72\73
Срок и место исполнения
Под сроком исполнения понимается момент или период времени, когда или соответственно в течение которого должнику надлежит совершить действия, составляющие содержание его обязанности, а кредитору - принять исполнение.
Различают обязательства с определенным и неопределенным сроком исполнения.
Срок является определенным, если день исполнения или период времени, в течение которого обязательство должно быть исполнено, установлен законодательством (например, обязанность банка вычислять поступившие на счет клиента денежные средства не позднее следующего дня за днем поступления в банк платежного документа), договором либо с очевидностью следует из существа обязательств (например, передача имущества немедленно вслед за совершением покупате- лем действий, необходимых для получения товара, при продаже с использованием автоматов).
Обязательства, срок исполнения которых не установлен применительно к изложенным выше правилам и не может быть определен, исходя из их содержания, а также те, срок исполнения которых определен лишь моментом востребования, являются обязательствами с неопределенным сроком исполнения. Их не следует смешивать с длящимися, исполнение которых не ограничено каким-либо сроком, например, из договоров постоянной ренты, банковского вклада "до востребования" и других. В обязательствах с неопределенным сроком не установлен момент, когда должник предоставляет исполнение. В бессрочных договорах не определен лишь конечный момент их действия, а сроки исполнения конкретных обязанностей так же, как и в любых других договорах, могут быть как определенными, так и неопределенными.
Обязательство с определенным сроком исполняется в указанный в нем момент либо в любой день в течение установленного срока. Так, если договором определена помесячная поставка сырья, то исполнение, произведенное поставщиком в пределах соответствующего месяца, признается надлежащим. Определение момента исполнения обязательства с неопределенным сроком зависит от того, следует или нет из закона, договора или существа обязательства правило о производстве исполнения по требованию кредитора, либо из содержания Обязательства вообще невозможно установить срок его исполнения. В последнем случае обязательство должно быть исполнено в разумный срок (п. 2 ст. 314 ГК РФ). Так, если субъект обязался вспахать земельный участок, то при определении разумности срока исполнения следует исходить из площади участка и используемых технических средств. Если же в разумный срок обязательство не исполнено, то должник во всяком случае обязан исполнить его в семидневный срок с момента предъявления кредитором соответствующего требования.
Когда срок определен моментом востребования, то обязанность немедленного исполнения может поставить и должника, и кредитора в затруднительное положение, поскольку одному из них необходимо время для подготовки исполнения, а другому - для его принятия. Поэтому абз. 2 п. 2 ст. 314 ГК РФ предоставляет льготный семидневный срок после получения требования кредитора, в течение которого обязательство должно быть исполнено.
Иной срок исполнения (в том числе и обязанность немедленного исполнения) может следовать из законодательства, договора, обычаев делового оборота или существа обязательства. Например, в отношениях по имущественному найму (аренде) этот срок составляет три месяца при аренде недвижимости и один месяц - при аренде иного имущества.
Обязанность немедленного исполнения установлена законом для банка, который обязан выдать вклад по первому требованию вкладчика-гражданина (п. 2 ст. 837 ГК РФ). Из существа обязательств, устанавливающих приоритетное обеспечение интересов кредитора, следует обязанность немедленного возврата имущества, сданного в гардероб, камеру хранения и т. д.
Право должника на досрочное исполнение в конечном счете зависит от того, способно или нет удовлетворить кредитор-. ский интерес такое исполнение. Так, досрочный возврат долга в беспроцентном договоре займа обеспечивает интересы кредитора даже в большей степени, нежели ее возврат в предусмотренный срок. Напротив, досрочный возврат долга в возмез-дном договоре займа частично лишил бы кредитора права на получение процентов, а потому, в соответствии с п. 2 ст. 810 ГК РФ, он возможен только с согласия заимодавца (кредитора). Ненадлежащим, например, будет исполнение обязательства по доставке подарка к юбилею до указанного в договоре срока.
И все же обычно досрочное исполнение обязательств соответствует интересам кредитора. Именно поэтому ст. 315 ГК РФ в виде общего правила устанавливает право должника на досрочное исполнение, если только иное не определено законом, иными правовыми актами, договором либо не вытекает из обычаев делового оборота или существа обязательства.
