Торговцы зерном с Гесперуса 1 страница

 

Максилла изумленно вскрикнул. Командир отряда и двое его людей открыли огонь. Их компактное автоматическое оружие было предназначено для ведения боевых действий на борту космических кораблей и в условиях невесомости: слабоинерционное оружие с малым ходом затвора, стрелявшее тупоносыми снарядами, не способными пробить обшивку корабля.

Но ударной мощи было более чем достаточно, чтобы изрешетить человека. Я бросился в сторону прежде, чем первые выстрелы стали рикошетить от палубы и оставлять уродливые рубцы на стенах. В считанные секунды воцарился сущий хаос. «Инспектора» начали вести по нам огонь на поражение. Они стреляли очередями, и воздух заполнился дымом, а шлюзовой отсек задрожал от вспышек и треска стрельбы.

Один из сервиторов Максиллы попытался двинуться на нападавших, но оказался обезглавлен, а после и вовсе был расчленен на запчасти. Другой попытался закрыть собой Максиллу, но снаряды перебили ему гусеницы и пробили корпус.

Два выстрела продырявили полы моего плаща, но сам я успел скрыться за дверью. Где и выхватил из кобуры стаббер.

Фишиг тоже извлек свое оружие и, отстреливаясь, пятился к двери. Плотным огнем ему удалось сбить одного из солдат, который отлетел в сторону в брызгах крови. Но потом самого Фишига срубило прямое попадание в живот. Сложившись пополам, он свалился в угол и затих.

Максилла взревел и поднял правую руку. С одного из декоративных колец сорвался луч ослепительного света и, поразив ближайшего противника в грудь, разодрал тому доспех и спалил человека до костей. Когда дымящиеся останки рухнули на пол, другой «инспектор» выпустил в судовладельца очередь, швырнув его в стеклянные двери помещения со спасательными костюмами.

Остальные устремились в мою сторону. Я прицелился и выстрелил, пробив щиток шлема первого из приближающихся солдат. Он опрокинулся навзничь.

Мой стабберный пистолет был разработан для скрытого ношения и рассчитан только на четыре патрона. Еще одна запасная обойма лежала в кармане плаща. У меня оставалось семь выстрелов и девять противников.

Стаббер обладал хорошей останавливающей мощностью. В обойме помещалось только четыре заряда по той причине, что каждый патрон имел весьма крупный калибр и был размером с мой большой палец. Короткий широкий ствол моего стаббера выплюнул еще один снаряд, и еще один солдат отлетел в сторону.

Я отступил в коридор, прижимаясь к стене. Путь, ведущий к воздушному шлюзу, представлял собой широкий, опутанный проводами проход, освещаемый только через иллюминаторы в палубе. Мимо меня просвистело несколько срикошетивших осколков. Я снова выстрелил, но в этот раз промахнулся. Ответная очередь разнесла распределительный щит, и стену осыпало фонтаном искр. Откатившись в тень, я нащупал замок люка у себя за спиной, распахнул его и бросился внутрь, когда по стенам застучал град из снарядов и осколков.

За люком обнаружился узкий инженерный туннель, ведущий к главным стыковочным механизмам воздушного шлюза. Полом в нем служила металлическая решетка, а близко расположенные стены покрывало переплетение кабелей и гидравлических шлангов. В конце коридора по смотровой шахте и вверх и вниз уходила примитивная металлическая лестница.

Впрочем, на то, чтобы карабкаться по ней, времени не оставалось. Первый солдат уже просунулся в люк и поднял оружие. После того как выпущенный мною залп поразил его в грудь, я спрыгнул с решетки прямо в шахту.

Пролетев пять метров, я рухнул на пол. Помещение освещал только вспомогательный красный свет. А визоры шлемов противников были оснащены дополнительной оптикой.

Оказавшись в чреве стыковочного механизма, я пополз между огромными, хорошо смазанными поршнями и гидравлическими молотами размером со взрослые голубые ели. Среди цепей и тросов клубился пар и разлетались брызги масла. Вибрация, исходящая от мощных компрессоров и регуляторов атмосферы, заставляла дрожать воздух.

На рукояти стаббера горели все четыре предупредительных огонька. Найдя укрытие, я извлек израсходованную обойму и вогнал на место новую. Вместо красных загорелись четыре зеленых огонька.

