V. Глупость рядится под находчивость

Осенние ночи длинные и прохладные. Можно было бы хорошо про­вести время, глядя на мерцающие угли, обхватив руками теплую чашку с чаем. Сидя у огня, я говорил, что самое важное остается без внимания, что человечество невежественно, что нет ничего, за что стоило бы бороться, и что бы ни было сделано - все это пустые уси­лия. Меня спросили, как могу я говорить все это и в то же время про­должать такие беседы? Точно также, как если бы я собрался написать что-нибудь, то единственное, что я мог бы написать - это, что писать бесполезно. Мои собеседники зашли в тупик.

Я не придаю такого значения моему прошлому, чтобы писать о нем, и я не так мудр, чтобы предсказывать будущее. Поддерживая огонь и ведя сердечную беседу о дневных делах, разве могу я ожидать, что кто-то примет всерьез глупое мнение старого фермера?

В верхней части сада, глядя на залив Матсуяма и широкую долину Дого, стоят несколько маленьких глиняных хижин. Там собралась горстка людей и вместе они ведут простую жизнь. Там нет современ­ных удобств. Проводя мирные вечера при свете свечи или лампы, они живут простыми потребностями: неполированный рис, овощи, про­стая одежда, чашка для еды. Они пришли из разных мест, некоторое время живут здесь и потом уходят.

Среди гостей есть научные работники, студенты, ученые, ферме­ры, хиппи, поэты и путешественники, молодые и старые, мужчины и женщины различных типов и национальностей. Большинство из тех, кто остается долгое время, это молодые люди, нуждающиеся в перио­де самоанализа.

Моя функция состоит в том, чтобы заботиться об этом приюте на краю дороги, подавать чай путешественникам, которые приходят и уходят. И когда они остаются, чтобы помогать в полевых работах, я рад слушать их рассказы о событиях, происходящих в мире.

Это звучит хорошо, но на самом деле это не такая легкая жизнь. Я пропагандирую земледелие "ничего-не-делания", и поэтому многие люди приходят, думая, что они найдут утопию, где можно жить без необходимости вставать с постели. Эти люди бывают очень удивлены. Им приходится в раннем утреннем тумане носить воду из источника, колоть дрова, пока их руки не станут красными и не покроются мозо­лями, работать по колено в жидкой глине. Многие скоро не выдержи­вают это и бросают.

Сегодня, когда я наблюдал за работой молодых людей в маленькой хижине, пришла наверх молодая женщина из Фунабаши. Когда я спросил, почему она пришла, она сказала: "Я просто пришла, вот и все. Больше я ничего не знаю". Беспечная молодая леди имеет свои соображения о себе. Я потом спросил: "Если вы знаете о своей неосве­домленности, то сказать нечего. Верно? Приходя к пониманию мира через силу различения, люди теряют представление о его смысле. Не потому ли мир в таком кризисе?"

Она ответила тихо: "Да, если вы говорите так". "Может быть вы не имеете ясного представления о том, что такое просвещение? Какие книги вы читали до того, как пришли сюда?" Она отрицательно пока­чала головой.

Люди учатся, так как они думают, что они не понимают чего-то, но учение совсем не ставит своей целью помочь человеку понять. Они усердно учатся только для того, чтобы в конце понять, что люди не могут знать ничего, что понимание недостижимо для них.

Обычно люди думают, что слово "непонимание" применяют в та­ком, например, смысле, когда говорят, что девять вещей вы понимае­те, но есть одна вещь, которую вы не понимаете. Но, намереваясь по­нять десять вещей, вы на самом деле не понимаете даже одной. Если вы знаете сто растений, вы на самом деле не "знаете" ни одного. Люди изо всех сил стараются понять, считают, что они понимают, и умира­ют не зная ничего.

Молодые люди прервали свои плотничные работы, сели на траву под большим мандариновым деревом и смотрели на белые облака в южной части неба. Люди думают, что когда они обращают свои глаза к небу, они видят небеса. Они отделяют оранжевые плоды от зеленых листьев и говорят, что они знают зеленый цвет листьев и оранжевый - плодов. Но с того момента, когда человек делает различие между зе­леным и оранжевым, истинный цвет исчезает.

Люди думают, что они понимают вещи, если они близко узнают их. Но это только поверхностное знание. Это знание астронома, который знает названия звезд, ботаника, который знает классификацию листьев и цветов, художника, который знает эстетику зеленого и красного. Это не значит знать природу - землю и небо, зеленое и красное. Астроном, ботаник и художник не более, чем восприняли впечатление и интерпре­тировали его, каждый в рамках своего собственного сознания. Чем ак­тивнее их интеллект, тем более они отдаляются от природы и тем труд­нее им становится вести натуральную жизнь.

