Понятие и виды недействительных сделок

1. Понятие недействительных сделок. Недействительными являются сделки, не создающие правового результата (прав и обязанностей), к которому стремились стороны. Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения (п. 1 ст. 167 ГК).
Недействительность сделок наступает по различным основаниям, установленным законом. Эти основания связаны с теми или иными нарушениями условий действительности сделок, а именно: законность содержания сделки, соответствие воли и волеизъявления, соблюдение требуемой по закону формы сделки, совершение сделки лицом, обладающим необходимой дееспособностью.
Основания недействительности должны иметь место одновременно с совершением сделки как юридического факта. Например, если на момент заключения договора купли-продажи дома его уже не существует, то исполнение договора (переход права собственности на дом от продавца к покупателю) является невозможным и договор будет недействительным как заключенный с каузой, которую невозможно осуществить (ст. 168, п. 1 ст. 235 ГК). Права и обязанности по такому договору не возникнут с самого начала. Если же дом сгорел уже после заключения договора, то договор будет действительным: права и обязанности возникнут в момент его заключения. Однако с момента гибели предмета договора соответствующие права и обязанности прекратятся в связи с невозможностью исполнения договора (ст. 416 ГК).
Как правило, при наличии оснований сделка признается недействительной целиком. Однако в случае, если недействительной является только часть сделки, это не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части (ст. 180 ГК).
2. Виды недействительных сделок. Закон различает две большие группы недействительных сделок: ничтожные и оспоримые.
Ничтожная сделка связана с наиболее существенными нарушениями условий ее действительности, и поэтому закон делает максимально простым и доступным признание ничтожных сделок недействительными. Ничтожная сделка считается недействительной с момента ее совершения независимо от признания ее таковой судом. Ничтожную сделку нельзя "реанимировать" и признать действительной, хотя в законе имеются некоторые исключения из этого правила (пп. 2 и 3 ст. 165, п. 2 ст. 171 ГК). О ничтожности сделки может заявить любое лицо, в том числе в судебном порядке путем предъявления иска о признании такой сделки недействительной*(152). Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Суд вправе применить такие последствия и по собственной инициативе.
Основания, по которым сделка является ничтожной, содержатся в ГК и в иных законах. Наиболее часто встречающимся основанием ничтожности является несоответствие сделки закону или иным правовым актам (ст. 168 ГК). При этом имеется в виду не только акт гражданского законодательства, но и любой другой закон, устанавливающий определенные обязательные правила или запреты (например, УК, КоАП). Сделка может не соответствовать закону по содержанию (например, договор о совершении заказного убийства; договор, который невозможно исполнить), по форме (несоблюдение обязательной нотариальной формы) и т.д. В ГК содержится общее правило о том, что любая сделка, не соответствующая закону или иным правовым актам, является ничтожной, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.
Другим основанием ничтожности сделки, прямо названным в ГК, является совершение сделки с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК). Такой целью может быть как юридическая цель сделки (кауза), входящая в ее содержание, так и фактическая цель (мотив) сделки (например, приобретение грузового автомобиля в собственность с целью доставки взрывчатки для совершения террористического акта). Противоречащими основам нравственности будут сделки о совершении за плату явно аморальных действий, например услуги сутенеров. Последствием таких сделок при наличии умысла у обеих сторон является недопущение реституции, а при наличии умысла у одной стороны - односторонняя реституция (см. § 5 настоящей главы).
Несколько оснований ничтожности сделки связаны с несоблюдением требований закона к субъективной стороне сделки - наличию воли, соответствующей волеизъявлению. Предполагается, что такая воля может быть лишь у полностью дееспособных граждан. Поэтому ничтожными признаются сделки, совершенные гражданином, признанным недееспособным (ст. 171 ГК), сделки, совершенные несовершеннолетними в возрасте до 14 лет (ст. 172 ГК)*(153). Такие сделки могут быть признаны судом действительными в случае, если они совершены к выгоде недееспособных или не полностью дееспособных лиц.
Несоответствие воли и волеизъявления является причиной ничтожности мнимых и притворных сделок (ст. 170 ГК). Мнимая сделка совершается лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия. В отличие от этого притворная сделка совершается с целью прикрыть другую сделку. К ней применяются правила о сделке, которую стороны действительно имели в виду. Например, притворным будет договор дарения, содержащий условие о встречном предоставлении в виде другой вещи или выполнения работ (п. 1 ст. 572 ГК). Отношения сторон должны при этом определяться нормами о договоре мены или подряда. Притворным будет договор возмездного оказания услуг, по которому "исполнитель" разрешает "заказчику" разместить в своем помещении оборудование "заказчика" и допускать туда его сотрудников в любое время в пределах срока действия договора. К отношениям сторон в таком случае будут применяться правила о договорах аренды недвижимости.
Оспоримыми являются сделки, недействительность которых может быть установлена только в судебном порядке (п. 1 ст. 166 ГК). До тех пор пока суд не вынесет решение о признании такой сделки недействительной, она будет считаться действительной и порождать гражданские права и обязанности.
Основания недействительности оспоримых сделок, как правило, связаны с тем или иным нарушением воли лица, заключающего сделку, или третьего лица, чья воля в силу закона имеет значение для действительности сделки. Так как распознать факт нарушения внутренней воли лица достаточно сложно, оспоримая сделка остается действительной до тех пор, пока ее недействительность не будет установлена судом.
Очевидно, что судить о нарушении внутренней воли может только лицо, чья воля предполагается нарушенной. Поэтому закон по общему правилу предоставляет право оспаривать соответствующие сделки только таким лицам (п. 2 ст. 166 ГК). В связи с тем, что в оспоримой сделке нарушается воля определенного лица, при одобрении этим лицом сделки уже после ее совершения основания недействительности отпадают и сделка становится действительной. Несмотря на то, что данное правило прямо в законе не выражено, оно широко применяется в судебной практике*(154).
В отличие от ничтожных сделок, всегда недействительных с момента их совершения, оспоримые сделки могут быть признаны недействительными на будущее время (п. 3 ст. 167 ГК).
Среди оспоримых сделок можно выделить сделки, совершаемые с пороками воли, недействительность которых связывается с отсутствием, неправильным формированием или несоответствием волеизъявлению внутренней воли лица, совершающего сделку в качестве стороны сделки (от своего имени или от имени другого лица в качестве представителя).
Основания недействительности этих оспоримых сделок можно условно разделить на две категории: 1) когда причины пороков воли заключены в самом лице, совершающем сделку; 2) когда эти причины были вызваны внешним воздействием (со стороны контрагента в сделке, третьих лиц, стечением тяжелых обстоятельств) на лицо, совершающее сделку.
К первой категории оспоримых сделок с пороками воли относятся сделки, совершенные лицом, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 177 ГК), а также сделки, совершенные под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК).
В соответствии с п. 1 ст. 177 ГК сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Речь идет о таких состояниях вполне дееспособного лица, которые временно лишают его возможности осознанно выражать свою волю. В болезненном бреду, в состоянии опьянения или аффекта человек не может в полной мере отдавать отчет в своих действиях. Например, недействительным по данному основанию может быть признано завещание, по которому умирающий в муках человек все свое имущество передает в пользу сотрудника больницы, ухаживающего за ним. В качестве примеров рассматриваемого состояния можно назвать случаи, когда сознание нарушается в связи с глубокой депрессией, высокой температурой, наступлением временного и внезапного умственного расстройства, не дающего оснований признать гражданина недееспособным. Данные обстоятельства должны тщательно доказываться в процессе об оспаривании таких сделок. Верховный Суд РФ при этом указал, что по всем делам, когда требуется выяснить психическое состояние лица в момент совершения им определенного действия, должна назначаться судебно-психиатрическая экспертиза*(155).
При совершении сделки под влиянием заблуждения воля субъекта соответствует его волеизъявлению, однако формирование этой воли происходит под воздействием ошибочных представлений об обстоятельствах, значимых для заключения сделки. Для признания сделки недействительной заблуждение должно быть существенным. В соответствии с п. 1 ст. 178 ГК существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. Заблуждение относительно мотивов сделки не является существенным. Так, если арендатор заключает договор аренды офиса из-за того, что ошибочно считает арендную плату самой низкой в этом районе, а затем выясняет, что неподалеку имеются более дешевые варианты, то по этой причине он не сможет оспорить сделку как заключенную под влиянием заблуждения. Оспорить сделку может только сторона, действовавшая под влиянием заблуждения.
