На Вязовском поверстном лесу

ТРОИЦКАЯ ЦЕРКОВЬ В ВЯЗОВЫХ

История Троицкого православного храма уходит в глубь веков, является неотделимой частью развивающегося ныне поселка Нижние Вязовые, раскинувшегося на правом берегу Волги в 12 километрах выше устья Свияги. В течение более чем семи десятилетий послеоктябрьской эпохи, говорить достойно о вере, молитвенных домах, христианских обрядах было не принято. Тема эта практически находилась под запретом, если ее излагали в неугодном для политического руководства духе, ослушников ждали большие неприятности. Церкви и соборы – шедевры древнеславянского зодчества тупо, бессмысленно разрушались. Служители культа преследовались, травились, пополняли тюремные камеры. Аналогичную картину мы увидим на примере Вязовской Троицы. Но замолчать то, что вошло в кровь людскую, оказалось невозможно даже самым свирепым ревнителям атеизма, облеченным властью. Нравственное очищение общества от пороков, которые обнажились сейчас во всей наготе, стало первейшей обязанностью тех, кто еще сохранил человеческие добродетели. Церковь, всегда отличавшаяся гуманными началами, милосердием, оказалась здесь союзницей.

Исследуя прошлое такого крупного поселения как Вязовые с ближними деревнями, нельзя обойти молчанием Троицкий храм, центр прихода. Служивший на протяжении веков местным крестьянам советчиком и врачевателем. Духовный наставник в лице священника знал своих прихожан от мала до велика не только в лицо, по имени-отчеству, состоянию семьи, но и по складу мыслей. Убитый горем находил утешение, запамятствовавший норму морали – порицание.

Храмы возводились на красном месте – самом видном и живописном, колокольный звон плыл на многие версты, пробуждая даже самых отрешенных. Опрятный внешний ансамбль покорял взор. Внутреннее убранство, великолепие настенной и сводовой живописи, блеск иконостасов, стройное хоровое пение вызывали эмоциональный настрой, умиротворяли душу.

Христианство, одно из трех мировых религий, состоящее из трех основных ветвей: католицизма, православия, протестантизма возникло около двух тысяч лет назад. На Руси появилось в Х веке. До этого восточные славяне, как и другие народы, принадлежали язычеству. Православие пришло из Византии. В 988 г. Крестилась Киевская Русь, затем остальные русские земли. В Среднем Поволжье православная церковь утвердилась лишь в XVI столетии, после завоевания Иваном Грозным Казанского ханства. Духовенство Поволжья было в числе первых русских насельников в диком крае. Московская колонизация развертывалась в двух направлениях: светском и духовном. Первые духовные деятели, уполномоченные самим царем, имея ряд привилегий, занялись строительством монастырей и церквей, распашкой нетронутых земель, миссионерскими хлопотами по обращению иноверцев в православие. В монастырях появились школы грамоты, библиотеки.

В сложной обстановке далекого XVII века родился Вязовской церковный приход. Данное изложение – результат длительного и кропотливого поиска, построенного на подлинных документах Центрального Государственного архива Татарстана и Центрального Государственного архива древних актов бывшего СССР. Использованы Клировые и Духовные ведомости, Метрические книги Вязовского прихода, хранящиеся в фонде Казанской консистории, Писцовые книги Свияжского уезда XVI – XVII веков, Ревизские сказки, Памятные и Справочные книги Казанской губернии XIX – XX вв., Справочные издания Казанской епархии, исследования дореволюционных ученых.

 

 

ПРЕДТЕЧА

 

В 1555 г. состоялся Собор сановников Российской церкви. Собор приговорил: для успехов христианской веры быть в Казани архиепископу и двум архимандритам, - одному в Казани, другому в Свияжске; ведению и управлению архиепископа подчинить город Казань с окрестными улусами, Свияжск с Нагорной стороной, Василь-город, всю Вятскую землю; архиепископу Казанскому в порядке иерархии следовать за архиепископом Новгородским. Таким образом, за Митрополитом Московским, владыкой Новгородским, архиепископ Казанский выдвигался на третье место православной Руси. На том же Соборе при личном участии царя, казанским владыкой избрали игумена Троицко-Селижарова монастыря Гурия Руготина. Архимандритом в Казань направили настоятеля Песношеского монастыря Варсонофия, архимандритом в Свияжск – настоятеля Сатрицкого Успенского монастыря Германа. Все трое были лично известны царю. 7 февраля 1555 года Митрополит Макарий при пышном богослужении и участии архиепископов Великих Новгорода и Ростова и семи других владык, в присутствии царя, всего санклита, литовских и волошских послов, бывшего царя Казанского, в крещении Симеона, провозгласили Гурия Архиепископом Казанским и Свияжским [Можаровский А., Изложение хода миссионерского дела… М., 1880 с.].

26 мая 1555 года после Пасхи в Москве состоялось массовое торжество по случаю отъезда Гурия в Казань. Под звон всех московских колоколов Митрополит Макарий в окружении высшего духовенства, царя и его семьи совершил в Успенском соборе напутственное молебствие. Иван Грозный благословил Гурия, а Макарий трогательно с ним облобызался. По всей Волге Гурия встречали и провожали крестным ходом. В 20-х числах июля владыка достиг Чебоксар, которые только что закладывались, и указал место для церкви и города. 27 июля прибыл в Свияжск, 28 июля – в Казань [Там же].

Итак, владыка Гурий возглавил огромное религиозное образование – Казанскую епархию, простиравшуюся от Суры до Астрахани, от Рязани до Перми. Немедля он приступил к возведению храмов, часовен, крещению иноверцев. Начал с татар, крестил по их желанию. Крещеным давались материальные льготы – освобождались на шесть лет от налогов. Новокрещенов поили квасом, иногда бесплатно кормили, поучали по воскресеньям законам и обычаям. Утвердившихся в вере владыка звал к себе обедать, поил квасом и медом. Разговаривал тихо, кротко, умиленно. Архиепископ пользовался правом приостановить решение наместника и воевод по делам иноверцев, мог брать их на поруки, освобождать от наказания. Осуществлял надзор за светскими властями. Духовенство считалось неподсудным воеводской администрации. Владыка вел личную переписку с царем и Митрополитом Макарием. Знатных иноверцев крестил в архиерейском доме, остальных в монастырях. Святитель Гурий правил Казанской епархией девять лет. Умер в декабре 1564 года, его мощи поместили в Благовещенском кафедральный собор.

Архимандрит Варсонофий начальствовал в Казанском Спасо-Преображенском монастыре. Свободно владел татарским языком, так как несколько лет провел в плену у крымского хана. Умер св. Варсонофий в 1576 году.

Архимандрит Герман родился в начале XVI века в городе Старица Тверского уезда в древней боярской семье Садыревых-Полевых. Наречен Григорием. Кроткого, тихого нрава. Удалялся от детских игр, рано отдал себя молитве, постоянно присутствовал на богослужениях. Постигнув грамоту углубился в чтение божественных книг. Совсем юным ушел в монастырь (Иосифо-Волоколамский), где настоятелем пребывал о. Гурий. Обитель славилась очагом славянской письменности на Руси и располагала богатой библиотекой. Вскоре Григорий постригся в монахи под именем Германа. Переписывал книги и усердно выполнял другие поручения. Молва о жертвенной жизни Германа разнеслась за пределы иноческого братства. Его заметили в церковных верхах. В 1551 году исполнительного, готового к самопожертвованию ради веры монаха возвели в сан Старицкого архимандрита. На новом месте о. Герман ввел строгие порядки, что пришлось по душе государю. Грозный царь благоволил к примерному настоятелю, оказывал ему знаки внимания.

По повелению государя учреждался в Свияжске новый монастырь, который бы стал центром освоения и миссионерской деятельности на Правобережье. Форпосту православия вверялась власть, дарованная посольству о. Гурия.

По прибытии на место, по примеру своего покровителя, Герман развернул активную деятельность. В наскоро срубленных строениях открыли Успенско-Богородицкую обитель. Монастырь прочно становился на ноги, богател, распространял влияние на русский служилый люд и земледельческое население Присвияжья. Широко повелась каменная стройка. Пригласили псковских мастеров. Успенский собор, возведенный в 1561 г., стал подлинным шедевром русского национального зодчества. В 1567 году выросла уникальная Никольская церковь, радующая вот уже более четырех столетий глаз человеческий. Роль Германа организатора-строителя несомненна. Он не только усердно молился в своих покоях, но и много отдавал себя хозяйственным заботам. Находил время для крещения иноверцев, строительства церквей и надзора за приходами. Все религиозное руководство обширного Правобережья Волги и бассейна Свияги исходило от Германа, все доходы подступали в монастырскую кассу. За 9 лет правления Германа Успенский монастырь приобрел всероссийскую известность и занял 7 место среди первоклассных. На жалованных московским царем угодьях возникло сельцо Исаково, 2 слободки, 8 деревень, насчитывающих 80 крестьянских дворов [Список с Писцовой и межевой книги Свияж.у.1565 – 67 гг., с.117].

