О приходе эльфов и пленении Мелькора

 

Долгие века жили валары в блаженстве в свете Древ за Горами Амана, - Средиземье же лежало в сумерках под мерцанием звезд. Пока горели Светильни, все пошло в рост, но теперь не росло, ибо всюду опять была тьма. Однако древнейшие из живых существ уже пробудились: в морях - гигантские водоросли, на земле - тени огромных деревьев; а в долинах и окутанных мраком холмах таились темные твари - древние и сильные. В те поля и леса не приходил никто из валаров, кроме Йаванны и Оромэ. И Йаванна бродила в сумерках, печалясь, потому что рост и цветение Весны Арды окончились. И она погрузила в сон многое из того, что проснулось Весной, - дабы создания ее не старились, а ждали пробуждения в грядущие века.

Но на севере Мелькор собирал силы - не спал, наблюдал и трудился; и появились лиходейские твари, и темные дремлющие леса наполнились чудовищами и призраками ужаса. А в Утумно он собрал своих демонов - тех духов, что предались ему во дни величия и стали подобны ему в падении: сердца их были из пламени, но обличье - тьма, и ужас несли они с собою: у них были огненные бичи. Позже в Средиземье их звали балрогами. И Мелькор породил во тьме много других чудищ разных форм и видов, что долго тревожили мир; и границы его владений в Средиземье все далее продвигались на юг.

А еще Мелькор выстроил крепость с оружейнями близ северо-западных берегов Моря - отбивать любой штурм, какой мог быть начат валарами. Командовал той крепостью Саурон, наместник Мелькора; а звалась она Ангбанд.

Однажды валары держали совет, ибо обеспокоили их вести, принесенные Йаванной и Оромэ из Покинутых Земель; и Йаванна вышла вперед и, обратясь к валарам, молвила так:

- О повелители Арды, Видение Илуватара было кратким и быстро исчезло, так что, быть может, мы не сумеем точно исчислить в бегущей череде дней Назначенный Час. Однако будьте уверены: Час близится, и в этот век исполнятся наши надежды, и Дети пробудятся. Так ужели оставим мы земли, где им жить, бесплодными и полными лиха? Ужели будут они бродить во тьме, когда мы радуемся свету? Ужели будут звать Властелином Мелькора, когда Манвэ восседает на Таниквэтиль?

И Тулкас вскричал:

- Нет! Давайте скорее начнем войну! Разве не довольно отдохнули мы от борьбы, разве не восстановились наши силы? Неужто один всегда будет противостоять всем?

Но, по велению Манвэ, заговорил Мандос и молвил так:

- Истинно, в этот век придут Дети Илуватара, но они еще не пришли. Более того, суждено, чтобы Перворожденные пробудились во тьме, и первым их взглядом был взгляд на звезды. Яркий свет погубит их. К Варде станут взывать они в нужде.

Тогда Варда ушла с совета и, взглянув с высот Таниквэтиль, узрела тьму Средиземья и бессчетные звезды над ним - далекие и тусклые. И она начала великий труд, величайшее из всех дел валаров со дня их прихода в Арду. Она взяла серебряную росу Тэлпериона и создала из нее новые яркие звезды к приходу Перворожденных; потому-то Варда, чье древнее прозвание было Тинталлэ, Возжигательница, звалась эльфами Элентари, Королева Звезд. Карниль и Луиниль, Нэнар и Лумбар, Алькваринквэ и Элеммирэ сотворила она в то время, и множество других дивных звезд собрала вместе и поместила маяками в небесах Арды: Вильварин, Тэлумендиль, Соронумэ и Анарриму; и Мэнэльмакар с его сверкающим поясом поднялся, как предвестник Последней Битвы, что будет в Конце Дней. А высоко над севером, вызовом Мелькору, возложила Варда венец из семи ярких звезд - Валакирку, Серп Валаров и знак рока.

Говорят, что в тот самый час, когда Варда окончила свои труды (а были они долги), когда Мэнэльмакар впервые шагнул в небо, и синий пламень Хеллуина вспыхнул в тумане над гранью Мира, - в тот самый час пробудились Дети Земли, Перворожденные Илуватара. У озаренного звездами озера Куйвиэнэн, Вод Пробуждения, очнулись они ото сна; и, пока они - еще в молчании - жили у Куйвиэнэн, глаза их видели звезды, и звездный свет стал им милее всего, и впоследствии более всех валаров почитали они Варду.