Со стороны лестницы донесся шум. Вниз спускались двое «инспекторов», четко вырисовывавшихся в свете ламп.

Как оказалось, их визоры были оборудованы и тепловыми детекторами. Это стало очевидно, когда они открыли огонь в моем направлении. Я укрылся за поршнем, но одна пуля отрикошетила от металла и ранила меня в плечо, швырнув на пол. При ударе лицом о решетку на моей щеке снова открылась рана, когда слетели скобки, стягивавшие ее края.

Вокруг меня опять застучали пули. Очередной рикошет пробил носок моего ботинка, а еще один угодил в руку.

В результате последнего ранения я выронил стаббер. Он зазвенел по полу, помигивая зелеными огоньками.

В мою сторону теперь продвигались по меньшей мере трое противников, пробиравшихся по узким проходам мимо машин. Я на карачках уползал за горизонтально расположенный зажимный поршень, а вокруг меня свистела смерть.

Я подумал о том, чтобы применить Волю, но никак не удавалось найти подходящее место, чтобы попытаться задействовать хоть какой-нибудь соответствующий случаю трюк.

С другой стороны зажимного поршня обнаружились выходы стыковочных колодок и огромные амортизаторы, смягчавшие столкновение при стыковке. От панели управления, вмонтированной в стену между амортизаторами, исходило зеленоватое свечение. Панель окружал пластиковый козырек, похожий на те, что бывают у уличных пунктов связи. Я попытался постучать по нескольким иконкам управления, но высветилось небольшое овальное окошко, сообщающее, что терминал отключен. Это производилось автоматически, исходя из соображений безопасности, когда другой корабль — в данном случае катер службы безопасности Военно-космического флота — пристыковывался к воздушному шлюзу палубой выше.

За стоявшим вокруг шумом я услышал, как первый из противников уже пробирается через зажимной поршень и движется по моим следам к амортизаторам.

Я извлек инквизиторскую инсигнию. Это знак моих полномочий, но не только. Нажатие большим пальцем произвело на свет небольшой мультиключ, который я вставил в разъем терминала. Экран заморгал, когда ключ заработал. Моя инсигния гарантировала имперский допуск пурпурного уровня. Я молился только об одном — чтобы Максилла не перекодировал весь корабль под себя.

Экран вспыхнул снова. Я отправил приказ открыть шлюзовую камеру.

«Док находится в рабочем состоянии», — высветились яркие зеленые буквы.

Я еще раз подтвердил приказ.

Стыковочный зажим с грохотом отделился. Взревели амортизаторы, изо всех щелей начал вырываться пар. Завыла сирена.

И раздался мучительный крик, когда преследовавшего меня солдата протащило и сокрушило десятью тоннами растягивающегося рукава поршня.

Откуда-то сверху донеслись удары и скрежет рвущегося металла, едва слышимые на фоне шума в отсеке стыковочного механизма.

Когда шипение и свист массивных поршней стихли, а выбросы пара почти прекратились, я отошел от терминала. Двоих солдат сокрушило тяжестью поршней, а третий сварился в собственном доспехе под струей горячего пара.

Я поднял оброненный им автомат и вернулся по собственным следам. По моим расчетам, оставалось еще четыре противника. Я прошел обратно по инженерному туннелю и выбрался в проход, ведущий к воздушному шлюзу.

В коридоре по-прежнему был слышен приглушенный рев тревоги, а вдоль стен горели аварийные огоньки. Внезапно слева от меня выросла фигура. Я прокрутился вокруг своей оси. Это оказался Бетанкор. Он посмотрел прямо на меня и поднял один из своих элегантных иглометов. А затем дважды выстрелил.

По моим барабанным перепонкам ударил низкий гул, и в другом конце коридора из укрытия выпал солдат службы безопасности. Еще один выстрел, и противник замер без движения.

— Прибыл, как только получил сигнал, — сказал Бетанкор.

— Сколько у тебя на счету?

— Пока что четверо.

— Тогда мы скорее всего закончили. Но оставайся начеку.

Я сам усмехнулся своим словам. Говорить Мидасу Бетанкору оставаться начеку практически то же самое, что уговаривать собаку оставаться волосатой.

— Ты ранен, — сообщил он. — А какого черта здесь происходит?

По моему лицу стекала кровь из вновь открывшегося пореза, я едва мог шевелить простреленной рукой и с ног до головы перемазался машинным маслом.