Трагедия состоит в том, что в своем невежестве люди пытаются подчинить природу свой воле. Человеческие существа могут разру­шить природные формы, но они не могут создать их. Разделение, фрагментарное и неполное понимание всегда образуют исходную позицию человеческого знания. Неспособные воспринять природу в ее целостности, люди не могут сделать ничего лучше, чем сконструиро­вать ее неполную модель, и тем самым обманывают себя, думая, что они создали что-то натуральное.

Все, что человек должен сделать, чтобы познать природу, - это осознать, что он на самом деле ничего не знает, что он не способен что-нибудь познать. Тогда можно ожидать, что он потеряет интерес к различающему знанию. Когда он отвергнет различающее знание, не­-различающее знание само возникнет внутри него. Если он не пытает­ся думать о знании, если он не заботится о понимании, то придет вре­мя, когда он поймет. Нет другого пути, кроме как через разрушение "эго", отбросив мысль, что человечество существует помимо неба и земли.

"Это значит быть глупым, вместо того, чтобы быть умным". Я рас­сердился на молодого парня, у которого на лице было написано муд­рое самодовольство. "О чем говорит твой взгляд? Глупость проявляет­ся как ум. Можешь ли ты знать наверняка, глуп ты или умен, или ты пытаешься стать умным парнем на глупый лад? Ты не можешь стать умным, не можешь стать глупым, оставаясь в покое. Разве это не то состояние, в которым ты теперь?"

Я был сердит сам на себя за повторение снова и снова одних и тех же слов, слов, которые никогда не могли заменить мудрость молча­ния, слов, которые я сам не мог понять.

Осеннее солнце висело низко над горизонтом. Сумерки наступили у подножия старого дерева. Молча возвращались юноши в свои хижи­ны для вечерней трапезы. Я тихо следовал за ними, оставаясь в тени.

 

КТО ГЛУПЕЦ?

Говорят, что нет создания более мудрого, чем человек. Обладая этой мудростью, люди стали единственным, животными, способными вести ядерную войну.

Однажды директор магазина натуральных продуктов, который на­ходится перед станцией Осака, поднялся на гору и привел с собой семь спутников, как семь богов счастливой судьбы. В полдень, когда мы угощались импровизированным блюдом из овощей с рисом, один из них сказал следующее: "Среди детей всегда есть беззаботный ребенок, который радостно смеется, когда он писает; есть и другой, который всегда остается "лошадью", когда играют в "лошадь и всадник"; есть и третий, который легко выманивает у других детей их полдник. Преж­де, чем выбрать старосту класса, учитель серьезно говорит о качест­вах, желательных для хорошего лидера, и о необходимости прини­мать мудрое решение. Когда выборы проведены, самые молодые весело смеются над тем, кого избрали."

Всех это позабавило, но я не мог понять, чему они смеются. Я ду­мал, что это совершенно естественно. Если рассматривать вещи с точ­ки зрения выигрыша и проигрыша, то ребенок, который в игре всегда оказывается в роли лошади, может считаться проигравшим, но поня­тия величия и посредственности нельзя применять к детям. Учитель думал, что вот этот ребенок самый умный и выдающийся, но другие дети видели ложное направление его ума, которое выражалось в при­теснении других. Признавать ценности взрослых - это значит ду­мать, что тот, кто умен и умеет позаботиться о себе, тот исключите­лен и что лучше быть исключительным. Тот, кто занимается своими собственными делами, кто хорошо ест и хорошо спит, кто ни о чем не беспокоится - кажется мне, ведет наиболее удовлетворительный об­раз жизни. Нет никого более великого, чем тот, кто не пытается до­стигнуть чего бы то ни было.

В басне Эзопа, когда лягушки просят Бога дать им царя. Бог дарит им бревно. Лягушки насмехаются над немым бревном, а когда они просят Бога дать им более великого царя, он посылает им журавля. В конце басни журавль заклевал всех лягушек до смерти.

Если тот, кто стоит впереди - сильная личность, тот, кто следует за ним, должен бороться и напрягать все свои силы. Если вы пошлете вперед обыкновенного парня, тем, кто идет за ним, будет легко. Люди думают, что тот, кто силен и умен, - выдающийся человек, и на этом основании они выбирают премьер-министра, который толкает страну вперед, как локомотив.

