Часть 5. Соотношение финальных и инструментальных ценностей

Финальные ценности – такие, которые человек ценит сами по себе, а инструментальные ценны для человека лишь потому, что их достижение является способом реализовать какую-то другую ценность. Соотношение финальных и инструментальных ценностей такое же, как соотношение цели и средства. Инструментальная ценность – причина, финальная ценность – следствие. Применительно к инструментальной ценности можно задать вопрос «Для чего это нужно?», и ответом будет указание на что-то, лежащее вне данной ценности, по отношению к чему она служит лишь инструментом его достижения (отсюда и название «инструментальные ценности»). Если задать вопрос «Для чего это нужно?» применительно к финальной ценности, то мы не получим ответа: человек ценит эту ценность саму по себе, а не ради чего-то другого. Пример: прочность рукоятки молотка, как и вообще наличие молотка, является ценностью для столяра. Ценен ли для столяра молоток сам по себе? Нет, он нужен для чего-то другого, а именно для изготовления мебели и других предметов, которые производит столяр. Если применительно к производству, например, табуретки задать вопрос: «Для чего это нужно? Почему это ценно?», то мы получим различные ответы: для того, кто будет сидеть на этой табуретке, ценность будет заключаться в удобстве сидения, а для столяра – в возможности получить деньги за произведённую табуретку. Нужны ли деньги сами по себе, или они нужны для чего-то другого? Очевидно, что для чего-то другого, причём ценность денег велика именно потому, что их можно обменять на самые различные предметы и услуги, связанные с обширным спектром ценностей. Проследим одну из этих возможностей: столяр покупает себе на заработанные деньги еду, и в числе прочего – яблоко. Ценно ли это яблоко само по себе, или оно ценно из-за чего-то другого, к чему оно ведёт? Еда поддерживает жизнь и здоровье организма, и при этом позволяет получить удовольствие от вкуса. Теперь зададим тот же вопрос применительно к удовольствию от вкуса: ценно ли оно само по себе, или же оно нужно для чего-то другого? И вот здесь мы обнаруживаем, что достигли предела. Человек стремится к удовольствию, получаемому от вкуса, ради самого этого удовольствия, оно не служит средством для достижения чего-то другого, оно ценно само по себе. Мы обнаружили финальную ценность. Причинно-следственная цепочка здесь заканчивается, достигает финала, отсюда и название «финальные ценности».

Можно говорить о собственно финальных ценностях – тех, применительно к которым вопрос «Зачем?» остается без ответа, и о ценностях, которые являются «относительно» финальными – не абсолютно, а по отношению к какой-то другой ценности. Пример: прочность рукоятки молотка нужна для изготовления табуретки. Возможность изготовить табуретку не является собственно финальной ценностью, она ценна как способ заработка, но по отношению к прочности рукоятки молотка она является финальной ценностью. В этом смысле можно привести следующие примеры финальных и инструментальных ценностей. Наличие времени, свободного от физического труда, – инструментальная ценность, возможность в это свободное время заняться изучением математики – финальная ценность. Знание математики – инструментальная ценность, возможность рассчитать параметры опор моста – финальная ценность. Прочность опор моста – инструментальная ценность, возможность перевозить грузы через мост – финальная ценность, и т.д. Из этих примеров видно, что одна и та же ценность может выступать и в качестве инструментальной, и в качестве финальной, если финальность понимать относительно. Но ценность, финальная в строгом смысле этого слова (собственно финальная ценность), не выступает в качестве инструментальной ценности. Разве что она оказывается вплетённой ещё и в другую причинно-следственную цепочку, например: удовольствие, которое является финальной ценностью, можно рассматривать как способ улучшить настроение и способствовать мотивации в какой-либо деятельности, у которой, в свою очередь, есть какие-то цели. Но это не лишает ценность удовольствия статуса финальной ценности, его самоценность не исчезает.

К проблеме финальных и инструментальных ценностей (правда, тогда ещё без употребления категории «ценность») впервые подошёл Аристотель. Он дал определение «высшего блага»: это то, к чему стремятся ради него самого, а не ради чего-то другого. К большинству благ человек стремится как к ступенькам, ведущим к чему-то другому. По мнению Аристотеля, высшее благо – это счастье. Счастье человек ценит ради самого счастья, не рассматривая его в качестве средства для достижения чего-то другого[6]. Выше мы привели пример с удовольствием от вкуса: несмотря на некоторые различия между понятиями «удовольствие» и «счастье», в данном контексте этими различиями можно пренебречь. Человек стремится к тому, чтобы ему было хорошо. Но является ли счастье единственной финальной ценностью? Ответить на этот вопрос непросто, и разные философские течения дают различные ответы.

