и войны мирового значения. В.Сокор не скрывает, что истинная цель американской операции в Афганистане - лишить главные континентальные страны, Китай и Россию, их стратегического тыла - оборонного плацдарма в Центральной Азии: «Доступная раньше лишь силам континентальных империй Центральная Азия находилась в глубокой изоляции от западного мира. Эта изоляция означала также бесценную стратегическую глубину евразийских соперников Запада от Чингисхана до царей и комиссаров».
Хочется подчеркнуть, что новая военная доктрина США принципиально по-иному определяет противника в условиях актуализации «нетрадиционных» угроз. Международный терроризм вездесущ и официально не институционализирован, что позволяет бороться как с известными, так и неизвестными источниками угрозы, которые могут находиться в разных районах мира. Причем военная доктрина США оставляет за Пентагоном право определять эти районы.
Под предлогом борьбы с терроризмом традиционные ядерные вооружения не планируется усиливать: только сохранять в существующем объеме (межконтинентальные баллистические ракеты, наземного базирования, стратегические бомбардировщики, баллистические ракеты на подводных лодках). Главное значение сегодня отводится так называемой «малой стратегической триаде», которая состоит из наступательной, оборонительной частей и инфраструктуры. Вашингтон предполагает, что в инфраструктуре главную роль будут играть «информационные операции».
Итак, стратегия «управляемого хаоса» уже вполне определена. В информационном обществе борьба за пространство будет разворачиваться в информационном поле: именно здесь передовой край геополитики. Но если в традиционных пространствах - наземном, водном, воздушном - границы и правила цивилизованного поведения давно определены и контролируются Советом по Безопасности ООН, международными документами и соглашениями, то в информационном пространстве сегодня - полный беспредел.
Военные эксперты США определяют информационно-психологическое оружие как «нелетательное оружие массового поражения», способное обеспечить решающие стратегическое преимущество над потенциальным противником. Его главное преимущество над остальными средствами поражения состоит в том, что оно не подпадает под принятое международными нормами понятие агрессии.
