Диагноз по чернильным кляксам

Б. Белый.

Вверху одна из самых красочных, содержащих много деталей таблиц теста Роршаха. Никаких толкований ее не приводим, оставляя желающим возможность испытать себя.

Внизу таблица III теста Роршаха. Под ней три необычные интерпретации. 1. Испытуемый (больной шизофренией с острым чувственным бредом) объединяет в одном ответе центральное красное пятно, нижний черный участок и белый промежуток между ними. Он увидел во всем этом «медведя на горшке». Налицо три странности: выделение пятен необычной конфигурации; смещение фигуры и фона; алогичность самой ситуации. 2. Другой испытуемый (чудак) выделил в той же таблице только три красных пятна: «пряди волос» и «галстук-бабочку». Их он дорисовал до «человека». Изображение строится в белом пространстве над таблицей и выходит за ее пределы. 3. «Поминальное целование» — именно так истолковала перевернутую на 180° таблицу больная шизофренией с острым чувственным бредом. Она увидела в пятнах трех человеи: в центре «умершую старушку» (в саване, украшенном красной лентой) и двух целующих ее «родственниц». Очертания «тела старушки» не соответствуют контурам пятен. Специалисты определяют такие толкования как ответы с нечеткой формой. В интерпретации отражено тревожное состояние больной.

Диагноз по чернильным кляксам.

«Очень высокий интеллект с ярко выраженным научно-теоретическим талантом, высокой продуктивностью и хорошей способностью к наблюдению. Прилежный работ­ник, ориентированный на качество. Литературно одарен...»

«Низкий интеллект, близкий к дебильности. Понимает только банальные связи, но хочет сделать больше, чем она может, и терпит все время поражения, с которыми не мирится».

Эти личностные характеристики получены не в результате длительного наблюде­ния за поведением людей, а на основании трактовки ими черных или цветных пятен неопределенной формы. Испытуемых спрашивают: на что похожи эти пятна! Каж­дый ответ оценивают по определенной схеме и на основании полученных характери­стик судят об интеллекте и особенностях личности испытуемых.

Приведенные выше цитаты взяты из заключительной главы руководства Э. Бома, посвященного тесту Роршаха. Заключению предшествуют более 400 страниц убори­стого немецкого текста, описывающего, как пользоваться методикой и как приходить к таким выводам. Руководства на английском языке не менее громоздки. Двухтомник, вышедший под редакцией Б. Клопфера в 1954—1956 годах, содержит около 1500 стра­ниц. Количество монографий по этой методике насчитывается десятками, количество статей — тысячами.

Возможности теста, приписываемые ему литературой, кажутся безграничными. Оценка уровня интеллекта и некоторых его свойств, выявление технической и литера­турной одаренности, оригинальности или банальности мышления, способности к кри­тике, установление особенностей эмоционального реагирования и преобладающего фона настроения, обнаружение лиц, склонных к созданию аварийных ситуаций на транспорте, определение неврозов и психопатий, шизофрении, эпилепсии и органиче­ского поражения мозга. Это далеко не полный перечень того, что позволяет якобы определить тест. Многие авторы полагают, что методика Роршаха раскрывает ревно­стно хранимые секреты личности. Тест не знает возрастных ограничений: его можно предъявлять и детям, едва овладевшим речью, и глубоким старикам. Результаты теста невозможно произвольно исказить, так как испытуемый обычно не знает, какие ответы считаются «хорошими», а какие «плохими». Одним словом, сторонники этой методики описывают ее как некий таинственный всепроникающий инструмент, вскры­вающий всю подноготную личности. Так ли это на самом деле!

Об авторе теста.