Ко второй категории оспоримых сделок с пороками воли относятся сделки, перечисленные в ст. 179 ГК, - сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, стечения тяжелых обстоятельств (кабальные сделки). Причиной неправильного формирования или несоответствия воли волеизъявлению во всех этих случаях является неправомерное поведение другой стороны сделки или ее представителя. Если обман, насилие и т.п. совершаются третьими лицами без ведома другой стороны сделки и не в ее интересах, то соответствующую сделку нельзя признать недействительной на основании ст. 179 ГК. Так, Верховный Суд РФ отменил решение суда, признавшего недействительным договор займа, заключенный под влиянием обмана со стороны лица, не являющегося стороной в договоре займа*(156). Оспаривать данную группу сделок может только сам потерпевший.
При совершении сделки под влиянием обмана формирование воли потерпевшего происходит не свободно, а вынужденно, под влиянием недобросовестных действий других лиц, умышленно создающих у стороны сделки ложное представление об обстоятельствах, значимых для совершения сделки. Воля на совершение сделки, соответствующая волеизъявлению, у стороны сделки имеется, однако формируется эта воля несвободно: под влиянием обмана со стороны других лиц. От заблуждения обман отличается тем, что он совершается умышленно другой стороной сделки и может касаться любых обстоятельств, влияющих на решение совершить сделку, в том числе мотивов.
При совершении сделки под влиянием насилия и угрозы имеет место принуждение, которое само по себе является уголовным преступлением и влечет предусмотренное законом наказание (ст. 179 УК). Недействительность сделки и связанные с ней последствия возникают в данном случае не в результате неправомерных действий как таковых (насилие, угроза), а в силу того, что эти неправомерные действия оказали непосредственное влияние на совершение потерпевшим сделки.
Насилие и угроза различаются между собой тем, что при насилии принуждение относится к настоящему времени, а при угрозе - к будущему. Насилие, кроме того, сопровождается как физическим, так и психическим воздействием на потерпевшего, а угрозы - только психическим воздействием. В большинстве случаев при совершении сделки под влиянием насилия или угроз потерпевший совершает сделку с участием своей внутренней воли, которая сформировалась у него несвободно: мотивом совершения сделки является страх, испытываемый потерпевшим. Поэтому можно сказать, что и при насилии, и при угрозах сделка, как правило, совершается под страхом наступления настоящего (т.е. готового к немедленному осуществлению при насилии) или будущего (при угрозе) зла. Непосредственное принуждение, когда воля потерпевшего абсолютно подавлена и его рукой в буквальном смысле водят по бумаге, встречается крайне редко.
Для признания сделки недействительной насилие и угроза должны быть непосредственной причиной совершения сделки; они также должны быть серьезными, осуществимыми и противозаконными. Нельзя, например, признать недействительным из-за принуждения договор, заключенный во исполнение решения суда о понуждении заключить договор (п. 4 ст. 445 ГК).
При совершении сделки под влиянием злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной лицо, совершающее сделку от имени одной из сторон в силу отношений представительства, умышленно вступает в сговор с другой стороной и заключает сделку в ущерб интересам той стороны, от имени которой действует. Таким образом, речь идет об умышленном, злонамеренном искажении представителем воли представляемого, основанном на соглашении с другой стороной. Основанием недействительности является несоответствие между волей стороны сделки и волеизъявлением ее представителя, сложившееся в результате злонамеренных действий представителя, вступившего в сговор с другой стороной по сделке.
Такие сделки следует отличать от заключенных представителем в связи с его небрежностью, недостатком опыта или злонамеренными действиями, никак не связанными с другой стороной по сделке. В этом случае сделка не может быть признана недействительной, а потерпевший вправе требовать с представителя возмещения убытков, причиненных неправомерными действиями, если они будут доказаны.
Оспоримыми вследствие пороков воли являются и так называемые кабальные сделки. Кабальной называется сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (ст. 179 ГК). Воля в данном случае формируется несвободно, под воздействием внешних тяжелых обстоятельств, и этими обстоятельствами недобросовестно пользуется другая сторона в сделке. Под тяжелыми обстоятельствами следует понимать любые уважительные чрезвычайные причины (острая нужда, тяжелая болезнь, крайняя необходимость и т.п.), требующие немедленного совершения сделки на любых условиях.
Таким образом, болезненное состояние, крайняя нужда, нахождение в тылу врага и т.п. сами по себе еще не опорочивают сделку в связи с ее кабальностью. Между стечением тяжелых обстоятельств и заключением сделки на кабальных условиях должна быть причинно-следственная связь: обстоятельства должны влечь за собой необходимость заключения сделки на кабальных условиях (это может быть необходимость совершения чрезвычайных расходов, получения во что бы то ни стало какой-либо вещи (лекарство, необходимое для спасения жизни), услуги или работы и т.п.).
К оспоримым относятся сделки юридических лиц, совершенные за пределами правоспособности (ст. 173 ГК), а также сделки граждан или юридических лиц с превышением полномочий (ст. 174 ГК).
В соответствии со ст. 173 ГК сделка, совершенная юридическим лицом в противоречии с целями деятельности, определенно ограниченными в его учредительных документах, либо совершенная без лицензии на занятие соответствующей деятельностью, может быть признана недействительной по иску этого юридического лица, его учредителя (участника) или государственного органа, осуществляющего контроль или надзор за деятельностью юридического лица, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о ее незаконности.
Важно отметить, что сделки с нарушением правоспособности, предусмотренные в данной статье, следует отличать от сделок за пределами правоспособности, установленной в соответствии с законом. Так, сделка, совершенная в нарушение правоспособности, установленной законом, является ничтожной (ст. 168 ГК). Если же сделка нарушает правоспособность, ограниченную по сравнению с законом учредительными документами, то она будет оспоримой (ст. 173 ГК).
При совершении сделки без лицензии (в нарушение Закона о лицензировании отдельных видов деятельности) она признается недействительной, если в момент совершения сделки лицензия не была получена юридическим лицом, либо срок ее действия истек, либо сделка выходила за пределы прав, установленных лицензией. Так как к гражданам-предпринимателям применяются правила о юридических лицах (п. 3 ст. 23 ГК), то недействительной будет также сделка без лицензии, совершенная индивидуальным предпринимателем.
Согласно ст. 174 ГК оспоримыми являются сделки, совершенные гражданами или юридическими лицами (их органами) с выходом за пределы полномочий, ограниченных договором или учредительными документами юридического лица по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка. Такие сделки могут быть признаны недействительными по иску лица, в интересах которого установлены соответствующие ограничения полномочий, при условии, если будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях.
Превышение полномочий, предусмотренное ст. 174 ГК, следует отличать от действий за пределами полномочий при представительстве (ст. 183 ГК), а также от действий органа юридического лица с превышением полномочий, установленных законом.
Если имеет место выход за пределы "дополнительных" ограничений, установленных в отдельном договоре, по сравнению с тем, как полномочия первично определены в доверенности, законе или следуют из обстановки, то применяется ст. 174 ГК. Если же имеет место выход за пределы "первичных" полномочий, установленных в самой доверенности, законе или вытекающих из обстановки, то следует применять ст. 183 ГК: такая сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку. При совершении органом юридического лица сделки с превышением полномочий, установленных законом (или иным правовым актом), сделка является не оспоримой, а ничтожной на основании ст. 168 ГК*(157).
Еще одну группу оспоримых сделок составляют сделки, совершенные без согласия третьих лиц, не являющихся сторонами сделки, но чья воля (согласие) в силу закона имеет существенное значение для действительности сделки. К ним, в частности, относятся сделки несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет (ст. 175 ГК) и сделки граждан, ограниченных судом в дееспособности (ст. 176 ГК).
В соответствии с п. 1 ст. 26 ГК несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет совершают сделки с письменного согласия своих законных представителей - родителей, усыновителей или попечителя*(158). При отсутствии такого согласия сделка может быть признана недействительной по иску указанных лиц (ст. 175 ГК). В том случае, однако, если несовершеннолетний стал полностью дееспособным при эмансипации (ст. 27 ГК) или при вступлении в брак в возрасте до 18 лет (ст. 21 ГК), правила о недействительности совершенных им сделок без согласия законных представителей не подлежат применению (п. 2 ст. 175 ГК).
В соответствии с п. 1 ст. 176 ГК недействительной может быть признана сделка по распоряжению имуществом, совершенная без согласия попечителя гражданином, ограниченным судом в дееспособности вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами. Такая сделка признается недействительной по иску попечителя. Данное правило не распространяется на мелкие бытовые сделки, которые эти граждане вправе совершать самостоятельно в соответствии со ст. 30 ГК.
Еще один пример оспоримых сделок, совершаемых без согласия третьих лиц, - сделки по распоряжению недвижимостью без нотариального согласия другого супруга (п. 3 ст. 35 Семейного кодекса).
В случаях, прямо указанных в законе, оспоримыми являются также сделки, не соответствующие требованиям закона (ст. 168 ГК). Например, оспоримы сделки, противоречащие законодательству о банкротстве (ст. 103 Закона о банкротстве).

