Принципы демократии и Диктатура пролетариата

Как марксисты, мы никогда не были идолопоклонниками формальной демократии. В классовом обществе демократические учреждения не только не устраняют классовой борьбы, но и дают классовым интересам крайне несовершенное выражение. У имущих классов всегда остаются в распоряжении десятки и сотни средств фальсифицировать, подтасовывать и насиловать волю трудящихся народных масс. Еще менее совершенным аппаратом для выражения классовой борьбы являются учреждения демократии в условиях революции. Маркс назвал революцию "локомотивом истории". Благодаря открытой непосредственной борьбе за власть, трудящиеся массы в короткий период накопляют много политического опыта и быстро переходят в своем развитии с одной ступени на другую. Тяжеловесный механизм демократических учреждений тем меньше поспевает за этой эволюцией, чем огромнее страна и чем менее совершенен ее технический аппарат.

Большинство в Учредительном Собрании оказалось за правыми социалистами-революционерами*234. Согласно парламентарной механике, им должна была бы принадлежать государственная власть. Но партия правых социалистов-революционеров имела возможность получить эту власть в течение всего дооктябрьского периода революции. Однако она уклонялась от власти, передавая львиную долю ее либеральной буржуазии, и именно вследствие этого она - к тому моменту, когда численный состав Учредительного Собрания формально обязывал ее образовать правительство, - утратила последние остатки своего кредита в самых революционных частях народа. Рабочий класс, а вместе с ним Красная Гвардия, был глубоко враждебен партии правых социалистов-революционеров. Подавляющее большинство армии поддерживало большевиков. Революционный элемент деревни разделял свои симпатии между левыми социалистами-революционерами и большевиками*235. Матросы, игравшие такую крупную роль в событиях революции, шли почти безраздельно за нашей партией. Из Советов, которые в октябре, т.-е. до созыва Учредительного Собрания, взяли в свои руки власть, правые социалисты-революционеры оказались вынужденными уйти. На кого могло бы опираться министерство, выдвинутое большинством Учредительного Собрания? За ним стояли бы верхи деревни, интеллигенция, чиновничество; справа оно находило бы до поры до времени поддержку со стороны буржуазии. Но у такого правительства не было бы совершенно материального аппарата власти. В средоточиях политической жизни, как Петроград, оно с первых же шагов наткнулось бы на непримиримое сопротивление. Если бы при этих условиях Советы, подчиняясь формальной логике демократических учреждений, предоставили власть партии Керенского и Чернова, эта власть, скомпрометированная и бессильная, внесла бы только временное замешательство в политическую жизнь страны, чтобы быть низвергнутой новым восстанием через несколько недель. Советы решили свести этот запоздалый исторический эксперимент к минимуму и распустили Учредительное Собрание в тот самый день, как оно собралось.

По этому поводу наша партия подвергалась жесточайшим обвинениям. Разгон Учредительного Собрания произвел, несомненно, неблагоприятное впечатление и на руководящие круги социалистических партий Запада. Там в этом политически неизбежном и необходимом акте увидели партийный произвол, кружковое самоуправство. Каутский в ряде статей, со свойственным ему педантизмом, разъяснял взаимоотношение между социально-революционными задачами пролетариата и режимом политической демократии. Он доказывал, что для рабочего класса соблюдение основ демократического строя в последнем счете всегда оказывается выгодным. Это, разумеется, в общем и целом совершенно правильно. Но Каутский свел эту историческую истину к профессорской банальности. Если для пролетариата в последнем счете выгодно вводить свою классовую борьбу и даже свою диктатуру в рамки учреждений демократии, то это вовсе не значит, что история всегда предоставляет ему возможность достигнуть такого сочетания. Из теории марксизма отнюдь не вытекает, будто история всегда создает такие условия, которые наиболее "выгодны" для пролетариата. Трудно сейчас предсказать, как сложилось бы развитие революции, если бы Учредительное Собрание было созвано на втором или на третьем месяце ее. Весьма вероятно, что господствовавшие тогда партии социалистов-революционеров и меньшевиков скомпрометировали бы себя вместе с Учредительным Собранием в глазах не только наиболее активных слоев, поддерживавших Советы, но и в глазах более отсталых демократических масс, которые своими надеждами оказались бы связанными не с Советами, а с Учредительным Собранием. В этих условиях роспуск Учредительного Собрания мог бы привести к новым выборам, в которых партии левого крыла могли бы оказаться в большинстве. Но развитие пошло другими путями. Выборы в Учредительное Собрание происходили на девятом месяце революции. К этому моменту классовая борьба достигла такого напряжения, что внутренним напором она разорвала формальные рамки демократии. Пролетариат вел за собою армию и крестьянские низы. Эти классы находились в состоянии прямой и ожесточенной борьбы с правыми социалистами-революционерами. А эта партия, благодаря тяжеловесной механике демократических выборов, оказалась в Учредительном Собрании в большинстве, отражая до-октябрьскую эпоху революции. Получилось противоречие, совершенно неразрешимое в рамках формальной демократии. И только политические педанты, которые не отдают себе отчета в революционной логике классовых отношений, могут пред лицом после-октябрьской ситуации читать пролетариату банальные наставления о выгодах и преимуществах демократии для дела классовой борьбы.