После кончины Гурия казанским архиепископом провозглашен Герман, пробыл на этом сановном престоле около четырех лет. Добрая молва о нем распространилась по Руси. Государь решил святителя назначить Митрополитом Московским и позвал его в столицу. Оказавшись там, Герман сразу же ощутил иную политическую атмосферу, чем 10-15 лет назад. В Москве разгулялась опричнина – новая социальная сила, вызванная переменами Ивана Грозного, задавшегося целью лишить власти влиятельное боярство. Царь сделал ставку на молодое дворянство. Безжалостно сносились боярские головы, имущество вельмож подвергалось разграблению, земли переходили в пользование новым владельцам-помещикам, усердно исполнявшим волю государя. Герман осмелился порицать действия царя и его воинства – опричников. Они не потерпели противодействия, били челом перед государем не ставить Германа во главе Митрополии. 6 ноября 1568 г. тело святителя нашли с отрубленной головой на подворье, где он временно проживал. Схоронили мученика в Москве при церкви Николы Мокрого. В 1592 г. с согласия нового царя Федора Иоанновича и патриарха Иова останки перевезли в Свияжский Успенский монастырь и поместили в алтаре собора. В 1695 г по распоряжению патриарха Андриана Казанский митрополит Маркел переложил их в новую раку, обрамленную серебром. Часть мощей даровали Симбирску. В 1714 г. мощи вынесли на середину храма. В 1905 г. икону св. Германа и часть его мощей отправили в город Старицу.

В 1922 году по решению ЦИК ТАССР на монастырском дворе при большом стечении народа раку вскрыли. Дальнейшую судьбу останков и гробницы можно только предполагать – они уничтожены.

Усопших Гурия, Варсонофия, Германа русская православная церковь канонизировала в образ святых, как первых видных распространителей христианства в Среднем и Нижнем Повольжье.

 

 

НА ВЯЗОВСКОМ ПОВЕРСТНОМ ЛЕСУ

2 октября 1552 года войско Ивана IV Грозного штурмом овладело Казанью. Прекратило существование агрессивное ханство, служившее препятствием для объединения восточных земель вокруг Московского государства. В том же месяце, назначив управление Казанью и Свияжском в лице воевод, государь возвращался в столицу. До возведенного по его указанию в 1551 году города-крепости на холме Свияжска, он плыл водой. Затем ехал лугами в повозке. У Вязовских гор после молебна пересел опять на гребные суда (ушкалы, ушкуи): «… и всед государь царь во ушкалы под вязовыми горами и приде в Нижний Новгород» [История о Каз. царстве неизв. Сочинителя XVI Спб., 1791. с. 251].

Всюду, где задерживался царь, служили молебны, там же полагалось ставить часовни. В память об этом событии, под горой на стыке Нижних и Верхних Вязовых, у бывшего зимнего тракта Нижний – Казань такая часовня стояла – снесена в 30-х годах.

Многие земли в Низовье Свияги дарованы царскими указами разных лет Успенскому монастырю. В сельце Исаково монастырь основал хозяйственный двор с содержанием скота, конского поголовья, житниц и гумен [Малов Е. Опись Свияж.Богородиц. монаст. 1614 г., Казань, 1892].

Несколько меньший двор появился на юго-восточном склоне Вязовских гор, заросших лиственным лесом. На наличие тут монастырского поселка ссылаются русские историки прошлого [Спасский Н. Очерки породиноведению, Каз.губ., Казань, 1912, с. 267]. Возглавляли такие дворы-поселки монахи-дворники, наместники настоятеля. Обслуживались хозяйства наемными работниками – «детенышами». На дворах предполагались часовни, заменявшие церковь. Писцовая книга Свияжского уезда 1565 – 67 гг. называет «сельцо Вязовых гор» [Список с Писцовой и меж.кн.Свияж.у. 1565 – 1567, К., 1909, с. 132]. Сельцом в старину именовались селения с часовней, селом же – с церковью.

Появление Верхних Вязовых как крестьянского поселения, начавшего родословную от монастырского поселка, восходит предположительно к последней четверти XVI века. В 1646 году Верхние (Новые) Вязовые отмечены деревней с 32 дворами, - церковь отсутствует [ЦГАДА, ф. 1209, оп. Поместный приказ, д. 6468, лл. 858 – 862].

Как отмечено выше, до покорения Казанского ханства православия на берегах Волги и Свияги практически не было, если не считать скрытной веры среди полоняников – русских пленных татарских феодалов, пригнанных с Руси при разбойных набегах. Исчислялись они тысячами, занимались обработкой земли своих повелителей. Православие в сердцах этих униженных служило средством сопротивления насилию. Их принуждали к магометанству, но они отвергали его. При внешней покорности тлел дух свободы. При крушении ханства невольники вернулись на Родину. Лишь меньшинство осталось на землях, к которым успело привыкнуть. Эта категория хлебопашцев и их только что прибывшие из Московии служилые соплеменники и стали первыми открытыми христианами в диком крае.

Магометане, за ничтожным исключением, так и остались магометанами. Местные аборигены – чуваши, мари, мордва принадлежали пока язычеству, поклонялись всяк своему богу, нареченными в лесу, поле, в мире животных.

В начале колонизации русские починки просматривались крохотными островками на зелено-голубом фоне лесов, озер, пойм. В море ислама и язычества первая православная церковь срублена вместе с крепостью Свияжска. В том же 1551 году открылся и первый неказистый мужской Троице-Сергиевский монастырь. Но филиал знаменитой лавры влачил хилое существование в убогих сараях на подаяния прихожан. Стекались туда на прокорм бродячие монахи и юродивые странники. Какого-либо влияния в уезде иноки не оказывали. Место крупного православного лидера занял Первоклассный Успено-Богородицкий монастырь. Для христианства он стал всем: и судьей и душеприказчиком, для вотчинного крестьянина – повелителем и благодетелем. Герман сразу же приступил к формированию приходов. Первые были необозримы по территории и малолюдны. Церквушки выглядели крохотными и сиротливыми, рубились на скорую руку из местных материалов самими жителями. Содержать причт крестьянам приходилось туговато. Попы мало чем отличались в достатке от мужика. Грамотой не блистали, едва постигали богослужебные книги, требы отправляли посредственно. Все они повышались из мелких служек. Каменные храмы появились в селах лишь в XVIII веке, т.е. спустя 150 – 200 лет, когда крестьянство экономически окрепло и умножилось. Сословие землевладельцев стало богаче и щедрее в пожертвованиях на храмы. Картина присуща и Вязовым.

 

 

ОТ ЧАСОВНИ ДО ЦЕРКВИ

 

Итак, «сельцо Вязовых гор» отмечено в источнике XVI века. Там же указана деревенька «Нова» (Нижние Вязовые – Н.К.) под «Вязовыми горами» из 7 дворов, Кочемирово из 5, Юрты – из 3 [Список с Писцовой и меж.кн.Свияж.у. 1565 – 67 гг., К., 1909, с.132]. Собакина и Улитина еще не было. В сельце на лесной поляне виднелась пока часовня, хозяйственный двор, несколько «шалашей» монастырских трудников. Постепенно лес вырубался, поселок расширялся. Сельцо и все ближние деревушки вошли в Исаковский приход, где часовня выросла в деревянную церковь Богоявления Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Исаково пока называлось тоже сельцом, поскольку по убогости мало чем отличалось от Вязовых. Но крупный хозяйственный двор, обслуга его из иноков и наемных работников давали экономические преимущества, имели притягательную силу.

Посещать исаковский храм из-за отдаленности (8 верст – Н.К.) было утомительно, особенно в распутицу. Паломничество туда проявлялось в большие праздники, в обычные, малоприметные даты довольствовались часовней, где прислуживал нештатный монах. Так продолжалось до середины XVII века.

