Лекции.Орг


Поиск:




Сопо­ставление хода истории со ступенями лестницы и разных народов с детьми различных возрастов




 

Основанием для этого является убеждение в единстве природы человека.

Попытаемся воспроизвести логику, которая может привести к ут­верждению правомерности предлагаемых Шиллером аналогий:

■ в ходе Великих географических открытий европейцы познако­мились со многими народами, у которых была иная культура, иной образ жизни;

■ в XVIII в. господствовала идея равенства всех людей при рожде­нии;

■ если люди от рождения одинаковы, то различия культур можно объяснить только их разновозрастностью.

 

То, что Шиллер так думал в конце XVIII в., неудивительно. Уди­вительно другое, что многие продолжают так думать до сих пор. И не только думать, но и воплощать в конкретные задачи, которые ставят­ся перед обществом, типа «догнать и перегнать», жить, «как в циви­лизованных странах», и т.п. Ведь если другие народы, как дети, окру­жают взрослого — европейца, то за два с лишним века, прошедших со времени лекции Шиллера, они могли бы и вырасти и догнать европейца хотя бы на уровне того же XVIII в. А если этого не произошло, значит данная аналогия некорректна.

 

Таким образом, в Шиллер в конце века сфор­мулировал основания стадиальных теорий и вслед за Вико раскрыл их методологические возможности, в частности, в области сравнитель­но-исторических исследований.

Основное внима­ние в своей лекции он уделяет главной проблеме, встающей перед ис­ториком, стремящимся воссоздать целостность исторического процес­са, — преодолению разрозненности данных исторических источников.

 

В этой части Шиллера отличает от предшественников методологи­ческое требование исследовать историю, продвигаясь от следствий к причинам, т.е. от настоящего к прошлому:

«...историк отправляется от теперешнего положения вещей и идет назад к их генезису. Когда он пробегает мысленно от текущего года и столетия к непосредственно им предшествовавшему и встречается здесь с историческими фактами, которые объясняют ему последую­щие события, когда он прослеживает весь процесс до самого нача­ла... тогда он получает возможность пойти обратным путем и, имея своей путеводной нитью отмеченные им факты, легко и беспрепят­ственно опуститься от начала памятников до новейшего времени»48.

48 Шиллер И.-Ф. В чем состоит изучение мировой истории и какова цель этого изучения//Собр. соч.: В 2 т. М.; Л., 1932. Т. I. С. 608.

Аналогичные размышления мы обнаруживаем в XIX в. у одного из основоположников славянофильства Алексея Степановича Хомякова в его обширном историософском размышлении «Семирамида». Хомя­ков сравнивает труд историка и труд геологов, которые «...раскрыва­ют тайну прошедшего времени добросовестным изучением современного состояния земных пластов», и призывает историков:

«Вглядитесь в наслоение племен, в их разрывы, в их вкрапление друг в друге, скопление или органическое сращение, и, вероятно, вы раз­решите неожиданно большую часть исторических загадок»49.

Хомяков А. С. «Семирамида»: Исследование] и[стины] историчес­ких] и[дей]//Хомяков А. С. Соч.: В 2 т. Т. 1. Работы по философии. М., 1994. С. 33.

Хомяков обосновывает это свое предположение следующим обра­зом:

«Справедливо говорят, что тот не понимает настоящего, кто не знает прошедшего; но неужели же можно узнать невидимое прошедшее, нисколько не зная видимого настоящего? Разве они не в самой тесной, в самой непрерывной связи?.. Возвратный ход, т.е. от современ­ного к старому, от старого к древнему, не может создать истории; но он, и он один, может служить ее поверкою».

Чтобы пояснить свою мысль, Хомяков приводит такой всем по­нятный пример:

«...как бы ни были темны рассказы о войне, последовавший за нею мир будет для них комментарием. Часто после поражения служат благодарственный молебен, но редко отступают после победы»50.

