Реформы и политический курс независимой Индии

 

1949 год прошел под знаком подготовки конституционных реформ, которые были оформлены в конце ноября Учредительным собранием в качестве конституции новой Индии, вступившей в силу в январе 1950 г. Была провозглашена Республика Индия, которая при этом оставалась членом Британского содружества наций, т. е. сохраняла привычные связи с прежней метрополией. На первых выборах в центральный парламент и законодательные собрания штатов (1951–1952) почти три четверти мест получил ИНК – с тех пор почти бессменная правящая партия страны. Возглавил правительство Д. Неру.

Первой серьезной реформой нового правительства была аграрная, о необходимости которой ИНК давно уже ставил вопрос. Суть реформы сводилась к ликвидации слоя посредников‑заминдаров и к передаче земли тем, кто ее обрабатывает (прежде всего, это касалось арендаторов). За конфискованные земли посредники‑заминдары получали выкуп. Результатом реформы было сокращение доли арендаторов за десятилетие с 70 % до 12–18 % и превращение основной части индийских крестьян в землевладельцев. Параллельно при поддержке государства шло развитие кооперации, призванной уменьшить в стране влияние ростовщиков. Аграрные преобразования в 60 – 70‑х годах были дополнены серией передовых агротехнических методов и приемов, связанных с так называемой «зеленой революцией» и имевших целью резко усовершенствовать сельскохозяйственный процесс. Все эти меры способствовали тому, что, несмотря на явцо чрезмерные темпы демографических перемен, Индия в наши дни все‑таки в основном справляется с продовольственной проблемой, хотя при этом значительная доля ее населения питается крайне скудно, а то и находится на грани выживания.

Доля государства в экономике Индии, как и всех деколонизованных стран Востока, быстро увеличивалась за счет энергичного промышленного строительства в ходе осуществления пятилетних планов. Как это обычно бывает, государство брало на себя осуществление наиболее трудоемких и дорогостоящих программ и проектов, включая металлургию, химию, ядерную энергетику. Однако при всем том правительство Индии с первых же шагов своего существования взяло четкий курс на поддержку частного капиталистического сектора в экономике, как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. С начала преобразований в духе «зеленой революции» в середине 60‑х годов результаты с особенной силой проявились в земледелии, где был взят курс на всемерную поддержку использующих передовую агротехнику зажиточных и богатых фермеров. Активное внедрение капиталистических методов в экономику и ориентация на свободный рынок с конкуренцией товаропроизводителей способствовали постепенному, но заметному наращиванию экономического потенциала страны. И хотя в целом этот потенциал не слишком велик, особенно если его сопоставить с масштабами страны, он все же достаточно весом. Современная Индия имеет собственную металлургию (наиболее значительные заводы построены при содействии СССР), развитую энергетическую базу, разностороннюю обрабатывающую промышленность, необходимую инфраструктуру. Политика государства сводится к всемерному поощрению развития при использовании для этого всех возможностей, включая привлечение зарубежного капитала и различных транснациональных корпораций (ТНК). Общая доля государственного сектора в валовом национальном продукте (ВНП) страны сегодня составляет лишь около 20 %, хотя в ряде ведущих отраслей экономики, как это уже упоминалось, ему принадлежат более весомые позиции.

Политический процесс в стране основан на состязательности партий с полной свободой для партийных коалиций в ходе избирательных кампаний. Общеиндийским языком по‑прежнему считается английский, тогда как первоначальная попытка сделать таковым к 1965 г. хинди не смогла быть осуществлена, ибо этому энергично противодействовал ряд южных штатов, для которых хинди является чужим. Так как большинство избирателей неграмотны (речь идет о письменности, в частности об избирательных бюллетенях и соответствующей предвыборной литературе, не говоря уже о газетах и текущей прессе), то важную роль в борьбе за избирателей играют символы. Для ИНК, в частности, это изображение священной коровы.