В 1610 – 1612 смутные годы польской интервенции, многочисленных восстаний, разгула разбойничьих шаек монастырский двор в Вязовых скорее всего прекратил существование – растащен и сожжен. В Свияжском крае история зафиксировала восстание вольных казаков против власти боярского царя Василия Шуйского в 1606 г. под предводительством Илейки Горчакова. Илейка, беглый холоп свияжского стрелецкого головы Елагина, собрал у Вязовых гор 4 тысячи гулящих людей и приплыл на гребной флотилии к Свияжску, где объявил себя царевичем Петром, племянником царя Федора. Илейка намеревался идти к «дяде» Дмитрию в Москву, но узнав здесь о гибели Лжедмитрия проскользнул мимо Казани в Низовья. Естественно, что продовольственные запасы вязовского двора пошли на прокорм восставших. Да и сам факт формирования их здесь говорит о наличии материальной базы.

Письменные источники гласят, что дважды – в 1610–1611 гг. – Свияжск осаждали восставшие чуваши и черемисы с помощью гулящих людей, но взять не смогли. Предводительствовал ими мятежный князь Троекуров. В Чебоксарах они сбросили с башни игумена Геласия, много побили посадских людей. В 1609 году черемисы сожгли Цивильск. Восстание подавил боярин Шереметьев с войском. Игумен Чебоксарского монастыря, преемник Геласия, писал: «шайки воровских людей осаждали город Свияжск и распоряжались в уезде, многие люди разбрелись. Сельцо Исаково с ближними деревнями, все были от изменников выжжены, а крестьяне побиты, а иные в осаде померли, а иные разбрелись». [Перетяткович Г., Поволж.в XVII и. нач. XVIII вв., Одесса, 1882, с. 26]

Недавно на церковной площади копали траншею под водопровод, на глубине двух метров обнаружены толстые слои горелых остатков. Этот факт подтверждает сообщение чебоксарского игумена – были тут строения наших предков.

У историков прошлого проскальзывает мысль, что первая церковь в Вязовых срублена в первой половине XVII столетия, а более конкретно, когда, в каком году, ответа нет. «Половину» составляют 50 лет. Основанием для утверждения послужили царские врата в Златоустовском пределе с резной надписью полууставом: «Здесь в сентябре при благочестивом Государе и Царе Великом Князе Михаиле Федоровиче всея Руси поставлены». [ЦГА ТССР, ф. 4, оп. 132, д. 59, л. б/н]

Необозначенный год плодит догадки и толкования, не дает ответа на возраст реликвии. Дело в том, что Михаил Федорович, первый государь из династии Романовых, царствовал в 1613 – 1645 годах. Выходит, в этот отрезок времени и основана Троицкая церковь. Но документы, в частности Писцовая книга Свияжского уезда 1646 г., составленная уже после кончины царя Михаила, отвергает эту версию. Там Верхние Вязовые значатся деревней Новые Вязовые при отсутствии церкви [ЦГАДА ф.12 9, Поместный приказ, д. 6468, лл. 846 – 933]. Церкви в документе нет, если бы она существовала – умолчание о ней в те времена невозможно. Да и деревня называлась бы селом. Нет помину и о сельце. Следовательно, после смутных лет двор не восстанавливался.

В вышеназванном источнике в вотчине Богородицкого монастыря обозначено всего два прихода – Исаковский и Утяковский. Исаковский включал селения: село Исаково из 96 двров, с деревянной церковью и монастырским двором; деревни: Старые (Нижние) Вязовые из 24 дворов, Новые (Верхние) Вязовые – 28 дворов, Кочемирово – 46, Старые Юрты – 28, Малые Юрты – 20, Мизиново – 36, Старое Говядино – 36, Старое Ходяшево – 88, Бижбатман – 81, Селищинский починок – 30, Ходяшевский починок – 13, починки Собакин – 17 и Улитин – 21 [ЦГАДА, ф. 1209, Поместный приказ, д. 6468, лл. 846 – 933].

Первое упоминание о Троицкой церкви мы находим в другом документе того времени – Свияжском Перечневом списке 1652 – 1653 гг.: «Село Новое Верхние Вязовые на ключе у реки Волги, а в селе церковь во имя живоначальные Троицы да в пределе престол святого пророка Ильи, да великого чудотворца Николы, деревянна; да в селе ж у церкви двор попов, двор пономарев. Пашни пахотные церковные добрые, земли 20 четверток в поле, а в дву потомуж, сена 30 копен [Там же, книга 1427, лл. 974 об. - 975]».

Из сказанного следует, что церковь среблена между 1646 и 1652 годами. Появление храма – результат основания Вязовского прихода. Вошли в него вышеперечисленные селения за исключением Исакова, Мизинова, Старого и Нового Ходяшева, Бижбатмана. Позднее включены Старые и Новые Ширданы.

Загадка с царскими вратами остается не разгаданной.

 

 

ДОЛГИЙ ТЕРНИСТЫЙ ПУТЬ

 

Тоицкая церковь с младенческих дней своих была двупрестольной. Селения делились на группы. Две группы – два причта. Церковнослужители были закреплены за группами персонально. Однако богослужения в храме велись совместно, чередовались лишь понедельно пастыри и их помощники. Двуштатность причта прослеживается еще с петровских времен, с поры деревянного храма. Два священника отмечены до 1745 года [ЦГА ТССР, ф. 6, оп. 7, 17, дд. 1,1, лл. 48, 53]. Затем до 1779 года служил один с дьячком, иногда втроем с дьяконом [Там же, оп. 48, д. 1, л. 35].

До середины XVIII столетия в приход входили крепостные деревни Старые и Новые Ширданы (формально они оставались в нем и далее – Н.К.). около 1752 года владелец Новых Ширдан Акинф Лазарев срубил у себя скромную церквушку и эти селения отстранились от Вязовых. Скорее всего с тем и связана длительное время одноприходность Троицы, так как второй штат ее поселился в Ширданах.

В 1780 году двуприходность в Вязовых восстановилась. С учетом ширданских служителей в Троице числили три прихода. Так продолжалось несколько лет. В храме утвердились 3 священника, 2 дьякона, 6 причетников – дьячков и пономарей [ЦГА ТССР, ф. 6, оп. 87, д. 99, л. б/н].

В 1784 году помещиками Лазаревыми возведена в Ширданах вместительная двухэтажная каменная церковь во имя Св. апостолов Петра и Павла. Зависимость от Вязовых утратила смысл, филиал стал самостоятельным приходом. Вдобавок, деревню Кочемирово передали в приход Свияжского Рождественского собора. По причине уменьшения прихожан, Указом Консистории третий штат в Троице в 1787 году упразднили. Точнее, утвердили его Ширданским. В Вязовых осталось 2 священника, дьякон, 2 дьячка, 2 пономаря.

Новая расстановка выглядела в следующем. Первый приход: село Вязовые, деревни Н. Вязовые и Б. Юрты; второй – деревни Улитино, Собакино, Говядино, Селище. В первом – 149 дворов, втором – 135, превышающих 800 душ [ЦГА ТССР, ф.6, оп. 62, д. 6, л. б/н].

В 1798 году опять делалась попытка сократить в Троице число прихожан. Глава Свияжского духовного правления протопоп Георгий Афанасьев подал в Консисторию прошение о переводе деревни Б. Юрт, в количестве 28 дворов, в приход Свияжской Николаевской церкви по причине скудности последней, где имелось всего 25 дворов из 65 душ, а в Вязовых жили в достатке. Консистория потребовала через Нижний земской суд согласие жителей деревни. Юртовцы оказались строптивее кочемировцев и отказались, сославшись на дальность расстояния, весенний разлив, распутицу [Там же, оп. 67, д. 1, л. 20].

Шли годы. Посягательство на целостность Вязовского прихода продолжалось. Петропавловский храм в Ширданах из-за малолюдности едва сводил концы с концами. Влиятельное семейство Лазаревых продолжало править селом и храмом. Все чаще взор нацеливался на соседские селения экономических крестьян Вязовской общины. Привлекали лежавшие ближе деревни Селище и Говядино. Похоже, Лазаревым удалось склонить на свою сторону жителей этих селений. 30 января 1825 года Архиепископ Амвросий подписал Указ о передаче деревень Селище, Говядино в Ширданский приход [Там же, оп. 94, д. 31, л. б/н].

В Вязовской православной общине остались двое Вязовых, Улитино, Собакино и Большие Юрты с общим количеством в 160 дворов и 648 душ мужского пола. Второй приход упразднили. Спустя почти 200 лет вязовская Троица стала одноприходной с одним священником, дьяконом, дьячком, пономарем [ЦГА ТССР, ф.6, оп. 94, д. 31, л. 25].