В возмущениях Мира облик земель и морей ломался и восстанавливался: реки не сохранили своих русел, а горы - своих твердынь; и к Куйвиэнэн возврата нет. Но говорят эльфы, что лежит оно далеко на северо-востоке Средиземья и некогда было заливом Хелкара - Внутреннего Моря; а море то образовалось на месте столпа Иллуин, низвергнутого Мелькором. Многие воды стекали туда с восточных возвышенностей, и первыми звуками, которые услыхали эльфы, были плеск и журчание бегущих струй.

Долго жили они в первом своем доме под звездами и в удивлении бродили по Земле; и они начали говорить и давать имена всему, что видели. Себя они называли Квэнди - "те, что говорят", ибо не встречали еще других существ, обладавших даром речи или пения.

И случилось, что Оромэ, охотясь, заехал на восток и, у берегов Хелкара, свернул к северу, под тень Орокарни - Гор Востока. Тут Нахар внезапно заржал и остановился, а Оромэ в удивлении сидел молча, и казалось ему, что в тиши подзвездных земель доносится издали песня.

Так валары нашли, наконец, - как будто случайно - тех, кого столь долго ждали. И Оромэ, взглянув на эльфов, исполнился изумления, словно они были созданиями странными, дивным и непредвиденными: ибо так всегда будет с валарами. Что ни предпето в Музыке или предсказано в Видении, - для тех, кто пришел в Эа, каждая новая вещь будет чем-то неожиданным и непредвиденным.

Изначально Старшие Дети Илуватара были сильнее и выше, чем стали теперь; но не более прекрасны, ибо, хотя красота квэнди во дни их юности была превыше красоты всего, созданного Илуватаром, она не уменьшилась с годами, а жизнь на Земле, печаль и мудрость обогатили ее. И Оромэ полюбил квэнди, и нарек их на их же наречии эльдарами, народом звезд; но имя это потом носили лишь те, кто последовал за ним по западному пути.

Однако многие квэнди испугались его появления, - то было дело рук Мелькора. Ибо, послезнанием Мудрые поняли, что Мелькор, будучи всегда настороже, первым узнал о пробуждении квэнди и послал призраков и духов зла следить за ними и подстерегать их. Так и вышло, что если эльфы поодиночке или даже по нескольку вместе уходили далеко от озера, они пропадали и никогда не возвращались; и квэнди говорили, что это Охотник поймал их. И в самых древних эльфийских песнях, память о которых все еще жива на Западе, поется о призрачных тенях, что бродили в холмах вокруг Куйвиэнэн и затмевали звезды; и о черном Всаднике на диком коне, который преследовал ушедших, чтобы схватить и пожрать их. Мелькор так ненавидел и боялся Оромэ, что рассылал своих прислужников в его обличье и распускал лживые слухи о нем, чтобы квэнди отшатнулись от Оромэ, если им доведется встретиться.

Так и вышло, что когда Нахар заржал, и Оромэ на самом деле появился среди них, некоторые из квэнди спрятались, а другие убежали и потерялись. Но те, кто были мужественны и остались, быстро увидели, что Великий Всадник - не призрак из Тьмы; ибо светом Амана сияло его лицо, и благороднейшие из эльфов потянулись к нему.

А о тех несчастных, кого захватил Мелькор, мало что известно доподлинно. Ибо кто из живущих спускался в подземелья Утумно или проникал во тьму Мелькоровых дум?.. Однако Мудрые в Эрессэа считали неоспоримым, что квэнди, попавшие в лапы к Мелькору, были ввергнуты им в узилище; и там постепенно, чарами и жестокостью он извратил и поработил их; так, в ненависти своей, вывел он в насмешку и подражание эльфам жуткий народ - орков, злейших их врагов. Ибо орки живут и множатся, как Дети Илуватара; а Мелькор после своего восстания во время Айнулиндалэ не мог создавать ничего живого - хотя бы внешне живого: так говорят Мудрые. И глубоко в темных сердцах орков живет ненависть к Господину, которому они служат из страха - создателю их убожества. Это, быть может, было самое отвратительное из дел Мелькора - и самое противное Илуватару.

Оромэ побыл немного среди квэнди - и быстро поскакал назад, через землю и море, в Валинор, и принес весть в Валмар; и поведал он о тенях, что тревожат Куйвиэнэн. Тогда валары обрадовались - и все же сомненья тревожили их; и они долго спорили, что предпринять, чтобы оградить квэнди от мрака Мелькора. А Оромэ сразу вернулся в Средиземье и жил среди эльфов.