Создатель теста Герман Роршах родился в 1884 году в Цюрихе (Швейцария). Еще студентом медицинского факультета он сблизился с русским землячеством в Цюрихе, изучил русский язык и познакомился со своей будущей женой – русским врачом. Получив врачебный диплом, стал психиатром и через три года защитил докторскую диссертацию. Трижды он приезжал в Россию: дважды проводил он там каникулы у друзей, в третий раз в течении семи месяцев работал в частном санатории в Крюкове под Москвой. Свои опыты по восприятию чернильных пятен Роршах начал в 1911 году и через 8 лет изложил их в рукописи «Психодиагностика». Поначалу книга получила отказ у шести или семи издателей, но в конце концов в 1921 году ее удалось напеча­тать, правда, приложенные к ней таблицы с изображением пятен по техническим при­чинам подверглись значительным изменени­ям. Размеры их были уменьшены, первона­чальные цвета искажены, вместо предло­женных пятнадцати таблиц были отпечата­ны только десять. И именно эти десять из­мененных таблиц стали каноническими и в тысячах копий разошлись по свету. Глав­ными оказались не конкретные характери­стики пятен, а сама идея теста: судить о личности по особенностям ее восприятия.

Герман Роршах (1884—1922 гг.) - автор психологического теста, который уже более полувека вызывает споры среди специали­стов.

Судьба этой монографии сначала была печальной. Из 1200 экземпляров первого издания продали всего несколько книг. От­зывы были малочисленны и отрицательны. В 1922 году Роршах умер в возрасте 37 лет от поздно диагностированного аппендици­та, не подозревая о том необычайном успе­хе, который завоюет впоследствии его труд.

По отзывам современников, Г. Роршах был многосторонне одаренным человеком. Кроме родного немецкого, он свободно го­ворил на французском и русском языках, превосходно рисовал, интересовался искус­ством. В своих воспоминаниях жена описы­вает его как гармоничного, скромного, со­вершенно непритязательного в обычной жизни человека, «вечного студента». Он был очень работоспособен, работал с уди­вительной легкостью, как бы играючи. Всю свою жизнь Роршах испытывал глубокую симпатию к России. Любил Толстого и До­стоевского, хотел написать работу о по­следнем. Передал свои сбережения на от­крытие столовой для голодающих детей на Урале. Свою «Психодиагностику» считал ключом к познанию человека и его воз­можностей и рассматривал ее только как начало большой предстоящей работы. Пос­ле смерти Роршаха известный швейцарский психиатр Е. Блейлер написал его жене:

«Ваш муж был гениален».

«Рентгеновские лучи разума»?

Что же принципиально нового внес Рор­шах? Почему его тест получил всемирное признание? В отличие от всех существовавших преж­де психологических методик испытуемые в этом тесте дают свои ответы самостоятель­но, а не выбирают их среди заранее подго­товленных экспериментатором. В этих усло­виях ответы в значительно большей степе­ни зависят от врожденных особенностей восприятия и индивидуального прошлого опыта, чем от заданных в эксперименте внешних раздражителей. Такие методики получили название личностных, и тест Рор­шаха был первым среди них.

Толкование чернильных пятен изучалось и до Роршаха, но ограничивалось главным образом содержательной стороной ответов. Роршах впервые перешел от анализа содер­жания ответов к механизмам их возникно­вения. Главным он считал не то, что имен­но человек видит, а то, как он видит и ка­кие особенности пятен (цвет, форму и т. Д.) он при этом использует.

Роршах сумел формализовать ответы на пятна, ввел количественные критерии. Он заметил, что определенные категории отве­тов сочетаются с некоторыми личностными свойствами и что по характеру интерпрета­ций можно примерно оценить степень ин­теллекта испытуемых. Он показал, чем от­личаются ответы здоровых людей от интер­претаций психически больных, и описал синдромы, характерные для отдельных пси­хических заболеваний. Короче говоря, он создал тест от начала до конца. За шесть десятилетий, прошедших после его смерти, тест в своей основе не изменился, в него были внесены лишь небольшие добавления.

Однако Роршах не смог создать теории, объясняющей связь особенностей восприя­тия пятен с теми или иными личностными характеристиками. Все его трактовки носят эмпирический характер и нередко строятся по принципу аналогий и «здравого смысла».