Избирательные кампании – реальный и очень важный барометр политической жизни страны. Они свидетельствуют об устойчивости симпатий основной массы избирателей: при наличии коммунистического левого (с 1964 г. – две компартии с примерно равными силами) и религиозно‑коммуналистского правого крыльев основная доля голосов избирателей приходится на центр, представленный прежде всего ИНК, позже также и коалицией оппозиционных ему группировок типа Джаната парта. Если не считать небольшого промежутка времени, 1977–1979 гг., когда у власти оказалось правительство Джаната парта, все остальные годы уже свыше сорока лет во главе Индии стояло правительство ИНК, которое после смерти Неру возглавляла его дочь И. Ганди, а после ее убийства – ее сын Раджив Ганди, внук Неру. Ныне, после убийства Р. Ганди, во главе правительства стоит Н. Рао. В штатах картина аналогичная. В большинстве их правительство устойчиво возглавляет ИНК, но в некоторых – местные национальные группы либо их коалиции, подчас также и правительства во главе с коммунистами. Нередки обострения внутриштатйых политических противоречий на национальной, религиозной или иной основе, для решения или погашения которых Дели обычно вводит временное президентское правление.

Внешнеполитическая позиция Индии во многом объясняется геополитической конфигурацией сил в Азии, в частности конфронтацией с КНР и ставшим ее союзником Пакистаном, что привело в свое время страну, декларировавшую независимость, нейтралитет и неприсоединение в качестве принципиальных основ политического курса, к тесному союзу с СССР. Этот союз и сотрудничество способствовали укреплению государственной экономики Индии (имеется в виду строительство современных предприятий) и заключению ряда важных договоров о мире, дружбе и сотрудничестве, включая Делийскую декларацию 1986 г. С распадом СССР его место заняла Россия. Существенно заметить, что независимая и по многим параметрам обретающая в наши дни облик великой державы Индия активно сотрудничает и с другими странами, является членом региональной группировки стран Южной Азии, выступает с различными призывами и инициативами в деле разоружения, борьбы за справедливый международный экономический порядок и т. п.

 

Проблемы Индии

 

Едва ли не важнейшая из внутренних проблем страны – национально‑религиозная рознь. Несмотря на раздел 1947 г., в республике проживает не менее 85–90 млн. мусульман. Большую и влиятельную общину составляют сикхи. Индо‑мусульманские столкновения в различных районах и борьба сикхского меньшинства вначале за политическую автономию, а затем и за собственное независимое государство – серьезные проблемы для страны. Причем обе они практически неразрешимы, так что радужной перспективы здесь пока нет. К числу упомянутых проблем национальнорелигиозного характера может быть добавлена та напряженность, которая возникла в 80‑х годах на крайнем северо‑западе Индии, в Ассаме и некоторых других районах, где беженцы‑мигранты из Бангладеш создают серьезную нестабильность. Воспринимая мигрантов в качестве нежелательных пришельцев, местное население активно выступает против них. Правительство всячески стремится погасить конфликт, но не всегда добивается успеха. Следует учесть также и сепаратистские настроения тамилов на юге и некоторых племенных групп пригималайского района страны.

Другая группа проблем, внешне менее острая, но чреватая далеко идущими последствиями, – это демографическая, о которой вскользь уже упоминалось. Неслыханно быстрый прирост населения (со времени деколонизации почти вдвое) угрожает стране катастрофой. Правда, наиболее тяжелые его последствия – прежде всего голод – были смягчены успехами «зеленой революции» и фермерского хозяйства тех районов Индии, где и то, и другое достигли наибольших успехов, в частности Пенджаба. Однако проблема не только остается, но и продолжает быть крайне острой. Попытки решить ее ускоренными темпами, с административным нажимом, результатов не дали, более того, привели И. Ганди к поражению на выборах 1977 г. Вернувшись к власти спустя несколько лет, И. Ганди более к такого рода мерам не возвращалась, а демографический прирост по темпам и результатам все возрастал (ориентировочная численность населения страны на рубеже 80 – 90‑х годов 800 млн. чел.). Если эти темпы не снизятся, то к концу века проблема перенаселения станет самой острой для страны.

Проблема каст – еще одна из тех, что не могут не волновать Индию. Хотя законы формально провозглашают равенство людей вне зависимости от кастовой принадлежности, а за представителями низших каст даже забронированы определенные квоты в вузах, государственных учреждениях и т. п., касты играют в Индии практически ту же роль, что и в прошлом. Но что характерно: в отличие от первых двух острых для Индии проблем, создающих дестабилизирующие импульсы, кастовая структура в некотором смысле – как на то обращают внимание специалисты, в частности Л. Б. Алаев, – играет в современной Индии роль стабилизирующего фактора. Вошедшее в норму неравенство держит три четверти населения страны (если даже не семь восьмых) на уровне бытия вчерашнего дня. Оно, это принадлежащее к низшим кастам большинство, привычно не претендует на ту долю имущества страны, которая по справедливости должна была бы ему принадлежать. Оставаясь на низком уровне развития и едва влача существование, оно тем самым дает возможность меньшинству, прежде всего городскому населению и социальной верхушке деревни, пользоваться благами современных достижений экономики и техники. Если бы не сдерживающие функции кастовой системы, бурный рост в скором будущем уже почти миллиардной Индии мог бы вести к катастрофическому усилению экстремизма.