Последствия недействительных сделок

К таким последствиям относится:

* двусторонняя реституция;

* односторонняя реституция;

* недопущение реституции;

* и иные имущественные последствия.

Сделка, признанная недействительной, может быть полностью или частично исполнена.

При двусторонней реституции согласно ст. 167 ГК стороны возвращаются в первоначальное правовое положение, т.е. каждая из сторон возвращает другой стороне все полученное по сделке, а при невозможности возвратить полученное в натуре - возмещает его стоимость в деньгах.

По ст. 167 Кодекса 2-няя реституция наступает во всех случаях недействительности сделки, если в законе не указаны иные имущественные последствия (в частности, это относится к сделкам, совершенным с нарушением формы), в противоречии с уставной правоспособностью, если только ни одна сторона не допустила умысла; несовершеннолетними и недееспособными; ограниченно дееспособными, не способными понимать значения своих слов и действий и руководить ими; под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение. Если ни одна из сторон не допустила умысла при совершении сделки, признанной недействительной, то правовым последствием этого признания является 2-няя реституция.

К стороне, проявившей недобросовестность при совершении сделки, признанной недействительной, могут быть применены конфискационные санкции. Таким образом, при односторонней реституции все исполненное по недействительной сделке получает обратно только добросовестная сторона.

Такие последствия возникают в случаях признания сделок недействительными, заключенными под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечением тяжелых обстоятельств, сделок, совершенных с целью заведомо противной интересам государства и общества, если виновата в этом только одна сторона.

В ряде случаев, как при 2-ей, так и при 1-ней реституции могут быть предусмотрены дополнительные имущественные последствия, как-то: возмещение понесенных расходов, стоимости утраченного или поврежденного имущества.

Если обе стороны действовали умышленно при заключении сделки, признанной недействительной, как совершенной с целью противной основам правопорядка, то правовым последствиям может стать, согласно ст. 169, недопущение реституции и обращение всего, что было передано в исполнение или должно быть передано по сделке, в доход государства.

Таким образом, требовать исполненного обратно может только сторона, действовавшая без умысла.