Каждый ответ на пятно Роршах оценива­ет по трем основным категориям: локализа­ции, детерминантам и содержанию. По ло­кализации ответы могут относиться либо ко всему пятну, либо к отдельным его де­талям. Роршах считал, что целостные отве­ты, когда в концепции образа участвует все пятно, отражают способность к теоре­тическому интеллекту. Логика его рассуж­дении достаточно проста: если человек опе­рирует всем пятном целиком, значит, он способен воспринимать основные взаимо­связи и склонен к систематизированному мышлению. К обычным деталям Роршах от­нес те участки пятен, которые чаще всего выделялись взрослыми психически здоро­выми людьми; ответы на такие детали он связал с практическим интеллектом и со способностью к контакту. Преувеличенное внимание к мелким деталям Роршах считал признаком придирчивости и мелочности. Ответы на белый фон, по его мнению, всегда свидетельствовали о наличии оппози­ционной установки: у здоровых людей — о склонности к дискуссиям, упрямстве, свое волии, а у психически больных — о негати­визме и странностях в поведении. Во всех этих трактовках прослеживаются тенденции к прямым аналогиям и мысль об однознач­ности способа видения и характера мышле­ния. Видишь всякую мелочь — значит пе­дант, видишь не сами пятна, как большинст­во людей, а прилежащий белый фон — зна­чит и мыслишь нетрадиционно.

Вторая основная категория оценок отве­тов — это детерминанты, показывающие, какие свойства пятен определяют ответ. К ним относят форму, движение, цвет и светотень.

Ответами по форме считаются такие, ко­торые обусловлены только контурами пят­на без учета других его свойств. Те интер­претации, где форма соответствует очерта­ниям указываемых пятен, называются отве­тами с хорошей или четкой формой, когда такого соответствия нет, говорят об отве­тах с плохой формой. Способность к даче большого количества ответов с четкой фор­мой Роршах считал индикатором устойчиво­сти внимания и одним из важнейших при­знаков интеллекта,

Ответы, учитывающие цвет пятен, Рор­шах связал с особенностями эмоционально­го реагирования испытуемых.

Важнейшим вкладом Роршаха в изучение личности считается описание кинестетиче­ских ответов, то есть, когда в пятнах видят движение или позу человека. Он заметил, что замкнутые люди, сосредоточенные на собственных переживаниях, дают кинесте­тических интерпретаций больше, чем цве­товых. Обратные соотношения наблюдаются у людей с живыми эмоциональными реак­циями и широким кругом общения, чья психика более зависит от внешних впечат­лений, чем от внутренних переживаний.

Уделив основное внимание особенностям восприятия пятен, Роршах сравнительно ма­ло останавливался на том, какие именно объекты в них усматривались. Он полагал, что содержательная сторона ответов только случайно отражает переживания испытуе­мых.

В 1939 году психолог Л. Франк выдвинул понятие проективных методов исследования личности, к которым он отнес и методику Роршаха. Согласно его положениям, при встрече с малоструктурированным объек­том восприятия личность проецирует на не­го свой способ видения жизни, свои стрем­ления, комплексы, чувства. Необходимость организовать и интерпретировать восприни­маемый материал создает проекцию частно­го мира индивидуальной личности. По Франку, цель проективной методики — до­биться от субъекта того, «что он не может или не хочет сказать, часто потому, что не знает сам и не осознает, что он скры­вает в себе за своими проекциями».

Точка зрения Франка была подхвачена психоаналитиками и получила широкое распространение в литературе. Тест Рорша­ха приобрел репутацию «рентгеновских лу­чей разума». Ему стали приписывать маги­ческую способность преодолевать созна­тельную защиту и раскрывать исследовате­лю «всю личность» с ее стремлениями, комплексами и тайными мотивами. В самих таб­лицах, в ряде категорий содержания стали усматривать определенную символику. Од­ни таблицы определяли как отцовские, дру­гие — как материнские или сексуальные. Указания на ягодицы и глаза связывались с бредом преследования, на скелеты и че­репа — с мазохистскими тенденциями, на взрывы — с чувством беспомощности, на эмблемы — с подавленным устремлением к власти, на раздавленные насекомые — с напряженными взаимоотношениями с брать­ями и сестрами, на архитектурные ответы— с внутренней неуверенностью и так далее.