— Никакая это не инспекция. Они искали меня.

— Служба безопасности Военно-космического флота?

— Не думаю. Слишком сильно мазали и даже не знали процедуры осмотра.

— Но, кровь Императора, у них же были униформа, оружие… и даже военный катер…

— Вот это-то меня и беспокоит.

Мы вернулись к воздушному шлюзу. Когда я произвел импровизированную отстыковку катера, опустилась аварийная заслонка. Через иллюминаторы я видел серый корпус, все еще связанный с «Иссином» покореженными сочленениями. Внутренний люк катера вырвало, и пассажирский отсек открывался в вакуум. Если команда и выжила, то люди должны были спрятаться в передней части и стали практически беспомощны.

Я проверил Фишига. Он оказался жив. Униформа арбитра была хорошо армирована, но попадания с близкого расстояния, судя по всему, послужили причиной серьезных внутренних повреждений: исполнитель потерял сознание и из его рта текла кровь.

Бетанкор обнаружил Максиллу за разбитыми стеклянными дверьми, ведущими в хранилище спасательных костюмов. Судовладелец отполз вглубь и теперь сидел, прислонившись к стеллажу с оборудованием. Ниже груди его дорогие одеяния были изодраны, и у капитана не хватало ног.

Впрочем, ниже груди его тело не являлось человеческим.

— Итак, наконец ты увидел… мои интимные подробности, инквизитор… — произнес он, пытаясь улыбнуться.

По моим представлениям, он должен был испытывать сильную боль. Для управления сложным бионическим телом требовалось произвести подключение огромного количества запутанных нервных соединений.

— Тобиус, чем я могу помочь тебе?

— Я уже вызвал сервиторов, — покачал он головой. — И скоро буду снова на ногах.

Мне хотелось задать множество вопросов. Была ли эта переделка тела результатом травмы, болезни или возраста? Или он ее произвел из прихоти? Но я оставил вопросы при себе. Они не имели отношения к моему расследованию.

— Нужен доступ к твоей астропатической связи. Необходимо связаться с командованием Военного флота и побыстрее покончить с этим делом. Эти люди не были отрядом службы безопасности.

— Тебе будет предоставлен необходимый доступ. А заявку о проведении проверки можешь извлечь из бортового журнала.

Это было хорошей новостью. Я сомневался, что командование Военного флота Скаруса воспримет информацию спокойно.

Я оказался прав, но только наполовину. Уже через полчаса я стоял в окружении услужливых сервиторов на мостике «Иссина» и докладывал о происшествии командованию Военного флота по конфиденциальному каналу астропатической связи. Вскоре мне предоставили и голосовую связь со штабом лорда адмирала Лорпала Спатиана, который потребовал оставить «Иссин» на высоком якоре и ждать прибытия отряда службы безопасности и прокуратора Военного флота.

Надо сказать, идея сидеть на месте и ждать, пока заявится еще больше солдат, выглядела не слишком привлекательно.

 

* * *

 

— Дезертиры, сэр, — сказал мне два часа спустя прокуратор Ольм Мадортин.

Он оказался тощим мужчиной со старым аугметическим внедрением в шее, под левым ухом, и коротко подстриженными седеющими волосами. На нем была униформа дисциплинарной роты Военного флота: куртка с высоким накрахмаленным белым воротничком, красные перчатки, выглаженные брюки и высокие сапоги из лакированной кожи. Мадортин повел себя учтиво с первой секунды своего пребывания на борту — он поприветствовал меня и взял под козырек своей фуражки с белой кокардой и золотой тесьмой. Сопровождавшие его солдаты были одеты точно так же, как и те, что пытались убить нас, но демонстрировали большую дисциплинированность и выдержку.

— Дезертиры?

Мадортин чувствовал себя неловко. Ему явно не хотелось вступать в конфликт с инквизитором.

— Из рекрутов Гвардии. Вы уже знаете о том, что на Гудрун формируется новый полк. По приказу лорда главнокомандующего были набраны семьсот пятьдесят тысяч человек, чтобы составить Пятидесятый Гудрунский стрелковый полк. Подобные размеры формирования и то, что это уже пятидесятый полк, набранный на этой прославленной планете, послужили причиной всепланетного празднования и связанных с ним военных учений.

— И эти люди дезертировали?

