Социальная система: новая иерархия

Рабочий класс: политика «кнута и пряника». Сталинское государство нуждалось и в сталинском обществе. В годы нэпа социальная структура являла собой гибрид старых полуразрушенных слоев с нарождающимся послереволюционным обществом. В годы первой пятилетки нэповское общество стало разрушаться. Из его осколков Сталин конструирует «социальную систему социализма».

Для выполнения сталинских планов индустриализации требовалось огромное количество рабочей силы. Нехватка квалифицированных рабочих компенсировалась их количеством. На выполнение пятилетки были брошены миллионы бывших крестьян, не умевших обращаться с инструментами, станками, не привыкших к производственной дисциплине.

Бурный рост городского населения привел к катастрофическому ухудшению жилищного положения, нехватке продовольствия. В апреле 1929 г. были введены карточки на хлеб. К концу года карточная система была распространена на все продовольственные товары, а затем и на промышленные. В 1929 г. рабочему полагалось: 600 г хлеба в день (членам семьи — по 300 г), жиров — от 200 г до 1 л растительного масла в месяц, 1 кг сахара в месяц, 30—36 м ситца в год. Значительная часть рабочих питалась в заводских столовых, пища в которых была далеко не лучшего качества.

Рост цен стремительно опережал рост заработной платы рабочего. Производительность же труда повышалась крайне медленно. Ее пытались компенсировать интенсификацией труда. Завуалированными формами интенсификации стали социалистические соревнования, движения ударников и др.

Рабочие проявляли недовольство. Но выражать его традиционными методами — забастовками было все труднее. Рабочих увольняли, что влекло за собой лишение карточек, выселение из заводских общежитии и даже арест. Профсоюзы превратились в придаток администрации. Со страниц газет велась массированная пропаганда, убеждающая рабочих, что советская власть есть не что иное, как власть самих рабочих, что во всех трудностях виноваты «вредители». Сталин заявил, что «шахтинцы» сидят во всех отраслях промышленности. Это как будто подтверждалось многочисленными судебными приговорами. Среди осужденных «вредителей» было много рядовых рабочих. Но вместе с «кнутом» использовалась и политика «пряника».

1935 г. стал годом «поворота к человеку». «Человек—самый ценный капитал», «кадры решают все» — провозгласил И. В. Сталин. Были реабилитированы ранее именовавшиеся мелкобуржуазными маленькие человеческие радости: цветы, танцы, джаз, открыты парки культуры и отдыха. В Москве прошел, веселый карнавал. На Красной площади во время первомайского праздника было организовано грандиозное зрелище—парад физкультурников. Праздник открывали 5 тыс. пионеров, которые несли составленный из живых цветов лозунг: «Привет лучшему другу пионеров товарищу Сталину!»

С 1 января 1935 г. были отменены карточки на продовольствие, а цифры второго пятилетнего плана пробуждали надежду на улучшение жизни.

30 августа 1935 г. беспартийный горняк Алексей Стаханов вырубил за смену 102 т угля вместо 7 т по норме. «Почин» Стаханова подхватили другие шахтеры, он распространился во многих отраслях промышленности. В декабре ЦК ВКП(б) «одобрил инициативу трудящихся». Нормы выработки в промышленности были повышены на 15—20 %.

Отмена карточек не улучшила положения рабочих. Были ликвидированы коммерческие и введены единые цены, значительно выше прежних «нормированных» цен, по которым рабочие платили за продукты по карточкам. И если в 1913 г. среднемесячная зарплата рабочего позволяла ему купить 333 кг хлеба, либо 21 кг масла, либо 53 кг мяса, либо 83 кг сахара, то в 1936 г. соответственно—241, 13, 19, 56 кг.