Казалось, что тест может все. Отдельные критические замечания тонули в море по­бедных реляций. И тест стал завоевывать мир. Его начали использовать в вооружен­ных силах США, Канады и ФРГ для выяв­ления людей, непригодных к военной служ­бе, и при выдвижении на руководящие должности в армии и в промышленности. Резко возросло количество научных работ. В 1954 году ссылки на публикации, посвя­щенные тесту Роршаха, составили 36,4% ссылок на всю психологическую литерату­ру. В США был создан институт Роршаха, стал выходить специальный журнал, посвя­щенный этой методике. Появился ряд на­правлений и школ, которые отличались друг от друга и от первоначальной «класси­ческой» трактовки пятен. Были созданы специальные трехлетние курсы обучения тесту, где диплом выдавался только после определенной практики (не менее 25 собст­венных наблюдений) и экзамена. В I960 го­ду тест Роршаха по степени распространен­ности занял первое место среди всех пси­хологических методик.

Не все так гладко.

Однако со временем стали накапливать­ся работы, результаты которых не под­тверждали отдельных теоретических поло­жений теста либо в корне им противоречи­ли. Не обнаружилось отчетливой связи между целостными ответами и теоретиче­ским мышлением. Выявилось, что целостные ответы могут служить значимой характери­стикой интеллекта только в том случае, когда они соответствуют очертаниям пятна и не являются общераспространенными. Наоборот, большое количество целостных ответов с плохой формой встречается при ряде психических заболеваний и у здоро­вых детей в возрасте до 5 лет. У послед­них они никак не могут быть проявлением «сложной ассоциативной деятельности». Та­кие ответы отражают свойственный этому возрасту грубый способ целостного восприя­тия окружающего без выделения отдельных деталей, сходный с расплывчатым видением близоруких.

Было замечено, что мелкие детали в пят­нах нередко выделяют люди, которых нель­зя отнести ни к педантам, ни к мелочным. Выяснилось, что ответы на фрагменты бело­го фона не имеют никакой связи с «оппо­зиционными тенденциями».

Подтвердилось, что цветовые ответы не­которым образом отражают состояние об­щего эмоционального фона испытуемых, но между ними не было найдено четких за­кономерностей. Дали противоречивые ре­зультаты попытки проверки положений Роршаха о том, что соотношение ответов по движению и цвету зависит от опреде­ленного типа личности.

Со временем обнаружили, что только в редких случаях содержание ответов дейст­вительно отражает проблемы, волнующие испытуемого. Не получили никакого под­тверждения гипотезы, приписывающие от­дельным таблицам и некоторым категориям содержания определенные символические значения. Подверглась критике и сама кон­цепция психоаналитиков о том, что созна­тельный отчет нельзя считать достоверным и что надо не спрашивать испытуемого о его интересах и желаниях, а вскрывать их при помощи теста.

Все это в значительной степени подорва­ло доверие к творению Роршаха. Самый суровый приговор вынес ему английский психолог Г. Айзенк. Он пришел к выводу, что большинство постулированных взаимо­связей между показателями теста и лично­стными чертами и интеллектуальными свойствами остаются недоказанными, что методика Роршаха создает лишь «иллюзию клинической полезности» и не может счи­таться приемлемой в научном плане.

В ответ на подобные обвинения защитники теста стали сравнивать его с многоголо­вой гидрой: потеря одной головы-гипотезы не может погубить всего организма. Они заявляли, что каждый отдельный показа­тель в каждом отдельном наблюдении име­ет свое симптоматическое значение, кото­рое меняется от случая к случаю в связи с общей картиной. Но при таких условиях работа с тестом все более теряла научный характер и превращалась в своего рода искусство, требующее большого практиче­ского опыта и особой «специфической» ода­ренности.

