Модели моральной медицины в эпоху революционных изменений

Р. ВИЧ (США)

Большая часть моральных проблем возникает в медицинской практике там, где ни состояние здоровья больного, ни назначаемые ему процедуры сами по себе их не порождают. В повседневных контактах с пациентами преимущественно не возникает случаев в моральном плане неординарных. Для женщины, которая пять часов проводит в клинике, ожидая с двумя плачущими детьми их осмотра на грипп, сам грипп не представляет моральной проблемы — таковой является ожидание. И когда студенты-медики обучаются брать кровь на анализ у прикованных к постели больных из отделения кардиологии — то в действительности моральная проблема не так связана с сердцем больного человека, как это могло бы быть при более неординарном случае — при трансплантации этого органа. Однако анализов крови берется куда больше, чем производится операций по пересадке сердца. И лишь перейдя от узкоспециальных к более фундаментальным моральным вопросам, можно начать разговор о подлинных моральных проблемах медицины.

Самая фундаментальная проблема современной медицинской этики состоит в том, что охрана здоровья должна быть правом человека, а не привилегией для ограниченного круга лиц, которые в состоянии себе ее позволить. Медицина не всегда шла по этому пути, и тем более в наши дни она не идет по этому пути. Однако эта норма, как моральное требование, завоевывает все большее признание. В осуществление этого изменения свой вклад внесли две революции: биологическая и социальная. Как бы оскорбительно ни звучало это сейчас, но вплоть до нынешнего столетия охрану здоровья можно было рассматривать как роскошь. Во всяком случае, настоящих выздоровлений продолжительного характера было очень мало. В наши дни благодаря революции в биологии охрана здоровья стала весьма значимой для «жизни, свободы и поиска счастья». Благодаря социальной революции, на деле бывшей революцией в нашем понимании справедливости, охрана здоровья стала правом каждого человека. И если туманная фраза: «Все люди рождаются равными» что-нибудь значит применительно к медицине, для которой не является секретом, что с биологической точки зрения индивиды не равны, то она означает, что люди равны с точки зрения законности их моральных требований. Индивиды должны рассматриваться как равные в том, что связано с их человеческими качествами — достоинством, свободой, индивидуальностью. Так, объявление на фасаде престижной современной больницы:» «Пациенты, принимающие фенадон[21], пользуйтесь черным входом!», морально оскорбительно, даже если оно означает лишь то, что фенадоновое отделение находится за той дверью. Она на удивление похожа на надпись: «Места для цветных — в конце автобуса!». Учитывая право человека на охрану здоровья, какие модели отношений между медиками-профессионалами и обычными людьми позволяют охватить эти и другие основные моральные проблемы?

Модель технического типа

Одно из следствий биологической революции — возникновение врача-ученого. Нередко врач ведет себя как ученый-прикладник. Научная традиция заключается в том, что ученый должен быть «беспристрастным». Он должен опираться на факты, избегая всех ценностных суждений. Лишь после создания атомной бомбы и медицинских исследований нацистов мы осознали всю глупость и опасность такой позиции. Во-первых, ученый, в том числе и прикладник, просто не может быть свободным от ценностей. Каждый день он вынужден осуществлять выбор — при определении цели исследования, при выяснении степени значимости статистических данных, при отборе из бесконечной области опытных данных таких данных наблюдения, которые являются «важными». И для каждого из этих форм выбора в качестве обоснования необходима система ценностей. Выбор того, что имеет «значение», что представляет «ценность», должен производиться постоянно. И это тем более верно по отношению к прикладным наукам, в том числе и медицине. Врач, который полагает, что его задача в том, чтобы предоставить все данные пациенту, а решение — за пациентом, обманывает себя, даже если признать, что во всех критических ситуациях, там, где необходимо сделать решающий выбор, такой образ действий был бы в моральном смысле здравым и ответственным. Более того, даже если в процессе принятия решения врач смог бы избежать суждений морального и иного ценностного характера, даже если бы ему удалось на деле осуществить неосуществимый идеал свободы от ценностных суждений, то такой образ действий был бы. оскорбительным для него самого с моральной точки зрения. Он превратился бы в техника, в водопроводчика, который соединяет трубы и промывает засорившиеся системы, не мучаясь никакими вопросами. И хотя я усиленно поддерживаю реформы в вопросе об аборте, у меня вызывает глубокое беспокойство врач, который считает, что аборт — это в полном смысле слова убийство, и при этом соглашается на его осуществление или отсылает пациента к другому врачу. Надеюсь, ни один врач не поступит таким образом, столкнувшись с просьбой умертвить живого человека.