Манвэ долго сидел в раздумье на Таниквэтиль и искал совета Илуватара. А потом, спустившись в Валмар, созвал валаров в Кольцо Судьбы; и даже Ульмо явился туда из Внешнего Океана.

Тогда Манвэ сказал валарам:

- Вот совет, что вложил в мое сердце Илуватар: мы должны снова овладеть Ардой, чего бы это ни стоило, и избавить квэнди от мрака Мелькора.

Тулкас возрадовался, но Ауле опечалился, провидя раны, которые могут быть нанесены миру в этой борьбе. А валары приготовились, и выступили из Амана на войну - штурмовать крепости Мелькора и уничтожить их. Никогда не забывал Мелькор, что война эта была развязана во имя эльфов, и что они стали причиной его поражения. Однако эльфы не принимали участия в тех делах и мало что знали о могучей коннице Запада, завоевавшей Север в начале их дней.

Первое сражение Мелькора с валарами произошло на северо-западе Средиземья, и весь тот край был сильно разрушен. Но первую победу войска Запада одержали быстро, и прислужники Мелькора бежали пред ними в Утумно. Тогда валары перешли Средиземье и выставили стражу вокруг Куйвиэнэн; и позже квэнди мало что знали о Великой Битве - лишь тряслась и стонала земля у них под ногами, волны захлестывали берег, да полыхали на севере - зарницы, словно сполохи гигантских пожаров. Долгой и трудной была осада Утумно, и много сражений, о которых до эльфов дошли лишь слухи, произошло перед ее воротами. В то время облик Средиземья изменился; и Великое Море, что отделяет его от Амана, расширилось и углубилось; оно взломало берега и образовало глубокий, идущий на юг залив. И много меньших заливов образова­лось между Великим Заливом и Хелкараксэ далеко на севере, где Средиземье и Аман сближаются друг с другом. Самый крупный из этих заливов был Балар; в него со вновь поднявшихся северных нагорий - Дортониона и гор, окружавших Хифлум - текла могучая река Сирион. Все земли на дальнем севере пришли в те дни в запустение; ибо там была вырыта Утумно, и ее подземелья заполняли огонь и рати прислужников Мелькора.

Но в конце концов врата Утумно пали, крыши сподземелий были сорваны, и Мелькор укрылся в самой глубокой из ям. Тогда вперед вышел Тулкас, как сильнейший из валаров, и схватился с Мелькором, и, одолев, повергнул его ниц. И Мелькор был взят в плен, и связан цепью Ангайнор, которую отковал Ауле; и на долгие века мир обрел покой.

Однако валары не обшарили всех бездн и пещер, хитроумно скрытых под бастионами Ангбанда и Утумно. Много лиходейских тварей таилось там, а иные были рассеяны, бежали во тьму и скитались в пустошах мира, дожидаясь более лихих времен; и Саурона валары не нашли.

А когда битва закончилась, и поднявшиеся на севере великие тучи затмили звезды, валары доставили Мелькора - руки и ноги его были скованы, а глаза завязаны - назад, в Валинор; и он был поставлен в Кольцо Судьбы, и там, лежа ниц у ног Манвэ, молил о прощении. Но мольба его была отвергнута, и он был брошен в темницу Мандоса, откуда не спастись никому - ни валару, ни эльфу, ни смертному: обширны и крепки чертоги, что построены на западе Амана. Там Мелькор был обречен жить три долгих века, прежде, чем его будут судить снова - или дозволят вновь молить о прощении.

Потом валары вновь собрались на совет, и спор разделил их. Ибо одни - главой их был Ульмо - стояли за то, что квэнди должно оставить бродить вСредиземье по своей воле - и преображать земли, как позволят им их умение и искусность. Но большая часть валаров боялась за квэнди в опасностях мира, среди неверных подзвездных сумерек; и, кроме того, они были очарованы красотой эльфов и жаждали их дружбы. А потому, в конце концов, валары призвали эльфов в Валинор - вечно жить у колен Стихий в свете Древ; и Мандос нарушил молчание, сказав: "Так суждено". От этого призыва впоследствии произошли многие горести.

Но эльфы вначале не пожелали внять призыву, ибо до тех пор видели валаров - всех, кроме Оромэ - лишь в гневе, когда те шли на войну; и были исполнены страха. Посему Оромэ вновь послали к ним, и он избрал из квэнди послов, которые отправились бы в Валинор и говорили за свои племена: то были Ингвэ, Финвэ и Эльвэ, кои после стали королями. И придя в Валинор, они исполнились благого­вения пред величием и мощью валаров, возжаждали света и красоты древ. Потом Оромэ доставил их назад, к Куйвиэнэн, и они говорили перед своим народом, и советовали внять призыву валаров и переселиться на Запад.