В 1845 году Св. Синод пересмотрел штаты в сторону уменьшения. Церковь была отнесена к 5 классу, где должность дьякона не предусмотрена. Но без дьякона не оставались, ухищрялись содержать заштатного. Так продолжалось до 1885 года, до нового расписания. Утвердились священник, дьякон, псаломщик. Штат не менялся до советского времени [Там же, ф.4, оп. 132, д. 59, л. 30].

Первое деревянное здание Троицкого храма стояло «на ключе у реки Волги». Имело предел «святого пророка Ильи, да великого чудотворца Николы». Скромный храм прослужил более восьмидесяти лет, обветшал, стал тесен для умножившейся паствы. В 1735 году в царствование Анны Иоанновны на средства прихожан возвели каменную, достойную восхищения святыню. Для сельского захолустья было чем гордиться. В те годы все соседние храмы, исключая город Свияжск, стояли деревянными. Вязовская Троица блеснула заманчивым примером для округи. Два вместительных высоких сводчатых зала и сейчас впечатляют. Утрата проектной документации не дает возможности нарисовать более наглядную картину усилий наших предков, назвать имена строителей. Предел Ильи и Николы получил другое наречение – Иоанна Златоустого. Чем это вызвано – ответить трудно. Златоустов день – престол у собакинских прихожан. Никола и Троица – престол в Вязовых. С тех пор имя храма не менялось. Полное его словосочетание: «Во имя Святыя Живоначальные Троицы и во имя Святителя Иоанна Златоустого» [ЦГА ТССР, ф. 6, оп. 111, д. 15, лл. 800-807].

За отсутствием полноты документов раннего периода, последовательно проследить всю историю старейшей церкви не предоставляется возможным. Систематическая документация повелась лишь с конца XVIII века, хотя начало ее уходит в петровскую эпоху. Последующий период и найдет большее отражение в предлагаемом исследовании. Многие первоисточники погибли при пожаре Казани в 1815 году, когда сгорел богатейший архив Консистории.

Величавый в своей простоте каменный ансамбль прибавил престижу Вязовым не только как приволжскому береговому селу, но и подчеркнул состоятельность местных крестьян, - выложить такую по тем временам храмину было далеко не каждому приходу по плечу. Стены и своды покрылись художественной росписью на библейские сюжеты, благоустроена прихрамовая территория, размещен некрополь усопшего духовенства, разбит фруктовый сад. Более столетия главный Троицкий престол не отапливался, что имело существенный недостаток в зимнюю стужу. В это неблагоприятное время служба велась в теплом Златоустовском пределе, где имелся свой алтарь.

За два столетия в храме неоднократно проводились большие и малые ремонты, реставрационные работы. Значительный обновительный ремонт состоялся в 1825 году, еще более масштабный и затратный отмечен в 1844 – 48 гг. Казанский мещанин Кузьма Дойников с сыном Петром за 3801 рубль ассигнациями исполнили всю кровлю листовым железом (до этого кровля была тесовая), окрасили медяной краской, маковицы и кресты обшили белой жестью, снаружи все здание побелили. Средства собрали прихожане и пожертвовал казанский благотворитель мещанин Яков Степанов [ЦГА ТССР, ф. 91, оп. 2, д. 171, л. 20].

В 1864 году на средства общины поставлена и покрашена новая деревянная ограда (каменная с металлической решеткой установлена лишь в конце столетия). Внутри ее за алтарем покоились останки священников многих поколений.

В 1868 году оборудовали печным отоплением главный престол – Троицкий. Установлен в нем новый четырехъярусный иконостас. 18 августа того же года престол освятил Казанский архиепископ Антоний [ЦГА ТССР, ф.4, оп. 111, д. 15, л. 800].

Наиболее значительная строительная работа произведена в 1872 году. Она связана с увеличением высоты колокольни. При возведении храма колокольня венчалась на уровне Троицкого купола, ее третий восьмигранный ярус – звонница не обеспечивал полноты звучания ансамбля из шести колоколов (самый крупный – 129 пудов, малый – пуд) [Там же, ф. 168, оп. 1, д. 213а, лл. 30 – 32].

В тот памятный год по проекту казанского архитектора Болотова надстроен четвертый ярус. Распев стал шире, протяжней, звонче. Прибавило красоты и внешнему виду [Там же, ф. 2, оп. 14, д. 530, л. 1].

Одновременно с реставрацией звонницы, заменили одноярусный иконостас и в Златоустовском пределе, освящен свияжским протоиереем Петром Фальковым [Там же, ф. 4, оп. 111, д. 15, л. 800].

При храме числились две часовни. Одна каменная 4-х аршин в квадрате, стояла в Юго-западном углу ограды. Построена в 1890 году на средства прихожан. Учреждена во имя спасения царской семьи в крушении поезда 17 октября 1886 года, возвращавшегося из Крыма. Внутри часовни стояла икона Св. Великого князя Александра Невского, перед которой горела негасимая лампада и в день спасения совершалось молебствие. Другая часовня деревянная стояла на бывшем зимнем тракте под горой, на стыке Нижних и Верхних Вязовых размером 3х2,5 аршин (т.е. там, где в 1552 году Иван IV садился на речные суда – Н.К.). Ежегодно после посева яровых хлебов там служили молебен, прося хорошего урожая. При часовне стояла кружка с надписью: «На украшение и благолепие храма Святые и Живоначальные Троицы». Высыпалось из этой кружки 3 – 4 рубля в год [ЦГА ТССР, ф. 4, оп. 132, д. 59, л. 750].

Опись имущества храма производилась в 1827, 1867, 1899, 1926 гг.

В 1867 году учреждено церковное попечительство. Его правили лица состоятельные, способные в трудный момент оказать финансовую поддержку, но на значительное рассчитывать не приходилось, именитых богачей-меценатов Троица никогда не имела, ее материальное благополучие создавалось усердием прихожан. В середине прошлого века промелькнуло имя казанского мещанина Якова Степанова, оказавшего материальную помощь в обновлении Троицкого храма, к сожалению более подробных сведений о нем не имеется. На рубеже XIX – XX веков попечителями удостаивались местные зажиточные крестьяне Василий Васильевич Тимофеев и К.Ф. Тюнеев. Попечительство собирало взносы и пожертвования на отопление храма, содержание сторожа и просвирни. В.В. Тимофеев будучи неграмотным, но глубоко верующим человеком тщательно ухаживал за полевыми часовенками, украшал их иконками, следил за местами выходных молебствий.

С 1867 года велась церковная летопись. При храме имелась библиотека, которая на конец XIX века насчитывала 435 томов 135 названий. Выписывались журналы «Церковные ведомости» и «Православный собеседник». Последний был особенно популярен в России [Там же].

По Указу Екатерины II с 1780 года в приходских храмах установлен строгий порядок ведения Метрических книг. Утвердилась четкая регистрация актов гражданского состояния. Хотя книги заведены еще при Петре I, но выглядели они невзрачно, из-за лености и малообразованности многих служителей велись скупо, невнятно, бесконтрольно. Допускались злоупотребления. Новые правила клали своеволию конец. Священники призывались к аккуратности и исполнительности, за неряшливость, корысть, безответственность наказывались вышестоящей духовной властью. Метрические книги Вязовского прихода велись с 1780 по 1920 год включительно и являются ценными историческими документами. Хранятся в Центральном Государственном архиве ТССР и частично в республиканском ЗАГСе (последние десятилетия). Из них можно многое узнать не только о регистрируемых и регистраторах, но и о прошлом селений. Утрачены лишь за 1782 и 1835 годы.

С 70-х годов екатерининской эпохи в Вязовской приход вернулось Кочемирово. Когда-то сюда входили Кабачищи и лесные кордоны Левобережья, возникшие в 1844 – 45 годах. В 1892 году в деревне Гари на средства прихожан и богатых жертвователей построена деревянная Петропавловская церковь. Кабачищи Вязовского прихода и Гари Ильинского, составили отдельную Зеленодольскую православную общину. Деревня превратилась в село.

