Что будущих врачей учат делать с врачебными ошибками

Когда я проходил ординатуру, мне объяснили, что врач частной практики должен делать, если совершит непоправимую ошибку. Прежде всего рекомендовали немедленно связаться со страховой компанией, занимающейся защитой интересов врачей в случаях преступной халатности, и строго следовать советам ее агентов. Для публичного объяснения по поводу прискорбного, возможно смертельного, происшествия подсказали «волшебную» фразу: «Бедное дитя... Такое происходит в одном случае из миллиона». О том же, что родителям надо помочь справиться со своим горем, не было сказано ни единого слова. Мне не преподали никаких этических норм, уместных в подобной ситуации.

Вот почему, когда происходит что-то плохое, от врачей слышат: «Такое случается раз на миллион». Как не вспомнить нашумевшее дело в Торонто? Поступивший в детскую больницу с диагнозом «психосоматическая рвота» Стивен Юз умер от непроходимости кишечника через несколько дней. Конечно, «такое случается один раз на миллион», как, например, и смерть ребенка от теста на астму в Чикаго.

В этой главе я попытался отговорить вас от слепой веры в педиатров и предупредил о том, что, обращаясь за медицинской помощью без необходимости, вы подвергаете ребенка большему риску. Когда дети заболевают, обращение к врачам должно быть последним, а не первым шагом. Большинство детских болезней отступает перед естественными защитными силами организма. Все, что требуется от опекающих ребенка взрослых, — это их любовь и здравый смысл.

Как врачи делают здоровых детей больными

Если вы задумаетесь о своих отношениях с врачами, то, уверен, с удивлением обнаружите, как существенно они отличаются от отношений с другими представителями сферы услуг. Типичные отношения между врачом и пациентом выражает слово «предписание». Врачи дают своим клиентам предписания, адвокаты, бухгалтеры и прочие специалисты — советы.

Когда ребенка приводят в педиатрический кабинет, врач проводит осмотр (чаще поверхностный), выписывает направления на рентгеновское исследование и анализы, ставит диагноз, назначает лечение (чаще лекарственное), иногда госпитализирует. Все это он проделывает с минимальными пояснениями и, почти всегда, без одобрения родителей. Не предупреждает врач и о риске, и возможных побочных эффектах проводимого лечения, а также нередко забывает проинформировать о стоимости услуг. Он уверен, что счет будет оплачен, даже если диагноз окажется неверным, а лечение не подействует и ребенок не выздоровеет. То есть за любые свои действия врачи несут перед клиентами минимальную ответственность.

Безусловно, во власти врачей находятся все американцы, а родители — тем более, поскольку страх за жизнь своих во многом не защищенных детей делает их особенно уязвимыми. Детей постоянно сопровождает риск стать легкой жертвой «лечения», часто болезненного и изнурительного. Ведь на медицинских факультетах учат подавлять отклик на человеческие страдания, не придавать особого значения причиняемой боли и не задумываться о потенциальном вреде врачебных назначений.

Среди врачей педиатры, как мне кажется, наиболее опасны, потому что, на первый взгляд, наиболее невинны. В общественном сознании педиатр предстает в образе улыбающегося доброго дяди, раздающего детишкам сладкие микстуры и пилюли в виде леденцов. К тому же детских врачей неизвестно почему не принято критиковать, в отличие, скажем, от гинекологов и хирургов, которых общественность привыкла считать жадными и бесчувственными.

Почему педиатры опасны?

Доверие к педиатрам, как показывает мой опыт, незаслуженно и мешает обнаружить в педиатрии реальную угрозу для здоровья и даже жизни ребенка. Назову лишь некоторые причины, которые дают мне право полагать, что детские врачи далеко не безобидны, а затем наиболее значимые из них рассмотрю подробнее.

Педиатры обеспечивают медицине пациентов. Они формируют у людей — с момента их рождения — пожизненную зависимость от нее. Ненужные здоровым детям частые «профилактические» осмотры и прививки сменяются с возрастом ежегодными «профилактическими» же обследованиями и бесконечным лечением мелких недомоганий, которые, если их оставить в покое, проходят сами.

От педиатров меньше всего стоит ожидать информации о потенциальных побочных эффектах лечения. Кто из них когда-либо рассказал родителям о доказанной связи употребления детской смеси, повышения уровня свинца в крови и синдрома внезапной детской смерти (СВДС)? Или добровольно, без нажима прессы, сообщил о риске эпилепсии и умственной отсталости, связанном с прививками? Или разъяснил, что антибиотики должны быть средством, применяемым по жизненным показаниям; что они допустимы лишь в случае, когда другого выхода нет; что частое и беспорядочное их употребление приводит к неблагоприятным последствиям в будущем?

Педиатры, постоянно прописывая детям сильнодействующие средства, внушают, что пилюли — панацея. У ребенка с первых лет жизни формируется убеждение, что есть лекарства от любых болезней, и что таблетками и микстурами можно «лечить» даже простые человеческие чувства — разочарование, волнение, отчаяние, подавленность, неуверенность и многие другие. Детские врачи несут прямую ответственность за развитие зависимости от лекарственных средств у миллионов людей и косвенно ответственны за обращение к нелегальным наркотикам многих миллионов несчастных. Это они убедили их в том, что химические препараты спасают от многого, в том числе от психологических и эмоциональных проблем.