Так произошло первое разделение Эльфов. Ибо племя Ингвэ и большая часть племен Финвэ и Эльвэ поколебались, слушая рассказ вождей, и пожелали уйти и следовать за Оромэ; и после они были известны как эльдары - имя это дал им Оромэ. Но многие отказались от призыва, предпочтя звездный свет и просторы Средиземья рассказу о Древах; это были Авари, Отказавшиеся, в то время они отделились от эльдаров - и не встречались, покуда не минуло много веков.

Эльдары готовились покинуть свои первые жилища на востоке; они образовали три дружины. Меньшую - и первую, что вышла в путь - вел Ингвэ, величайший владыка эльфов. Он вошел в Валинор и сидит у ног Стихий, и все эльфы чтят его имя; но он не возвращался назад и никогда не оглядывался на Средиземье. Его народ - ваниары, Дивные Эльфы; их более всего любят Манвэ и Варда, и немногие из людей говорили с ними.

За ними шли нолдоры - род Финвэ. Это Премудрые Эльфы, друзья Ауле; о них сложено множество песен, ибо в древности они много трудились и тяжко бились в северных землях.

После всех двигалось самое многочисленное племя, звались они тэлери, Последние, ибо мешкали в пути и не совсем еще решились покинуть сумерки ради света Валинора. Более всего они любили воду, и те из них, что пришли, в конце концов, к западным берегам, были зачарованы морем. Потому в Амане они стали зваться Морскими Эльфами, фалмари, ибо играли и пели близ бушующих волн. У тэлери было два вождя - ибо число их велико - Эльвэ Синголло (что значит Серебристый Плащ) и его брат Ольвэ.

Таковы три рода эльдалиэ, пришедшие на Заокраинный Запад во дни Древ и нареченные потому калаквэнди - Эльфами Света. Были, однако, и другие эльфы, что вышли в путь на запад, но потерялись в дороге, свернули в сторону или остались на берегах Средиземья - большей часть, как говорилось потом, тэлери. Они жили у моря и бродили в лесах и горах, однако сердца их были обращены к Западу. Этих эльфов калаквэнди зовут уманиарами, ибо они никогда не бывали в Амане; но как их, так и авари называют еще мориквэнди, Эльфами Сумерек, ибо те не видели Света, что был до Солнца и Луны.

Говорят, что, когда племена эльдалиэ уходили от Куйвиэнэн, Оромэ ехал во главе их на своем золотокопытом коне Нахаре; и, обогнув с севера море Хелкар, они повернули к западу. Перед ними на севере темно клубились над разореньем войны черные тучи, и звезды там были затенены. Тогда кое-кто испугался и отступил, и повернул назад - и позабыт ныне.

Долог и медлен был поход эльдаров на запад, ибо бессчетны лиги Средиземья, и утомительно бездорожье. Да и сами эльдары не хотели спешить, ибо дивились всему, что видели, и многие земли и реки звали их к себе; и, хотя все по-прежнему желали продолжать путь, многие скорее страшились конца похода, чем надеялись на него. Потому, когда бы ни уезжал Оромэ, отвлеченный по временам другими делами, - они останавливались и не шли дальше, покуда он не возвращался к ним. И вот, после долгих лет такого похода, эльдары как-то миновали лес и вышли к огромной реке, шире всех, какие они до сих пор видели. А за ней вставали горы, чьи острые пики, казалось, пронзали чертоги звезд. Река эта, говорят, впоследствии была названа Андуин Великий и стала рубежом западных земель Средиземья. А горы те были хребет Хифаэглир, Оплот Тьмы на границе Эриадора; в те дни, однако, он был страшнее и выше, - его воздвиг Мелькор, дабы помешать путешествиям Оромэ. Тэлери долго жили на восточном берегу реки и пожелали остаться там, но ваниары и нолдоры перешли реку, и Оромэ повел их к горным перевалам. И когда Оромэ скрылся из глаз, тэлери взглянули на мрачные вершины - и устрашились.