Вопрос был поставлен историей гораздо более конкретно и остро. Учредительное Собрание по составу своего большинства должно было передать власть группе Чернова, Керенского, Церетели. Могла ли эта группа руководить революцией? Могла ли она найти опору в том классе, который является становым хребтом революции? Нет. Реальное классовое содержание революции непримиримо столкнулось с ее демократической скорлупой. Этим самым судьба Учредительного Собрания была предопределена. Роспуск его представлялся единственным мыслимым хирургическим выходом из противоречия, которое было создано не нами, а всем предшествовавшим развитием событий.

МИРНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

В историческом ночном заседании второго Всероссийского Съезда Советов был принят напечатанный в приложении декрет о мире. В тот момент Советская власть только утверждалась в важнейших пунктах страны, а число веривших в ее силу за границей было совершенно ничтожно. Мы приняли на Съезде декрет единогласно, но это казалось многим лишь политической демонстрацией. Соглашатели твердили на всех перекрестках, что практических результатов наша революция не даст, ибо, с одной стороны, нас не признают и с нами не захотят говорить германские империалисты, а с другой, - нам объявят войну за вступление в сепаратные переговоры о мире наши союзники. Под знаком этих предсказаний совершались наши первые шаги в пользу всеобщего демократического мира. Декрет был принят 26 октября, когда Керенский и Краснов были у самых ворот Петрограда, а 7 ноября мы по радиотелеграфу уже обратились к нашим союзникам и противникам с предложением заключить всеобщий мир. В ответ на это союзные правительства через своих военных агентов обратились к тогдашнему главнокомандующему генералу Духонину с заявлением, что дальнейшие шаги по пути ведения сепаратных переговоров о мире поведут за собою тягчайшие последствия. Мы ответили на этот протест 11 ноября воззванием ко всем рабочим, солдатам и крестьянам, и в этом воззвании мы заявили, что ни в коем случае не допустим, чтобы наша армия проливала свою кровь из-под палки иностранной буржуазии. Мы отмели угрозы западных империалистов и приняли на себя всю ответственность за политику мира перед лицом международного рабочего класса. Прежде всего мы, во исполнение наших принципиальных обещаний, опубликовали тайные договоры и заявили, что отметаем в них все, что противоречит интересам народных масс всех стран. Капиталистические правительства попытались использовать наши разоблачения друг против друга. Но народные массы поняли нас и признали. Ни одна социал-патриотическая газета не осмелилась, насколько мы знаем, протестовать против факта коренного изменения рабочим и крестьянским правительством всех методов буржуазной дипломатии, против того, что мы отказались от всех ее подлостей и бесчестных шашней. Мы поставили задачей нашей дипломатии - просветить народные массы, открыть им глаза на сущность политики их правительств и спаять их в борьбе и в ненависти к буржуазно-капиталистическому строю. Немецкая буржуазная печать обвиняла нас в том, что мы "затягиваем" переговоры; но все народы с жадным вниманием прислушивались к брест-литовскому диалогу, и этим была в течение двух с половиною месяцев мирных переговоров оказана делу мира услуга, которая была признана и более честными из наших врагов. Впервые был поставлен вопрос о мире в такую плоскость, когда он уже не мог быть смазан какими бы то ни было закулисными махинациями. 22 ноября нами было подписано соглашение о приостановлении военных действий на всем фронте, от Балтийского моря до Черного. Мы снова обратились к союзникам с предложением присоединиться к нам и вместе с нами вести мирные переговоры. Ответа мы не дождались, хотя союзники уже не пытались на этот раз пугать нас угрозами. Мирные переговоры начались 9 декабря - через полтора месяца после принятия декрета о мире, и потому лживыми являются обвинения против нас продажной и социал-предательской печати в том, что мы не пытались сговориться с союзниками. Мы в течение полутора месяцев оповещали их о каждом нашем шаге и неизменно призывали их присоединиться к мирным переговорам. Наша совесть чиста перед народами Франции, Италии, Англии... Мы сделали все, что было в наших силах, для привлечения к мирным переговорам всех воюющих стран. Вина за то, что мы вынуждены были вступить в сепаратные переговоры о мире, падает не на нас, а на западных империалистов, а также на те русские партии, которые все время предсказывали Рабоче-Крестьянскому Правительству России скорую смерть и уговаривали союзников не брать всерьез нашей мирной инициативы. Так или иначе, 9 декабря начались мирные переговоры. Наша делегация внесла принципиальное заявление, которое характеризовало основы всеобщего демократического мира в точных выражениях декрета 26 октября (8 ноября). Противная сторона потребовала перерыва заседания, причем возобновление работ, по предложению Кюльмана, откладывалось все далее и далее. Было ясно, что делегации четверного союза испытывают немалые затруднения при формулировке ответа на нашу декларацию. 25 декабря этот ответ был дан. Дипломаты четверного союза присоединились к демократической формуле мира - без аннексий и контрибуций на началах самоопределения народов. Для нас было совершенно ясно, что это - лишь лицемерие. Но мы не ожидали от них даже проявления лицемерия, потому что, как сказал один французский писатель, лицемерие является той данью, которую порок платит добродетели. И то, что германский империализм счел необходимым принести эту дань демократическим принципам, свидетельствовало в наших глазах о том, что положение внутри Германии достаточно серьезно... Но если мы, вообще говоря, не делали себе иллюзий насчет демократизма г.г. Кюльмана и Чернина, - для этого мы достаточно хорошо знали природу германских и австро-венгерских правящих классов, - то нужно все же признать, что мы не допускали той пропасти, которая, как выяснилось через несколько дней, отделяла действительные предложения германского империализма от тех формул, которые были предъявлены нам 25 декабря г. фон-Кюльманом, в качестве плагиата у русской революции. Такого бесстыдства мы не ожидали...