"Какой тип человека должен быть выбран на пост премьер-минист­ра?" "Немое бревно, - отвечаю я. - Нет ничего лучше, чем дарума-сан (популярная в Японии детская игрушка. Это большой баллон с утяжеленным дном, сделанный в форме монаха, сидящего в медитации). Он сидит, расслабившись в медитации, и может сидеть так много лет, не говоря ни слова. Если вы толкнете его, он перевернется вверх дном, но с постоянством не-сопротивления он всегда возвращается в прежнее положение. Дарума-сан не сидит просто так скучая, сложив руки и ноги. Он знает, что вы также должны держать свои руки сло­женными, и поэтому хмуро и молча глядит на людей, которые вытя­гивают их, чтобы что-то делать".

Если бы вы совсем ничего не делали, мир не мог бы продолжать свой бег вперед. Что представлял бы собой мир без развития?

Почему вы должны что-то развивать? Если рост экономики увели­чится с 5% до 10%, разве от этого ваше счастье увеличится? Что пло­хого, если скорость роста будет составлять 0%? Разве это не означает стабильного состояния экономики? Разве может быть что-нибудь луч­ше, чем жить просто и воспринимать это легко?

Люди что-то выискивают. Изучают природу и ставят ее себе на службу, думая, что это идет на благо человечества. Результатом всего этого в настоящее время является то, что планета загрязнена, люди находятся в смятении и мы вступаем в эпоху хаоса.

На этой ферме мы практикуем систему "ничего-не-делания" в зем­леделии и едим полезные и вкусные зерновые, овощи и цитрусовые. Жить близко к источнику всех вещей - в этом есть смысл и удовлет­ворение. Жизнь - это песня и поэзия.

Нагрузка на фермера слишком сильно увеличилась, когда люди начали исследовать мир и решали, что было бы "благо", если бы мы сделали то или сделали это. Все мои исследования идут в направле­нии, как не делать то или это.

Эти тридцать лет научили меня, что фермерам было бы намного лучше, если бы они почти ничего не делали.

Чем больше люди делают, тем больше развивается общество и тем больше проблем возникает. Возрастающее запустение природы, исто­щение ресурсов, приниженность и разложение человеческого духа, - все это вызвано тем, что человечество пытается чего-то достигнуть. Вначале не было никакой причины для прогресса и ничего, что долж­но было быть сделано. Мы дошли до такой точки, от которой нет дру­гого пути, как создать "движение" за то, чтобы ничего не создавать.

 

"Я БЫЛ РОЖДЕН ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ХОДИТЬ В ДЕТСКИЙ САД"

Молодой человек с небольшой сумкой через плечо не торопясь под­ошел к полю, где мы работали.

"Откуда вы?" - спросил я.

"Вон оттуда".

"Как вы сюда попали?"

"Пришел пешком".

"Зачем вы пришли сюда?"

"Я не знаю".

Большинство из тех, кто приходит сюда не спешат назвать свое имя и рассказать о своем прошлом. Они также не очень ясно говорят о цели своего прихода. Поскольку многие их них не знают, зачем они пришли, просто пришли, и это только естественно.

Прежде всего, человек не знает, откуда он пришел и куда он идет, Сказать, что вы рождены из чрева вашей матери и возвратитесь в землю - это чисто биологическое объяснение, но никто, в сущности, не знает, что существует до рождения и какой мир ждет нас после смерти. Рожденный не зная для чего, только для того, чтобы закрыть глаза и удалиться в бесконечное незнаемое - человек представляет собой действительно трагическое создание.

В один из дней я нашел циновку, оставленную группой пилигри­мов, которые посещали храмы Шикоку. На ней были написаны слова:

"Изначально нет востока и запада. Десять бесконечных направле­ний".

И теперь, держа шляпу в руках, я снова спросил юношу, откуда он пришел, и он сказал, что он сын храмового священника из Каназаве. И поскольку это было глупо - весь день читать для мертвых священные тексты, он захотел стать фермером.

Нет ни запада, ни востока. Солнце встает на востоке, садится на западе, но это просто астрономические наблюдения. Знать, что вы не понимаете ни востока, ни запада - будет ближе к правде. Факт в том, что никто не знает, откуда приходит солнце.

Среди десятков тысяч священных текстов есть один самый люби­мый, в котором расставлены все важнейшие точки, - это Главная сутра. Согласно этой сутре: "Господь Будда провозгласил: форма - это пустота, пустота - это форма. Материя и дух – одно, но все пус­тота. Человек ни жив, ни мертв, не рожден и не бессмертен, без старо­сти и болезни, без прибавления и без убавления".