Впрочем экстремизм в Индии ощущается, хотя и преимущественно среди мусульман и особенно сикхов. Он практически долгое время был незаметен в среде индуистского большинства страны, что, свидетельствует о сдерживающей функции системы каст. Однако за последние годы он дал о себе знать, в частности, в связи с проблемой индуистской святыни в Айодхье, где на месте разрушенного Моголами храма несколько веков назад была возведена мечеть, которую радикально настроенные индуисты недавно снесли. Это, естественно, вызывало энергичный протест мусульман и привело к серьезным конфликтам. К числу внутриполитических проблем стоит отнести и неспособность городских властей справиться с притоком в города, особенно большие, переселенцев из деревни, вынужденных существовать без жилья и работы, ночевать на тротуарах. И это еще при сдерживающей функции каст, которая заметно сокращает обычную для развивающегося мира долю сельского населения, выбитого из привычной колеи бытия и стремящегося в города.

Внутриполитическая напряженность, кастовая и национальная рознь обычно являются подоплекой той предвыборной борьбы, которую ведут партии и их коалиции в ходе избирательных кампаний. Апеллируя к поддержке своих, кандидаты обычно опираются на веками складывавшиеся в той или иной части страны патронажноклиентные связи, кастовые предпочтения, даже на престиж имени, особенно княжеского (княжества в Индии были упразднены, но получившие от правительства пенсии семьи правивших в недавнем прошлом князей по‑прежнему имеют в стране немалый престиж, что играет свою роль на выборах). И в этом смысле партии в современной Индии, особенно на уровне штатов, не следует воспринимать как организации европейского типа, союзы политических единомышленников. Скорее это форма организации своих, сплоченность которых способна обеспечить поддержку тому, кто пользуется у своих достаточным престижем, во многом уходящим в традицию.

Вообще многие демократические нормы и институты современной Индии не просто вписываются в традицию, но и воспринимаются привыкшим к ней сознанием людей в привычно традиционном духе. Здесь сказывается определенная структурная близость того и другого (идейная терпимость, плюрализм, уважение к правам меньшинства, ненасилие и т. п.), как и играют свою роль двухвековое колониальное владычество англичан, определенная ориентация общего развития современной Индии. Но при всем весьма существенном типологическом сходстве с европейской парламентарной демократией индийская политическая система во многом остается восточной. Причем не просто восточной, но именно ивдийско‑индуистской с характерной для нее общинно‑кастовой основой.

Община и каста живы в Индии и сегодня. Больше того, их сохранение – одна из серьезных проблем Индии. Собственно, это именно та проблема развития, которая ныне столь важна для всего развивающегося мира. Там, где каста слаба, а место общины занял фермер (например, в том же Пенджабе, прежде всего среди сикхов), там и зримы реальные итоги развития. О стабилизирующей функции касты уже шла речь, но не менее, если даже не более значима консервирующая ее функция, явно противостоящая задачам развития. Можно, конечно, надеяться на то, что со временем эта функция ослабнет, а развитие возьмет свое. Но когда это будет? И не случится ли раньше что‑либо иное, более значимое? Например, не приведет ли демографический взрыв в последующие полвека к очередному удвоению населения страны? А если такое случится, то сумеет ли общинно‑кастовая Индия, которая к тому времени явно не превратится в фермерскую, прокормить страну? И как быть с более отдаленной перспективой?

Снова одна проблема упирается в другую – и снова не видится приемлемых решений. Конечно, Индия здесь далеко не одинока (стоит вспомнить аналогичные проблемы Африки), но от этого не легче. Не легче хотя бы потому, что по абсолютным цифрам в сочетании с темпами прироста Индия не только лидирует, но и далеко оторвалась от остальных (численность всей Африки пока что меньше, чем население Индии, а скромные темпы прироста населения в миллиардном Китае несравнимы с индийскими).