Рецепцию такого подхода мы обнаруживаем у М. Блока, который раздвигает границы истории «до познания настоящего» и подчеркивает взаимосвязь настоящего и прошлого:

«Незнание прошлого неизбежно приводит к непониманию настояще­го. Но, пожалуй, столь же тщетны попытки понять прошлое, если не представляешь настоящего»5'.

Выводя из этого положения методологическое следствие, Блок пишет:

«...было бы грубой ошибкой полагать, что порядок, принятый исто­риками в их исследованиях, непременно должен соответствовать по­рядку событий. При условии, что история будет затем восстановлена в реальном своем движении, историкам иногда выгодней начать ее читать... "наоборот"» 52.

Уже для Хомякова настоящее было от­нюдь не «прозрачным». «Хотите узнать то, что было, — сперва узнайте то, что есть», — призывает он53 исследователей.

 

Шиллер вполне осознает, что возможности исторического познания во многом ограничены наличной источниковой базой. Но, поскольку Шиллер понимает необходимость осмысления целостного исторического процесса, он подходит к освещению возможностей источников исторически:

«Бесчисленное количество... событий не оставило никаких человечес­ких свидетельств и не было объектом человеческого наблюдения или не оставило о себе никаких следов. Это относится к событиям, кото­рые имели место до появления человека и до изобретения письма. Источником всякой истории является предание, а органом передачи его — язык. Весь период до возникновения языка, какое бы важное значение ни имел он для мира, является потерянным для мировой исто­рии.

После возникновения языка передача происходила ненадежным способом — посредством легенд...

... живое предание и изустные саги являются очень ненадежны­ми источниками для истории. Поэтому и все события, которые про­исходили до возникновения письменности, почти пропали для миро­вой истории...

Но и сами письменные документы не вечны. Вследствие случай­ностей и разрушительного действия времени погибло огромное ко­личество памятников прошлого и лишь немногие остатки минувшего дожили до века книгопечатания. Гораздо большая их часть потеряна для истории со всей той информацией, которую мы могли бы получить.

 

И хотя очевидно, что «материал» всемирной истории ограничен, но все же Шиллер утверждает необходимость извлечения из событий всемирной истории тех, «...которые имели существенное, серьезное и совершенно очевид­ное влияние на существующее положение в мире и на ныне живу­щее поколение»55.

Это положение имеет для Шиллера эвристический характер, по­скольку утверждение, что для объяснения любого современного со­бытия необходима вся мировая история, с неизбежностью влечет за собой необходимость предложить критерии для отбора исторических фактов. И он такой критерий предлагает:

«При собирании материала для всемирной истории важно иметь в виду, в какой связи находится тот или иной исторический факт с тепе­решним положением в мире»56.

 

Шиллер говорил, что именно историк

«заимствует... гармонию из своего внутреннего мира и переносит ее вовне в мир вещей, то есть он привносит разумную цель в мировой процесс и телеологическое начало в историческую науку»58.

Шиллеру удалось предсказать удивительный психологический фе­номен исторического познания:

«Чем чаще и чем с большим успехом он [историк ] возоб­новляет свои попытки связать прошедшее с настоящим, тем больше он будет склонен то, что он рассматривает как причину и следствие, связывать одно с другим как цель и средство. Одно явление за другим начинают ускользать от слепого случая и необусловленной законо­мерно свободы и в качестве отдельного звена присоединяются к гармонически связанному целому (которое существует, конечно, лишь в его представлении). Скоро ему становится трудно убедить себя, что эта последовательность явлений, которая выглядит в его представле­нии столь закономерной и разумной, отсутствует в мире действи­тельности»59.