На рабочие массы России ответ Кюльмана произвел огромное впечатление. Он истолковывался как результат страха командующих классов центральных империй перед недовольством и возрастающим нетерпением рабочих масс Германии. 28 декабря в Петрограде произошла колоссальная рабочая и солдатская демонстрация в честь демократического мира*236. А на другое утро вернулась из Брест-Литовска наша делегация и привезла нам те грабительские требования, которые г. фон-Кюльман предъявил нам от имени центральных империй, в истолкование своих "демократических" формул. Может показаться, на первый взгляд, непонятным, на что собственно рассчитывала германская дипломатия, предъявляя свои демократические формулы только затем, чтобы через 2 - 3 дня проявить свои волчьи аппетиты. По меньшей мере рискованными представляются те теоретические прения, которые развернулись вокруг демократических формул, в значительной мере по инициативе самого Кюльмана. Что на этом пути дипломатия центральных империй не может пожать больших лавров, это должно было быть заранее ясным прежде всего для нее самой. Но секрет поведения дипломатии Кюльмана состоял в том, что этот господин был искренне убежден в нашей готовности играть с ним в четыре руки. Он рассуждал при этом приблизительно так: России мир необходим. Большевики получили власть благодаря своей борьбе за мир. Большевики хотят удержаться у власти. Это для них осуществимо только при условии заключения мира. Правда, они связали себя определенной демократической программой мира. Но зачем же существуют на свете дипломаты, как не для того, чтобы выдавать черное за белое? Мы, немцы, облегчим большевикам положение, прикрывши наши хищения декоративными формулами. У большевистской дипломатии будет достаточно оснований не докапываться до политической сути дела или, вернее, не раскрывать содержания заманчивых формул перед глазами всего мира... Кюльман надеялся, другими словами, на молчаливое соглашение с нами: он возвратит нам наши хорошие формулы, мы дадим ему возможность без протеста заполучить в распоряжение Германии провинции и народы. В глазах немецких рабочих насильственный захват получит, таким образом, санкцию русской революции. Когда мы показали во время прений, что для нас дело идет не о пустых словах и не о декоративном прикрытии закулисной сделки, а о демократических принципах сожительства народов, Кюльман воспринял это, как злонамеренное нарушение молчаливого договора. Он ни за что не хотел сходить с позиции формулы 25 декабря, полагаясь на свою изощренную бюрократически-юридическую логику, старался на глазах всего мира показать, что белое ничем не отличается от черного и что только наша злая воля заставляет нас настаивать на этом различии. Граф Чернин представитель Австро-Венгрии, играл в этих переговорах роль, которую никто не назовет внушительной или достойной. Он неуклюже секундировал и по поручению Кюльмана брал на себя во все критические моменты внесение наиболее резких и цинических заявлений. Генерал Гофман вносил в переговоры освежающую ноту. Не обнаруживая большой симпатии к дипломатическим конструкциям Кюльмана, генерал несколько раз клал свой солдатский сапог на стол, вокруг которого развертывались сложные юридические прения. Мы, с своей стороны, ни на минуту не сомневались, что именно сапог генерала Гофмана является единственной серьезной реальностью в этих переговорах.

Великим козырем в руках г. Кюльмана являлось участие в переговорах делегации Киевской Рады. Для ставших у власти украинских мещан делом решающей важности казалось "признание" их капиталистическими правительствами Европы. Сперва Рада предлагала себя в распоряжение союзных империалистов, получила от них некоторые суммы на карманные расходы, а затем отправила своих представителей в Брест-Литовск для того, чтобы за спиной народов России выторговать у австро-германского правительства признание своей государственной законнорожденности. Едва вступив на путь "международного" существования, киевская дипломатия обнаружила тот же кругозор и тот же нравственный уровень, какие всегда характеризовали мелкотравчатых политиков Балканского полуострова. Господа Кюльманы и Чернины не делали себе, конечно, никаких иллюзий насчет солидности нового участника переговоров. Но они правильно учитывали, что при участии киевской делегации игра осложняется не без выгоды для них.

При первом своем появлении в Брест-Литовске киевская делегация характеризовала Украину, как составную часть формирующейся Российской Федеративной Республики. Это явно затрудняло работу центральных дипломатов, которые увидели свою главную задачу в том, чтобы превратить Российскую Республику в новый Балканский полуостров. При своем вторичном появлении делегаты Рады заявили под диктовку австро-германской дипломатии, что отныне Украина отказывается входить в Российскую федерацию и становится совершенно независимой республикой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Когда наша партия брала власть, мы знали заранее те трудности, которым идем навстречу. Экономически страна была истощена войной до последней степени. Революция разрушила старый административный аппарат и не успела еще создать нового ему на смену. Миллионы рабочих сил были вырваны из хозяйственных ячеек страны, деклассированы и психически расшатаны трехлетней войной. Колоссальная военная промышленность на недостаточно подготовленном хозяйственном фундаменте поглощала жизненные соки народа, демобилизация ее была связана с величайшими затруднениями. Явления хозяйственной и политической анархии широко расползлись по стране. Русское крестьянство было в течение столетий спаяно стихийно варварской дисциплиной земли и придавлено сверху железной дисциплиной царизма. Экономическое развитие подкопало первую, революция разрушила вторую. Психологически революция означала пробуждение в крестьянской массе человеческой личности. Анархические формы этого пробуждения являлись неизбежным последствием предшествовавшего гнета. Прийти к установлению нового порядка, основанного на контроле самих трудящихся над производством, можно только путем постепенного и внутреннего изживания анархических проявлений революции.