Сроки давности по требованиям о недействительности сделок

Нововведением ГК 1994 г. является установление сроков исковой давности по недействительным сделкам.

Ст. 181 иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлен в течение 10 лет со дня, когда началось ее исполнение, а иск о признании оспоримой сделки и о применении последствий ее недействительности - в течение 1 года со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка, либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Начало формы

Сделки с пороками воли

Из свойств сделки, характеризующих ее как волевой акт, юридическое значение придается воле на совершение сделки и волеизъявлению, т.е. доведению воли до сведения заинтересованных лиц. Воля на совершение сделки, нередко именуемая в литературе внутренней волей, означает желание лица совершить сделку определенного вида на тех условиях, которые его устраивают. Однако, для совершения сделки мало одного желания, даже если последнее сформировалось в нормальных условиях. Необходимо, чтобы внутренняя воля получила адекватное внешнее выражение, т.е. была доведена до сведения заинтересованных лиц посредством волеизъявления. Круг этих лиц, как и сам способ волеизъявления, зависит от вида сделки, которую лицо желает совершить. Так волеизъявление может быть адресовано конкретному лицу (владельцу автомобиля), группе лиц (продажа доли другим участникам общей долевой собственности), или всем третьим лицам (публичная оферта).

Само волеизъявление может быть прямым, когда воля доводится до сведения других лиц в устной или письменной форме, или косвенным, когда желание лица заключить сделку следует из его фактических (конклюдентных) действий, а также в случаях прямо предусмотренных законом сделка может быть выражена и посредством молчания. В любом случае волеизъявление должно адекватно отражать внутреннюю волю на совершение сделки. Иными словами, если в действительности у лица вообще нет желания совершить сделку, хотя он внешне ее и выразил, либо его воля доведена до сведения потенциальных контрагентов в искаженном виде, налицо несоответствие внутренней воле и волеизъявления.

Говоря о недействительности сделок с пороками воли, нельзя не обратить внимание на теоретический вопрос о том, чему придается более важное значение для действительности сделки: собственно воле или волеизъявлению. В литературе высказаны на этот счет различные точки зрения, которые можно сгруппировать следующим образом. По мнению одних авторов, основу действительности сделки должно составлять волеизъявление, поскольку сделка всегда есть действие, а юридические последствия связываются с волеизъявлением. Другие авторы полагают, что стержневым моментом сделки является внутренняя воля лица. Третья позиция представляется более логичной и обоснованной, поскольку она учитывает и наличие правильно сформированной внутренней воли и адекватное ее выражение в волеизъявлении в их неразрывном единстве. Выделение таких понятий, как воля и волеизъявление, не более чем результат их раздельного правового анализа, в реальной же действительности отделить волю от волеизъявления можно только на определенной степени абстракции. Единство воли и волеизъявления – непременное условие действительности сделки.

Итак, действительность сделки закон одновременно связывает с тремя обстоятельствами: 1) волей лица на совершение сделки, сформировавшейся в нормальных условиях. 2) волеизъявлением, выраженным в надлежащей форме. 3) соответствием между внутренней волей и волеизъявлением.

Сделки с пороками воли можно подразделить на совершенные без внутренней воли на совершение сделки и сделки, в которых внутренняя воля сформировалась неправильно. Без внутренней воли совершаются сделки под влиянием насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной (ст. 179 ГК РФ), а также гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 177 ГК РФ). Такие сделки признаются недействительными вследствие того, что воля самого лица на совершение сделки отсутствует, имеющее же место волеизъявление отражает не волю участника сделки, а волю какого-либо иного лица, оказывающего воздействие на участника сделки.

Угроза при признании сделок недействительными встречается более часто, чем насилие. Она представляет собой психическое воздействие на участника сделки, что также приводит к волеизъявлению при отсутствии внутренней воли. Не всякая угроза способна опорочить сделку, а лишь такая, которая объективно может воздействовать на участника сделки с целью понуждения его к ее заключению, т.е. существенная угроза. Для признания угрозы существенной обязательным условием является ее реальность, т.е. действительная возможность причинения значительного вреда участнику сделки либо его близким. Если угроза не существенна, то по этому основанию сделка не может признаваться недействительной.

Не имеет значения, если участнику сделки угрожают правомерным действием, например заявлением в милицию, сообщением в налоговую инспекцию. При том, что это действие правомерно, использование его в качестве угрозы порочит действительность сделки. Единственным исключением является угроза правомерным действием, приводящим к тому же результату, что и сделка, совершаемая под влиянием угрозы. Например, требование участника общей собственности о выделе его доли, под угрозой предъявления иска о разделе общей собственности.

Злонамеренное соглашение представителя одной стороны с другой стороной также относится к сделкам, имеющим лишь волеизъявление при отсутствии внутренней воли. В сделках, совершаемых через представителя, последний не выражает собственную волю, его задача состоит в том, чтобы донести до контрагента волю представляемого. Вследствие злонамеренного соглашения воля представляемого не доводится и подменяется волей представителя, что и служит основанием недействительности этих сделок. Злонамеренность соглашения предполагает умышленные действия представителя и контрагента, т.е. их сговор за счет представляемого.

Сделки, совершаемые гражданами, не способными понимать значение совершаемых ими действий или руководить ими, отличаются от сделок недееспособных граждан тем, что совершаются дееспособными лицами. Однако вследствие заболевания, опьянения либо иного состояния психики эти лица не могут понимать, какую сделку они совершают. Наиболее часто по этому основанию признаются недействительными сделки лиц, которые впоследствии признаются недееспособными.

Сделки, совершенные под влиянием обмана, заблуждения, кабальные сделки характеризуются наличием внешне выраженной, казалось бы, безупречной внутренней воли, однако сформировавшейся под воздействием обстоятельств, искажающих истинную волю лица. Обман – намеренное (умышленное) введение в заблуждение одной стороны сделки другой стороной либо лицом, в интересах которого совершается сделка. Обман может быть не только направлен на искаженное представление о самой сделке, ее элементах, выгодности и т.п., но и затрагивать обстоятельства, находящиеся за пределами сделки, например, мотив и цель.

Действия недобросовестного контрагента могут выражаться как в активных действиях (сообщение ложных сведений, представление поддельной справки о стоимости или ремонте вещи и т.п.), так и в пассивных действиях или бездействии (умолчание подрядчиком о дефекте изделия, непредставление полной документации и т.п.).