Модель сакрального типа

Моральное отвращение к модели, в которой врач превращается в водопроводчика, полностью лишенного собственных моральных установок, приводит к тому, что впадают в другую крайность, превращая врача в нового священника. Известный социолог медицины Роберт Н. Вильсон характеризует эту модель взаимоотношения «врач — пациент» как сакральную. «Кабинет врача или больничная палата, например, — говорит он, — имеет некую ауру святости»: «...пациент вынужден смотреть на своего врача как на человека, отстраненного от всего прозаического и мирского».

Модель сакрального типа приводит к тому, что я называю «Синдромом как». Проявляется он в словах, но сама болезнь носит моральный характер. Основным диагностическим признаком служит фраза: «говоря как...» Так, консультируя женщину, принимавшую во время беременности талидомид[22], врач говорит: «Шансы не в пользу рождения нормального ребенка, и, говорю вам как врач, — в данной ситуации риск не оправдан». Следует спросить, что позволяет человеку с медицинским образованием произносить эти слова как врача, а не как друга, как нравственного человека или как священника? Проблематично уже расширение действия специальных знаний — их перенос из технической области в область моральных рекомендаций.

Основной моральный принцип, который выражает традицию сакрального типа, гласит: «Оказывая пациенту помощь, не нанеси ему вреда». Современная критика принципа ненанесения вреда пациенту в чем-то созвучна критике патриархата (матриархат на Западе не был доминирующим). Патриархат, господствовавший длительное время, — это лишь иная форма выражения той же модели сакрального типа. Слово «Отец» традиционно служило метафорой для Бога и для священника. И в классической литературе по медицинской социологии, в той же самой литературе, которая использует религиозные образы в качестве аналогии для выражения взаимосвязи «врач — пациент», всегда употребляются образы родителя и ребенка. Именно такой патернализм в сфере ценностей и выражен в моральном принципе: «Оказывая пациенту помощь, не нанеси ему вреда». Лишая пациента возможности принимать решения, он перекладывает ее на врача. Тем самым патернализм ликвидирует или, по крайней мере, сводит до минимума все другие моральные основания, необходимые для сбалансированной этической системы. И хотя группа медиков-профессионалов может утвердить этот принцип в качестве принципа профессиональной морали, ясно, что в обществе существует гораздо более широкий набор моральных норм. И если группа медиков-профессионалов принимает одну норму, а общество при тех же обстоятельствах — другую, то врач попадает в неудобное положение, обязывающее его решить: солидаризироваться ли с нормами профессиональной группы или с нормами более широких слоев общества. Что мог бы включать в себя этот более широкий набор норм? а) Приносить пользу и не наносить вреда. Ни один человек, чуждый предельно зауженной кантианской традиции, не может снять моральную обязанность приносить пользу и при этом полностью избежать нанесения вреда. Скажем об этом с самого начала. Некоторые этики считают принесение пользы и ненанесение вреда двумя различными принципами, придавая большой моральный вес последнему принципу. Это характерно и для профессиональной медицинской этики. В действительности же различие состоит в том, что в той совокупности моральных норм, которыми руководствуются широкие слои общества, принцип: «Принося пользу, не нанеси вреда», существует в широком контексте и составляет лишь один элемент всего множества моральных обязанностей. б) Защита личной свободы. Фундаментальной ценностью нашего общества является личная свобода. Она необходима для человека. Личная свобода и врача, и пациента должна защищаться, даже если кажется, что это может нанести какой-то вред. Вот почему определенным пациентам, заранее осведомленным законным образом, общество разрешает отказываться от процедуры переливания крови[23] или от других видов медицинской помощи, хотя большинству людей кажется, что в результате этого больному наносится огромный вред. Мнение никакой частной группы не может служить авторитетом при решении вопроса о том, что приносит пользу, а что наносит вред (когда противятся назначению процедур, необходимых для достижения заранее определенных полезных или вредных результатов). Допустить обратное означает ошибочно расширить сферу действия специальных знаний. в) Охрана человеческого достоинства. Равенство всех людей по их моральным качествам означает, что каждый из них обладает основными человеческими достоинствами. Личная свобода выбора, контроль за своим телом и за собственной жизнью содействуют реализации человеческого достоинства — это этика, которая развивается по ту сторону идей Б. Ф. Скиннера[24].

