Крушение наполеоновской империи

В 1812 г., так до конца и не покорив народы Пиренейского полуострова, имея за плечами ворох нерешенных проблем на родине, Наполеон предпринял поход в Россию. К этому его побуждали непомерное честолюбие и все более независимая политика Александра I, который не поддержал Францию в войне против Австрии в 1809 году.

«Великая армия» Наполеона, вторгнувшаяся в Россию 12(24) июня 1812 г., насчитывала свыше полумиллиона чело­век. На две трети она состояла из солдат союзных или зависи­мых от Франции стран — немцев, поляков, итальянцев, испан­цев, — большинство из которых шли на войну без особого эн­тузиазма. Однако наполеоновская армия значительно превосхо-

дила русскую армию численностью. План Наполеона заклю­чался в том, чтобы разгромить противника в серии «решающих» приграничных сражений, после чего продиктовать императору Александру I мир на своих условиях. Но русские военачальники Барклай де Толли и Багратион уклонились от сражения, которое им пытался навязать Наполеон. Отступая, они добились соеди­нения основных сил русской армии близ Смоленска.

Крупнейшее сражение этой кампании произошло 26 августа (7 сентября) 1812 г. у села Бородино, когда французы прибли­зились к Москве на расстояние всего нескольких десятков ки­лометров. К этому времени из-за больших потерь, которые по­несла наполеоновская армия, силы противников почти сравня­лись. Однако Бородинское сражение не дало существенного перевеса ни одной из сторон. По его окончании армии факти­чески вернулись на исходные позиции. Главнокомандующий русской армией М.И. Кутузов готов был возобновить сражение наутро, но узнав о большом количестве убитых и раненых, принял решение об отступлении и сдаче Москвы противнику без боя. Большинство москвичей покинуло город вслед за армией.

Брошенная жителями Москва оказалась западней для армии Наполеона. На его предложения о переговорах Алек­сандр I не ответил. Переждать суровую русскую зиму на теплых московских квартирах также не удалось. В городе вскоре после прихода французов начались пожары, в которых сгорело две трети всех домов. Армии угрожал голод. Прождав в нереши­тельности месяц, Наполеон 7(19) октября вывел армию из Москвы и попытался пробиться к Калуге, где располагались продовольственные склады русской армии. Но получив отпор, он был принужден к отступлению.

В ходе отступления «Великая армия» перестала существо­вать. 13(26) декабря 1812 г. ее остатки пересекли российскую границу в обратном направлении. Но еще раньше Наполеон, оставив командование армией Мюрату, поспешно уехал в Париж, откуда пришли известия о попытке государственного переворота с целью его низложения, предпринятой генералом-республиканцем Мале. Прибыв в Париж и сместив префекта полиции, допустившего покушение на его власть, Наполеон немедленно приступил к формированию новой армии для про­должения войны на Востоке Европы. И уже в апреле 1813 г. он во главе 150-тысячного войска снова появился в Германии.

Разгром «Великой армии» в России послужил сигналом к созданию новой (шестой) антифранцузской коалиции. В ее со­став вошли, наряду с Россией и Великобританией, Пруссия, Швеция и Австрия.

Начало кампании 1813 г. оказалось для союзников неудач­ным. В мае французы добились победы в сражениях при Лют-

цене и Баутцене в Саксонии. Но когда союзники подтянули резервы и обеспечили себе значительное численное превосход­ство над противником, произошел перелом в ходе военных действий. В августе по отдельности потерпели поражение вид­ные наполеоновские военачальники Макдональд и Удино, в сентябре — Ней. Основные силы наполеоновской армии были разгромлены в «битве народов» под Лейпцигом 16—19 октября. Понеся огромные потери, французы в беспорядке бежали с поля сражения.

Поражение под Лейпцигом ознаменовало закат политичес­кого и военного могущества Наполеона. Его покинули послед­ние союзники, в частности, Саксония и Бавария. Народы Ев­ропы один за другим стряхивали с себя иноземное господство. Как и в начале правления Наполеона, армии стран-членов антифранцузской коалиции вплотную приблизились к грани­цам Франции. Однако обеспечить надежную защиту ее терри­тории он уже был не в силах. Прошли те времена, когда мас­совый призыв новобранцев в армию позволял в короткие сроки довести ее численность до многих сотен тысяч человек. Двадцать лет почти непрерывных войн, начиная с 1792 г., обес­кровили Францию. Поэтому когда 350-тысячная армия союзников вступила в декабре 1813 г. на французскую территорию, Напо­леон смог выставить против нее всего лишь около 70 тыс. солдат.