Среднемесячная заработная плата рабочего равнялась 150— 200 руб., пенсия — 25—50 руб. Рабочие должны были подписываться на государственный заем в размере двух-четырехнедельного заработка. Жилищная плата была очень низкой, но жилищные условия не улучшались, так как население городов увеличилось с 28 млн. в 1929 г. до 40 млн. в 1932 г. Рабочие жили, как правило, в коммунальных квартирах без удобств или с минимальными удобствами.

Значительными привилегиями пользовались стахановцы, заработки которых составляли в 1935 г. от 700 до 2000 руб. в месяц. Им выделяли в первоочередном порядке путевки в дома отдыха, санатории, на курорты, награждали орденами, что обеспечивало им вхождение в элиту советского общества. Происходило социальное расслоение рабочего класса.

Большинство рабочих, особенно из недавних крестьян, испытывали острую неприязнь к стахановским экспериментам, которые приводили в конечном итоге к увеличению норм выработки, продолжительности рабочего времени, существенной разнице в заработной плате. Свое недовольство они выражали частой сменой места работы, низким уровнем трудовой и производственной дисциплины, ростом асоциального поведения (хулиганство, пьянство и пр.).

Правительство ответило усилением репрессивных мер в области трудового законодательства. В декабре 1938 г. было принято решение о введении трудовых книжек, необходимых для предъявления при переводе на другую работу. Для упорядочения миграционных процессов еще в 1932—1933 гг. в городах и рабочих поселках была введена паспортная система. В соответствии с законом, изданным в июле 1931 г., объем социальных благ ставился в прямую зависимость от непрерывности стажа на предприятии. Неявка на работу сурово каралась по закону от 15 ноября 1931 г., предусматривающему немедленное увольнение, лишение продовольственных карточек и выселение с занимаемой жилплощади. В дальнейшем все эти меры были значительно ужесточены.

Крестьянство: колхозная модификация крепостного права. Жизнь деревни начала 30-х гг. протекала на фоне ужасов раскулачивания и создания коллективных хозяйств. Эти процессы привели к исчезновению социальной градации крестьянства. В деревне исчезли и кулаки, и середняки, и бедняки, как и обобщенное понятие — крестьянин-единоличник. В обиход были введены новые понятия — колхозное крестьянство, колхозник, колхозница.

Положение населения в деревне было значительно более сложным, нежели в городе. Деревня воспринималась прежде всего как поставщик дешевого зерна и источник дешевой рабочей силы. Государство постоянно увеличивало норму хлебозаготовок, отбирая у колхозов почти половину урожая. Расчет за поставляемое государству зерно производился по твердым ценам, которые на протяжении 30-х гг. оставались почти неизменными, в то время как цены на промышленные товары увеличились почти в 10 раз. Оплата труда колхозников регулировалась системой трудодней. Ее размер определялся исходя из дохода колхоза, т. е. той части урожая, которая оставалась после расчета с государством и машинно-тракторными станциями (МТС предоставляли колхозам сельскохозяйственную технику). Как правило, доходы колхозов были низкими и не обеспечивали прожиточного минимума. За трудодни крестьяне получали оплату зерном или другой производимой продукцией. Труд колхозника деньгами почти не оплачивался.

В феврале 1935 г. крестьянам было разрешено иметь приусадебный участок, одну корову, двух телят, свинью с поросятами и 10 овец. Индивидуальные хозяйства начали поставлять на рынок продукцию. Жизнь в деревне стала улучшаться, чем не приминул воспользоваться Сталин, объявивший на всю страну: «Жить стало лучше, жить стало веселее».

Между тем крестьянство оставалось самой бесправной категорией населения. Введение в стране паспортов, которых крестьянам не полагалось, означало не только возведение административной стены между городом и деревней, но и фактическое прикрепление крестьян к месту своего рождения, лишение их свободы передвижения, выбора занятий. С юридической точки зрения колхозник, не имевший паспорта, был привязан к колхозу так же, как когда-то крепостной к земле своего хозяина.

Непосредственным результатом коллективизации стало безразличие колхозников к обобществленному имуществу и результатам собственного труда.