Тогда восстал один из дружины Ольвэ, что всегда шла позади: звали его Ленвэ. Он отрекся от западного пути и увел некоторых за собой на юг, вниз по реке, - и долгие годы их родичи ничего не знали о них. То были нандоры; они сделались сторонним народом, непохожим на со­родичей, - разве что так же любили воды и жили всегда у водоемов и бегущих ручьев. Они знали и любили все живое - зверя и птицу, траву и дерево - более прочих эльфов. В последующие годы Дэнэтор, сын Ленвэ, снова повернул к западу и, незадолго до восхода Луны, привел часть этого народа через горы в Белерианд.

Наконец ваниары и нолдоры перевалили Эред Луин - Синие Горы, отделявшие Эриадор от Крайнего Запада Средиземья: те земли эльфы звали Белериандом; и первые отряды перешли Долину Сириона между Дрэнгистом и заливом Балар. Но когда они узрели море, страх объял их, и многие отступили в леса и нагорья Белерианда. Тогда Оромэ оставил их и вернулся в Валинор спросить совета Манвэ.

А дружина тэлери перешла Мглистые Горы, и пересекла дебри Эриадора, подгоняемая своим вождем Эльвэ Синголло, ибо он хотел вернуться в Валинор - к Свету, который видел, и не хотел разлучаться с нолдорами, с вождем которых, Финвэ, был в большой дружбе. Так, спустя много лет, тэлери тоже перевалили Эред Луин и вступили в восточные земли Белерианда. Там они остановились и некоторое время жили за рекой Гэлион.

 

Глава 4

О Тинголе и Мелиан

 

Мелиан была майа из народа валаров. Она жила в садах Лориэна, и не было среди его обитателей никого более прекрасного, более мудрого и искусного в Заклинательных Песнях, чем Мелиан. Говорят, валары оставляли свои труды, а птицы Валинора - щебет, что колокола Валмара стихали, а фонтаны переставали струиться, когда в час смешения света Мелиан пела в Лориэне. Ее повсюду сопровождали соловьи, и она научила их петь; она любила глубокую тень больших деревьев. До создания Мира она были из рода самой Йаванны; и в то время, когда квэнди пробудились у вод Куйвиэнэн, она оставила Валинор и пришла в Покинутые Земли, и безмолвие Предрассветного Средиземья наполнилось ее голосом и пением ее птиц.

Как уже говорилось, когда поход тэлери близился к концу, они надолго поселились в Белерианде, за рекой Гэлион; а многие нолдоры находились тогда в лесах, позже названных Нэльдореф и Рэгион. Эльвэ, вождь тэлери, часто ходил через лес к селениям нолдоров, навещать своего друга Финвэ; однажды случилось ему проходить одному под звездами по роще Нан Эльмот - и вдруг он услышал пение соловьев, и застыл, очарованный; и далеко, за голосами ломэлинди, услышал он голос Мелиан, - и сердце его исполнилось изумления и страсти. И он забыл свой народ, и все свои замыслы, и, войдя за птицами под сень деревьев, углубился в Нан Эльмот - и заблудился. Но, в конце концов, он вышел на поляну, открытую звездам; там стояла Мелиан. И из тьмы взглянул он на нее, и светом Амана сияло ее лицо.

Она не сказала ни слова; но, исполнясь любви, Эльвэ приблизился и взял ее за руку, - и чары поразили его, и бессчетные годы стояли они так, и звезды кружились над ними, и деревья Нан Эльмота стали высоки, а тень их - густа, прежде чем они молвили хоть слово.

Потому-то народ Эльвэ, искавший своего вождя, не нашел его, и Ольвэ принял на себя правление тэлери, и, как рассказывали потом, увел их. Эльвэ Синголло никогда более не приходил через Море в Валинор, и Мелиан не возвращалась туда, пока они правили вместе; но через нее влилась в эльфов и людей струя духа айнуров - тех, кто прежде Эа был с Илуватаром. В последующие дни Эльвэ стал прославленным вождем; народом его были эльфы Белерианда - синдары, Сумеречные Эльфы, а сам он звался Владыка Серебристый Плащ, Элу Тингол на языке той земли.

А Мелиан была его Владычицей, более мудрой, чем любое дитя Средиземья; и их тайные чертоги, что звались Менегрот, Тысяча Пещер, были в Дориафе. Огромное могущество дала Мелиан Тинголу, который был велик среди эльдаров; ибо из всех синдаров он один видел собственными глазами Древа во дни цветения и, хотя был владыкой уманиаров, он причислен не к мориквэнди, а к Эльфам Света.

И от любви Тингола и Мелиан пришла в мир прекрасней­шая из всех детей Илуватара, что были, есть и когда-то будут.

 

Глава 5