С другой стороны, имущие классы, даже отброшенные от власти, не хотят сдавать своих позиций без боя. Революция поставила ребром вопрос о частной собственности на землю и средства производства, т.-е. о жизни и смерти эксплуатирующих классов. Политически это означает ожесточенную, непрерывную - то скрытую, то явную - гражданскую войну. В свою очередь, гражданская война неизбежно питает анархические тенденции в движении трудящихся масс. При расстройстве промышленности, финансового хозяйства, транспорта, продовольствия затяжная гражданская война создает, таким образом, колоссальные затруднения на пути творческой организаторской работы. Тем не менее Советская власть имеет право с полным доверием взирать на будущее. Только точный учет всех ресурсов страны, только рациональная, т.-е. исходящая из одного общего плана, организация производства, только разумное и бережливое распределение всех продуктов могут спасти страну. А это и есть социализм. Или окончательное падения на степень колонии, или социалистическое возрождение - такова альтернатива, перед которой поставлена наша страна.

Война минировала почву всего капиталистического мира. В этом - наша непобедимая сила. Империалистическое кольцо, сжимающее нас, будет взорвано пролетарской революцией. Мы ни на минуту не сомневаемся в этом, как в течение долгих десятилетий нашей подпольной борьбы мы не сомневались в неизбежности крушения царизма.

Бороться, сплачивать ряды, устанавливать трудовую дисциплину и социалистический порядок, повышать производительность труда и не пасовать ни перед какими препятствиями - таков наш пароль. История работает за нас. Пролетарская революция в Европе и в Америке разразится днем раньше или позже и принесет избавление не только Украине, Польше, Литве, Курляндии и Финляндии, но и всему страждущему человечеству.

Примечания

*212 Здесь имеется в виду Чернов, Церетели, Дан и др., которые во время войны занимали позицию умеренного интернационализма, солидаризируясь с официальным, т.-е. правым, циммервальдизмом. После Февральской революции они без всяких колебаний сделались оборонцами, тем самым разоблачив свой худосочный интернационализм.

*213 Характеристику 1 Съезда Советов см. в прим. 109 в части 1 данного тома.

*214 По поводу этой демонстрации на 1 Съезде Советов была оглашена специальная декларация, написанная Троцким (см. отдел "До июльских дней" в части 1 этого тома).

*215 Эта декларация принадлежит перу Троцкого (см. текст ее в части 1 настоящего тома в отделе "Вокруг июньского наступления").

*216 Как известно, Церетели, Терещенко и др. в свое время были делегированы Временным Правительством в Киев для переговоров с Украинской Радой. Несколько позднее кадетская часть Правительства воспользовалась теми уступками, которые сделала эта делегация Раде, чтобы подать в отставку в целях сложения с себя ответственности за неудачу наступления 18 июня. См. об этом подробнее в части 1 прим. 148.

*217 Радикально-демократическая партия была создана группой левых кадет во главе с Некрасовым, входившим в состав Временного Правительства. В задачу этой партии входило объединение радикальных элементов буржуазии и буржуазной интеллигенции на платформе коалиции. В обстановке, обострявшейся классовой борьбой, эта партия явилась мертворожденной организацией и никаким влиянием на политической арене не пользовалась.

*218 Как известно, 4 июля Чернов оказался на время арестованным толпой во время митинга близ Таврического Дворца и был освобожден благодаря вмешательству Троцкого. Подробнее об этом см. в части 1 прим. 173.

*219 Савинков - см. прим. 201 в части 1 данного тома. Как известно, в конце августа 1924 г. Савинков был арестован под нелегальной фамилией Степанова и предан суду Военной Коллегии Верховного Трибунала. На следствии и суде Савинков полностью признал свои ошибки в борьбе с Советской властью и разоблачил деятельность иностранных интервенционалистов. Суд приговорил его к смертной казни, но, ввиду раскаяния Савинкова, ЦИК, по ходатайству самой Коллегии, заменил высшую меру наказания 10-ю годами тюрьмы.

*220 Филоненко - см. прим. 221 в части 1 этого тома.

*221 См. об этом подробнее в прим. 225 в части 1.

*222 Московский Совет, как и Питерский, под влиянием событий, в сентябре сбросил своих эсеро-меньшевистских руководителей. 5 сентября на соединенном заседании Раб. и Солд. Деп. Московского Совета (до сего времени раздельно существовали Совет Рабочих и Совет Солдатских Депутатов) был поставлен вопрос о текущем моменте. После доклада меньшевика Кипена и содоклада А. И. Рыкова, несмотря на то, что эсеры сняли свою резолюцию и присоединились к резолюции меньшевиков, резолюция большевиков собрала 355 голосов против 254.

9 сентября председатель Совета меньшевик Хинчук на заседании Исполнительного Комитета сложил с себя полномочия.