Наивысший расцвет и великолепие Троицы приходит с началом железнодорожного строительства в Казанском крае. Осенью 1891 года на территории прихода открылись земляные работы, а с весны 1892- го – стройка развернулась в полную силу. Если на протяжении веков прихожанами были крестьяне (до 1764 года вотчинники Свияжского Успенского монастыря, затем – экономические, с 1838 года – казенные, лишь двое крохотных Ширдан помещичьи), то в 90-е годы под сводами храма появились дорожные служащие, государственные чиновники и представители других сословий. В вокзале ст. Свияжск задействовал передвижной филиал, проводились предпраздничные и праздничные службы. Вершиной взлета можно считать строительство моста через Волгу (1911-1913 гг.) и канун Первой мировой войны. Посещало Троицкий храм в 1913 году более 3000 постоянных прихожан, не считая приезжих гостей [ЦГА ТССР, ф. 4, оп.1, д. 225, л. 34].

 

 

ДУХОВНЫЕ НАСТАВНИКИ

 

С петровских времен сохранились имена всех священников и многих их помощников по причту. Автору потребовались годы поиска, скрупулезной архивной работы, чтобы по крупицам открыть эти лица и выстроить последовательный персоналий Вязовского храма. Характерное явление, присущее особенно раннему периоду – почти все церковнослужители ближних храмов были связаны родственными узами. Касалось это не только священников и дьяконов, но и мелких служек. Браки меж духовенством и другими сословиями практически отсутствовали. Нарушение традиций началось в XIX веке, с бурным развитием промышленности и торговли. Крупный семейный клан, переплетенный множеством нитей правил Вязовским, Ходяшевским, Исаковским, Тихоплесским, Воробьевским, Ширданским приходами. Монополия пришлась на XVIII век и около половины XIX-го. Места служителей переходили по наследству от отца к сыну, от тестя к зятю, от брата старшего к брату младшему.

Возьмем за точку отсчета 1725 год. Попами в Троице служили Степан Федоров и Никита Иванов. К 1733 году их сменили сыновья Родион Степанов и Иван Никитин. Сыновья обычно начинали карьеру при отцах, с пономаря или дьячка. При Родионе Степанове и Иване Никитине возводился каменный Троицкий храм, восстающий ныне из пепла, и тщание их в трудах строительных умалить нельзя. В 1735 году при Иване отправлял должность пономаря сын Андрей. А в 60-х годах дьяконом той же церкви состоял младший сын Ивана – Мирон.

В 1735 году в новой Троице отмечен дьячок Игнатий Филиппов. Это продолжатель другой знаменитой династии. С 1744 года Игнатий стал священником, через шесть лет перемещен в Тихий Плес. Умер о. Игнатий около 1789 года. Сын его Савва 50 – 60 гг. отправлял в Вязовых должность дьячка. Брат Саввы Евсей продолжил его дело и служил 70 – 80 гг. 90-е годы и начало XIX века заканчивал Евсей пономарем – уволен в 1804 году на покой. Дьячковское место Евсей уступил молодому и расторопному племяннику Варламу. Варлам Савельев долго в дьячках не задержался – в 1793 году посвящен в дьяконы и вскоре перемещен в другой приход.

Трудно умолчать о династии Михайловых, влияние которых захватило Вязовской, Ходяшевский, Исаковский приходы. В 1747 году праздное место священника Троицы, освободившееся после Игнатия Филиппова, занял Герасим Михайлов. Служил 32 года, врос в Вязовые капитально, обзавелся крепким хозяйством. Обслуживал оба прихода один с помощниками, так как второй притч находился в Ширданах у помещиков Лазаревых и Тишинковых. Брат его Кузьма Михайлов возглавлял Ходяшевский Спасский приход в 50-60 годы. По косвенным данным, отец их Михаил Михайлов был свияжским мещанином, сторожем Рождественского собора, умершим в 1771 году 70 лет. Однако братья смогли получить сносное по тем временам образование. Особенно преуспел Герасим. Каким-то чудом ему удалось заполучить во владение семейство дворовых крепостных крестьян, что в среде духовенства явление встречалось редким. В Верхних Вязовых он жил в собственном приличном доме. К слову, до 70-х годов XIX века все церковнослужители в Вязовых проживали в собственных домах на крестьянской земле. После кончины Герасима церковный престол и недвижимая собственность с горсткой крепостных душ перешла к сыну Григорию. Григорий Герасимов учился в Казанской семинарии и получил образовательный минимум. Службу начал еще при отце в 1771 году дьяконом, тут же в Вязовых посвящен в священнический сан. Рано овдовел. От однообразия сельского захолустья потянуло на вольности, зачастил в Казань. В одну из таких прогулок на подворье Ивановского монастыря, где о. Григорий остановился, пропал товар ростовского купца Василия Шеткина. В краже заподозрили крепостных отставного поручика Врасского. Врасского и его знакомого вязовского священника Герасимова обвинили в сговоре, что якобы они подослали крепостных. Казанский уездный суд признал обоих виновными, но Сенат оправдал их и счел признания крестьян клеветническими [ЦГА ТССР, ф. 6, оп. 1, л. 50].

Тяжба тянулась пять лет, Герасимова от должности отрешили. Лишь в 1793 году архиепископ предложил праздное место в селе Луцкое Цивильского уезда. Родившемуся и вросшему корнями в Вязовых, уезжать никуда не хотелось, тут наличествовали созданное отцом состояние, земельный надел, живность во дворе. Но все же год в Луцком о. Григорий прослужил. Добился возвращения, но так как место священника было уже занято, согласился на должность дьячка. Оставался причетником Троицы до 1827 года, где и скончался одиноким в возрасте 78 лет [Там же, ф. 3, оп. 1, д. 86, л. 313].

Яким Кузьмин наследовал престол своего отца Кузьмы Михайлова в Ходяшево, служил там в 70-е и половину 80-х годов XVIII столетия. Временами его приглашали в Вязовые подменить родственников. Последние два года (1785 – 87) закрепился в Троице постоянно. Умер относительно молодым, 51 года, не успев пристроить в жизни детей. Сын Иван Ходяшев (по названию села) был принят как сиротствующий на казенный кошт в духовную семинарию, но по болезни отчислен. В 1793 году архиепископ Казанский и Свияжский Амвросий определил его за красивый почерк и послушный нрав приказным служителем Консистории сверх штата [ЦГА ТССР, ф.6, оп. 1, д.1, л. 28].

Дочь Анисья Якимова в 1790 году замуж за Дмитрия Семенова, недавно поселившегося в Нижних Вязовых с сестрами Федосьей и Анисьей. По некоторым данным Дмитрий доводился братом ширданскому священнику Абраму Семенову. По какой-то причине Дмитрий отверг духовную карьеру и предпочел кузнечное ремесло. Чета Анисьи и Дмитирия основала нижневязовскую семейную династию РУДНЕВЫХ, которая в третьем поколении отпочковалась на несколько ветвей и здравствует поныне [ЦГА ТССР, ф. 6, оп. 1, д.1, л. 28].

Старший сын Якима Кузьмина – Петр Якимов отправлял должность священника в Исаково, что в соседстве с Ходяшевом, с ним же вместе служил в 80-х годах XVIII столетия Ксенофонт Игнатьев, сын уже знакомого нам Игнатия Филиппова [Там же, оп. 54, д. 1-2, л. 433].

Максим Михеев. На праздное место священника в 1787 году прибыл в Вязовые дьяков о. Максим. Здесь он и рукоположен в сан. Опять имели значение родственные связи. Михеев был женат на сестре Якима Кузьмина – Елене. Личность заметная – прожил в Вязовых около 40 лет. Оставил по себе противоречивые воспоминания. Начал служебную карьеру в 1761 году пономарем села Тихий Плес. Там же в 1784 году возведен в дьяконы, откуда и направлен в Троицу на смену усопшего шурина. Официального образования не имел, постиг грамоту самостоятельно. Недостаток образования и культуры сказывались отрицательно всю жизнь. В 1825 году, когда в Троице был упразднен второй штат, о. Максима пригласил в Ширданы землевладелец Василий Лазарев, на что он охотно согласился. Умер Максим Михеев в 1829 году [Там. Же, оп. 1, д. 1, л. 28].