 

В полном соответствии с предсказаниями Шиллера историки стали придавать теориям исторического процесса онтологический харак­тер. И лишь на рубеже XIX—XX вв. в науке вновь была поставлена эта проблема и появились высказывания против онтологизации теорети­ческих построений. Приведем для сравнения высказывание русского эмпириокритика П.С. Юшкевича, относящееся уже не только к исто­рическому знанию, как у Шиллера, и даже не только к познанию, но и мировосприятию в целом:

«Иррациональность потока бытия сознание преодолевает тем, что оно — сперва непроизвольно, а потом и произвольно — выделяет постоянные элементы, из которых и около которых оно и начинает строить свой символический мир»60

Итак, Кант и Шиллер по-разному выстраивают свои теории. Но есть нечто существенное, что их объединяет — это убежденность в том, что разрозненность исторических фактов преодолевается только на философском уровне:

Иммануил Кант:

«...странным и, по видимости, неле­пым намерением кажется попытка составить историю согласно идее о том, каким должен бы быть мировой ход вещей, если бы он осуществлялся сообразно определенным разумным целям; кажется, что в соответствии с таким замыслом мог бы появиться только роман. Но если все же до­пустить, что природа даже в игре человеческой свободы действует не без плана и конечного замысла, то эта идея тем не менее могла бы быть весьма плодотворной; и хотя мы и теперь слишком близоруки для того, чтобы проникнуть взором в тайный механизм устройства природы, все же упомянутая идея могла бы по­служить нам путеводной нитью, по­зволяющей представить беспорядоч­ный агрегат человеческих действий, по меньшей мере, в целом как сис­тем»6'.

Иоганн Фридрих Шиллер:

«... наша мировая история никогда не могла бы стать чем-либо иным, кро­ме агрегата отдельных отрывков и не заслуживала бы названия науки, если б ей на помощь не пришла фи­лософия. Искусственно соединяя эти отрывки промежуточными звенья­ми, философия превращает этот аг­регат в систему, в разумное и зако­номерно связанное целое» 62.

Но какова же цель исторического познания для историков в конце XVIII в.

Наиболее оптимистичен Кант, который, утверждая, что потребность в историческом познании присуща человеческой при­роде, все же считает, что историческое знание, хотя бы в самой мини­мальной мере, может способствовать переустройству общества на ра­зумных основаниях.

Но все же в конце XVIII в. цели исторического познания по-пре­жнему обнаруживались в морально-этической сфер е.

Еще одной существенной пробле­мой, вставшей перед человеком нового времени, в отличие от сред­невекового, был страх смерти. Преодолеть его человек пытался, оставив по себе память, осмыслив свое место в чреде поколений, зафиксиро­вав свою связь с поколениями предшествующими и последующими.

И эта функция исторического знания, актуализировавшись в эпоху Просвещения, сохранила свое значение и в последующем.

 

Отталкиваясь от идеи Шиллера, еще раз вспомним, что, по Кан­ту, «...у человека... природные задатки, которые направлены на примене­ние его разума, должны развиться полностью только в роде, но не в инди­виде».

История и должна была воссоединить индивида с родом, но для этого она должна воссоздавать некую целостность, пока хотя бы в эволюционном пространстве.

Особо следует подчеркнуть, что эта за­дача в конце XVIII в. начинает осознаваться не только в исторической науке, но и на индивидуально-психологическом уровне, что вопло­щается в мемуаротворчестве.

Один из самых известных российских мемуаристов Андрей Тимофеевич Болотов, кстати начавший писать свои обширные мемуары в том же 1789 г., когда Шиллер прочитал свою знаменитую лекцию, аналогичным образом определят цель писания своих воспоминаний 66.

 

При всем различии ответов Канта и Шиллера для нас очевидно, что ни тот, ни другой не рассматривают историческое знание как основу законотворчества и принятия политических решений.

Что же могло служить такой основой в эпоху рационализма? Ответ содержит­ся в названии труда Иеремии Бентама «Введение в основание нрав­ственности и законодательства». Формулируя этический принцип ути­литаризма и его практическое значение, Бентам пишет:

«Природа поставила человечество под управление двух верховных властителей, страдания и удовольствия... Принцип полезности при­знает это подчинение и берет его в основание той системы, цель которой возвести здание счастья руками разума и закона»67.





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2016-10-06; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 272 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Лаской почти всегда добьешься больше, чем грубой силой. © Неизвестно
==> читать все изречения...

943 - | 878 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.008 с.