В отношениях между предпринимателями применяется прямо противоположное правило. Досрочное исполнение этих обязательств может повлечь негативные последствия для кредитора, вынужденного, в частности, выплачивать налог на иму- щество, нести дополнительные расходы по его хранению и т. п. Поэтому право должника исполнить обязательство до установленного срока здесь возникает лишь при условии, что оно прямо предусмотрено договором, законом, обычаями делового оборота или следует из существа обязательства.
Место исполнения дает возможность распределить расходы по исполнению и установить его своевременность (несвоевременность).
Место исполнения может указываться в договоре, устанавливаться законом (место исполнения обязательства по перевозке груза - пункт назначения -п. 1 ст. 785 ГК РФ), обычаями делового оборота, а в некоторых случаях вствовать из существа обязательства (например, исполнение обязанности по ремонту квартиры). Если же ни одним из указанных способов место исполнения установить невозможно, применяются правила ст. 316 ГК РФ.
В виде общего правила названная статья устанавливает, что обязательство должно исполняться в месте жительства (месте нахождения) должника. Исключения из приведенного правила составляют:
а) обязательства по передаче недвижимости, исполняемые в месте ее нахождения;
б) обязательства по передаче имущества, предусматрива- ющие его перевозку, считаются исполненными в момент сдачи груза первому перевозчику;
в) место исполнения денежных обязательств - это место жительства (место нахождения кредитора в момент возникно- вения обязательства) либо при наличии указанных в законе условий (ст. 327 ГК РФ), - депозит нотариуса или суда;
г) местом исполнения обязательства предпринимателя по передаче товара без обязанности его доставки является место изготовления или хранения товара при условии, что оно было известно кредитору в момент возникновения обязательства. Сторона несет дополнительные расходы, связанные с переменой места исполнения, если указанное изменение вызвано обстоятельствами, за которые она отвечает. На нее возлагается и обязанность известить контрагента о перемене места исполнения.
Перевод долга - замена должника в долговом обязательстве, которая происходит по соглашению между должником и третьим лицом При этом лицо, на которое переводится долг, принимает на себя обязательства первоначального должника.
В Гражданском праве (том1 п.5) говорится:
Перевод долга на другое лицо (делегация) в современной договорной практике встречается редко. Появление в обязательстве нового должника часто повышает риск неисполнения, что нежелательно для кредитора. Поэтому делегация имеет место преимущественно при универсальном правопреемстве и реорганизации юридических лиц, которые происходят независимо от намерений участников таких отношений.
Сингулярный перевод долга регламентирован в ГК кратко: всего две статьи (ст. 391, 392). К отношениям сторон должны применяться поэтому общие положения обязательственного права, изложенные в других разделах ГК, и нормы ГК об отдельных обязательствах, если они не противоречат сущности института перевода долга.
Для проведения делегации необходимо получить согласие кредитора, ибо ему важна фигура лица, от которого он ожидает надлежащего исполнения обязательства. Договор о делегации должен быть заключен в той же форме, в какой была совершена сделка, являющаяся основанием передаваемого долга; как правило, это письменная форма.
Передаваться новому должнику могут не только денежные, но и иного рода обязательства: о выполнении работы, оказании услуги и т.п. Однако при этом необходимо учитывать наличие у нового должника хозяйственных и юридических возможностей для исполнения таких обязательств, прежде всего, государственной лицензии на соответствующую хозяйственную деятельность.
Как и уступка требования, перевод долга представляет собой абстрактную сделку, но в ней участвуют три лица: первоначальный должник, новый должник и кредитор, дающий согласие на такую сделку. Согласие кредитора может быть выражено как в тексте договора о делегации, так и в виде отдельного заявления, которое будет составной частью состоявшегося перевода долга.
Нормы ГК не содержат указаний об объеме передаваемых при делегации обязательств. Имеются решения арбитражных судов, которые исходят из того, что долг передается полностью; частичный его перевод, считают они, по смыслу ст. 391 ГК невозможен. Однако общая редакция этой статьи оснований для такого ограничительного вывода не дает. Частичный перевод долга может облегчать взаимные расчеты сторон, и в условиях свободы договора исключать его не следует.