12 сентября на заседании Совета меньшевистской фракцией было предложено произвести перевыборы Исполнительного Комитета, так как фракция не может взять на себя ответственность за принятое 5 сентября решение. На перевыборах Исполнительного Комитета голоса разделились таким образом: из 462 депутатов - большевиков 246, меньшевиков 125, эсеров 55 и объединенцев 26. 28 сентября Московские Советы Рабочих и Солдатских Депутатов принимают по докладу т. Бухарина о Демократическом Совещании и текущем моменте резолюцию большевиков, в которой, относясь отрицательно к принципу коалиции, присоединяются к резолюции Петроградского Совета Раб. и Солд. Деп. и призывают провинциальные Советы объединиться под лозунгом "Вся власть Советам".

Дальнейшая работа Московского Совета, первым большевистским председателем которого был Ногин, проходит целиком под влиянием нашей партии.

*223 Вопрос о восстании был поставлен Лениным, как вопрос дня, вскоре после корниловских событий. В ряде писем в течение октября он критикует примирительную политику ЦК и требует непосредственных мер по подготовке восстания. В тесной связи с курсом на восстание стояли и разногласия по вопросу о бойкоте Предпарламента. Два письма Ленина, помещенные в приложениях 1 и 2, освещают его позицию в конце сентября и начале октября.

После победы в руководящих кругах нашей партии точки зрения бойкота Предпарламента (как известно, 7 октября большевистская фракция вышла из Предпарламента) встал вопрос о директивах в деле подготовки вооруженного восстания.

Заседание ЦК, о котором здесь говорится, произошло на квартире Г. К. Сухановой, члена нашей партии. На этом заседании, после долгих и горячих прений, была принята следующая резолюция:

"ЦК признает, что как международное положение русской революции (восстание во флоте в Германии, как крайнее проявление нарастания во всей Европе всемирной социалистической революции, затем угроза мира империалистов с целью удушения революции в России), так и военное положение (несомненное решение русской буржуазии и Керенского с К° сдать Питер немцам), - так и приобретение большинства пролетарской партией в Советах, - все это в связи с крестьянским восстанием и с поворотом народного доверия к нашей партии (выборы в Москве), наконец, ясное подготовление 2-й корниловщины (вывод войск из Питера, подвоз к Питеру казаков, окружение Минска казаками и пр.) - все это ставит на очередь дня вооруженное восстание.

Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы (съезда Советов Северной области, вывода войск из Питера, выступления москвичей и минчан и т. д.)".

Из членов ЦК против этой резолюции голосовали Каменев и Зиновьев. Это заседание было, несомненно, поворотным пунктом в борьбе нашей партии за власть. Но оно не только не сгладило те разногласия в партии, которые были к этому моменту, но еще более их обострило. Доказательством этого является то письмо двух членов ЦК, которое появилось 12 октября (см. приложение 3).

Эти разногласия не исчезали вплоть до Октябрьского переворота и в первый период после него.

*224 См. подробнее об этом в прим. 246 в 1 части этого тома.

*225 Военная организация партии большевиков возникла на другой день после февральского переворота на втором легальном заседании Петербургского Комитета. 7 марта Петербургским Комитетом были утверждены и приняты программа и план работы в войсках и избрана, в целях исполнения их, военная комиссия в составе т.т. Н. И. Подвойского, А. Н. Сулимова, С. Нарвского. Постепенно комиссия пополнялась все новыми и новыми товарищами из петроградского гарнизона и частью из фронтовых делегатов. В ее составе мы находим: т.т. Невского, Мехоношина, Крыленко, Дзевалтовского, Раскольникова и др.

Перед военной организацией стояла задача овладеть войсками Петроградского гарнизона и создать вооруженную рабочую силу, способную отстаивать завоевания революции и охранять рабочие организации.

Период до 19 апреля проходит во все время развивающейся агитационной работе. В солдатские массы внедряются большевистские лозунги о мире, земле и т. д. Разоблачается политика натравливания солдатских масс на рабочих и на рабочие организации. Был открыт солдатский клуб "Правда", где обрабатывались наиболее сознательные из солдат, чтобы сделать из них более или менее ответственных солдатских руководителей. 15 апреля была выпущена газета "Солдатская Правда" с тиражом в 50.000 и с исключительным влиянием.

16 апреля была устроена демонстрация-протест солдат и матросов против травли в буржуазной печати Ленина. 19 апреля произошла вооруженная демонстрация Красной Гвардии, поддержанная войсками, против ноты Милюкова от 18 апреля, подтверждающей империалистические цели русской буржуазии. Демонстрация окончилась вооруженным столкновением с правительственными войсками.

Проделав за апрель и май большую организационную работу, Военная Организация предприняла шаги к устройству обще-пролетарской и солдатской демонстрации перед Центральным Комитетом партии. Демонстрация была назначена на 10 июня. Первый Съезд Советов, заседавший в это время и состоявший на три четверти из оборонцев, поднял тревогу, на партию посыпались обвинения в заговорщичестве, и на фракционном совещании большевиков было решено демонстрацию отменить. Больших трудов стоило Военной Организации успокоить рвущиеся на демонстрацию массы.

Следующая демонстрация 18 июня прошла целиком под большевистскими лозунгами.