Разумеется, обман затрагивает существенные моменты формирования внутренней воли, т.е. такие, при достоверном представлении о которых сделка бы не состоялась. Так, гражданин, сбывающий краденую картину, убеждает покупателя в том, что назначенная им цена низка в связи с тем, что ему срочно нужны деньги для лечения. Если бы покупатель знал об истинных мотивах продавца (сбыт краденого), вероятнее всего, сделка бы не состоялась.

Заблуждение также способствует искаженному формированию воли участника сделки, однако в отличие от обмана заблуждение не является результатом умышленных, целенаправленных действий другого участника сделки. Возникновению заблуждения может способствовать недоговоренность, отсутствие должной осмотрительности, подчас самоуверенность участника сделки либо действия третьих лиц. Однако не всякое заблуждение может иметь значение для признания сделки недействительной, а лишь признанное судом существенным. Закон определяет (ст.178 ГК), что существенным признается заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. Так, если гражданин желает приобрести письменный стол в точности такой же, как и у его соседа, а после доставки покупки к нему домой выясняется, что приобретенный им стол произведен не той фирмой и несколько отличается по оттенку, то такое заблуждение не может быть признано существенным, поскольку возможности использования письменного стола по назначению не снижаются столь значительно, как того требует закон.

Наиболее часто встречается заблуждение относительно мотивов сделки. Например, в случае покупки вещи ее дальнейшее использование (при условии, что вещь не имеет недостатков) для сделки юридически безразлично. Законом специально подчеркнуто, что заблуждение относительно мотивов не имеет существенного значения. Следует иметь в виду, что стороны могут договориться об учете мотива, однако в этом случае сделка не признается недействительной, она расторгается по соглашению сторон.

Кабальные сделки, совершаемые вследствие стечения тяжелых обстоятельств, имеют порок воли, поскольку их формирование протекает под воздействием таких обстоятельств, при которых практически исключается нормальное формирование воли, что побуждает участника заключать сделку на крайне невыгодных для него условиях. В отличие от обмана обстоятельства, влияющие на формирование воли, возникают независимо от другого участника сделки, однако он осознает их наличие и пользуется этим для заключения выгодной для себя, но крайне невыгодной для контрагента сделки. Кроме того, сам потерпевший от такой сделки, как правило, осознает ее кабальный характер, но волею обстоятельств он вынужден совершить эту сделку. Для определения кабального характера заключаемой сделки следует установить, что гражданин находится в состоянии крайней нужды, что его контрагент понимает это и использует в своих интересах, что условия явно невыгодны для одного из контрагентов. Невыгодность проявляется в несоразмерности уплачиваемой цены и реальной стоимости продаваемой вещи. В условиях инфляционной нестабильности, переоценки стоимости многих вещей, ранее дотируемых государством, граждане подчас просто не могут адекватно определить стоимость вещи, что может создать у них представление о кабальном характере сделки. Чтобы избежать этого, следует применять правило п. 3 ст. 424 ГК РФ: если будет установлено, что в момент совершения сделки при сравнимых обстоятельствах обычно взималась за аналогичную вещь более высокая цена, то можно предполагать невыгодность совершаемой сделки.

Следующим видом сделок с пороком воли являются мнимые и притворные сделки. Нередко их относят к сделкам с пороком содержания, поскольку подобные сделки обычно совершаются в незаконных целях. Однако поскольку это происходит отнюдь не всегда, правильнее считать их сделками с пороками воли. Тем более, что подразделение недействительных сделок на 4 группы является весьма условным, поэтому нередки ситуации, когда сделка может относиться к нескольким группам.

Признание мнимой и притворной сделок недействительными основывается на том, что стороны вовсе не стремятся к достижению того правового результата, который должен возникнуть из данной сделки. Совершая мнимую или притворную сделку, стороны хотят лишь создать видимость возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей, которые вытекают из этой сделки. Таким образом, налицо либо дефект внутренней воли, так как стороны вовсе не желают совершить сделку (мнимая сделка), либо несоответствие внутренней воли и волеизъявления, так как стороны желают достичь иных последствий, чем те, которые влечет заключенная ими сделка (притворная сделка). Этим своим качеством мнимые и притворные сделки ничем не отличаются друг от друга. Однако если мнимые сделки заключаются лишь для того, чтобы создать у третьих лиц ложное представление о намерениях участников сделки, то притворные сделки совершаются не просто для вида, а для прикрытия другой сделки, которую стороны намерены в действительности совершить.

Наибольшие сложности возникают при доказывании ничтожности притворных сделок. Поскольку притворная сделка совершается лишь для вида, одним из важнейших показателей ее притворности служит несовершение сторонами тех действий, которые предусматриваются данной сделкой. Напротив, если стороны выполнили вытекающие из сделки права и обязанности, то признать такую сделку притворной нельзя, даже если первоначально они не имели намерения ее исполнять.

Как уже отмечалось, чаще всего притворные сделки совершаются с противоправными целями, т.е. для того, чтобы обойти установленные законом интересы других лиц, получить необоснованные преимущества, и т. п. Поэтому если тот правовой результат, к которому в действительности стремились стороны, не содержит в себе ничего противозаконного, это, как правило, говорит в пользу того, что сделка не является притворной.

Впрочем, иногда на практике прикрываются вполне законные сделки, которые по каким-то причинам стороны желают скрыть от окружающих. Однако это встречается относительно редко по сравнению с прикрытием противозаконных операций.

Для притворных сделок характерно, как правило, совпадение сторон в прикрывающей и прикрываемой сделках. Это объясняется тем, что стороны все же стремятся к достижению определенного правового результата именно во взаимоотношениях друг с другом. Однако это тоже не обязательный признак притворной сделки. Он присутствует обычно тогда, когда в сделках задействованы лишь две стороны, а сами прикрывающая и прикрываемая сделки представляют собой одноходовые операции. Самым простым примером в этом отношении является прикрытие притворным договором дарения договора купли-продажи, который в действительности совершается между теми же сторонами.

На практике вопрос о притворности сделки решается в каждом конкретном случае с учетом всех фактических обстоятельств, опираясь на все приведенные выше положения.

Автор статьи: помощник адвоката МАЛИС Ж.В.

 

Самостоятельно разобраться в нюансах ничтожных сделок Вам поможет следующая статья:

 

Антисоциальными в теории и правоприменительной практике именуют сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ).

 

Данная категория сделок предусматривалась и ранее действовавшими гражданскими кодексами. Сохраняется преемственность и в определении последствий антисоциальной сделки: при наличии умысла у обеих сторон - в случае исполнения сделки обеими сторонами - в доход государства взыскивается все полученное по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход государства все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного. Если с умыслом действовала лишь одна из сторон, все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитавшееся ей в возмещение исполненного взыскивается в доход государства. Данные последствия именуются соответственно недопущением реституции и односторонней реституцией.