Поскольку в договоре о переводе долга не предусмотрено иное, новый должник отвечает за исполнение принятого им обязательства в том же объеме, что и первоначальный, включая уплату неустойки.
Однако по общему правилу залог (ст. 356 ГК), поручительство (п. 2 ст. 367 ГК) и гарантия (ст. 372 ГК) в отношении нового должника не сохраняются. Эти обеспечительные обязательства даны определенному должнику, и на его изменение должно быть получено согласие лиц, выдавших такие обязательства.
Для случаев, когда перевод долга является следствием продажи или аренды предприятия, в ГК предусмотрен ряд правил, защищающих интересы кредитора. Он должен быть письменно уведомлен о предстоящей продаже для дачи согласия о переводе долга и может потребовать прекращения соответствующего обязательства либо его досрочного исполнения с возмещением продавцом предприятия причиненных этим убытков (ст. 562 ГК). Аналогичные правила действуют при передаче предприятия в аренду (ст. 657 ГК).
Новый должник вправе противопоставлять требованиям кредитора все возражения, основанные на отношениях между кредитором и первоначальным должником. Он может также выдвигать возражения, вытекающие из его правоотношений с кредитором, в частности требовать проведения зачета встречных требований при наличии для этого предусмотренных законом условий.
Переход прав кредитора к другому лицу
Статья 382. Основания и порядок перехода прав кредитора к другому лицу
1. Абзац 1 п. 1 ст. 382 ГК предусматривает основные правила и требования к передаче кредитором своих прав другому лицу. В статье установлены два основания перехода прав кредитора: сделка и закон. При уступке требования по сделке первоначальный кредитор заключает договор с лицом, которому он уступает свое требование и которое становится новым кредитором в уже существующем обязательстве. Это право кредитора ограничено определенными условиями, поименованными в абз. 2 п. 1 данной статьи, а также в ст. 383, 388 ГК. Условия перехода прав кредитора к другому лицу на основании закона указаны в ст. 387 ГК.
Наряду с термином "уступка требования" в законодательстве и доктрине используется термин "цессия" (от лат. "cessio"), заимствованный из римского права (например, в ст. 146 ГК "Передача прав по ценной бумаге"). В этом случае первоначальный кредитор именуется цедентом, а новый - цессионарием.
Ныне в связи с развитием рынка ценных бумаг особое значение приобретает уступка требований по ценной бумаге. В Комментариях к ГК РСФСР, изданных в 1970 г. и 1982 г., отражены различные оценки юридической природы такого вида уступки требований. В первом из них передача требований путем индоссамента на ордерной ценной бумаге вообще не рассматривается как уступка требований (см. Комментарий к ГК РСФСР к ст. 216). Второй комментарий квалифицирует передачу прав по векселю и чеку на основе передаточных надписей как особую разновидность уступки требования (см. Комментарий к ГК РСФСР к ст. 211).
Вопрос соотношения цессии и передачи требований путем индоссамента - сложный и важный с практической точки зрения, так как различная квалификация приводит к неодинаковым правовым последствиям. Их основное различие заключается в том, что индоссант, в отличие от цедента, "несет ответственность не только за существование права, но и за его осуществление" (п. 3 ст. 146 ГК), т.е. отвечает за исполнение должником своего обязательства. На наш взгляд, это обстоятельство вносит особый элемент во взаимоотношения индоссанта, индоссата и должника, который позволяет отграничить передачу прав путем индоссамента от гражданско-правовой цессии.
Таким образом, передача прав по ордерной ценной бумаге не тождественна уступке требования (см. коммент. к п. 3 ст. 389). Что касается именных ценных бумаг, то их передача определена законодательством как цессия (п. 2 ст. 146 ГК) и полностью подпадает под регулирование гл. 24.
В отношении передачи прав по ценной бумаге на предъявителя необходимо отметить, что, хотя закон не дает правовой квалификации такой передачи (п. 1 ст. 146 ГК), представляется, что к ней применимы положения гл. 24 ГК.