Пятна рассматривают дети.

Значит, тест не оправдал возлагавшихся на него надежд и его следует сдать в ар­хив? Да ничего подобного! Оказалось, что его с успехом можно применять как в на­учных, так и в практических целях для исследования самых разных групп испытуе­мых. Видимо, в нем изначально было зало­жено нечто такое, что позволило выдер­жать испытание временем и многолетней практикой. Это «нечто» — чрезвычайно тон­кий и многосторонний инструмент, направ­ленный на выявление особенностей зри­тельного восприятия каждой личности. По­лучаемые результаты интересны сами по себе, вне зависимости от их связи с теми или иными личностными характеристиками. А вот приписываемые им интерпретацион­ные значения остаются спорными и нужда­ются в существенном пересмотре. Покажем это на примере обследованных нами трех групп испытуемых: здоровых детей и взрос­лых больных с опухолями мозга и больных шизофренией.

При изучении интерпретации пятен Роршаха детьми (обследовано 500 здоровых де­тей от 3 до 12 лет) можно было отчетливо проследить, как по мере взросления увели­чиваются возможности ребенка видеть пят­на по-разному, как дифференцируется и обогащается его восприятие. Двух-трехлетний ребенок не может выделить в пятне каких-либо деталей. Он способен восприни­мать только все. пятно целиком и, дав од­нажды какой-либо ответ, он часто стерео­типно повторяет его при предъявлении раз­ных таблиц.

Постепенно картина меняется, появляется способность к выделению в пятнах отдель­ных деталей. Вначале структура этих дета­лей крайне элементарна. «Бабочка» узнает­ся в любом пятне с центральным узким «телом» и симметричными «крыльями», «рыба» — в любом узком продолговатом пятне. Большинство таких ответов относит­ся к категории популярных, то есть самых частых среди ответов здоровых взрослых людей. Не говорит ли это о том, что раз­вивающийся мозг в первую очередь начина­ет настраиваться на выделение чаще всего встречающихся зрительных комплексов?

С взрослением способы восприятия пятен детьми становятся более разнообразными. Количество ответов на все пятно в целом уменьшается, возрастает удельный вес от­ветов на обычные детали, появляются ука­зания на мелкие детали и белый фон. Удельный вес ответов с четкой формой при этом неуклонно возрастает. С шести-семи лет появляются кинестетические отве­ты, а в содержании увеличивается удель­ный вес человеческих образов.

Образы, воспринимаемые школьниками 8—12 лет, становятся все более сложными и структурированными. В этом периоде развитие зрительного восприятия продол­жается, но темпы его несколько замедля­ются. Ряд показателей теста остается на прежнем уровне, другие продолжают по­степенно улучшаться. Некоторые из них дают отчетливую корреляцию с успешно­стью обучения в школе.

Сравнивая индивидуальные показатели, полученные при тестировании ребенка, с возрастной нормой, мы можем выделить детей, опережающих в развитии свой воз­раст. Еще более ценными представляются возможности теста в определении задержек психического развития. Большинство ис­пользуемых для этой цели психологических методик оценивают способности ребенка в зависимости от его знаний и навыков. Но они могут быть недостаточно развиты не только вследствие какого-то дефекта мозга, но и в результате педагогической запущен­ности. В отличие от общепринятых методик тест Роршаха позволяет непосредственно оценить степень зрелости корковых струк­тур независимо от количества приобретен­ных знаний.

Поясним это на примере. Все без исклю­чения дети в возрасте 4—5 лет дают в те­сте Роршаха конфабуляторные ответы — со­держание, основанное на восприятии не­большой части пятна, неадекватно припи­сывают всему пятну. Выделяют в пятне «усики» и называют все пятно «жуком» или «киской», указывают небольшую деталь, видят в ней удлиненную «морду» и опреде­ляют все пятно как «крокодил»; очертания пятна целиком при этом игнорируются. В 6—7 лет конфабуляторные ответы исче­зают. Наличие таких ответов у детей стар­ше 7 лет свидетельствует о задержке психи­ческого развития, которое обусловливает трудности обучения в массовой школе.