Федор Дмитриев. Личность неординарная, трагичная. Судя по сохранившемуся красивому почерку, безупречной орфографии (он делал записи в служебных книгах как на церковно-славянском, так и новом светском языке), складу мыслей это был безусловно образованный человек своего времени, но застойная глухая провинция, отсутствие общения с себе подобными затянули в пагубное пристрастие к спиртному. На склоне лет этот порок развился особенно. Дмитриев не исключение, немало церковнослужителей тех времен, особенно сельских, топило одиночество в зеленом змие. Прибыл о. Федор в Вязовые в одно лето с Михеевым, имея за плечами богатый пастырский опыт. Сменил он втянутого в судебную тяжбу Григория Герасимова. Поставлен во главе храма. Первое время служба шла безупречно, а затем мало-помалу начались нелады с Михеевым. Вина Дмитриева здесь не установлена, а Михеев отсылался на два месяца на исправление в Свияжский Богородицкий монастырь. Трения на время прекратились. Посвящен в сан Дмитриев еще в 1768 году в селе Красный Яр, а до того служил дьяконом в школе богословия – посредственных там не держали. Как Михей в имел большую семью. Старший сын Иван обогнал родителя в успехах еще при деятельности последнего – он посвящен в сан протопопа Казанского Петропавловского собора [ЦГА ТССР, ф. 6, оп. 1, д. 1, л. 15]. Однажды на почве семейных неурядиц, после обоюдного спиртовозлияния, отец с сыном повздорили и подрались, за что в 1792 году архиепископ Амвросий приказал их отослать в Казанский Благовещенский собор на покаяние, чтобы в каждую службу они клали по 30 земных поклонов, а потом дали в Консистории подписку о трезвой и добропорядочной жизни [Там же, оп. 61, д. 2, л. 5].

Однако урок не пошел впрок, отец Федор избивал жену, выгонял на улицу, выбивал оконные рамы. Чашу терпения крестьян переполнил пожар в доме батюшки, учиненный им в минуту хмельного затмения. Пожар удалось потушить, но крестьяне подали властям жалобу. Архиепископ Казанский и Свияжский Павел удалил Дмитриева в марте 1804 года от должности по старости и слабости здоровья. Намеривался лишить сана, но пожалел. Старик принес покаяние. Вскоре умерла матушка Анна Федоровна, так много от него натерпевшаяся. А сам в возрасте 72 лет [Там же, оп. 61, д.2, л. 5].

Праздное место занял сын Михеева Василий, только что окончивший семинарию. Совместная служба двух близких людей не всегда полезна для окружающих, не потухшие старые обиды на усопшего о. Федора вылились в притеснения его сына – дьякона Василия Федорова, в результате он подал на них жалобу архиепископу. Дело кончилось тем, что Михеева младшего перевели в другой приход, а дьякон прозябал несколько лет без должности, пока не открылась вакансия в Симбирской губернии.

Внутренние противоречия в вязовском причте тлели не только на служебной почве, распределении доходов, но и в претензиях на недвижимую собственность в силу малоземелья местного крестьянства. По прибытии в Вязовые Дмитриев купил на краю оврага ветхий дом пономаря. Овраг ежегодно обваливался от вешних вод. Новое позьмо сельчане не нарезали – так утверждал Дмитриев. Когда в 1793 году Григорий Герасимов выехал в село Луцкое, ему предложили продать дом Дмитриеву или очистить место, но тот отказался в надежде вернуться в село. Да и дешево предлагал о. Федор, к тому же еще в долг. На самом деле сельчане дали участок земли Дмитриеву на горе рядом с Михеевым. Конфликт дошел до архиепископа, последний предложил разрешить его в земском суде. Герасимов дом отстоял.

После смерти Дмитриева судьба метнула копья в его наследников. Максим Михеев потребовал от дьякона – сына Дмитриева, продать ему дом за 25 рублей. Петр не согласился. Тогда Михеев собрал крестьянский сход и добился решения отобрать землю принудительно, а дом снести для постройки на этом месте нового михеевского. Отец Максим готовил гнездо для своего отпрыска Василия. Но вскоре, как мы уже знаем, Василий Максимов был удален из Троицкого храма [ЦГА ТССР, ф. 6, оп. 5, д. 84, л. 20].

Михеева младшего сменил Илья Иванов. Отцу Илье перевалило за шестьдесят, через два года он умер. Опять родственные связи: о. Илья был женат на Марии Кузьминой – сестре о. Якима Кузьмина. О. Максим и о. Илья – свояки.

В последующей истории Троицкого храма подобных запутанных нестроений больше не встречалось. Семена Иовлева едва ли правомерно сюда причислять. Отец Семен сменил Илью Иванова и пробыл в Троице недолго. Однако молодой Иовлев повел себя нескромно, с оттенком корысти. Правда с Михеевым они сработались. Теперь жалоба о притеснениях легла на стол владыки от дьячка Григория Герасимова. Старый служака изливал обиду на о. Семена, оттеснявшего его от отправления треб, а следовательно от материального вознаграждения. В 1813 г. Иовлева направили в Козмодемьянский уезд.

В 1814 году на праздное место прибыл Михаил Иванов – 26 лет отроду. Поскольку он, как и Михеев, закрепился в Вязовых на десятилетия, нашел тут вечное пристанище, поговорить о нем стоит пошире. Отец молодого батюшки – Иван Александров – служил пономарем в селе Яндашево Чебоксарского. А сам Михаил успел побывать дьяконом в Чебоксарах. С Михаилом последовала жена Ольга 20 лет и юная сестра Марфа. В историю Троицы отец Михаил вошел под второй фамилией – Яндашевский, от названия села, где родился и вырос. Характера новый священник был мягкого и покладистого, крутому и честолюбивому Михееву не перечил. Тот, в свою очередь, как старший не притеснял его. Яндашевский произведен в священники прямо в Вязовых. Образование имел приличное – учился в духовной академии. О его способностях говорит тот факт, что в двадцать с небольшим лет он уже был посвящен в дьяконы, и не где-то в глуши, а в крупном религиозном центре Чебоксарах. Первые годы службы о. Михаил характеризовался начальством безупречно. После преобразования храма в 1825 году из двуприходного в одноприходный, остался единственным священником. Изменения коснулись даже самого здания, в нем произвели крупное обновление. В Вязовых Яндашевский обзавелся большой семьей – четыре дочери и сын. Сын Павел тоже стал священником. Мягкого покладистого характера человек, карьеру завершил печально. Неустойчивость воли, жизненные невзгоды, материальные сложности в семье нарушили прочность христианской морали – отец Михаил пристрастился к спиртному. Благоволившее в молодости начальство изменило к нему отношение. Свияжское духовное правление в 1834 году отмечало: «предался склонности к пьянству и потому в должности нерадив» [ЦГА ТССР, ф. 3, оп. 1, д. 86, лл. 313 – 315]. Среди подчиненных ослабла дисциплина, злоупотребления по службе участились. Подтачивал физический недуг. Михаил Яндашевский умер от чахотки летом 1845 года в возрасте 53 лет. Погребен в ограде Троицкой церкви, - скромно, буднично. Заупокойную службу правил духовник села Багачево Василий Владимирский с местными причетниками. Да прихожане теснились у изгороди, скорбя и утирая слезы по доброму и угасшему отцу Михаилу [там же, ф. 6, оп. 114, д. 44, л. 1].

Вскоре пожаловал Матвей Никифоров (1806 – 1863). Известная личность в епархии. Образованный богослов, он выделялся в среде духовенства Присвияжья служебным рвением, взвешенностью ума. Носил сан благочинного, полученного еще в 1838 году в бытность священником села Куланга. Никифоров возглавлял Первое Свияжское благочиние, объединявшее более 20 церквей. Сын священника. Закончил Казанскую духовную семинарию по I разряду. Посвящен в сан в 1828 году. С первых дней духовной карьеры о. Матвей активно занялся миссионерской деятельностью, обращением в православие магометан и язычников. Уже через год произведен в депутаты Свияжского духовного правления. За успешную миссионерскую деятельность в 1834 году награжден набедренником. В 1846 году пожалован бархатной фиолетовой скуфьей, в 1857 – камилавкой, в 1861 – наперстным крестом на Владимирской ленте [Там же, ф.6, оп. 114, д. 44, л. 1].

В Троицкой церкви подтянул порядки, ослабленные при о. Михаиле. Пребывание Никифорова в Вязовых совпадает с подготовкой и проведением крестьянской реформы 1861 года в России. Разговоры о просвещении мужика становились все более настойчивыми, почва готовилась и в приходе. Отец Матвей был сторонником приобщения крестьян грамоте, несомненно, что его желание передалось на близких и преемников. Благочинный вырастил двух дочерей и сына, дал образование. Сын Иван отошел от родительских традиций, не продолжил наследственную профессию, - он избрал миссию ветеринарного врача. Старшая дочь Елизавета вышла замуж за светского чиновника. Надо заметить, что в середине XIX столетия явственнее обозначается нарушение сословных традиций. В более ранние времена такое наблюдалось крайне редко. В вязовской истории особое место принадлежит младшей дочери Апфии, но поведаем о ней несколько ниже.