Интеллигенция. Конституция 1936 г. объявила, что Советский Союз является социалистическим государством рабочих и крестьян, в котором ведущая роль принадлежит рабочему классу. Все эксплуататорские классы признавались ликвидированными.

Помимо двух основных классов — рабочих и крестьян, официальное признание получила еще одна группа населения, названная «прослойкой»,— трудовая, или народная, интеллигенция. К этой социальной группе официальная статистика причисляла в 1939 г. около 11 млн. человек. Основная масса народной интеллигенции была представлена низшими чинами государственной бюрократии, учителями, врачами, инженерно-техническими работниками. В официальных анкетах они называли себя служащими. В активную общественную жизнь вступила новая интеллигенция, о создании которой было объявлено еще в начале 20-х гг. Ее появление было результатом двух взаимосвязанных процессов, проходивших в русле «великого перелома»: почти полного физического истребления кадров старых специалистов, скептически относившихся к грандиозным сталинским планам, и форсированной подготовки пролетарской интеллигенции, проходившей в рамках провозглашенной «культурной революции».

Началом расправы с беспартийной интеллигенцией, старыми специалистами стало «шахтинское дело», призванное объяснить хозяйственные трудности вредительством. Вслед за тем в сентябре 1930 г. были расстреляны 48 руководителей пищевой промышленности по обвинению в организации продовольственных трудностей. В ноябре-декабре 1930 г. в Москве прошел второй «показательный» процесс по делу так называемой «Промпартии». Подсудимых обвиняли в том, что они занимались вредительской деятельностью по указанию «империалистических агентов». Шла подготовка к организации процесса над также несуществующей Трудовой крестьянской партией. Были произведены массовые аресты экономистов-аграрников, агрономов, кооператоров и других специалистов сельского хозяйства. Руководителем этой мифической партии был объявлен известный профессор-экономист Н. Д. Кондратьев, а ее идеологом — профессор А. В. Чаянов. Название и программа были взяты из вышедшей в начале 20-х гг. фантастической повести А. В. Чаянова «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии». В этой книге описывалась Россия будущего, в которой у власти находится Трудовая крестьянская партия, сохраняющая традиционное общинное устройство русской деревни, модернизированное в духе крестьянских коммун. Но подготовленный процесс не состоялся, очевидно, из-за опасения «неправильного» поведения подсудимых на суде. Впоследствии все арестованные по этому делу погибли в заключении.

В 1929 г. была арестована группа крупнейших ученых-историков — С. Ф. Платонов, В. Г. Дружинин, Е. В. Тарле и др., в 1930 г.— группа микробиологов, физиологов, авиаконструкторов и т. д.

Одновременно с уничтожением старой, «буржуазной» интеллигенции власть развернула широкую кампанию по выдвижению на ответственные посты рабочих-коммунистов и форсированному формированию «пролетарской» интеллигенции. Этот процесс должен был вселить в разочарованных рабочих веру в то, что страна, наконец, вступила в эпоху, когда трудовому народу открыты все пути и дороги. С 1928 по 1932 г. число мест на рабфаках увеличилось с 50 тыс. до 285 тыс. Более 140 тыс. рабочих «от станка» были выдвинуты на руководящие технические и управленческие посты. Эра индивидуального, «поштучного» формирования интеллигенции была заменена эрой массового производства «образованцев», т. е людей хотя и получивших диплом о высшем образовании, но утративших ту духовную основу, которая составляла суть русского понятия «интеллигенция».

«Спецконтингент». Вместе с тем сталинская конституция умолчала о двух очень важных социальных группах, находящихся одна на дне, другая — на вершине советской социальной иерархии. Дно советского общества составляли заключенные. Их число постоянно росло. Причем круг арестованных был весьма широк: от лидеров партии и государства до рядовых рабочих и колхозников. Власть почувствовала не только политический результат массовых репрессий — страх, удерживавший население от проявления активного недовольства, но и экономический — она получала в свое распоряжение бесплатную рабочую силу. В 1929 г. все лагеря были переданы в ведение ОГПУ. Эта организация стала одновременно и крупнейшим строительным учреждением. Значительное число объектов первой пятилетки было построено руками заключенных, в том числе и знаменитый Беломорканал, соединивший Белое и Балтийское моря.