По сравнению с острыми внутренними проблемами все остальные, включая и внешнеполитические, представляются незначительными и второстепенными. Международный авторитет страны высок, а противостояние и противоборство с Пакистаном или КНР, временами достигавшее за последние десятилетия уровня военных действий, правда, ограниченных и кратковременных, не доставляют стране слишком больших забот. Хорошо известны и заслуживают уважения миролюбие Индии, ее многочисленные внешнеполитические инициативы, ее завидная для всего развивающегося мира прочная внутренняя стабильность, вполне гармонично уживающаяся с ее упоминавшимися уже серьезными проблемами. Достаточно напомнить, что Индия не знакома ни с политическими переворотами, ни с попытками армии играть политическую роль, ни с чересчур острыми и одинаково значимыми для всей страны социальными конфликтами. И, видимо, это является и долгое время будет нормой для Индии – нормой, уходящей корнями в традицию и огражденной соответствующими институтами парламентарной демократии, тоже уже обретающей прочность традиции.

 

Пакистан и Бангладеш

 

Мусульманские районы Британской Индии были в 1947 г. выделены в особый доминион, который принял наименование «Пакистан» и географически состоял, как говорилось, из двух частей, оторванных друг от друга. Основной частью Пакистана считалась западная, с центром в долине Инда, быстрыми темпами превращавшаяся в житницу нового государства. Восточная, населенная бенгальцами, на протяжении ряда лет, вплоть до ее отделения от Пакистана в 1971 г. в качестве самостоятельного государства Бангладеш, воспринималась как сравнительно отсталая периферия Пакистана, что проявлялось, в частности, в экономической ее дискриминации: валютные доходы от торговли джутом шли на нужды в основном западных провинций, хотя джут поставляли бенгальцы.

Если говорить об исторических судьбах, то Пакистан был частью Индии, плотью от плоти ее. Однако почти полная исламизация именно этой части Индостана имела своим следствием существенные структурные изменения, прежде всего ослабление той стабилизирующей функции, которую в основной части континента издревле играла общинно‑кастовая система. Взамен здесь окрепли отношения, которые были характерны для мира ислама с типичной для него политической нестабильностью при достаточно сильной и не очень‑то считающейся с народом власти как таковой. Все это не преминуло сказаться на судьбах молодой исламской республики с первых лет ее существования.

Начать с того, что управлявшее страной правительство Мусульманской лиги не спешило с институционализацией своей власти. Первое созванное с этой целью Учредительное собрание было распущено в 1954 г. при обстоятельствах, связанных с угрозой власти Лиги, особенно со стороны сепаратистов восточной части страны. Созванное в 1955 г. второе Учредительное собрание выработало конституцию, которая вступила в силу в марте 1956 г.: Пакистан был объявлен исламской республикой, генерал‑губернатор стал президентом. В стране, в отличие от Индии, было введено президентское правление, а правительство во главе с премьером, равно как и двухпалатный парламент, стали обладать ограниченными полномочиями. Еще в большей мере эта особенность организации власти в республике проявилась после военного переворота 1958 г., в результате которого к власти в качестве нового президента пришел генерал М. Айюб‑хан.

Айюб‑хан приостановил деятельность политических партий и ввел в 1962 г. новую конституцию, укреплявшую власть президента. После этого деятельность партий была восстановлена (кроме компартии), а президентом в 1969 г. стал генерал Яхья‑хан, правивший, впрочем, недолго: кризис 1971 г., в результате которого отделилась от Пакистана его восточная часть, привел к власти правительство народной партии во главе с 3. Бхутто. Он управлял страной до тех пор, пока в 1977 г. не произошел очередной военный переворот, в ходе которого к власти пришел генерал Зия‑уль‑Хак, – он погиб в авиационной катастрофе в 1988 г. На смену генералу пришло правительство гражданских лиц во главе с дочерью Бхутто – Беназир Бхутто. Это было в течение некоторого времени чуть ли не сенсацией: женщина, к тому же молодая, во главе одного из крупнейших (свыше 100 млн. населения) исламских государств мира. Но правила Б. Бхутто недолго: в 1990 г. ее противники, используя в качестве предлога злоупотребления правящих кругов и недовольство населения, вынудили ее уйти от власти. Б. Бхутто сменил вновь избранный премьер.

Примечательна динамика политической власти. Примерно то же, даже в еще более калейдоскопичной форме, происходило в Бангладеш (население – около 110 млн. чел.), где с момента образования самостоятельной республики в 1971 г. сменили друг друга в результате военных переворотов три президента, двое из которых были генералами.