Во время кампании 1814 г. Наполеон в последний раз блес­нул своими полководческими дарованиями. Постоянно нахо­дясь в движении, умело маневрируя, он внезапно нападал на превосходящие силы противника, нередко вынуждая их к от­ступлению. Особенно удачной для него была середина февра­ля, когда за восемь дней он одержал семь побед. Но эти побе­ды имели местное значение и не могли изменить общего хода войны. В полном сознании своей непобедимой мощи союзни­ки, не отвлекаясь на те мелкие неприятности, которые достав­лял им Наполеон, вели наступление на Париж.

17 февраля (1 марта) 1814 г. четыре основные державы антифранцузской коалиции Великобритания, Россия, Австрия и Пруссия подписали в Шомоне, маленьком французском го­родке, лежащем на полпути от Рейна к Парижу, союзный до­говор. По этому договору они обязались не вступать в сепарат­ные переговоры с Францией и довести с ней войну до полной победы. Каждая из держав должна была выставить по 150 тыс. солдат. Для Великобритании было сделано исключение: вместо армии она предоставляла союзникам ежегодную субсидию в 5 млн фунтов стерлингов.

30 марта войска союзников подошли к стенам Парижа. В тот же день его защитники, опасавшиеся, как бы их город не постиг­ла участь Москвы, сложили оружие. На следующий день импера-

тор Александр I и прусский король Фридрих Вильгельм III во главе своих армий вступили во французскую столицу.

Наполеон, которого эти события застали близ Парижа, в замке Фонтенбло, не терял надежды на сохранение власти. Его все еще окружали 60 тыс. преданных солдат. Кроме того, он рассчитывал на сочувствие тестя, императора Австрии. Но слу­чилось то, чего Наполеон ожидал меньше всего: он не встретил понимания у своих приближенных. Маршалы Ней, Бертье, Ле-февр потеряли веру в победу и посоветовали императору от­речься от престола в пользу сына, Римского короля. Несколько дней Наполеон колебался. 6 апреля он все же подписал отре­чение. Но было уже поздно. По инициативе Талейрана еще 1 апреля сенат сформировал временное правительство, а 3 ап­реля объявил о низложении Наполеона, виновного «в наруше­нии присяги и покушении на права народа, поскольку набирал в армию и взимал налоги в обход положений конституции». 6 апреля сенат предложил корону Людовику XVIII.

11 апреля союзники заключили в Фонтенбло договор, отда­вавший в пожизненное владение Наполеону остров Эльбу в Средиземном море.

Узнав о своей участи, Наполеон попытался покончить жизнь самоубийством. В конце концов он смирился с угото­ванной ему участью. 20 апреля в дворике Фонтенбло состоя­лось его прощание с гвардией. Многие из солдат не могли сдержать слез при виде своего несчастного императора. После этого Наполеон немедленно отправился в изгнание.

Подошла к концу наполеоновская эпопея, волновавшая со­временников на протяжении полутора десятков лет. В сущнос­ти, Наполеона Бонапарта постигла та же участь, что и револю­ционные группировки, правившие во Франции до него. Ему не удалось основать прочный и устойчивый режим, который он мог бы передать своим преемникам. Правлению Наполеона было свойственно неразрешимое внутреннее противоречие, ко­торое рано или поздно должно было привести к краху. Важ­ным, если не основным, слагаемым успехов его внутренней и внешней политики, были завоевательные войны. Именно эти войны в короткие сроки сплотили французское общество во­круг Наполеона и обеспечили международное признание его режима. Он стал пленником своей военной славы. Чтобы со­хранить власть, он должен был вновь и вновь доказывать всему миру свое военное превосходство, пока окончательно не подо­рвал силы Франции.

Вопросы:

1. Какое значение имела Война за независимость в Северной Аме­рике для международных отношений?

2. Какую позицию занимала Россия по отношению к Войне за не­зависимость британских колоний?

3. Какое значение имел принцип национального суверенитета для международных отношений?

4. Как проявлялся принцип национального суверенитета во внеш­ней политике революционной Франции?

5. Что собой представляли «семейная» и «континентальная» систе­мы внешней политики Наполеона I?