 

При сохранении подхода к оценке антисоциальной сделки с точки зрения цели ее совершения в действующем законодательстве несколько "модернизирован" объект, на который посягают участники сделки, - это основы правопорядка или нравственности.

 

Надо отметить, что ст. 169 ГК РФ может служить примером несовершенства законодательной техники. Наименование данной статьи не соответствует ее содержанию. Согласно названию статьи недействительна сделка, совершенная "с целью, противной основам правопорядка и нравственности", однако согласно ее содержанию для ничтожности сделки достаточно, чтобы она противоречила "основам правопорядка или нравственности. Причем несмотря на то, что более логичным было бы признать необходимым наличие противоречия основам и одного и другого, приоритет следует отдать содержанию статьи.

 

Основания недействительности сделки, предусмотренные в ст. 169 ГК РФ, вызывают множество жилищных споров, поскольку для квалификации сделки по этой статье следует руководствоваться оценочными понятиями, содержание которых в законодательстве не раскрывается. Эта особенность отмечена в Определении Конституционного Суда РФ от 8 июня 2004 г. N 226-О. Согласно этому документу понятия "основы правопорядка" и "нравственность", как и всякие оценочные понятия, наполняются содержанием в зависимости от того, как их трактуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика. При этом, однако, Конституционный Суд РФ пояснил, что данные понятия не являются настолько неопределенными, что не обеспечивают единообразное понимание и применение соответствующих законоположений. Вместе с тем в судебной практике иногда наблюдается достаточно вольное толкование положений ст. 169 ГК РФ и применение ее в случаях, когда применяться должны иные основания недействительности, как правило, это противоречие сделки закону либо другому нормативному правовому акту. Так, в одном из арбитражных дел арбитражный суд первой инстанции применил последствия недействительности ничтожности сделки, предусмотренные ст. 169 ГК РФ, к договору комиссии. Основанием применения ст. 169 ГК РФ послужило включение в договор условия, что суммы платежей, получаемые по сделкам в рамках договора (за вычетом комиссионного вознаграждения), комиссионер признает как кредиторскую задолженность перед комитентом и погашает ее, производя оплату счетов и платежных поручений комитента. Впоследствии решение было отменено. При рассмотрении арбитражного спора в порядке надзора Высший Арбитражный Суд РФ, признав постановление об отмене решения суда первой инстанции верным, пояснил, что положения договора комиссии не соответствуют установленному Указом Президента РФ порядку движения денежных средств. Однако это не может влечь изъятия этих средств в доход государства, поскольку совершенная сделка подпадает под признаки ст. 168 ГК РФ. Кроме того, было указано на невозможность изъятия денежных средств, перечисленных третьим лицам во исполнение перед ними гражданско-правовых обязательств.

 

В другом налоговом споре налоговая инспекция обратилась в арбитражный суд с иском к закрытому акционерному обществу, осуществляющему страховую деятельность, о признании недействительными 38 договоров добровольного медицинского страхования как заключенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности, и взыскании полученных по ним денежных средств в доход государства в соответствии со ст. 169 ГК РФ.

 

Основанием для предъявления требований явилось то, что страхование проводилось без лицензии. Налоговая инспекция сочла деятельность без лицензии на осуществление добровольного медицинского страхования заведомо противной интересам правопорядка и нравственности.

 

Суды всех инстанций не установили антисоциального характера договоров и правомерно отказали в признании их недействительными по этому основанию.

 

Между тем, учитывая, что истцы ссылались на безлицензионность и противоправность деятельности страховой компании, кассационная инстанция обоснованно изменила решение и проверила юридическую силу договоров на соответствие ст. ст. 168 и 173 Гражданского кодекса РФ.

 

Поскольку в законодательстве понятие "основы правопорядка" не раскрывается, в теории ориентиром для установления его содержания являются положения Конституции РФ.

 

Как указывалось в одном из судебных актов, основы правопорядка - это установленные государством основополагающие нормы об общественном, экономическом и социальном устройстве общества, направленные на соблюдение и уважение такого устройства, обеспечение соблюдения правовых предписаний и защиту прав и свобод граждан.

 

Понятие "нравственность" менее конкретно. В теории противоречие сделки нравственности трактуется как совершение действий, не соответствующих сложившимся в обществе представлениям о добре и зле, справедливом и должном. Требования нравственности, в отличие от права, не закреплены в системе писаных норм. Представления о названных нравственных категориях отдельных слоев населения могут существенно различаться. Кроме того, оценка тех или иных явлений меняется с изменением общественного сознания, а также при переменах в политической или экономической жизни страны. Поэтому включение в законодательство в качестве самостоятельного основания антисоциальной сделки противоречия основам нравственности оценивается неоднозначно. Учитывая, что мораль - качественно иной социальный регулятор, вряд ли сделка может считаться недействительной, если она не соответствует требованиям морали, но при этом не нарушает предписаний закона. Что касается основных моральных устоев, сформировавшихся в течение веков, то они нашли свое отражение в законодательстве и в настоящее время; нарушение этих требований можно рассматривать как нарушение основ правопорядка.

 

Широкая трактовка положений ст. 169 ГК РФ может привести к неоправданному увеличению сферы ее применения. При этом действия суда будут мало отличаться от долго критиковавшегося критерия "социалистического правосознания", провозглашавшегося в советском законодательстве (ст. 7 ГПК РСФСР).

 

Представляется недопустимым объявление сделки недействительной и применение установленных ст. 169 ГК последствий исключительно исходя из несоответствия сделки представлениям о справедливости, добре и зле. Данный критерий должен рассматриваться наряду с нарушением закона как усугубляющее вредность сделки обстоятельство, дающее основание применить к сторонам более жесткие последствия, нежели обычная реституция.

 

Существенным признаком антисоциальной сделки, как указывалось выше, является ее цель. Согласно ст. 169 ГК РФ сделка должна быть направлена на достижение результата, который не просто не отвечает закону или нормам морали, а противоречит - заведомо и очевидно для участников гражданского оборота - основам правопорядка или нравственности. Таким образом, законодатель предполагает наличие умысла по крайней мере у одной из сторон сделки. Причем умысел должен охватывать не только содержание самой сделки (оно может вполне соответствовать законодательству), но и ее направленность. Субъекты сделки должны желать или по крайней мере предполагать наступление последствий, противных основам правопорядка или нравственности.