Болезни и тест.

У больных с односторонними доброкачест­венными опухолями левого полушария (70 наблюдений) способность к четкому вос­приятию формы пятен заметно не страда­ла. Но они давали мало ответов, часто по­вторялись, редко усматривали в пятнах лю­дей в движении и обычно видели животных (признак стереотипности мышления); сред­нее время, затрачиваемое на каждый ответ, увеличивалось. Эти признаки свидетельст­вовали о нарушении активности и динами­ки психических процессов.

При односторонних доброкачественных опухолях правого полушария (70 наблюде­ний) нарушалось восприятие формы пятен. Чаще определялись указания на цвет, уве­личивалось количество целостных ответов с плохими формами. Нередко отмечались конфабуляторные ответы. Например, на таблице III небольшие участки пятна оцени­вались как «копыта» и на основании этого вся таблица определялась как «драка ка­банов» (хотя форма пятен ничем их не на­поминала).

Оказалось, что подобные закономерности прослеживаются при любом органическом поражении мозга (например, при эпилеп­сии, атеросклерозе). Благодаря своей высо­кой чувствительности тест Роршаха позво­ляет определить такие заболевания на ран­них стадиях. Особенно важно это тогда, когда болезненный процесс локализуется преимущественно в правом полушарии. Де­ло в том, что психические расстройства, возникающие при левополушарных очагах, даже если они не отражаются на речи, быстро обращают на себя внимание окру­жающих. Они выражаются в вязкости, об­стоятельности, замедлении мышления и речи, нарушениях способности к обобщению и трудностях переключения с одной темы на другую. Типичным примером таких больных может служить персонаж М. Жванецкого, застрявший на рассуждениях о по­купке раков: «больших, но вчера, малень­ких, но сегодня».

Психические расстройства при правополушарных очагах проявляются в многословии, повышенном настроении, некритичности, легкой отвлекаемости и далеко не сразу расцениваются окружающими как призна­ки интеллектуального снижения. Именно в этих случаях тест Роршаха может выявить органическое поражение мозга еще до появления выраженных психических изме­нений.

При обследовании тестом Роршаха более 200 больных шизофренией отмечена отчет­ливая зависимость между формой заболева­ния и способами интерпретации пятен. Са­мым необычным оказалось их восприятие при острых состояниях, характерных для особой формы шизофрении. У этих боль­ных на фоне депрессии или повышенного настроения появляется тревога, страх, бред. Им кажется, что вокруг разыгрывается какой-то спектакль, их окружают переоде­тые люди, с которыми они встречались прежде. В речах и жестах этих людей больные усматривают особый смысл. Иног­да они ощущают себя в центре борьбы двух противостоящих группировок, олице­творяющих добрые и злые силы.

Так вот, у всех обследованных нами та­ких больных отмечались в период присту­па болезни необычность и странность вос­приятия пятен. Их представления отлича­лись неустойчивостью, текучестью, часто в одном и том же пятне одновременно ви­делось несколько объектов. Очертания об­разов искажались, вытягивались в про­дольном или поперечном направлениях. По­рою один образ накладывался на другой и заслонял его. Произвольно выделенные не­большие участки пятен достраивались до законченных образов, неадекватных указы­ваемым пятнам. «Сапоги» превращались в «засаду девушек за бугром» (кадр из кино­фильма «А зори здесь тихие»), «усы» — в «лицо Серёги». Часто смешивались фигу­ра и фон, то есть не выделялась граница между белыми и окрашенными участками, и они сливались в единый образ.