Примером уступки требования по закону могут служить положения транспортных уставов и кодексов о передаче права предъявления претензии, а также иска перевозчику грузоотправителем и грузополучателем друг другу или иным лицам, указанным в законе, или путем оформления договора поручения или доверенности. Такая передача, например, оформляется переуступочной надписью на транспортном документе (ст. 404 КТМ).
При регрессных требованиях уступка требования не допускается. Это означает, что кредитор по регрессному обязательству (возникающему, например, при множественности должников в обязательстве и исполнении одним из них этого обязательства - п. 2 ст. 325 ГК - или при исполнении обязательства третьим лицом - п. 1 ст. 313 ГК) не вправе передавать свои права другому лицу.
В последнее время достаточно активно обсуждается вопрос о возможности передачи прав, вытекающих из арбитражного соглашения, одновременно с передачей иных прав по договору или без таковой. Эта проблема одинаково важна и для теоретиков, и для практиков.
В Комментарии к ГК *(221) при анализе ст. 384 подчеркнуто, что этот вопрос остается не до конца выясненным. С.Н. Лебедев, анализируя решение от 09.07.1984 ВТАК по спору В/О "Союзнефтеэкспорт" и бермудской фирмы "Джок Ойл", в частности вопрос о состоявшейся или несостоявшейся уступке объединением "Союзнефтеэкспорт" своих прав требования по контракту, приводит следующую цитату из решения: "...арбитражное соглашение вообще не может быть предметом цессии. Будучи автономным процессуальным договором, он требует самостоятельного согласия цессионария на подчинение той юрисдикции, которая была избрана сторонами в договоре..." *(222). Утверждение, высказанное в арбитражном решении, оценивается С.Н. Лебедевым как "неоднозначное". Такой подход, по его мнению, давал бы возможность кредитору отступать от условий арбитражного соглашения при передаче прав требований по договору третьему лицу и передаче споров в государственные суды, исключение чего и является основной целью заключения арбитражного соглашения.
Такая аргументация представляется, с одной стороны, вполне обоснованной, однако, с другой стороны, эта позиция входит в определенное противоречие с признанной практикой, доктриной и законодательством концепцией автономности арбитражного соглашения. Эта концепция неминуемо приводит к выводу о том, что арбитражное соглашение, будучи автономным условием договора, не следует судьбе договора, в который оно включено.
Проблема цессии арбитражного соглашения рассматривалась в недавнем деле в ВАС РФ (постановление от 17.06.1997 N 1533/97 *(223)). Бельгийская фирма заключила с российской фирмой договор уступки права иска, требования и долга, по которому первая передала второй право требования с волгоградского общества возврата ссуды, предоставленной ему бельгийской фирмой. Во исполнение условий договора цессии цессионарий предъявил иск к волгоградскому обществу в Арбитражный суд Волгоградской области. Иск был оставлен без рассмотрения в силу п. 2 ст. 87 АПК. В апелляционной инстанции решение оставлено без изменения. Рассматривая протест, Президиум ВАС РФ при оценке вопроса цессии права иска, требования и долга, установил, что предъявление иска в защиту нарушенных прав представляет собой одну из составных частей содержания права требования, перешедшего к новому кредитору и что к новому кредитору переходит условие об избрании определенного арбитража для разрешения возможных споров между участниками договора. Поскольку в договор между бельгийской фирмой и волгоградским обществом о предоставлении последнему ссуды было включено арбитражное соглашение о рассмотрении возможных споров в Арбитражном Институте при Торговой палате г. Стокгольма в соответствии с регламентом этого Института, то, по мнению арбитража, новый кредитор также связан условиями этого арбитражного соглашения и не может передавать спор на рассмотрение государственных судов.
Приведенное решение свидетельствует об изменении российской правоприменительной практики в отношении возможности цессии арбитражного соглашения, хотя с теоретической точки зрения, многие вопросы остаются нерешенными. Если исходить из того, что одним из основных требований, предъявляемых к арбитражному соглашению, является согласие сторон на передачу возникшего или могущего возникнуть между ними спора (ст. 7 Закона о международном коммерческом арбитраже), то при цессии это требование не выполняется.