 

Таким образом, истец должен указать, какие именно основополагающие нормы об общественном, экономическом и социальном устройстве общества стремились нарушить стороны при совершении сделки.

 

Именно по субъективной стороне антисоциальные сделки отграничиваются от сделок, противоречащих закону (ст. 168 ГК РФ). Поскольку основы правопорядка закрепляются в нормативных актах, нарушить их, не преступая закон, невозможно. Однако ст. 168 ГК РФ устанавливает, что ничтожны любые противозаконные сделки, независимо от субъективной стороны, т.е. наличия или отсутствия умысла у лиц, их совершивших. Поэтому и цель у законодателя иная - не покарать участников такой сделки, а лишь вернуть все в первоначальное положение, аннулировать последствия сделки.

 

Иногда к признакам антисоциальной сделки относится ее повышенная общественная опасность. Вместе с тем из анализа судебной практики видно, что большая часть антисоциальных сделок - мнимые сделки, совершенные с целью уклонения от уплаты налогов, в том числе фактически не исполнявшиеся договоры купли-продажи, комиссии, аренды, возмездного оказания услуг. Причем само по себе содержание указанных сделок вполне соответствовало требованиям законодательства.

 

Учитывая изложенное, нельзя согласиться с тем, что антисоциальные сделки сами по себе всегда представляют особую опасность или наиболее вредны для общества. Вредоносность кроется в направленности умысла лиц, совершающих сделку. По сути, законодатель стремится "наказать" субъектов сделки не в силу того, что сделка не соответствует закону, а потому, что они использовали имеющиеся у них права в противоречие с их назначением, т.е. можно утверждать, что субъекты антисоциальных сделок в ряде случаев злоупотребляют имеющимися у них возможностями, используют право для достижения противоправных целей.

 

Поскольку основная особенность антисоциальных сделок не в их содержании, а в наличии у сторон противоправной цели, сама по себе сделка не может представлять повышенной опасности.

 

Как уже упоминалось, правила об антисоциальных сделках применяются не в случаях, когда отсутствует иное основание недействительности - противозаконность, мнимый характер и т.д., а как специальное по отношению к указанным основание, дающее возможность применения к сторонам конфискационных санкций. То есть применение с учетом субъективной стороны совершаемых действий и их целевой направленности ст. 169 ГК осуществляется вместо ст. 168 ГК РФ и ст. 167 ГК РФ, чтобы не просто "аннулировать" последствия не соответствующих закону действий, но и наказать ее субъектов за совершенное правонарушение. В подавляющем большинстве случаев по ст. 169 ГК РФ квалифицируются сделки, совершенные с целью уклонения от уплаты налогов.

 

В случае когда фактическая сторона дела заключается в совершении мнимой или притворной сделки, направленной на уклонение от уплаты налогов, изменение квалификации сделки связывается с установлением направленности действий сторон. Если заведомая направленность на достижение указанной цели не найдет подтверждения, сделку следует квалифицировать по ст. 170 ГК РФ.

 

С одной стороны, подобный подход можно признать позитивным, поскольку он свидетельствует о нежелании судов активно использовать предоставляемые ст. 169 ГК РФ возможности. С другой стороны, возникает вопрос о целесообразности существования в гражданском законодательстве подобной нормы, целью которой служит защита не частного, а публичного интереса.

 

Широкое применение ст. 169 ГК РФ к сделкам, направленным на уклонение от уплаты налогов, было предопределено Законом РФ от 21 марта 1991 г. N 943-1 "О налоговых органах Российской Федерации", согласно п. 11 ст. 7 которого налоговым органам предоставляется право предъявлять в суде и арбитражном суде иски о признании сделок недействительными и взыскании в доход государства всего полученного по таким сделкам.

 

Правомерность предъявления таких требований была подтверждена в Определении Конституционного Суда РФ от 25 июля 2001 г. N 138-О. Конституционный Суд РФ пояснил, что "в случае непоступления в бюджет соответствующих денежных средств для установления недобросовестности налогоплательщиков налоговые органы вправе - в целях обеспечения баланса государственных и частных интересов - осуществлять необходимую проверку и предъявлять в арбитражных судах требования, обеспечивающие поступление налогов в бюджет, включая иски о признании сделок недействительными и о взыскании в доход государства всего полученного по таким сделкам, как это предусмотрено в п. 11 ст. 7 Закона РФ "О налоговых органах Российской Федерации".

 

Следует обратить внимание, что сочетание требований о признании сделки недействительной и о взыскании полученного по ней в доход государства в упомянутом Законе названо как единственно возможный вариант. Вместе с тем, как уже указывалось, конфискационные последствия возможны только в одном случае - если умысел был направлен на уклонение от уплаты налогов. Конституционный Суд РФ никак не соотносит предоставленную налоговым органам возможность с действующим гражданским законодательством. Вместе с тем не всегда совершение притворной или мнимой сделки направлено на достижение указанного результата, он может выступать, так сказать, в качестве побочного эффекта. И в таких случаях нет оснований для применения ст. 169 ГК РФ.

 

Налоговые органы вправе инициировать иск о применении последствий, предусмотренных ст. 169 ГК РФ, однако самостоятельно квалифицировать сделку как антисоциальную и принять решение о применении соответствующих последствий налоговые органы не вправе. Ничтожный характер антисоциальной сделки не означает отсутствие необходимости обращения в суд для квалификации сделки как противоречащей основам правопорядка и нравственности.

 

Проблемы квалификации по ст. 169 ГК РФ мнимых сделок заключаются в том, что мнимая сделка недействительна в силу того, что стороны не имели цели ее исполнять. Если же сделка не исполнялась, то нет основания и для применения последствий, предусмотренных ст. 169 ГК РФ. Из содержания рассматриваемой статьи следует, что для применения конфискационных последствий требуется, чтобы сделку исполнила хотя бы одна из сторон. Однако на практике исполнение сделки заменяется установлением цели сделки и достижением запланированного результата - уклонения от уплаты налогов.

 

Представляется, что мнимый характер сделки, т.е. изначальное отсутствие желания сторон ее исполнять, исключает использование ст. 169 ГК РФ.

 

Подобной проблемы не возникнет, если в законодательстве будет четко определено, что противоречить основам правопорядка и нравственности должны не только намерения сторон, но и содержание сделки. Например, явное противоречие основам правопорядка можно усмотреть в сделках, связанных с распространением ограниченных в обороте и представляющих опасность для общества объектов (наркотических средств, радиоактивных веществ) и т.п.