Обратим внимание на экономическую политику обоих государств. Вначале, когда Пакистан был еще единым, генерал Айюб‑хан провел ряд серьезных реформ, направленных на укрепление экономики страны. Были ликвидированы посреднические слои в сфере аграрных отношений (с выкупом земли за счет государства), а земли переданы крестьянам, что способствовало ускоренному капиталистическому развитию в деревне, особенно в западной части страны. Были заложены серьезные основы для роста государственного сектора в промышленности параллельно с активной поддержкой частного предпринимательства и иностранных капиталовложений. Однако экономические достижения были сведены на нет неудачами в политической сфере, прежде всего во взаимоотношениях обеих частей страны. Именно это привело к отставке президента, а затем и к образованию Бангладеш. После разделения на два государства и прихода к власти правительства Пакистанской народной партии президент 3. Бхутто попытался было сделать серьезный акцент на развитии государственного сектора. Он провел национализацию некоторых важных отраслей промышленности и банков страны, сделал дальнейший шаг с целью продолжения аграрной реформы. Правительство Зия‑уль‑Хака приостановило эту политику и заменило ее стремлением к укреплению частного предпринимательства, что в конечном счете дало некоторые позитивные результаты и привело к заметным успехам в промышленном развитии страны, включая и активный выход пакистанского капитала во внешний мир, участие пакистанцев в реализации строительных программ в богатых нефтедолларами аравийских монархиях.

Бангладеш, несравненно более отсталое государство, испытало приблизительно ту же динамику эволюции в сфере экономической политики: на смену неудачным опытам, связанным с национализацией экономики и разбуханием государственного сектора в 70‑х годах, после прихода к власти президента X. Эршада был взят курс на приватизацию экономики и поддержку частного предпринимательства. Впрочем, заметных результатов это пока не дало. Спорадические грандиозные стихийные бедствия, обрушивающиеся на страну, равно как и явная ее перенаселенность при крайне низком общем уровне экономического развития, держат экономику Бангладеш на одном из последних, мест в мире.

Рубеж 80 – 90‑х годов Пакистан и Бангладеш проходят под знаком заметного оживления в политической жизни. В обеих странах активно функционирует многопартийная система, уважается конституция, проводятся выборы. Однако той стабильности, что характеризует Индию, здесь нет, и это является типичным для большинства мусульманских государств. Влияние ислама в обоих государствах весьма заметно, что соответствует и официальной политике исламизации или, точнее, усиления роли ислама и его институтов, В числе других влиятельные позиции в обоих государствах занимают и группировки мусульманских фундаменталистов.

Несколько слов о внешнеполитической ориентации обеих стран. Что касается Бангладеш, то роль этой республики в международных делах сравнительно невелика. Более заметна она в сфере региональной: именно Бангладеш выступила в 1985 г. с инициативой создания Ассоциации регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК), в которую вошли Индия, Пакистан, Бангладеш, Шри‑Ланка, Непал, Бутан и Мальдивы. Цель ассоциации – содействовать развитию и сотрудничеству членов СААРК. Не вполне пока ясно, насколько эта цель реализуется на практике. Но одно несомненно: в помоши других нуждается прежде всего именно Бангладеш. И эту помощь республика получает, в том числе со стороны развитых государств мира, богатых нефтью стран ислама. Однако решение собственных проблем в любом случае зависит от нее самой.

Пакистан ведет себя на международной арене много более активно. Занимая важное стратегическое положение, эта страна долгое время была объектом серьезного интереса со стороны других стран, включая, в первую очередь, КНР и США. Пакистан в свое время был активным членом СЕАТО и СЕНТО. Именно на его территорию в 80‑х годах мигрировали миллионы беженцев из Афганистана и здесь же, в районе Пешавара, были созданы базы вооруженной борьбы партизан с правительством НДПА. Не вполне ясно, какую роль будет играть в этом смысле Пакистан после окончания борьбы за власть в Афганистане. Но заметно постепенное изменение общей международной ориентации Пакистана. После развала военных блоков Пакистан стал членом движения неприсоединения. Несколько улучшены были в 70‑х годах отношения Пакистана с Индией и есть реальные шансы на то, что в 90‑х годах эта политика будет продолжена – во всяком случае как результат общего улучшения международного климата во второй половине 80‑х годов.