Многие шаги в процессе госпитализации, оказания медицинской помощи и содержания пациентов, особенно тяжело больных, заключают в себе угрозу человеческому достоинству. Истощенному, дряхлому человеку, которого с жизнью связывают внутривенные трубки, трахеотомия и колостомия, трудно поддерживать чувство собственного достоинства. И ничего нет удивительного в том, что многие предпочитают возвратиться домой и там умереть. Ведь именно там, под родным кровом, они обретают силы и чувство достоинства. г) Говорить правду и исполнять обещания. Моральные обязанности — говорить правду и исполнять обещания — столь же здравые, сколь и традиционные, сохраняют свое место в этике, так как они необходимы для человеческих отношений. Можно лишь сожалеть о том, что эти основания человеческого взаимодействия находятся под угрозой низведения до минимума и даже устранения ради того, чтобы провести принцип — не нанеси вред пациенту. Эта проблема — гораздо более широкая и она не сводится к тому, говорить ли правду больному с терминальной раковой опухолью или беременной женщине, у которой при проведении амниоцентиза[25] на монголизм, в матке была обнаружена XYY хромосома. Эта проблема возникает уже тогда, когда мальчику, которому делают прививку от кори[26], говорят: «Она не причинит тебе ни малейшего вреда», или когда студента-медика представляют в больнице как «доктора». Все эти случаи могут быть оправданы, как способы избежать нанесения вреда пациенту. Но несомненно, что и в каждом отдельном случае (особенно если учесть продолжительность утраты доверия), и на протяжении длительного периода подобного рода нарушения принципа: «Говорить правду и исполнять обещания» могут нанести вред, а не принести какую-то пользу. И мальчик, которому делают прививку, и студент-медик догадываются, чего им ждать в дальнейшем от медицины. Но даже без этого каждый подобный случай — это покушение на достоинство, свободу и гуманность. Иногда такие действия могут быть оправданы, однако оправдательные аргументы должны быть очень вескими. д) Соблюдай справедливость и восстанавливай ее. Моральные нормы широких слоев общества выходят за пределы обязанности оказания пациенту помощи и ненанесения ему вреда еще в одном требовании — требовании справедливого распределения услуг в здравоохранении. То, что мы метафорически назвали социальной революцией, усилило нашу озабоченность равенством в распределении основных медицинских услуг. Если охрана здоровья — право, то это право — для всех. Недостаточно демонстрировать индивидуальные случаи крепкого здоровья и благополучные статистические данные о здоровье населения. Даже если бы статистические данные свидетельствовали о том, что состояние здоровья населения США наилучшее в мире (что, конечно, не так), и если бы эти показатели были достигнуты за счет уменьшения заботы об охране здоровья определенных групп людей внутри общества, то это было бы с моральной точки зрения неприемлемым.

В данный момент истории вопрос о справедливости в распределении медицинских услуг вызывает особую озабоченность вследствие высокого уровня дискриминации. Справедливость требует возмещения. Здоровье тех, кто подвергся дискриминации, должно быть поддержано и восстановлено в первую очередь.