В год приезда Никифорова церковь отнесли к 5 классу и сократили штат. Положили жалование: священнику 120 рублей серебром в год, дьячку – 36, пономарю – 30, просвирне – 16. Подтверждена собственность на 33 десятины пахотной и сенокосной земли. Пахотную отдавали в аренду крестьянам, за что получали с них по четверику ржи с ревизской души. Сено косили сами, так как почти все содержали домашний скот. Кроме того, получали от прихожан 50 рублей в год. Велись церковные и свечные сборы [ЦГА ТССР, ф. 4, оп. 97, д. 50 л. 5].

К концу служебной карьеры у о. Матвея обострился туберкулез легких и он почил 16 апреля 1863 года. Несмотря на широкую известность и почетные награды похороны последовали скромные, не отличимые от Яндашевского. Исповедовал духовник села Ширдан Василий Вишневецкий (тот же, что причащал и о. Михаила), совершал обряд погребения на церковном погосте священник села Исаково Александр Анфионов с теми же местными причетниками.

КРОКОВСКИЙ ГУРИЙ ИВАНОВИЧ (1842 – 1911). Этот деятель занимает среди служителей Вязовской Троицы самое заслуженное, почетное место за всю ее многовековую историю. То, что он сделал для просвещения крестьян, стоит не только признательности, похвалы, но и занесения в Почетную главу выдающихся людей Присвияжья второй половины XIX столетия. Жаль, что такой реликвии нет, а имя Гурия Ивановича до сих пор известно лишь архиву истории. Свидетелей подвижнических начал его давно уже нет, рассказать некому, так что доверимся полностью документам.

Кроковский не всегда был последователен, уравновешен, крутого нрава, вспыльчив, но за минусами характера проглядывалось доброе сердце, уважение к труженику-земледельцу. Строгость его, сила воли, физическая внушительность не отпугивали, а вызывали почтение. Гурий Иванович на протяжении десятилетий пользовался неподдельным уважением и авторитетом среди народа, уездных светских и духовных властей. Выходец из семьи дьякона Казанской Покровской церкви, Кроковский в 1862 году окончил с отличием Казанскую духовную семинарию и направлен в Вязовые в качестве студента-практиканта. Исполнял обязанности дьякона. Здесь подружились с юной Апфией. Бракосочетание пока откладывалось из-за болезни родителя невесты. Весной о. Матвея не стало. Через три месяца Апфия и Гурий обвенчались (обряд совершал брат жениха Андрей – священник Чебоксарского Введенского собора). Летом того же 1863 года Кроковский рукоположен в священники Троицкой церкви.

Апфия не имела официального образования, постигла грамоту в семье, но слабообразованной ее назвать было нельзя. Судя по прошествии лет, по уму, образованности и порядочности детей, матушка была уравновешенной доброй наставницей, кроткой супругой, помощницей в делах и прогрессивных начинаниях мужа. Она пережила супруга и умерла где-то в годы военных бурь и смутных потрясений.

При широте познаний, кстати он свободно владел и татарским языком, деловых качествах, Кроковский вскоре завоевал прочные позиции в среде свияжского духовенства. Многие годы был гласным депутатом уездного земства. Прилагал там много усилий в становлении народного просвещения в Присвияжье, налаживании здравоохранения, открытии бесплатных школ. Не так мало ему удалось проделать в этом направлении в Вязовском приходе. В своей квартире на свои средства он в 1868 году открыл школу грамоты, где обучалось 12 – 20 крестьянских мальчиков. Был там сам единственным учителем и законоучителем [Материалы истории нар. Образования, К., 1887, с. 17 - 20].

Бескорыстное подвижничество дало результаты, обратило внимание общественности. В 1874 году школу взяло на содержание уездное земство, преобразовав ее в училище с трехгодичным сроком обучения. Прислало первую светскую учительницу – казанскую курсистку Михайлову-Кроткову. В том достопамятном году – не без учета просвещенческих нужд – прихожане купили для церкви жилой дом, куда переселился о. Гурий с семьей. Лучшую комнату – гостиную – он уступил под занятия. Училище продолжало пребывать у священника до 1880 года, когда сняли в наем другое помещение. Да и позднее возвращались в гостеприимную квартиру. Количество учащихся увеличилось до 80 человек, третью часть составляли девочки. Отец Гурий продолжал преподавать Закон Божий. А в случае отлучки учителя – и светские предметы. Усилиями прогрессивного учителя М.А. Чумарикова и Г.И. Кроковского училище превратилось в образцовое в Присвияжье, в рассадник грамотности и культуры. В 1896 году сельское общество срубило вместительное по тем временам здание, школа задышала полной грудью. Прибавился помощник учителя, завели библиотеку [Отчеты Свияж. у. зем. собраний 80 – 90-х гг., Казань, с. разные].

В 1884 году о. Гурий открывает церковно-приходскую школу грамоты с двухлетним обучением в деревне Улитино, а в 1889 – в Кочемирово [Там же].

Его детища: Вязовское земское училище – выросло в современную среднюю школу, Кочемировская церковно-приходская школа грамоты – в восьмилетнюю. Осенью 1989 года в кочемировской школе широко отмечался столетний юбилей, где впервые за всю историю с благодарностью произносилось имя священника-просветителя. Не ограничиваясь земским училищем, о. Гурий в 1891 году открыл рядом еще одну школу – Нижневязовскую церковно-приходскую, где преподавала его дочь Анна. К сожалению, из-за малокомплектности школу через четыре года пришлось закрыть. Несправедливо умолчать и о самом первом учебном заведении Кабачищ-Зеленодольска – церковно-приходской школе грамотности, основанной о. Гурием Кроковским в 1885 году. Правда, школа действовала всего три года. Там числилось всего 11 мальчиков. Закрылась не только по малокомплектности, но и за отсутствием учителя, выбывшего в другое селение. Третья причина угасания школы – приближение выхода Кабачищ из Вязовского прихода [Известия по Казанской епархии за 1888 г., К., 1888, с. 122].

Кроме депутатства в земстве Кроковский ряд лет состоял депутатом Епархиального и Казанского окружного съездов духовенства. Был помощником благочинного 2 округа Свияжского уезда. В 1880 году награжден бархатной фиолетовой скуфьей. Сочинил и произнес шесть проповедей. Имел сына и пять дочерей. Сын Алексей учился в Первой казанской гимназии и вышел чиновником на гражданскую службу. Дочери Любовь и Анна стали народными учительницами.

В 1891 году началось строительство железной дороги от Рязани до Казани. 22 декабря 1893 года с только что отстроенной станции Свияжск отошел в Москву первый пассажирский поезд. Отец Гурий со своими помощниками освящал первую ласточку, кропил святой водой вагоны и строения.

Шумные Вязовые достигли неслыханной популярности. Церковнослужители не жаловались на скудность содержания, недостаток внимания прихожан. Однако в 1897 году маститый служитель покинул приход, где прошли лучшие годы беспокойной жизни. Дети выросли и выпорхнули из родительского гнезда. Уставший от мирской суеты попросился в тихий приход. Отец Гурий с верной спутницей матушкой Апфией скромно отбыли в прикамское село Полянки Чистопольского уезда на праздное место приходского священника. Там он, ничем не возвышаясь, служил до 1906 года, вышел на пенсию, а в 1911 – его не стало. Хоронили с большими почестями в ограде Богоявленской церкви, в присутствии многочисленного сановного духовенства.

 

 

ДВАДЦАТЫЙ ВЕК

 

В феврале 1897 года в Вязовых появился новый духовник – Александр Вишневецкий (1851 – 1909). Сын священника из с. Парат Казанского уезда. Крупный, тучноватый с окладистой черной бородой о. Александр вызывал робость у учащихся земского училища. Похоже, он не придерживался взглядов Кроковского на народное просвещение, лишь исправно выполнял отведенную ему роль законоучителя в школах прихода. Рано овдовел. Обремененный большой семьей, немало перенес материальных и нравственных невзгод. В Вязовые прибыл уже на склоне лет, но еще имея при себе трех несовершеннолетних дочерей. Окончив Казанскую духовную семинарию в 1872 году, имея приятный звучный бас, он Архиепископом Антонием был определен дьяконом Казанского Кафедрального собора, где прослужил 8 лет. Приняв сан священника, отбыл в Ново-Шешминск Чистопольского уезда, откуда и переведен в Вязовые. Награжден фиолетовой скуфьей и камилавкой. Сочинил и произнес восемь проповедей, даже больше чем Кроковский, но они не оставили после себя следа. Тихий и скромный старший помощник благочинного страдал слабостью сердца и легких, часто гостил у старшей дочери Марии в Свияжске, бывшей замужем за священником девичьего монастыря Красновидовым М.Ф. Александр Павлович скончался в свияжской больнице от воспаления мозга 4 января 1909 года, похоронен на кладбище Успенского монастыря. Церемония похорон была пышной: отпевали в соборном храме, служил епископ Иннокентий. Благочинный П. Давыдов произнес речь, тоже самое сделал старый друг покойного протоиерей Рождественского собора Ф. Романовский. Лития состоялась около дома зятя покойного, женского монастыря, тюремной церкви. У врат мужского монастыря встретил хор монастырских певчих с исполнением «Вечной памяти», 14 пастырей погребали усопшего [Известия по Казанской епархии, №1, 1909, с. 372].