Рассмотрим несколько ценностей, в связи с которыми может возникнуть вопрос: являются ли они финальными, то есть самоценными, или же ценны лишь как средство для достижения чего-то другого.

Истина ценна, так как позволяет человеку адекватно взаимодействовать с миром и достигать различных целей. Научные истины, например, физические и химические законы, позволяют создавать технологии и технику, существенно облегчающие и улучшающие жизнь людей. В этом смысле ценность истины инструментальна. Но согласятся ли учёные с тем, что истина о мире нужна только как средство достижения материального благополучия? Свидетельства многих выдающихся учёных говорят о том, что по крайней мере некоторые из людей науки ценят познание ради него самого, подчёркивая его мировоззренческое значение, указывая на наличие у человека интеллектуальных потребностей, утверждая самоценность стремления к познанию истины. Это стремление можно трактовать как важную часть человеческого начала в человеке, а ценность истины, соответственно, как финальную, по крайней мере в некоторых случаях.

Может ли быть отнесена к области финальных ценностей ценность обретения смысла жизни, фундаментальных мировоззренческих принципов? Их формирование может способствовать тому, что человек ощущает своё существование в мире более гармоничным. Вместе с тем согласится ли человек с тем, что нахождение этих принципов и смысла жизни нужно ему лишь как средство достижения счастья? Ведь тогда ему сгодились бы любые принципы, лишь бы они делали его счастливее. Но для человека, ищущего смысл жизни, важно не только, а часто и не столько это, сколько стремление адекватно, правильно понять своё место в мире, ключевые аспекты своей природы, отношений с другими людьми и т.д. Отчасти эта проблема возвращает нас к вопросу об инструментальности и финальности ценности истины.

Анализируя нравственные ценности, предписывающие определённое поведение в определённых типах ситуаций, легко обнаружить, что во многих случаях нравственное поведение не является самым выгодным из возможных вариантов. Когда человека просят о помощи, нравственные ценности могут велеть ему пожертвовать чем-то важным, ничего не получая взамен, кроме, разве что, чувства выполненного долга. Иногда нравственные принципы могут даже привести человека к мысли о необходимостью пожертвовать собственной жизнью – например, на войне или в экстремальной ситуации, ради спасения других людей. Можно ли в этом случае сказать, что ценность нравственного поступка инструментальна по отношению к счастью действующего индивида как финальной ценности? В истории философской этики давались разные ответы на этот вопрос. В качестве материала для размышления укажем на ценности, могущие претендовать на статус финальных в нравственном действии: ценность счастья другого человека, ценность жизни другого человека, ценность сохранения и процветания общества. Возможно также понимать ценность следования собственному нравственному долгу как самоценность (так, например, трактовал данную проблему И. Кант).

В религиозных ценностях счастье далеко не всегда будет единственной финальной ценностью, к которой можно свести все остальные. Для буддизма целью человека является освобождение от колеса перевоплощений и достижение нирваны. Одной из главных черт этой трудной для понимания религиозной цели является освобождение от страданий. Если и нельзя сказать, что нирвана – это счастье, всё же финальной ценностью буддизма оказывается нечто, связанное со стремлением человека достигать наслаждения и избегать страдания. В христианстве и мусульманстве эта цель также актуальна: праведники, согласно каждой из этих религий, после смерти попадают в рай, а грешники – в ад. Трактовки смысла религиозного действия как способствования благополучной посмертной судьбе понятны христианам и мусульманам. Но в этих религиях есть и другая модель трактовки финальной ценности, играющая, в отличие от буддизма, первостепенную по важности роль. Источником наделения ценностью чего бы то ни было в христианском и мусульманском мировосприятии является Бог. Ценности совершения обрядов, веры в догматы, выполнения религиозных предписаний и запретов оказываются инструментальными по отношению к финальной ценности следования воле Бога. В свою очередь, эта ценность, по мнению большого количества религиозных мыслителей, не может быть сведена к чему-то другому. Ценность избегания страдания в аду и наслаждения в раю, согласно такой трактовке, всего лишь сопутствует ценности следования воле Бога, но не является по отношению к ней финальной.

Очень интересен и сложен вопрос о соотнесении финальных и инструментальных ценностей в сфере политики. Является ли свобода самоценностью? Или она – лишь средство для достижения чего-то другого, например, безопасности и благосостояния? А равенство перед законом? Демократичность правления? Рассмотрение политических ценностей в контексте теории финальных и инструментальных ценностей позволяет более чётко увидеть смысл политических принципов и институтов, понять их значение для общества, оценить плюсы и минусы как самих политических принципов, так и их возможных альтернатив.