Мадортин бережно взял меня под локоток и отвел в сторону, когда его солдаты принялись вытаскивать тела мятежников и упаковывать их в мешки. Я приказал Бетанкору приглядывать за ними.

— У нас возникли проблемы, — доверительным шепотом произнес он. — Первоначально планировалось набрать полмиллиона, но лорд главнокомандующий на прошлой неделе увеличил квоту ввиду подготовки к крестовому походу в Офидианский субсектор… Ну и естественно, у многих просто не было выбора. И, между нами говоря, большие празднества представляют собой попытку частично отвлечь внимание от проблемы. В казармах случались беспорядки и дезертирство. У нас много работы.

— Могу себе представить. Вы уверены, что эти люди дезертировали из Гвардии?

Он кивнул и вручил мне информационный планшет. На нем был представлен список из двенадцати имен и файлы, содержащие биографии и размытые голографические портреты.

— Они сбежали вчера из казармы формирования номер семьдесят четыре, расположенной за пределами Дорсая, выкрали униформу и оружие из хранилищ космопорта, а потом угнали сторожевой катер. Никому не пришло в голову оказать сопротивление отряду войск безопасности Военно-космического флота.

— И никто не обеспокоился отсутствием удостоверений и кодов вылета?

— Как ни прискорбно, но в системы катера уже был заложен курс и необходимые коды для выхода на орбиту. Иначе их обнаружили бы. Они явно поджидали гражданский космический корабль, вроде вашего.

— Они обычные призывники? Новобранцы?

— Да.

— Кто из них мог управлять военным катером?

— Главарь, — ответил прокуратор, взглянув на планшет, — некто Джонно Лингаарт. Он был квалифицированным орбитальным пилотом. Работал в паромной службе. Как я уже сказал — прискорбное стечение обстоятельств.

Мне это надоело. Мадортин не лгал, в этом я уверен. Но предоставленная им информация изобиловала пробелами и несоответствиями.

— Что насчет запроса о проведении проверки?

— Поступило с самого катера. Они заметили ваш корабль и решили импровизировать. Запрос о проведении проверки хранился в журнале голосовой связи катера.

— Нет! — огрызнулся я.

Он отступил назад, встревоженный негодованием, прозвучавшим в моем голосе.

— Сэр?

— Я проверил бортовой журнал «Иссина». В нем не отражено происхождение сигнала, но показано, что предупреждение о проверке поступило по астропатической связи, а не голосовой. На катере не было астропата.

— Этого…

— И по той же астропатической связи «Иссин» вывели на высокий якорь. Что уже доказывает подлинность сигнала. И эти люди искали именно меня. Меня, прокуратор. Чтобы убить. Они знали, как меня зовут.

Он побледнел и не нашелся что ответить.

— Не знаю, кто эти люди, — я отвернулся, — возможно, и в самом деле призывники Гвардии. Но кто-то отправил их на мои поиски, кто-то прикрывал их побег, снабжал вещами и транспортом и подтвердил право на стыковку с нашим кораблем. И этот «кто-то» либо служит в Военном флоте, либо обладает возмутительным уровнем доступа к делам Флота. Никакого иного объяснения быть не может.

— Вы говорите о… заговоре.

— Я не новичок в закулисных интригах, Мадортин. Впрочем, я не слишком удивлен посягательством на свою жизнь. Врагов у меня хватает. Я готов к таким происшествиям. И случившееся доказывает только то, что враги оказались могущественнее, чем ожидалось.

— Господин, я…

— Скажите, прокуратор, каков уровень ваших полномочий?

— Наивысший… пурпурный допуск. По флотскому табелю о рангах мои полномочия соответствуют званию капитана первого ранга. Отчитываюсь напрямую лорду прокуратору Гумбольту.

Все им сказанное можно было также прочесть по его погонам и шевронам, но мне хотелось, чтобы он сам доложил мне.

— Конечно. Ваше начальство не доверило бы столь деликатное дело младшему офицеру. И не захотело бы проявлять ко мне непочтительность. Полагаю, происшедшему присвоен высочайший уровень секретности?

— Так точно, сэр! Лорд прокуратор понимает всю его… деликатность. Кроме того, по приказу лорда главнокомандующего все слухи о нарушениях порядка в армии жестко пресекаются, чтобы не побуждать к дальнейшему сопротивлению. Детали инцидента известны только мне, моему отряду, лорду прокуратору и его высокопоставленным советникам.