2. Пункт 2 ст. 382 ГК - одна из новелл, четко формулирующая положение о том, что при уступке требования не требуется согласия должника. И практика, и доктрина *(224) уже давно вывели эту формулу путем толкования статей, регулировавших уступку требований в ГК РСФСР.
Закон также устанавливает, что стороны в своем соглашении могут сделать согласие должника необходимым условием цессии (п. 2 ст. 382 ГК).
3. Часть 3 ст. 382 ГК почти дословно повторяет ст. 213 ГК РСФСР. В старой формулировке не уточнялось, кто должен уведомить должника о состоявшейся уступке - цедент или цессионарий. Часть 3 ст. 382 ГК тоже не содержит прямого ответа на этот вопрос, но включенная в нее новелла о том, что новый кредитор несет риск неблагоприятных последствий в случае неуведомления должника, дает основание считать, что именно он, являясь заинтересованным лицом, должен уведомить должника. Ясность в этом вопросе важна как для сторон цессии, так и для должника. Если цедент будет полагать, что уведомить должника должен цессионарий, а последний будет считать, что это - обязанность цедента, может случиться, что должник так и не узнает о цессии и исполнит свои обязательства первоначальному кредитору. Это потребует дополнительных действий от участников цессии по возможному возмещению возникших в связи с этим расходов. Поэтому наиболее целесообразным было бы четкое урегулирование таких отношений в самом договоре об уступке требования.
Исполнение обязательства должником первоначальному кредитору до получения уведомления считается надлежащим исполнением и прекращает обязательство.
В двусторонних договорах, где каждая сторона является одновременно кредитором по одному обязательству и должником по другому, уступка требования неминуемо связана с одновременным переводом долга (ст. 391 ГК).
Статья 383. Права, которые не могут переходить к другим лицам
В ст. 383 ГК устанавливаются случаи запрета уступки требования - когда само требование неразрывно связано с личностью кредитора. К этой же группе требований следует отнести требования, связанные с личными неимущественными правами авторов произведений литературы, науки и искусства.
Очевидно, что стороны договора могут исключить уступку требований, что нередко встречается в договорной практике.
В некоторых случаях закон устанавливает запрет передачи прав третьему лицу. Например, ст. 404 КТМ "Передача права на предъявление претензий и исков" устанавливает, что передача такого права другим организациям или гражданам не допускается за несколькими исключениями (см. коммент. к ст. 382).
Статья 384. Объем прав кредитора, переходящих к другому лицу
В ст. 384 ГК закрепляется основная идея передачи прав кредитора - к цессионарию переходит право в том объеме, состоянии и на тех условиях, в которых оно существовало у первоначального кредитора в момент передачи. Однако стороны могут внести изменения в это общее правило и договориться, например, о передаче не всего объема прав требований, а лишь его части.
Обеспечивающие исполнение обязательств права включают в себя неустойку, залог, удержание имущества должника, поручительство, банковскую гарантию, задаток и др. (гл. 23 ГК). В ст. 384 ГК также упомянуто право на неуплаченные проценты. Это положение отсутствовало в прежнем гражданском законодательстве, но практика уже давно выработала это правило.
При осуществлении уступки требования в рамках предпринимательской деятельности может встать вопрос, связанный со специальной правосубъектностью цедента. Если первоначальный кредитор осуществляет деятельность, требующую лицензирования, должен ли новый кредитор также обладать или получать лицензию на осуществление соответствующей деятельности. Существующая практика не дает однозначного ответа на этот вопрос, предлагая подчас прямо противоположные решения. В качестве иллюстрации можно привести следующие примеры. Иск заявлен о взыскании долга по договору банковского вклада в иностранной валюте. Право на получение долга истец основывал на договоре цессии. Кассационная инстанция, рассматривавшая дело, отметила, что в соответствии с Законом о валютном регулировании уступка права по обязательству, подлежащему исполнению в иностранной валюте, относится к валютным операциям, связанным с движением капитала. В соответствии с действующими нормативными актами для заключения договора уступки права по договору банковского вклада в иностранной валюте резидентам необходимо получить разрешение (лицензию) ЦБР на проведение валютной операции, связанной с движением капитала. В данном случае истец не смог представить такого разрешения *(225).