Педиатрия — одна из наименее оплачиваемых медицинских специальностей, поэтому педиатры ради заработка стремятся провести как можно больше врачебных процедур. Они с большей вероятностью, чем врачи других специальностей, направят пациентов на ненужные анализы и рентгенологические исследования. Их пациенты в данном случае рискуют вдвойне: во-первых, от необоснованно назначенных анализов и облучения и, во-вторых, от ненужного лечения. Ведь слишком часто результаты исследований ошибочны, а клиническими данными врачи пренебрегают.

Педиатры настолько привыкают к тому, что их пациенты здоровы, что часто бывают не в состоянии распознать среди них больных. Это заключение я сделал, участвуя в качестве свидетеля-эксперта в многочисленных судебных разбирательствах по поводу преступной халатности детских врачей. При осмотрах детей педиатры оставляли без внимания очевидные симптомы угрожающих жизни заболеваний.

Одним из выдающихся примеров этого недостатка педиатров является менингит, поскольку в наше время он редкость в педиатрии. Когда-то менингит был в 95 процентах случаев смертельным, теперь он в 95 процентах случаев излечим, но только тогда, когда врач распознает симптомы и поставит диагноз вовремя. Это опасное заболевание учат диагностировать в процессе обучения в ординатуре, и это один из немногих действительно полезных моментов всего обучения. Но важные знания нередко забываются спустя годы осмотров бесконечной вереницы здоровых детей. Что еще хуже, педиатры настолько привыкают лечить здоровых детей, что даже если они и верно диагностируют больных, они могут не вспомнить нужного лечения.

6. Чтобы иметь доход, педиатры стремятся осмотреть как можно больше пациентов, а значит, они сокращают время их приема. Как знает каждый врач, точность диагноза на 85 процентов зависит от правильно собранного анамнеза, на 10 процентов — от качества осмотра и только на 5 процентов от результатов лабораторных и клинических анализов и исследований. Чтобы собрать полный анамнез и тщательно осмотреть пациента, требуется не менее получаса, а врачебный прием длится обычно около десяти минут. Вот откуда берутся шаблонные и рефлекторные диагнозы, в которых привычка заменяет рассудок.

7. Из всех специалистов-врачей педиатры наиболее склонны к умножению своих доходов путем лоббирования законов, принуждающих пользоваться их услугами. Именно они, а не политики, ответственны за принятие решений об обязательности назначения новорожденным глазных капель с антибиотиками или нитратом серебра; о медосмотрах школьников, дающих широкие возможности диагностики состояний, болезнями не являющихся; о госпитализации рожениц; о праве по решению суда лечить детей сомнительными и непроверенными методами против воли их родителей.

К услугам педиатров опасно обращаться и потому, что, если родители откажутся от рекомендованного врачом лечения, ребенка могут передать под опеку государства. В последние годы мне приходилось свидетельствовать в защиту родителей на многих судебных процессах подобного рода.

Педиатры — главные враги грудного вскармливания, несмотря на неопровержимые доказательства того, что оно — один из самых эффективных способов обеспечить ребенку здоровье в будущем. Усилия Молочной лиги противостоять влиянию производителей смесей на педиатров ощутимых результатов пока не дали: многие из врачей по-прежнему не поддерживают грудное вскармливание или активно ему противодействуют. Не буду вдаваться в причины этого, замечу лишь, что педиатрия в Соединенных Штатах Америки развивается в огромной степени благодаря финансовой поддержке производителей детских смесей. Они давно используют педиатров в качестве бесплатных торговых агентов.

С молчаливого одобрения педиатров происходят акушерские вмешательства в процесс родов, калечащие детей физически и умственно. Детские врачи замечают полученные во время родов нарушения и расстройства, но помогают покрывать их виновников. Если родители детей с родовыми травмами задают педиатрам вопрос о вине акушеров, то слышат в ответ заготовленную со времен ординатуры фразу: «Не оглядывайтесь назад, сосредоточьтесь на будущем». Опасные акушерские процедуры, приводящие детей к умственной отсталости, к проблемам обучаемости, физическим дефектам, могли бы исчезнуть за несколько лет, если бы педиатры были более сострадательны и у них хватило смелости заявить во всеуслышание об ответственности акушеров.

Все эти факты свидетельствуют об опасных последствиях деятельности американских педиатров. Но миф о том, что американское детское здравоохранение лучшее в мире (педиатров-то у нас больше!), продолжает существовать. Так ли все хорошо на самом деле? Статистика детской смертности в США показывает, что дети у нас менее здоровы, чем дети из стран, где педиатров меньше. И даже дети из некоторых слаборазвитых стран здоровее американских. Вполне вероятно, что причина многих наших проблем в области охраны здоровья детей как раз в том, что педиатров у нас слишком много.

Доступ к медицинской помощи определяет здоровье нации. На этом утверждении зиждется доктрина здравоохранения Соединенных Штатов, разделяемая как самими врачами, так и политиками, которых им удалось склонить на свою сторону без всяких аргументов. Между тем существуют доказательства, убеждающие в обратном. Я считаю благом лишь доступность экстренной медицинской помощи. Доступность же повседневного врачебного вмешательства зачастую является злом. Мы имели возможность убедиться в этом на примерах забастовок врачей в Калифорнии, канадской провинции Саскачеван, в Израиле: как только врачи объявляют крупную забастовку — уровень смертности падает!