Эти больные часто игнорировали форму пятен, соотношение между ними, их отве­ты сочетали элементы, несовместимые в то­пическом, логическом или временном ас­пектах. Они могли соединять отдельные части разных существ в единое химериче­ское создание («баран с крыльями», «мор­ской конек с человеческим лицом»), припи­сывать животным несвойственную им ак­тивность («заяц волочит за головы двух женщин»), могли «видеть» внутренние орга­ны сквозь тело и одежду.

В содержательной стороне их ответов не­редко проявлялись тревога, переживание внешней угрозы и агрессия («Садисты рас­плющили чьи-то мозги под прессом», «Че­ловек проваливается в бездну, это символ беды», «Толстяку заливают глотку горячей смолой», «Смерть, череп с кровавыми гла­зами»).

Ничего подобного не наблюдалось при непрерывно текущей параноидной шизофре­нии, при которой систематизированный бред сочетается с явлениями психического автоматизма (переживанием, что собствен­ные мысли, ощущения и движения — ре­зультат воздействия посторонней силы). Особенности интерпретации пятен Роршаха этой группой больных часто ничем не отли­чались от интерпретации психически здоро­вых людей.

Грубые изменения в способах восприятия пятен отмечены у больных шизофренией со снижением активности, бедностью по­буждений, пассивной подчиняемостью, рав­нодушием к близким и к собственной судь­бе. Такие больные давали мало ответов, среди которых преобладали целостные ин­терпретации с плохой формой и было мно­го стереотипных повторений одного и того же ответа. Отмечалось преобладание гру­бых, недифференцированных способов вос­приятия, ориентация на самые стандартные образы, бедность содержательной стороны ответов.

Как определить чудака.

Всем нам приходилось встречаться с чу­даками, то есть людьми со странностями, думающими и поступающими по-своему, не так, как большинство окружающих. Благо­даря нестандартности своего мышления, способности к неожиданным и на первый взгляд нелогичным ассоциациям, такие лю­ди иногда добиваются больших успехов в науке и в любых видах творчества. Но как часто они оказываются беспомощными в обычной практической деятельности, безза­щитными перед жизнью!

Степень проявления чудаковатости быва­ет различной. Порою она выражается лишь в отдельных экстравагантных поступках и недостаточно логичных высказываниях. В определенных случаях парадоксальность эмоций и поведения, отгороженность от лю­дей, избирательная односторонняя актив­ность позволяют предположить у таких субъектов психическое заболевание. Иногда даже опытным психиатрам бывает трудно провести границу между «здоровым чуда­ком» и психически больным. Но как бы ни классифицировать это своеобразие мышле­ния, ясно одно: из-за непредсказуемости по­ступков в сложных ситуациях таких людей не следует рекомендовать на ряд ответст­венных должностей. Так что выявление чудаков во многих случаях чрезвычайно важно для общества. Нам кажется, напри­мер, что целесообразно проверять на «чу­даковатость» всех экстрасенсов, прежде чем принимать на веру их необыкновенные способности.

В повести братьев Стругацких «Волны га­сят ветер» функционирует Институт чуда­ков, в нем каждый посетитель подвергается специальному обследованию в камере скользящей частоты на выявление «латент­ных метапсихических способностей», иначе говоря, на «скрытую» чудаковатость. Эта самая чудаковатость в настоящее время мо­жет обнаруживаться и без специальной ка­меры — посредством теста Роршаха.

Оказалось, что чудачество проявляется не только в мышлении, но и в восприятии. Чудаки воспринимают пятна Роршаха менее стандартно, более избирательно, чем обыч­ные здоровые люди. В то же время они очень «вольно» обращаются с пятнами, иг­норируют их форму, величину, соотноше­ния одних пятен с другими. Здесь, в попу­лярной статье, мы не будем останавливать­ся подробно на способах диагностики чуда­ков, пускай это останется «секретом фирмы».

Тест роршаха — в практику.