Собравшаяся 16 июня конференция фронтовых и тыловых военных организаций большевиков насчитывала 160 делегатов, представлявших около 500 полков и 26 тысяч организованных в большевистские ячейки солдат. Конференция подтвердила, что все лозунги, которые выставил ЦК партии большевиков, являются лозунгами солдатских масс. Уже на этой конференции обнаружилось нетерпеливое ожидание активного выступления на борьбу за власть. Руководители конференции усиленно боролись с этим настроением, зная, что массы еще ни политически, ни организационно не подготовлены. Перед событиями 3 - 5 июля Военная Организация была вынуждена выпустить воззвание, в котором заявляла, что она к выступлению не призывает, и просила проверять удостоверения у всех лиц, кто агитирует от имени Военной Организации за выступление.

Произошли события 3 - 5 июля. Начались разгромы и аресты. Организация была разрушена. Работники Военной Организации, обосновавшись в Выборгском районе, вновь начали налаживать разрушенную связь. Был организован выпуск газеты "Солдат и Рабочий". Усиленно налаживая аппарат, Организация сосредоточила свое внимание на подготовке восстания и усилении Красной Гвардии через районные комитеты. Вновь начала налаживаться всероссийская связь, а также и связь с действующей армией.

15 августа собрался 6 съезд партии, который явился крупным этапом в развитии военной организации. Началось оформление общей организации ячеек в воинских частях и Красной Гвардии. 25 августа генерал Корнилов начал стягивать войска под Петроград. Соглашатели из ЦИК обратились за помощью к большевикам. Военная Организация первая вывела свои части на защиту Петрограда, а члены Военной Организации на фронте делали все возможное, чтобы помешать Корнилову двигаться дальше. Военный Отдел ЦИК предложил Военной Организации совместную работу.

Корниловские войска у Панова и Великих Лук были частью разбиты, частью перешли на сторону революционных войск.

После этого создан был институт инструкторов Красной Гвардии, курсы по подготовке и началось усиленное обучение рабочих дружин. В это же время создается и Штаб Красной Гвардии.

Большую роль сыграла Военная Организация в Октябрьском перевороте. Руководители ее оказались активными работниками Военно-Революционного Комитета. После Октябрьской Революции продолжателем дела Военной Организации явилась Всероссийская Коллегия по организации и формированию Красной Армии, созданная в декабре 1917 г.

*226 Вот что, напр., писал он в "Новой Жизни" от 18/31 октября в статье "Нельзя молчать":

"Распространяются слухи о вооруженном восстании 20 октября... Повторится кровавая бессмысленная бойня, которую мы видели (в июле), которая подорвала во всей стране моральное значение революции, пошатнула ее культурный смысл...

...Неужели есть авантюристы, которые, видя упадок революционной энергии сознательной части пролетариата, думают возбудить эту энергию путем обильного кровопускания?..

...ЦК большевиков должен опровергнуть слухи о выступлении..."

*227 Им был прапорщик Благонравов. Занятие Петропавловки имело для Комитета огромное значение. Помимо того, что она имела крупное стратегическое значение, в Петропавловке был сосредоточен склад винтовок. Военно-Революционный Комитет долго бился над вопросом о разрешении вопроса с Петропавловкой. Им было отклонено предложение о насильственном разоружении гарнизона крепости, настроение которого было шатко, и было принято предложение Троцкого о посылке представителей Комитета в крепость для идейного завоевания гарнизона. Приехав в Петропавловку, Троцкий и Лашевич были дружественно встречены солдатами гарнизона, и после их выступлений митинг этих солдат принял резолюцию о своей готовности бороться за власть Советов и о подчинении Ревкому. После этого митинга комиссар Ревкома получил свободный доступ в Петропавловку и сделался хозяином последней.

*228 За день до своего бегства из Петрограда Керенский говорил:

"Для Временного Правительства безразлично, сознательно или несознательно это делается, но, во всяком случае, на этой кафедре, в сознании своей ответственности, я квалифицирую такие действия русской политической партии, как предательство и измена Российскому государству.

Я солидаризируюсь с точкой зрения правых. Мною и предложено немедленно начать соответствующее судебное следствие (шум), предложено произвести соответствующие аресты (шум на крайней левой). Слушайте, - воскликнул он необычайно громко, - в момент, когда государство в опасности от сознательной или бессознательной измены, Временное Правительство и я, в частности, предпочитаем быть скорее убитыми, чем поставить под угрозу жизнь, честь и независимость России.

"Я пришел сюда не упрашивать, а лишь заявить о моем твердом убеждении, что Временное Правительство, которое защищает в этот момент нашу новую свободу, что новое русское государство, перед которым развертывается блестящее будущее, найдут единодушную поддержку среди всех, кроме тех, кто никогда не смел глядеть прямо в лицо истине...

От имени Временного Правительства я уполномочен заявить: Правительство никогда не нарушало свободы использования своих прав всеми гражданами России. Но в настоящий момент правительство заявляет: те группы и партии, те элементы, которые осмеливаются поднять руку на свободную волю русского народа, одновременно угрожая открыть фронт Германии, подлежат немедленной, решительной и окончательной ликвидации. Пусть население Петербурга знает, что оно увидит решительную власть, и, быть может, в последний момент здравый смысл, совесть и честь победят в сердцах тех, кто еще обладает ими".