 

Итак, практика применения ст. 169 ГК РФ свидетельствует о том, что данная норма несовершенна и допускает неоднозначное толкование. Опасность содержащихся в ст. 169 ГК РФ оценочных критериев заключается в возможности в любой момент расширить сферу применения рассматриваемой нормы, в частности для борьбы с нежелательными для публичной власти явлениями.

 

В ряде случаев антисоциальные сделки представляют собой административные, а иногда и уголовные правонарушения. В частности, это относится к торговле людьми, сбыту наркотиков и психотропных веществ и т.д. Изъятие полученного по подобным сделкам имущества возможно в рамках реализации уголовного дела или административного преследования. Так, ст. 104.1 УК РФ предусматривает безвозмездное принудительное обращение в собственность государства (конфискацию) денег, ценностей и иного имущества, полученного в результате совершения некоторых преступлений, в том числе предусмотренных ст. 127.1 ("Торговля людьми"), ст. 228.1 ("Незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов") УК РФ.

 

В подобных ситуациях возникает коллизия норм гражданского и уголовного законодательства, поскольку предусмотренные ст. 169 ГК РФ последствия носят конфискационный характер.

 

Исключение в 2003 г. конфискации из уголовного законодательства как меры наказания на некоторое время устранило имеющуюся неопределенность.

 

При отсутствии конфискации как меры наказания суды имели возможность, руководствуясь ст. 166 ГК РФ, применить последствия, предусмотренные ст. 169 ГК РФ, по собственной инициативе и изъять полученное в результате совершения преступления в доход государства. Так, по приговору Владимирского областного суда от 30 ноября 2001 г. гражданин Р. был осужден по п. "б" ч. 4 ст. 290 УК РФ. По этому же приговору постановлено взыскать в доход государства деньги, полученные в качестве взяток.

 

В надзорной жалобе адвокат поставил вопрос об изменении судебных решений, исключении из приговора указания о взыскании с гражданина Р. суммы взяток в доход государства.

Президиум Верховного Суда РФ оставил надзорную жалобу адвоката без удовлетворения, указав следующее.

Вывод суда о виновности в получении взяток основан на исследованных в судебном заседании доказательствах и не оспаривается в жалобе адвоката.

 

Суд в соответствии со ст. 169 ГК РФ пришел к правильному выводу о том, что получение осужденными ценностей от взяткодателей является сделкой, притом недействительной, поскольку сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна. Доводы жалобы о том, что судом не могла быть применена ст. 169 ГК РФ, неосновательны.

 

При наличии умысла у обеих сторон такой сделки (в случае исполнения сделки обеими сторонами) все полученное ими по сделке взыскивается в доход Российской Федерации. Доводы жалобы адвоката о том, что действиями осужденного не причинен материальный ущерб государству, были признаны не имеющими правового значения для дела.

Кроме того, Верховный Суд РФ отметил, что в соответствии со ст. 166 ГК РФ суд вправе применить последствия ничтожности сделки по собственной инициативе.

 

Итак, изъятие полученного по сделке в доход государства предусматривается независимо от того, причинен ли в результате совершения сделки ущерб государству. То есть санкцию ст. 169 ГК РФ нельзя рассматривать как возмещение причиненного вреда, она носит карательный характер и может квалифицироваться как конфискация имущества.

 

Вместе с тем по действующему уголовному законодательству конфискация отнесена к иным мерам уголовно-правового характера. В такой трактовке конфискация была возвращена в Уголовный кодекс РФ ФЗ от 27 июля 2006 г. N 153-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма" и Федерального закона "О противодействии терроризму".

 

Конфискация имущества регулируется гл. 15.1 УК РФ. Отнесение конфискации к иным мерам уголовно-правового характера следует признать обоснованным, так как в данном случае речь идет не о наказании, т.е. возложении на лицо дополнительных обременений, а об изъятии того, что получено в результате совершения преступления и, соответственно, принадлежит данному субъекту неосновательно.

 

Уголовный закон исчерпывающим образом устанавливает основания конфискации. В частности, она применяется и при совершении преступления, о котором шла речь в приведенном выше примере, т.е. в случае получения взятки.

 

Следует обратить внимание на положение уголовного законодательства о приоритете при решении вопроса о конфискации имущества права законного владельца на возмещение ущерба (ч. 1 ст. 104.1 УК РФ). В частности, это касается возвращения имущества добросовестной стороне антисоциальной сделки, представляющей собой преступление.

 

Наличие соответствующих норм в Уголовном кодексе РФ исключает необходимость применения ст. 169 ГК РФ в случае, когда сделка представляет собой преступление, при совершении которого предусматривается конфискация.

 

Вместе с тем перечень антисоциальных сделок значительно шире, и не всегда антисоциальная сделка может одновременно квалифицироваться как преступление. Однако гражданское законодательство позволяет "дополнить" возможности конфискации имущества и теми случаями, когда сделка не содержит признаков преступления либо хотя и представляет собой преступление, но полученное по ней не может быть конфисковано на основании уголовного закона.

 

Представляется, что, если сделка противоречит основам правопорядка или нравственности и при этом одновременно является административным или уголовным правонарушением, санкции публичной власти должны осуществляться в рамках норм соответствующих отраслей права. Гражданское право при этом, как и в иных случаях, должно регулировать горизонтальные отношения, т.е. взаимоотношения участников сделки, а также участников сделки и иных участников гражданского оборота, которым в результате исполнения сделки причинен вред. То есть речь должна идти о реституции и возмещении вреда невиновной стороне либо иному субъекту гражданских правоотношений. Поскольку речь прежде всего идет о нарушении основ правопорядка, возможно предъявление требования о возмещении ущерба, причиненного публичному образованию исполнением такой сделки.

 

Еще одна проблема - это невозможность в некоторых случаях применить конфискационные последствия. Данная проблема возникает, когда полученное по сделке представляло собой услугу, не имеющую материального результата (например, если предмет сделки - оказание интимных услуг), либо полученный в результате исполнения сделки объект нематериален (например, созданный по договору заказа результат интеллектуальной деятельности, противоречащий гуманности и морали). Невозможно изъятие в доход государства и в случае, если речь идет о торговле людьми, так как человек - субъект, а не объект права. В рассматриваемых ситуациях возможно изъятие лишь полученного другой стороной вознаграждения. В таких случаях следовало бы использовать механизм, аналогичный предусмотренному ст. 167 ГК РФ для двусторонней реституции, - при невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге), возместить его стоимость в деньгах. Однако формулировка п. 2 ст. 167 ГК РФ не охватывает изъятие полученного в доход государства, а расширительное толкование нормы, предусматривающей лишение имущества одной из сторон, не представляется возможным.