5 мая того же года заменил в Троице отца сын Николай Вишневецкий. Он священствовал до этого в с. Воробьевке, а еще ранее учительствовал в Теньковской второклассной церковно-приходской школе. Был ему при вступлении в вязовскую должность всего 31 года. Окончил семинарию в 1901 году, посвящен в сан в селе Ромодан Спасского уезда. Несмотря на молодость, успел получить награду – набедренник. Причина перемещения в учителя осталась неясной. Причина перемещения в учителя осталась неясной. В период пребывания в Вязовых в роли законоучителя, 10 ноября 1910 года удавился прямо в школе учитель земского училища Н. Жилов, происшествие получило огласку в губернской прессе, поползли кривотолки неблагоприятные для о. Николая, намекающие на ссору между ним и Жиловым. Умер Николай Александрович неожиданно в расцвете молодости 12 сентября 1912 года [Там же, № 37, с. 1085].

В 1912 году вернулся на родину Николай Иасонович Соколов. Только в ином качестве – священника. Здесь он родился в семье дьячка в 1874 году, омовение в купели совершено руками отца Гурия. Династия Соколовых в Вязовых основана дедом Александром Михайловичем. Александр Соколов выходец из семьи дьячка, грамоту постигал в высшем отделении Казанского уездного духовного училища. В 1830(?) году исключен оттуда за какие-то проделки и определен дьячком в село Ильинское того же уезда. В 1834 году перевелся в Вязовые. Здесь женился на дочери дьякона Павла Абрамова – Александре. Пользовался полным доверием о. Михаила Яндашевского, порой злоупотреблял им. Служил дьячком в Троицком храме до 1869 года, передал должность сыну Иасону. Вероятно продолжал бы труды, да ослаб здоровьем. Умер в конце 70-х годов. Шустрый и находчивый дьячок оставил после себя не только многодетное семейство, но и набор острых побасенок. Штрафовался за нерадение к службе, задержку ревизских сказок, беспорядок в храме и другие упущения. В 1840 году тайно повенчал казанского купца Егора Королева – раскольника с православной девицей, факт был обнаружен только через 11 лет – виновный оштрафован на рубль и предупрежден. С появлением строгого о. Матвея Никифорова угомонился [ЦГА ТССР, ф. 3, оп. 1, д. 217, лл. 80 – 83; Там же, ф. 4, оп. 97, д. 50, л. 1].

Отец Николая Иасон способностями не отличался. Был послушником Раифского монастыря, затем определен на отцовское место. Отстранялся, снова возвращен. Умер под Новый 1890(?) год от ракового заболевания лица.

Николай Соколов после окончания Казанской духовной семинарии в 1898 году возведен в сан священника села Секинесь Мамадышского уезда. Служил здесь исправно до перемещения в Вязовые. Старожилами характеризуется как воспитанный образованный человек, не чуравшийся крестьянского общения в обыденной жизни. Многодетный. Состоял законоучителем Вязовского училища, Большеютровской, Кочемировской, Улитинской начальных школ. Был епархиальным следователем. Скончался в пору активной деятельности 13 февраля 1920(?) года от тифа. Погребен в ограде Троицкой церкви при широком богослужении, в котором участвовали свияжский протоиерей М. Красновидов, села Зеленый Дол (Гари) протоиерей П. Мансуровский, священники сел: Тихого Плеса – К. Катешов, Исаково – И. Соколов, Ширдан – В. Арский; Макарьевской пустыни – иеромонах Иннокентий, дьякон Вязовых К. Дьяков, псаломщик Н. Охотин, псаломщик с. Исаково А. Любимов [ЗАГС ТССР, метрика с. Вязовых, 1920 г.].

В дни болезни о. Николая и после его кончины службу вел иеромонах Иннокентий.

Вскоре прибыл из Исакова брат усопшего – Иван Соколов. Отец Иван родился в 1880 году, посвящен в сан в 1901-м. До Исакова служил в селе Шуматово Ядринского уезда. По оценкам современников, И.И. Соколов по гибкости ума, широте познаний, умению ориентироваться в политической обстановке обогнал старшего брата. Исполнять роль духовника в Вязовых ему довелось в бурные советские 20-е годы. В ту пору шла острая борьба двух идеологий – идеалистической и материалистической. Служителям церкви выпало противостоять натиску ученых- материалистов, а для этого требовались глубокие знания.

Осенью 1926 года проездом в Казань сделал короткую остановку на ст. Свияжск известный русский историк, позднее академик – профессор Петроградского университета В.В. Струве. В поездках по стране он выступал с циклом лекций по атеизму. Местные активисты обратились к нему с просьбой провести диспут с местным священником на тему: «Есть ли Бог?». Струве согласился, ответил согласием и о. Иван. Потребовалась Библия. Она нашлась у бывшего владельца сенопрессовальни Милешкина. Струве заглянул в книгу, сделал закладку в нужных главах и отбыл в Казань. Диспут он назначил через несколько дней, на обратном пути. Сенопрессовальщик поспешил с Библией к о. Ивану. В назначенный день встреча состоялась. Станционный клуб был переполнен, желающих послушать «Великий спор» навалилось сверх всякого ожидания. Словесная баталия длилась несколько часов, аргументы сторон достигли накала. Мнение зала раскололось. Обе стороны, уставшие, возбужденные разошлись восвояси. Но, как утверждали очевидцы, сторонников Соколова оказалось больше. Смелость провинциального священника вступить в полемику с величиной науки подняла его престиж до высокой отметки. Тем большую сенсацию произвела новость, что Иван Иасонович Соколов оставляет занятие церковнослужителя. Произошло это через два года. Трудно сказать, что побудило его пойти на отчаянный шаг, но скорее всего толкнули начавшиеся преследования духовенства.

В роду Соколовых был и третий священник – брат Николая и Ивана – Пантелеймон, служивший в с. Фролов Ясак Тетюшского уезда, а затем – Петсрецах. Из вязовской династии вышли старатели и других профессий. В частности, всю жизнь учительствовала в средней школе станции Свияжск Нечаева Антонина Николаевна. В 30-х годах многолюдная семья труженика, притесняемая и гонимая, рассеялась по белу свету.

Трудная доля досталась последним священникам. Соколова И.И. сменил В.Д. Балмасов, продержавшийся в Троице около двух лет. На династии Балмасовых тоже стоит задержаться. Братья Максим и Василий – продолжатели семейных традиций, оба окончили духовную семинарию. Отец их, Дмитрий Ильич начал псаломщиком в 1887 году в с. Егорьево Лаишевского уезда. Там же возведен в дьяконы. Старший сын Максим начал тоже с псаломщика. В 1904 году посвящен в сан священника Чебоксарской Крестовоздвиженской церкви. Вскоре за способности и усердие перемещен в Свияжский девичий монастырь, где и служил многие годы. Вел недолго службу и в Вязовых после своего брата Василия, к тому привели обстоятельства после закрытия монастыря. В поселке широко известен сын – Балмасов Евгений Максимович (1909 – 1985), учитель математики средней железнодорожной школы.

Много перебывало в Троице дьяконов, дьячков, пономарей. Слишком много потребовалось бы места для каждого на страницах повествования, целесообразней их отдельным перечнем вынести в конец исследования. Но о последних сказать все же надобно – это страдальцы эпохи произвола.

В январе 1887 года в Вязовые по прошению прибыл из Козмодемьянского уезда дьякон Иван Германович Шумилов. Обладал приятным голосом, владел чувашским языком. В истории Троицы не было специальных регентов, из-за скромности средств хорами руководили дьяконы или