Полученные нами результаты еще раз показали, что тест Роршаха вовсе не обяза­тельно должен рассматриваться только как личностная методика. В наших исследова­ниях обнаружилась связь между отдельны­ми показателями теста и функционирова­нием ряда мозговых структур, появилась возможность оценить связь между спосо­бом зрительного восприятия и психикой не с психоаналитических, а с анатомо-физиологических позиций. Мы и расцениваем эту методику главным образом как тест, спо­собный в сжатой форме давать такие инди­видуальные характеристики восприятия и мышления, которые в настоящее время не может дать никакая другая психологиче­ская методика. Разумеется, с его помощью нельзя определить «всю личность». Он, как правило, не раскрывает ее движущих моти­вов, это прерогатива других психологиче­ских методик. Но тест Роршаха с большим успехом можно использовать в психиатриче­ской практике, в профотборе, в выделении детей, опережающих своих сверстников или отстающих от них в своем развитии.

К сожалению, в настоящее время в нашей стране этой удивительной методикой хоро­шо владеют только отдельные энтузиасты, которых можно пересчитать по пальцам. Правда, вышли первые отечественные мо­нографии, посвященные тесту, защищены три кандидатские диссертации, растет чис­ло публикаций. Нельзя не радоваться этому. Но в то же время советские авторы поль­зуются различными способами шифровки ответов. Необходимо издание расширенного учебного пособия, подробно излагающего все аспекты использования теста. Остро не­достает таблиц Роршаха, которые издаются только в Швейцарии и США. Эти таблицы за небольшую плату можно купить во мно­гих европейских странах (в том числе и со­циалистических), предъявив диплом психо­лога, но они никогда не продавались в СССР. Для решения многих научных проб­лем крайне необходима параллельная серия таблиц, давно созданная в Швейцарии и со­вершенно не известная в нашей стране. Хо­чется верить, что после публикации этой статьи ситуация изменится в лучшую сто­рону.

Таблицы роршаха.

Таблица V теста Роршаха. Чаще всего в ней видят «летучую мышь» или «бабочку».

Испытуемый выделяет из всего пятна только нижний участок с ногами «летучей мыши» и прилежащей частью пятна (на ри­сунке заштрихованы) и достраивает их до «медвежьей морды» в белом пространстве под таблицей. В этом толковании необычно следующее: вычленение редко выделяемой части пятна; произвольное достраивание ее до осмысленного образа, не представ­ленного в пятне; в окончательном ответе смешиваются фигура и фон. Такая необыч­ность толкования встречается у чудаков и у больных шизофренией.

А вот еще одно оригинальное толкование этой же таблицы. Испытуемый (больной шизофренией) узрел в пятне «зайца, воло­чащего за головы двух женщин». Зайцу приписывается отнюдь не свойственная ему активность. В ответе прослеживается скры­тая агрессия против женщин.

Таблица VII теста Роршаха, перевернутая на 180'. Больной шизофренией с острым чув­ственным бредом увидел три предмета: ра­нету, кресло, кушетку. Он сам изобразил их в той последовательности, в какой, с его точки зрения, они располагаются друг за другом. Что в этом толковании странного? Объемность восприятия плоского изображе­ния, несопоставимость предметов. И, нако­нец, если «ракету» и «кресло» можно уви­деть в пятне, то от «кушетки» видны только «ножки» (все остальное заслонено другими «предметами»). Больной достраивает их до «целой кушетки» — типичный пример так называемого конфабуляторного ответа.

Каждая таблица теста Роршвха не простая клякса, а серьезная научная разра­ботка, потребовавшая от ав­тора многих лет упорного труда. Эти кляксы к тесту Роршаха никакого отноше­ния не имеют, наш худож­ник просто разлил тушь. Многие, наверное, любят следить за облаками, раз­глядывать морозный узор на стекле, выискивая фи­гуры, образы, сотворенные природой. И мы предлага­ем вам посоревноваться в фантазии. Что вы видите в этих кляксах? Можно что-то дорисовать, соединить линиями элементы. Главное условие; лякса должна участвовать в изображении. Ждем ваших ответов.