Внутренняя политика в 1815-1825 гг

Рост настроений в обществе в пользу коренных перемен находит отражение и в правительственных кругах. Александр и его министры ищут новые направления в политике. В результате в социально-экономической политике страны, в разрабаты­ваемых проектах на будущее проявляются элементы, характерные для буржуазного общества. Так, отменяется крепостное право в Эстляндии, Лифляндии и Курляндии, а в 1817-1819 гг. в условиях секретности идет работа над общим планом ликвидации крепостного права.

Один из документов по освобождению крестьян разрабатывался под руководством А. Аракчеева. В его основе лежала идея продажи государству помещичьих имений, а отсюда возможность помещикам избавиться от долгов и стимулировать их к переводу своих хозяйств на рациональную основу, использовать наемных рабочих, сдавать земли в аренду. В этих целях в 1818-1819 гг. в России был образован секретный комитет под руководством министра финансов Д. Гурьева. Меры, которые комитет закладывал в проект, были продиктованы либерально настроенным министром, который прекрасно понимал катастрофическое состояние российской экономики.

В еще большей степени элементы рыночных отношений в экономике в России присутствовали в проектах М. Сперанского и Н. Мордвинова, разделявших многие идеи Адама Смита.

К сожалению, ни один из этих проектов, имевших во многом буржуазную ориента­цию, не был принят из-за сопротивления консервативных помещиков. Силы рефор­маторов в России в начале XIX в. были немногочисленны и разрозненны.

В 1816-1819 гг. Александр I проводит и ряд реакционных мер. Наиболее жестокой из них явилось учреждение военных поселений. Оно диктовалось необходимостью изыскания наряду с рекрутчиной иных форм комплектования армии и разрешения острых финансовых проблем путем перевода части армии на «самоокупаемость». Солдат поселяли на землю с тем, чтобы они наряду с военной службой занимались земледелием и таким образом содержали себя. Военные поселения стали широко вводиться с 1816 г. В избранных для них регионах крестьяне обращались в военных поселян; к ним подселялись солдаты регулярных войск, которые должны были помогать им в сельскохозяйственных работах. Наиболее крупным восстанием против военных поселений явилось восстание 1819 г. в Чугуеве близ Харькова, подавленное Аракчеевым с исключительной жестокостью.

С 1820 г. усиление реакционного политического курса самодержавия обозначилось во всех направлениях. Изданными в 1822, 1823 и 1824 гг. указами крестьянам запре­щалось жаловаться на жестокость помещиков, восстанавливалось право последних ссылать крестьян в Сибирь «за предерзостные поступки». В армии намечалась жестокая палочная муштра, усилились гонения на просвещение и печать, цензура преследовала всякую свободную мысль.

Итак, возникшая в начале XIX в. возможность более быстрого движения России к мировой цивилизации была упущена. Ни правительство, ни общество еще не были готовы к решительному повороту страны в новом направлении, хотя объективная потребность в этом ощущалась и самодержавием, и обществом.

После убийства Александра II на престол вступил его сын Александр III (1881-1894). Он был вторым сыном царя, поэтому первоначально его готовили к военной карьере. Наследником он стал в 1865 г. после смерти старшего брата Николая.

Обстоятельства, при которых Александр III вступил на престол, толкали его на путь авторитарных, а не либеральных изменений. За короткое время он в своей внутрен­ней политике отступил от линии отца практически во всех сферах общественной жизни, проводя так называемый курс контрреформ.

Концепция контрреформ разрабатывалась главным идеологом Александра III К.Победоносцевым, обер-прокурором Святейшего синода. Он утверждал, что освобождение крестьян без устроения над ними надлежащего контроля явилось причиной социальных брожений, падением моральных устоев народа. Поэтому, считал К.Победоносцев, нужно вернуться к традиционным основам национальной жизни. Именно эти идеи, отвечающие убеждениям Александра III, были положены в основу внутреннего курса его правительства. Уже в августе 1881 г. было издано «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия», действие которого продолжалось вплоть до Февральской революции 1917 г. Согласно этому документу на территориях, объявленных на «исключитель­ном положении», вводились чрезвычайные меры: арест и административная ссылка сроком на 5 лет «возмутителей общественного порядка», организация военных судов и закрытых судебных заседаний, закрытие учебных заведений и т.п.