При рассмотрении другого дела суд (кассационная инстанция) пришел к иному выводу. Договор уступки требования был заключен банком (цедентом) и ЗАО (цессионарием). Впоследствии оспаривалась действительность этого договора в силу отсутствия у ЗАО лицензии ЦБР на осуществление банковской деятельности. При рассмотрении спора различными судебными инстанциями отмечалось, что поскольку речь идет о перемене лиц в обязательстве, а не в договоре, то специальной правосубъектности для реализации переданного права требования не требуется *(226).
Такой вывод представляется весьма спорным, ибо на практике может привести к успешному обходу законодательства о лицензировании отдельных видов деятельности.
Статья 385. Доказательства прав нового кредитора
1. Текст п. 1 ст. 385 ГК является логическим продолжением содержания п. 3 ст. 382 ГК. Речь идет о том, что, помимо уведомления, должнику должны быть представлены доказательства того, что цессия состоялась. Как и в п. 3 ст. 382 ГК, законодатель прямо не указывает, чья это обязанность, что, видимо, предполагает, что стороны должны сделать это сами. Таким образом, цедент и цессионарий наряду с уведомлением должника (см. коммент. к п. 3 ст. 382) должны решить вопрос о предоставлении последнему доказательств уступки требования. Представляется логичным возложить оба обязательства (уведомление и представление доказательств) на одну сторону. В комментарии к п. 3 ст. 382 указано, что исходя из положений закона обязанность по уведомлению должника разумно и целесообразно возложить на цессионария (нового кредитора). Это дает основание предложить, чтобы обязанность по представлению должнику доказательств цессии также возлагалась на нового кредитора. Стороны цессии в некоторых случаях могут сталкиваться с необходимостью решать вопрос о распределении и возмещении убытков, возникших в связи с неисполнением должником обязательства из-за отсутствия доказательств цессии.
2. Первоначальный кредитор обязан передать новому все документы, обосновывающие право требования и обеспечивающие его реализацию. Отсутствие документов, необходимых для осуществления требования, сводит на нет смысл цессии.
Статья 386. Возражения должника против требования нового кредитора
Поскольку ст. 384 ГК устанавливает переход прав к цессионарию в том же объеме и на тех же условиях, которые существовали к моменту перехода, то это логически приводит к тому, что в соответствии со ст. 386 ГК должник сохраняет по отношению к новому кредитору все свои возражения, которые он имел к прежнему кредитору. Смена кредитора ни в коей мере не должна ухудшать или просто изменять его положение. Частным примером сохранения требований должника является зачет при уступке требований (ст. 412 ГК). В этом случае должник вправе произвести зачет своего требования к первоначальному кредитору против требования нового кредитора.
Статья 387. Переход прав кредитора к другому лицу на основании закона
1. В ст. 387 ГК приводятся отдельные случаи перехода прав кредитора на основании закона (п. 1 ст. 382 ГК).
Универсальное правопреемство имеет место, например, при наследовании, при реорганизации юридического лица.
2. В ч. 4 ст. 387 ГК определяются лица, к которым переходит право требования в результате исполнения обязательства: поручитель и залогодатель. Однако это не исчерпывающий перечень. Пункт 2 ст. 313 ГК "Исполнение обязательства третьим лицом" устанавливает, что права кредитора по обязательству переходят к третьему лицу, если это третье лицо удовлетворяет требования кредитора, и в этом случае применяются ст. 382-387 ГК.
3. Часть 5 ст. 387 ГК регулирует суброгацию, имеющую место при имущественном страховании: к страховщику, уплатившему страховое возмещение, переходит от страхователя в пределах этой суммы право требования к лицу, ответственному за ущерб (ст. 965 ГК). В Комментарии к ГК РСФСР, изданном в 1982 г., это право страховщика толковалось не как суброгация, а как право регресса. В ст. 387 ГК закон дает четкую квалификацию этих отношений как суброгации, а в п. 1 ст. 382 ГК прямо оговаривается, что правила об уступке требований не применяются к регрессным требованиям.