В один из дней, когда мы убирали рис, я сказал юноше, который отдыхал около большой копны соломы: "Я думал о том, что посажен­ные весной семена риса оживают, давая молодые побеги, а теперь, когда ми его жнем, рис умирает. И тот факт, что этот ритуал повторяется год за годом, означает, что жизнь на этом поле продолжается, и ежегодная смерть - это ежегодное рождение. Вы могли бы сказать, что рис, который мы сейчас убираем, живет бесконечно".

Человеческие существа обычно видят жизнь и смерть в довольно короткой перспективе. Какое значение для этой травы может иметь рождение весной и смерть осенью? Люди думают, что жизнь - это ве­селье, а смерть - это печаль, но семена риса, высеянные в землю и ожившие весной в виде молодых побегов, погибающих осенью, в са­мой своей сердцевине несут полную радость жизни. Радость жизни не исчезает со смертью. Смерть - это не больше, чем преходящее мгно­вение. Разве не можете вы сказать, что этот рис. обладающий полной радостью жизни, не знает печали смерти?

Те же самые вещи, которые происходят с рисом и ячменем, непре­станно творятся в человеческом теле. День за днем растут волосы и ногти, десятки тысяч клеток умирают, десятки тысяч клеток рожда­ются, кровь в теле месяц тому назад -" не та же самая кровь, что се­годня. Если вы думаете, что ваши собственные черты повторяются в телах ваших детей и внуков, вы могли бы сказать, что вы умираете и возрождаетесь каждый день и будете жить в течение многих поколе­ний после смерти.

Если участие в этом цикле может быть пережито и прочувствовано вами каждый день, больше ничего не требуется. Но большинство лю­дей неспособны наслаждаться непрестанным течением и каждоднев­ными изменениями жизни. Они привязаны к жизни и эта привычная привязанность приносит страх смерти. Сосредоточив свое внимание только на прошлом, которое уже ушло, или на будущем, которое еще не пришло, они забывают, что они живут на земле здесь и сейчас. В полном смятении они наблюдают, как их жизнь проходит, словно сон.

"Если жизнь и смерть - реальность, неизбежны ли человеческие страдания?"

"Нет ни жизни, ни смерти".

"Как вы можете говорить это?"

Мир - это единство материи в потоке бытия, но человеческое со­знание разделяет этот феномен, создав такую двойственность как жизнь и смерть, инь и ян, бытие и пустота. Сознание приходит к вере в абсолютную достоверность того, что воспринимают чувства, и тогда материя превращается в объекты, которые существуют постольку, по­скольку люди воспринимают их.

Форма материального мира, концепция жизни и смерти, здоровья и болезни, радости и печали - все это берет начало в человеческом сознании. В сутре, где Будда сказал, что все пустота, он не только от­вергал внутреннюю реальность того, что создано человеческим интел­лектом, но он провозглашал также, что и человеческие эмоции - это тоже иллюзии.

"Вы все считаете иллюзией? Ничего не остается?"

"Ничего не остается? Концепция "пустоты", очевидно, все еще ос­тается в вашем сознании", - сказал я юноше. - Если вы не знаете, откуда вы пришли или куда идете, как же вы можете быть уверены, что вы здесь стоите передо мной? Существование бессмысленно?"

".......?"

Однажды утром я услышал, как четырехлетняя девочка спросила свою мать: "Зачем я рождена в этот мир? Чтобы ходить в детский сад?" Конечно, ее мать не могла честно сказать: "Да, ты права, поэто­му иди". И все же вы могли бы сказать, что люди в наши дни рожда­ются для того, чтобы ходить в детский сад.

Во время своего обучения в колледже люди настойчиво учатся, чтобы узнать, зачем они рождены. Ученые и философы говорят, что они будут довольны, если поймут только одну эту вещь, даже если они всю жизнь пожертвуют этим поискам.

Изначально люди не имели цели. Теперь выдумывая себе ту или другую цель, они ведут борьбу в поисках смысла жизни. Это похоже на спортивные соревнования одного человека с самим собой. Не суще­ствует цели, о которой человек должен думать или идти на ее поиски. Вы бы хорошо сделали, если бы спросили детей, бессмысленна ли жизнь без цели.

С того времени, как они начинают ходить в детский сад, начина­ются их страдания. Человек был счастливым созданием, но он создал суровый мир и теперь борется, пытаясь вырваться из него. В природе есть жизнь и смерть, и природа полна радости. В человеческом обществе есть жизнь, и смерть, и люди живут в пе­чали.