В цикле контрреформ весьма важен закон 1889 г. о введении должности земских начальников: органы крестьянского самоуправления оказались подчинёнными долж­ностным лицам из числа по­томственных дворян. Земские начальники сосредото­чили в своих руках административную и судебную власть, что означало, по сути, укрепление и усиление на местах власти правительства и дворян-помещиков.

Изданное в 1892 г. новое «Городовое положение» изменяло порядок выборов в Го­родскую думу и ущемляло самостоятельность органов городского самоуправления. Городской голова и члены управы объявлялись государственными служащими и, следовательно, подпадали под контроль администрации. Значительная часть городского населения (приказчики, мелкие торговцы, интеллигенция) лишались права выборов.

Началось ограничение и в судопроизводстве: с 1887 г. вводились закрытые судебные заседания, повышался имущественный ценз присяжных заседателей с тем, чтобы уменьшить в их составе представителей низов.

Контрреформы не обошли стороной сферу культуры и образования. Так, все низшие школы были изъяты из ведения земств и переданы Синоду; они становились, таким образом, церковно-приходскими (по сравнению с 1882 г. их число к 1894 г. выросло с 4,5 тыс. до 32 тыс.).

С целью ограничения доступа в средние и высшие учебные заведения выходцев из низших сословий был искусственно создан разрыв между программами различных ступеней учебных заведений. Вдобавок циркуляр министра народного просвещения И. Делянова (1818-1897 гг.), получивший в среде прогрессивной общественности название циркуляра «о кухаркиных детях», запрещал принимать детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и т.д. в названные учебные заведения. Были закрыты приготовительные классы. Претерпела изменения и высшая школа. По новому уставу 1884 г. упразднялась университетская автономия, ректор, деканы, профессора назначались решением правительства. С 1887 г. запрещался приём в университеты лиц, не имеющих положительной характеристики из оконченного ими среднего учебного заведения «об образе мыслей». И, наконец, в 5 раз была повышена плата за обучение, для студентов ввели форменную одежду, что позволило полиции лучше следить за студенческой молодежью. В эти годы всего лишь один университет – Томский – был открыт для приёма студентов, тогда как церковноприходских школ насчитывалось свыше 25 тыс.

Значительно сузилась сфера женского образования: было упразднено женское меди­цинское образование, прекращён приём на высшие женские курсы. Сохранились лишь Бестужевские курсы в Петербурге – высшее учебное заведение для женщин, открытое в 1878 г. по инициативе группы профессоров во главе с А. Бекетовым. Названо в честь К. Бестужева-Рюмина – первого руководителя курсов. Курсы вклю­чали 3 факультета: словесно-исторический, математический и физико-математиче­ский. Количество слушательниц колебалось от 254 до 6996. Курсы просуществовали до 1917 г., но приём на них значительно ограничивался.

Правительство усилило цензуру, которая была призвана прекратить выпуск нежелательных для самодержавия изданий.

В 1880-е годы правительство проводило ярко выраженную русификаторскую политику на национальных окраинах империи, особенно в Польше и Финляндии, поощряло антисемитизм. Евреям даже в так называемой «черте оседлости» (запад­ные и южные губернии России), установленной ещё в конце царствования Екате­рины II, запрещалось теперь селиться в сельской местности и приобретать земель­ную собственность. Однако эти дискриминационные меры, а также процентная норма при приёме в вузы и гимназии лишь озлобляли еврейское население и толкали еврейскую молодежь в ряды участников революционного движения.