Несмотря на столь патетическую речь, Предпарламент вынес резолюцию, предложенную левым блоком, которая фактически выражала недоверие Керенскому:

"1. Подготовлявшееся в последние дни вооруженное выступление, имеющее целью захват власти, грозит вызвать гражданскую войну, создает благоприятные условия для погромного движения и мобилизации черносотенных контрреволюционных сил и неминуемо влечет за собой срыв Учредительного Собрания, новую военную катастрофу и гибель революции в обстановке паралича хозяйственной жизни и полного развала страны.

2. Почва для успеха указанной агитации создана, помимо объективных условий войны и разрухи, промедлением в проведении неотложных мер, и потому прежде всего необходимы немедленный декрет о передаче земель в ведение земельных комитетов и решительное выступление по внешней политике с предложением союзникам провозгласить условия мира и начать мирные переговоры.

3. Для борьбы с активным проявлением анархии и погромного движения необходимо немедленное принятие всех мер к их ликвидации и создание для этой цели в Петрограде Комитета Общественного Спасения из представителей городского самоуправления и органов революционной демократии, действующего в контакте с Временным Правительством".

*229 Здесь допущена ошибка. В приказе говорилось не о Волынском, а о Литовском полке. См. этот приказ в тексте настоящей книги в отделе "Октябрьское восстание".

*230 См. эту речь в тексте этой книги (VII отдел): "Доклад на экстренном заседании Петроградского Совета о свержении Временного Правительства".

*231 Здесь дано неточное наименование этой организации. Вначале она носила название "Комитета общественной безопасности", позже же была реорганизована в "Комитет спасения родины и революции".

*232 Воззвания, подписанного Керенским и Красновым вместе, по данным редакции, как будто не было. Имеются приказы Керенского и Краснова в отдельности. Приводим текст последних ввиду их исторической важности:

I. Приказ войскам Петроградского военного округа.

Объявляю, что я, министр-председатель Временного Правительства и Верховный Главнокомандующий всеми вооруженными силами Российской Республики, прибыл сегодня во главе войск фронта, преданных родине. Приказываю всем частям Петроградского военного округа, по неразумению и заблуждению примкнувшим к шайке изменников родине и предателей революции, вернуться не медля ни часа к исполнению своего долга.

Приказ этот прочесть во всех ротах, казармах и эскадронах.

Министр-председатель Временного Правительства и Верховный Главнокомандующий

А. Ф. Керенский. Гатчина, 27 окт. 1917 г.

II. Телеграмма Керенского Главнокомандующему Северным фронтом.

Город Гатчина взят войсками, верными правительству, и занят без кровопролития.

Роты кронштадтцев, семеновцев и измайловцев и моряки сдали бесерикословно оружие и присоединились к войскам правительства.

Предписываю всем назначенным в путь эшелонам быстро продвигаться вперед.

От Военно-Революционного Комитета войска получили приказание отступить.

Керенский.

III. Приказ Командующего Петроградским округом.

Волею Верховного Главнокомандующего я назначен командующим войсками, сосредоточенными под Петроградом.

Граждане, солдаты, доблестные казаки - донцы, кубанцы, забайкальцы, уссурийцы, амурцы и енисейцы, вы все, оставшиеся верными своей солдатской присяге, вы, поклявшиеся крепко и нерушимо держать клятву казачью, к вам обращаюсь я с призывом идти и спасти Петроград от анархии, насилий и голода, а Россию от несмываемого пятна позора, наброшенного темною кучкою невежественных людей, руководимых волею и деньгами императора Вильгельма. Временное Правительство, которому вы присягали в великие мартовские дни, не свергнуто, но насильственным путем удалено из своего помещения и собирается при великой армии с фронта, верной своему долгу. Совет Союза Казачьих Войск объединил все казачество, и оно, бодрое казачьим духом, опираясь на волю всего русского народа, поклялось служить родине так, как служили наши деды в страшное смутное время 1612 г., когда донцы спасли Москву, угрожаемую со стороны шведов, поляков, Литвы и раздираемую внутренней смутой. В Киеве фронтовой съезд казачества захватил власть в свои руки и с верными долгу украинцами и войсками находится в полном повиновении Временному Правительству. Все съезды крестьянских депутатов отказались иметь дело с кучкой изменников и предателей. Боевой фронт с невыразимым ужасом и презрением смотрит на врагов и разбойников. Их грабежи, убийства и насилия, их чисто немецкие выходки над побежденными, но не сдавшимися, отшатнули от них всю Россию. Граждане, солдаты и доблестные казаки Петроградского гарнизона! Немедленно присылайте своих делегатов ко мне, чтобы я мог знать - кто изменник свободе и родине и кто нет, и чтобы не пролить случайно невинной крови.

Командующий войсками Российской Республики сосредоточенными под Петроградом, ген.-майор Краснов.

За Начальника Штаба подп. Попов.

*233 В первые две недели после Октябрьского переворота наша партия стала атаковываться всем так наз. социалистическим фронтом. Вся кампания шла под лозунгом требования уничтожения большевистского террора и создания коалиционного социалистического правительства.

Эта кампания привела к колебаниям в руководящих кругах нашей партии. В начале ноября ряд ответственнейших работников партии подал в отставку (см. приложения 13 и 14). Эти разногласия внутри партии с нескрываемой радостью были встречены меньшевистско-эсеровской прессой. Она смаковала этот раскол и всячески хвалила "оппозицию" в нашей партии. Вот что писала, например, "Рабочая Газета" в статье "Начало конца".