Термин "суброгация", пришедший из старого французского права, означает замену одного из участников обязательства без изменения самого обязательства. Как видим, это очень напоминает цессию, и, тем не менее, эти два понятия не тождественны.
Одно из основных отличий суброгации от цессии заключается в том, что при суброгации третье лицо исполняет обязательство (чаще всего в форме платежа), в силу чего "встает" на место первоначального кредитора; при цессии же смена кредиторов происходит без исполнения обязательства. Таким образом, при суброгации совершаются два действия: 1) платеж кредитору и 2) передача прав кредитора лицу, совершившему платеж; при цессии имеет место лишь второе действие. Помимо этого, между этими двумя понятиями могут существовать и иные отличия, однако в настоящее время российское законодательство не содержит подробного регулирования суброгации. Можно предположить, что с развитием рыночных отношений в России практика придет к более широкому использованию суброгации, что повлечет за собой необходимость ее детального правового регулирования.
4. Часть 6 ст. 387 ГК предусматривает, что могут быть и иные законные основания цессии. Примером этого может служить передача прав комиссионера комитенту по договору комиссионера с третьим лицом (ст. 993 ГК).
Статья 388. Условия уступки требования
1. Российское законодательство в некоторых случаях не допускает цессии, например, транспортными уставами и кодексами запрещена передача прав на предъявление претензий, за исключением указанных в них лиц. Статья 383 ГК (см. коммент. к ней) также устанавливает определенные ограничения цессии. Это означает, что любая договоренность сторон, противоречащая этим условиям, будет признана недействительной.
2. Пункт 2 ст. 388 ГК можно рассматривать как частный случай ст. 383 ГК, регулирующей запрещение цессии. Однако в данном случае возможность или невозможность цессии поставлена в зависимость от согласия должника. Если в ст. 383 ГК установлен запрет уступки требований, связанных с личностью кредитора, то в ст. 388 ГК вопрос о том, насколько тесно и неразрывно требование связано с личностью кредитора, отдан на усмотрение должника. Эта гибкая норма очень важна, поскольку никакое перечисление в законодательстве не сможет охватить весь круг ситуаций, возникающих в реальной жизни, но, с другой стороны, это положение может привести к определенным осложнениям для сторон, например когда кредитор решает передать свое право требования другому лицу.
По общему правилу (п. 2 ст. 382 ГК), согласия должника для этого не требуется. Однако должник может полагать, что личность кредитора имеет для него существенное значение и что необходимо его согласие для совершения цессии. Но эта проблема может возникнуть уже после передачи требования новому кредитору, и отстаивать свою позицию должнику, видимо, придется в суде. Во избежание этих осложнений, если должник полагает, что личность кредитора играет для него решающую роль, необходимо включить соответствующие положения в договор между должником и кредитором.
Статья 389. Форма уступки требования
1. В п. 1 и 2 ст. 389 ГК форма уступки требования поставлена в зависимость от формы сделки, на основе которой происходит цессия. Три возможные формы сделок, упомянутые в статье, обусловливают три формы уступки требования: простая письменная, нотариальная и требующая государственной регистрации. В некоторых случаях закон прямо оговаривает форму цессии, например в соответствии со ст. 404 КТМ уступка требования осуществляется с помощью передаточной надписи на транспортном документе.
2. Пункт 3 ст. 389 ГК фактически приравнивает цессию к передаче прав путем индоссамента на ордерной ценной бумаге. Анализ п. 3 ст. 146 ГК не позволяет, на наш взгляд, ставить знак равенства между индоссаментом и цессией. Включение такого положения в ст. 389 ГК может на практике привести к неоправданным осложнениям. Многие положения о цессии неприменимы к уступке требований по ордерной ценной бумаге в силу особой юридической природы последних. Многие правовые системы проводят четкое разграничение между цессией и индоссаментом. Представляется, что из-за отсутствия однозначного разграничения этих двух понятий в законодательстве такое разграничение будет осуществлено практикой.