В своей социальной политике Александр III всячески старался укрепить сословную структуру российского общества, разрушавшуюся под воздействием экономических и социальных процессов пореформенного периода. Главная ставка делалась на укрепление дворянства, позиции которого значительно пошатнулись в это время. В Манифесте, изданном в 1885 г. по случаю столетнего юбилея «Жалованной грамоты дворянству», император обещал, что защита интересов дворянства останется приори­тетной задачей правительства. Был учреждён Дворянский банк, призванный поддер­живать ссудами помещичье землевладение на очень льготных условиях. Меры финансовой поддержки были распространены и на дворянское предпринимательство (субсидии, ссуды, отсрочки от выпла­ты задолженностей и др.).

Вместе с тем экономическая политика правительства, у руля которой последова­тельно стояли Н. Бунге, И. Вышнеградский, С. Витте, в общем и целом шла в русле поощрения отечественного предпринимательства, защиты его от иностранной конкуренции и укрепления государственного сектора экономики (выкуп в казну частных железных дорог), т.е. носила прогрессивный для своего времени протекцио­нистский характер.

Весьма интересовали Витте и проблемы Дальнего Востока. Развитие этого региона он считал делом весьма прибыльным и перспективным.

Поощрялись также иностранные инвестиции в экономику России. В 1882-1887 гг. была отменена подушная подать, снижены выкупные платежи крестьян, отменено состояние «временнообязанных отношений», предусмотренных реформой 1861 г., с переводом всех крестьян на обязательный выкуп, создан Крестьянский банк.

Развитие крупной фабрично-заводской промышленности сопровождалось в России, как и в других европейских странах, усиленной эксплуатацией рабочих – тяжёлыми условиями работы и низкой оплатой труда. Для защиты интересов рабочих Александр III издал в 1882—1886 гг. ряд фабричных законов. Чтобы упорядочить отношения между фабрикантами и рабочими, были введены обязательные расчётные книжки, причём фабриканты обязаны были производить расчёты наличными деньгами, а не продуктами. Была запрещена работа малолетних детей, а также ночная работа несовершеннолетних и женщин; подростки от 12 до 15 лет не могли работать больше 8 часов; для надзора за исполнением фабричного законодательства была учреждена фабричная инспекция. В 1897 г. был издан общий закон об ограни­чении рабочего времени. Предельное рабочее время составляло 10 часов (в боль­шинстве передовых стран Запада в это время вообще ещё не существовало законо­дательных ограничений труда взрослых мужчин).

В то же время были ужесточены наказания за подстрекательство к стачкам (до 8-ми месяцев тюремного заключения), умышленную порчу машин и инструментов и т.п.

Одним из факторов, побудивших правительство пойти на эти меры, было усиление стачечного движения рабочих, в частности, знаменитая стачка на Никольской текстильной мануфактуре Морозовых в Орехово-Зуеве в 1885 г., многие участники которой были оправданы судом присяжных.

Таким образом, при Александре III в России продолжался процесс контролируемой «верхами» модернизации, остававшийся сложным, зигзагообразным и крайне противоречивым процессом. Голод 1891-1892 гг., названный современниками «всероссийским разорением», ещё раз доказал, что до подлинного процветания и социального мира России пока очень далеко.

В ходе модернизации Александра II началось быстрое развитие экономики. Однако наличие разных укладов усложняло этот процесс. Уклад западного типа («цивилиза­ция») получил возможность для интенсивного роста, причем его развитие происхо­дило в формах, схожих с европейскими для того времени.

Не позднее 90-х годов XIX в. завершился промышленный переворот, т.е. переход к фабрично-заводскому производству. В экономической структуре России была высо­ка доля отраслей, производящих средства производства (эта особенность сложилась при поддержке государства) – 40%, что выше, чем в странах Западной Европы того времени. Создавались структуры, характерные для стран с передовой экономикой: финансовый капитал, развита банковская система, акционерные общества и т.д. Происходило формирование социально-классовой структуры, характерной для западного общества, складывался всероссийский рынок.

Чем динамичнее развивался западный уклад, тем острее становились социально-классовые противоречия. Нарастала (еще не в широком масштабе) классовая борьба в формах, характерных для фабрично-заводской стадии.