На базе ОГПУ возник также невиданный доселе тип производства — так называемые «шарашки», где инженеры, учёные, исследователи работали по своей специальности, находясь в заключении.

Номенклатура. «Верхний этаж» советской социальной системы занимала так называемая номенклатура или класс управляющих. Латинское слово «номенклатура» буквально означает перечень имен или наименований. В советском государстве это слово приобрело политический смысл. Номенклатура — это перечень руководящих должностей, замещение которых производит не начальник данного ведомства, а вышестоящий партийный или государственный орган.

Использование старых специалистов категорически исключалось, и на вакантные должности ринулись носые люди. Критерием для их отбора были не профессиональные задатки, а «политические признаки»: пролетарское происхождение (на худой конец — крестьянское, но из бедноты) и членство в партии. В качестве революционных заслуг засчитывалось пребывание в годы гражданской войны в рядах Красной Армии, куда были мобилизованы миллионы людей. В результате такого подхода на многих постах оказались явно некомпетентные люди. Но и это имело свои преимущества, которые первым осознал И. В. Сталин. Некомпетентный человек остро чувствует, что занимает свое кресло лишь по милости руководства и если эта милость прекратится, он легко может быть заменен другим. Отсюда знаменитый сталинский тезис: «У нас незаменимых людей нет».

Этот принцип кадровой политики порождал у нижестоящих чинов не просто покорность воле высокого начальства, но и бурное стремление выслужиться, быть замеченным и получить более высокий пост.

Все дело назначения руководящих кадров в стране Сталин сосредоточил в своих руках. Главная задача вождей всех рангов заключалась в том, чтобы установить единое и централизованное руководство страной, приучить массы к новым формам управления и любой ценой выполнить то, что требовалось высшей властью.

В то же время в самой номенклатуре существовало иерархическое деление. На вершине номенклатурной пирамиды находилась личная канцелярия Сталина. Почти вровень с ней располагались органы государственной безопасности, осуществлявшие контроль над партийным аппаратом. Затем шли верхние слои партийной, советской и хозяйственной бюрократии, командный состав армии. Верхушка научной, технической и творческой интеллигенции также входила в состав советской элиты.

Каждому по труду? Самым мощным стимулом в стремлении выслужиться и занять более высокий пост в номенклатурной иерархии была созданная Сталиным система привилегий, которая градировалась в зависимости от занимаемого поста. Сталин еще в начале 20-х гг. безошибочно почувствовал, что после всех тягот и лишений гражданской войны люди начинали испытывать тягу к материальным благам, жизненным удобствам и комфорту. Он умело воспользовался этим, поставив чиновника в материальную зависимость не столько от получаемой им зарплаты, сколько от тех льгот и привилегий, которые прилагались к каждой должности: закрытые распределители, специальные столовые, квартиры, дачи, путевки в спецсанатории и прочие фактически бесплатные блага, которые были недоступны большинству населения. Материальный подкуп служил в руках Сталина не менее эффективным средством удержания бюрократии в повиновении, чем страх перед жестокими репрессиями.

Идеологическим обоснованием этой политики стало объявление «распределения по труду» основным принципом социализма. В условиях государственного регулирования заработной платы этот принцип позволял обеспечить повышенную оплату тех категорий работников, которые оказывались наиболее «нужными» для стабильности и упрочения господствующего режима. Результатом «распределения по труду» стала огромная пропасть между условиями жизни новой советской элиты и основной массы народа, на долю которого падало бремя всех экономических трудностей, переживаемых страной.

ДОКУМЕНТЫ