— Мне хотелось бы, чтобы так пока и оставалось. Пусть мои враги считают, что попытка убийства удалась. Можно ли рассчитывать на ваше содействие, прокуратор?

— Конечно, инквизитор.

— Вы доставите от меня зашифрованное послание лорду прокуратору. В нем разъясняется обстановка и мои требования. К тому же я снабжу вас тайным каналом связи, по которому меня можно будет вызвать, в случае если появится новая информация. Любая свежая информация, Мадортин, даже если вам покажется, что она бесполезна для меня.

Он еще раз резко кивнул. Я не стал добавлять, что в случае нарушения секретности обрушусь на него, высокопоставленных советников и самого лорда прокуратора, словно гнев Рогала Дорна. Это он понимал и сам.

После того как отряд Мадортина оставил «Иссин», я повернулся к Бетанкору.

— Что дальше? — спросил он.

— Как тебе нравится быть покойником, Мидас?

 

* * *

 

Наш боевой катер покинул «Иссин» в полночь. Пришедший в сознание Фишиг остался на борту корабля Максиллы, оправляться от ран в превосходно оснащенной автоматической клинике судна.

Максилла согласился на время оставить «Иссин» на орбите. Я предложил ему покрыть все убытки от простоя, чувствуя, что может возникнуть неожиданная потребность в космическом корабле. К тому же внезапный отлет «Иссина» мог подорвать легенду прикрытия и посеять сомнения в том, что все мы погибли.

Мы обсуждали это с Максиллой на мостике. Он сидел на своем большом троне, потягивая амасек, пока сервиторы кропотливо реставрировали его нижние конечности.

— Мне жаль, что пришлось втянуть тебя в это, Тобиус.

— А мне нет, — сказал он. — Это самый интересный рейс за долгое время.

— Ты готов остаться здесь и ждать?

— Ты хорошо платишь, инквизитор! — рассмеялся он. — По правде говоря, я рад послужить Императору. Да и этому грубияну Фишигу нужен куда лучший уход, чем может предоставить душный медицинский отсек твоего катера. Могу тебя заверить, что он не сбежит, пока… не поправится.

 

* * *

 

Очарованный благородством Максиллы, я покинул мостик. Много разных причин могло заставить его столь охотно помогать мне, самая распространенная — страх перед Инквизицией. Но если говорить искренне, то я уверен, что он просто заново открыл роскошь общения с другими людьми. Он явно радовался возможности поговорить, показать драгоценную коллекцию предметов искусства, помочь, услужить…

Максилла слишком долго оставался в окружении машин.

Когда мы покинули трюм «Иссина», Бетанкор изменил коды в бортовом ответчике катера. У нас имелись альтернативные транспортные позывные в памяти кодификатора. Последние несколько месяцев, и в том числе во время остановки на Спеси, мы летали как официальный транспорт Инквизиции, не пытаясь скрывать своего происхождения.

Теперь же мы превратились в торговую делегацию с Саметера, специализирующуюся в геномодифицированных зерновых культурах и надеющуюся заинтересовать аристократию Гудрун урожайными, стойкими к болезням и вредителям злаковыми, поскольку основание нового полка значительно уменьшило численность рабочей силы.

Отойдя на достаточное расстояние от «Иссина», Бетанкор вызвал космопорт Гудрун, произвел идентификацию и запросил разрешение и курс для посадки в Дорсае, северной столице. Допуск выдали без проволочек. В город на фестиваль пожаловал очередной жадный торговец.

Мы понеслись вниз мимо повисших на высокой орбите кораблей Военного флота Скаруса: рядов гротескно пузатых десантных барж; массивных эсминцев с выступающими носовыми таранами; серых боевых линкоров, покрытых вздутиями оружейных башен; длинных, узких и злобных, словно лесные осы, остроносых фрегатов и еще массы разновидностей боевой техники.

Ближнее пространство заполняли транспортные корабли, быстроходные баржи, доставляющие припасы, торговые катера, огромные служебные подъемники и каркасы погрузочных платформ. По правому борту проплывали косяки торговых судов, вместительных грузовиков, неимоверно огромных кораблей гильдий, разномастных каперских судов. Где-то там был и «Иссин».

Ночь наполнилась другими созвездиями, состоящими из мигающих огней буев, направляющих корабли к разным докам и якорным стоянкам.