"Десять дней прошло со дня победы большевистского заговора, и "победители" уже в состоянии полного разложения. Один за другим уходят "народные комиссары", не успев еще ни разу побывать во "вверенных" им министерствах; уходит целый ряд только что испеченных должностных лиц; столпы большевизма с Зиновьевым и Каменевым во главе покидают ЦК своей партии; "объединенные интернационалисты" резко порывают с большевиками; левые с.-р. отказываются от участия во всех учреждениях, вроде Военно-Революционного Комитета и пр., где они до сих пор прикрывали большевистских заговорщиков. И все в один голос оправдывают свое бегство с тонущего большевистского корабля одним и тем же: политика Ленина и Троцкого ведет к разгрому пролетарского движения, к гибели страны и революции.

Уход Милютина, Рыкова, Зиновьева, Каменева и прочих лейб-гвардейцев их большевистских величеств Ленина I и Троцкого I, это - не просто личная измена вчера еще верных и покорных слуг. Это - симптом той глубокой трещины, которая все больше и больше раскалывает те социальные силы, на которые хотел опереться большевистский захват власти, - трещины между солдатским и рабочим крылом большевистской армии.

"Социализм" Ленина и Троцкого опирается на "Военно-Революционный" Комитет и штыки петроградского и кронштадтского гарнизонов, в то время как отколовшиеся от них большевики стремятся прислониться к все нарастающему пролетарскому движению, требующему мира, соглашения и единого демократического фронта".

Вся эта пресса в один голос утверждала, что партийная оппозиция представляет собой действительно пролетарские элементы большевизма. Суханов, например, в статье "Диктатура гражданина Ленина" писал следующее:

"Уход из большевистского ЦК и из "правительства" всех культурных сил, сколько-нибудь пригодных для государственной работы, уход всех добросовестных вождей партии, которые по официальному признанию обрывков ЦК были всегда "против восстания", - знаменует собой не что иное, как начало изоляции политических авантюристов, проделавших преступный эксперимент над страной и революцией"...

Подобную же характеристику мы находим в другом номере "Новой Жизни" от 7/20 ноября:

"Большевистский нарыв рассасывается медленно, болезненно. Уходят из ЦК партии, из правительства Народных Комиссаров наиболее трезвые люди, наиболее тесно связанные с рабочими массами, никогда не отрывавшиеся от них. Остаются на корабле "социальной революции" фанатики и доктринеры, знающие Россию по женевским собраниям эмигрантов. Остаются с ними на корабле авантюристы, люди вчерашнего дня, развращенные кровью и отчаянием войны, остается с ними революционная накипь, которая сквернит рабочее движение, втаптывает в грязь святые знамена социализма. Нарыв рассасывается медленно, и ближайшие дни грозят нам новыми осложнениями, новыми вспышками бессмысленной, преступной гражданской войны. Каждый день рвет страну на части, все глубже ввергает ее в бездну анархии. Дорог каждый час. А мира нет, соглашение не осуществляется".

К счастью, надежды меньшевистско-эсеровских контрреволюционеров не оправдались. Поддерживаемый целиком низами партии и широкими кругами рабочих и солдат, Центральный Комитет сумел быстро приостановить гибельную для партии деятельность оппозиции. Твердая линия ЦК привела к тому, что через несколько дней ряд сторонников соглашения с меньшевиками и эсерами публично признал ошибочность своей политики.

*234 Из поданных во время голосования 36 миллионов избирательных записок эсеры получили почти 21 милл., т.-е. около 60%. Наибольший % голосов они получили в Поволжье, Сибири, Украине и черноземной полосе, т.-е. в наиболее крестьянских областях России. Большое количество голосов эсерам доставили национальные эсеры (украинские, мусульманские и др.). С другой стороны, благодаря единым спискам левых и правых эсеров, та часть средних и бедных крестьян, которая голосовала за левых эсеров, фактически оказалась выборщиками контрреволюционного правого большинства партии эсеров.

Зато в городах эсеры не только уступили место нашей партии, но остались позади и партии городской буржуазии - кадет. В то время, как большевики получили в Петрограде, Москве, Владимире половину всех поданных голосов, эсеры в Питере получили лишь 1/6, а в Москве 1/4 из поданных избирательных записок.

*235 За исключением Румынского и Кавказского фронтов, подавляющее большинство армии и флота голосовало за большевиков. Так, на решающих фронтах (Западном и Северном) большевики получили почти в 3 раза больше, чем эсеры. На Западном фронте на 650 тысяч большевистских голосов приходилось только 180 тысяч эсеровских. Что же касается флота, то Балтийский почти целиком (120 тысяч) голосовал за нашу партию, в Черноморском же флоте эсеры получили несколько больше, чем большевики.

*236 Несмотря на призыв меньшевиков и эсеров бойкотировать демонстрацию, последняя собрала широкие массы заводских рабочих и армии. В демонстрации участвовали также военнопленные австрийцы и немцы. Демонстрация проходила под лозунгом: "За всеобщий демократический мир и за международную революцию труда! Против международного империализма - за III Интернационал! За немедленный мир, за власть Советов во всем мире! За немедленные шаги к осуществлению социализма! Беспощадная борьба с саботажниками! Против соглашателей и изменников из Украинской Рады, за освобожденное братство народов и за советскую Раду и т. д.".