Бетанкор провел нас сквозь эту толпу, спускаясь в кристально чистую ионосферу, к переливам высоких облаков. Мы пролетели границу перехода между ночью и днем, направляясь в Дорсай, где начинался очередной рассвет Фестиваля Основания.

 

Глава девятая

ПРИБЫТИЕ В ДОРСАЙ

ЗАКОНЫ РЫНКА

В ПРЕСЛЕДОВАНИИ ТАНОКБРЕЯ

 

Дорсай не просыпался, поскольку и не засыпал, — город бодрствовал всю ночь. Из передатчиков, установленных вдоль старых улиц, проспектов и каналов, неслись военные марши. Везде, где только возможно, трепетали знамена и вымпелы.

Я попросил Эмоса быстро зачитать наиболее общую информацию по планете: Гудрун, столица субсектора Геликан, входящего в Сектор Скарус, Сегментум Обскурус. Славится существованием феодальной человеческой культуры в течение трех с половиной тысяч лет, управляемой могущественными аристократическими домами, чьи владения и власть распространяются на три дюжины других миров субсектора Геликан. Огромный Трациан Примарис — центр промышленности и торговли — являл собой самый населенный и производительный мир в регионе, но Гудрун оставался культурным и административным сердцем. А богатство местных аристократических родов соперничало с доходами трацианских городов-ульев.

Лежащий под нами Дорсай засверкал в рассветных лучах. Город располагался на побережье, обнимая морскую лагуну и перекидываясь через могучую реку Друннер. Заходя на посадку, мы видели через иллюминаторы светлые пятнышки парусников в заливе. За границей широко раскинувшегося белого города возвышались огромные укрепления и оборудованные огневые позиции, служившие временными казармами для сформированного недавно полка.

Бетанкор совершил посадку в Джиова Филд — муниципальном порту, обслуживающем Дорсай. Он был выстроен на длинном узком острове посреди окруженной городом лагуны, и садившиеся на него маленькие корабли, вроде нашего, из экономии места опускались с помощью мощных монозадачных лифтов и направлялись в одну из сот, пробитых в пористой лавовой породе, составлявшей сердце острова.

Ловинк остался на катере. Мидас, Эмос, Биквин и я сам готовились отправиться в Дорсай. Мы переоделись в простую, неприметную одежду: Эмос — в темно-синие одеяния; я и Бетанкор — в простые черные костюмы, сшитые из хорошей ткани, и длинные кожаные плащи. Елизавета Биквин надела длинное платье из тонкого синего крепа и шарфик сливочно-кофейного цвета. Бетанкор не слишком охотно, но все-таки достал вещи Виббен, чтобы подобрать одежду, подходящую для Биквин.

Ее, казалось, нисколько не смущало, что предыдущая владелица вещей мертва.

У берега острова под красными тентами на причале толпились люди, дожидавшиеся транспорта на материк. Мы присоединились к очереди, состоявшей из торговцев, сановников и военнослужащих Космического флота в увольнении. Публику старательно разводили на деньги разнаряженные музыканты и коробейники.

Через некоторое время нам удалось приобрести места на гравискифе. Это была длинная, похожая на копье летучая лодка с глянцевым фиолетовым корпусом. Под открытым небом размещались шесть посадочных мест, а рулевой восседал в кормовой надстройке над выпирающими антигравитационными генераторами. Скиф понес нас через лагуну, держась в двух метрах над водами, покрытыми рябью и радужными разводами.

Перед нами вставал Дорсай. Наконец оказавшись на уровне земли, мы смогли по достоинству оценить, насколько величествен и монументален был город. Сложенные из отесанных и покрытых штукатуркой каменных блоков циклопического размера, здания вырастали перед нами на высоких базальтовых сваях и колоннах. Их крыши покрывала позеленевшая медная черепица. Горгульи венчали водосточные трубы и зевали с желобов под крышами. На верхних этажах часто имелись балконы с медным потускневшим ограждением и навесами. Соседние здания соединяли арочные каменные мосты и перекидные металлические лестницы, иногда пересекавшие улицы-каналы. Для пешеходов по берегам каналов были проложены каменные дорожки, располагавшиеся практически на уровне воды.

А пешеходов было много. Вообще все вокруг изобиловало движением, красками и звуками. Как только мы оказались на территории города, наше продвижение замедлили другие гравискифы, речные трамваи, частные ялики и моторные лодки.

Над нами, в более высоких потоках движения, сновали туда и сюда «Лэндспидеры» и воздушные экспрессы. Куда ни кинь взгляд, повсюду он натыкался на плакаты, чествующие Военно-космический флот Скаруса и гвардейские полки Гудрун, а в особенности Пятидесятый стрелковый.

Эмос, как обычно, бормотал себе под нос, записывая какие-то заметки о Дорсае в информационный планшет, утоляя голод к накоплению безграничных знаний. Некоторое время я понаблюдал за ним, за его возбужденными жестами и ребяческим восторгом при виде новых подробностей. Клавиатура потрепанного старого планшета истерлась до гладкости.

Мидас Бетанкор, как всегда, оставался внимателен и насторожен. Он сидел впереди гравискифа, собирая информацию так же, как и Эмос. Но от замеченного им было куда больше проку, чем от наблюдений моего престарелого архивиста.

Биквин просто спокойно сидела позади и улыбалась, а порывы бриза развевали ее шарфик. Вряд ли ей удалось бы побывать здесь когда-нибудь самостоятельно. Гудрун представляла собой центр культуры подсектора, огромный яркий мир, о котором Елизавета всегда мечтала и частью которого очень хотела стать.

Я позволил ей наслаждаться мгновением. Позже ей предстоит тяжелая работа.

Мы сняли апартаменты в самом фешенебельном отеле Дорсая, расположенном на берегу Гранд-Канала. Мне показалось целесообразным иметь базу для проведения наших операций на материке. Бетанкор просверлил дверные косяки с помощью ручной дрели и установил задвижки с устройствами определения личности и встроенными световыми зарядами. Так же мы поступили и с внутренними дверями. Домашние сервиторы получили строгие указания не входить, пока мы отсутствуем.

Я вышел на просторный балкон под фиолетовым навесом, и в уши мне ударила бравурная музыка, несущаяся из уличных динамиков. Канал внизу был заполнен лодками. Я увидел скиф, переполненный пьяными гвардейцами, одетыми в новенькое красно-золотое обмундирование. Бойцы Пятидесятого Гудрунского стрелкового полка наслаждались последними часами в родном мире, дебоширя и рискуя утонуть. Уже через несколько дней их запакуют в десантные баржи, направляющиеся к неведомому ужасу в другом субсекторе.

Когда они попытались причалить к берегу, один солдат свалился в канал. Приятели вытащили его из воды и перекрестили бутылкой.

Ко мне подошел Эмос и показал карту на экране информационного планшета.

— Королевская Объединенная Торговая Гильдия Синезиас, — сказал он. — Ее центральный офис расположен в пяти кварталах отсюда.

Гильдия Синезиас владела значительным количеством внушительных зданий в коммерческом районе Дорсая. Ответвление Гранд-Канала втекало под портик из цветного стекла в главном здании, для того чтобы прибывающие торговцы могли завести свои скифы внутрь и разгрузиться под крышей облицованного плиткой и устланного коврами приемного дока.

Наш гравискиф залетел туда, и мы оказались посреди толпы, состоявшей из высоких, худощавых, облаченных в тоги торговцев с Мессины; обитателей Саметера в нелепых, тяжелых шляпах и плащах, тучных банкиров из городов-ульев Трациана.

Я сошел на берег и обернулся, чтобы подать Биквин руку. Она вежливо кивнула, выбираясь из скифа. Мне некогда было ее подробно инструктировать. Изобразить аристократические манеры и утонченность она додумалась сама. И, несмотря на никуда не девшуюся неприязнь, я с каждым мигом ценил ее все больше. Она безупречно играла свою роль.

— Кто вы и какие дела вас привели, сир, мадам? — спросил подошедший камергер Гильдии Синезиас, утопавший в великолепных, расшитых золотом одеяниях. Такая же одежда была и на всех остальных сотрудниках. На месте ушей камергера вспучивалась аугметика, в руках он сжимал планшет и стило.

— Меня зовут Фархавал, я торговец с Гесперуса. А это леди Фархавал. Мы прилетели, чтобы заключить с правящими домами этого мира контракты на поставку зерна. И, как нам сказали, Гильдия Синезиас может обеспечить необходимое посредничество.

— Вы уже общались с представителем гильдии, сир?