6. Какие цели преследовали державы антифранцузской коалиции?

Литература:

Основная:

История дипломатии. М., 1959. Т. 1. Разд. 4. Гл. 1—4.

История внешней политики России. XVIII век. М., 1998. Гл. 3, 5—6.

История внешней политики России. Первая половина XIX века. М., 1995. Гл. 1-2.

.Иванова И.И. История международных отношений от античности до конца первой мировой войны. Владивосток, 2001. Ч. I. Гл. 5. § 4; гл. 6.

Протопопов А.С., Козьменко В.М., Елманова Н.С. История между­народных отношений и внешней политики России: 1648—2000. М., 2001. Ч. I. Гл. 5; Ч. II. Гл. 1-2.

Дополнительная:

Талейран. Мемуары. Екатеринбург, 1997. Гл. 3.

Ключников Ю.В., Сабанин А. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Часть I. От Французской революции до империалистической войны. М., 1925. (Документы

№ 8, 11, 21, 23, 74, 75, 76, 84, 87, 88, 92).

Болховитинов Н.Н. Россия и война США за независимость (1775— 1783 гг.). М., 1976. Гл. 1, 2.

Грюнвальд К. Франко-русские союзы / Пер. с фр. М., 1968. Гл. 4—5.

Жорес Ж. Социалистическая история Французской революции. М., 1981. Т. 4. Гл. 3; Т. 5. Гл. 2.

Сироткин В.Г. Дуэль двух дипломатий. Россия и Франция в 1801 — 1812 гг. М., 1966.

Российская дипломатия в портретах. М., 1992. Ч. 2.

Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М., 1989. Главы «От Аустерлица до Тильзита» и «Союз с Россией».

Тюлар Ж. Наполеон, или миф о «Спасителе». М., 1997. Ч. 2. Гл. 5—6. Борисов Ю.В. Шарль Морис Талейран. М., 1989. Гл. 17—18.

Краснов Н.А. США и Франция: дипломатические отношения, 1775—1801 гг. М., 2000.

Шедивы Я. Меттерних против Наполеона / Пер. с чешек. М., 1991.

Глава IV

Венская система международных отношений (первая половина XIX в.)

Созыв Венского конгресса

По завершении эпохи революционных и наполеоновских войн, продолжавшихся почти четверть столетия, Европа пред­ставляла печальное зрелище. Почти не было страны или наро­да, которые бы не пострадали от нашествия иностранных армий и военных действий. А главное — эти войны еще туже затянули узел территориальных, экономических, династических противоречий между государствами Европы. Если не распутать, то хотя бы ослабить его и стало главной задачей союзных дер­жав после победы над наполеоновской Францией.

Прежде всего, союзники поспешили урегулировать свои от­ношения с Францией. 30 мая 1814 г. они заключили с прави­тельством Людовика XVIII мирный договор, который был на редкость милосердным по отношению к побежденному против­нику. Он обеспечивал суверенитет и территориальную целост­ность Франции. Она потеряла лишь владения, захваченные ею, начиная с 1792 г., но сохранила не только всю свою собствен­ную территорию в границах 1789 г., но и некоторые приобре­тения революционного времени — главным образом, бывшие папские владения Авиньон и графство Венессен. Союзники воздержались от мести. Они не потребовали даже материаль­ной компенсации за понесенный ими ущерб и в короткий срок вывели из Франции свои войска.

Причина столь мягкого обращения с Францией заключа­лась, с одной стороны, в том, союзники всегда заявляли, что воюют не против Франции и французского народа, а против «узурпатора» Наполеона Бонапарта, и не в целях захвата фран­цузской территории, а за освобождение народов Европы от французского господства. Изгнав захватчиков и низложив Бо­напарта, они считали свой долг выполненным. Условия мирно­го договора с Францией соответствовали освободительным целям войны со стороны союзников.

С другой стороны, союзникам была нужна достаточно силь­ная и самостоятельная Франция для восстановления баланса сил в Европе. Они прекрасно отдавали себе отчет в том, что в отношениях между ними имеются противоречия. Они предви­дели, что с окончанием Наполеоновских войн эти противоре­чия лишь обострятся. Каждое из союзных государств стреми­лось к повышению своей роли в международных делах и вмес-

те с тем опасалось соперников. Франции они отводили в буду­щем роль страны, на которую можно было бы в случае необхо­димости опереться, добиваясь удовлетворения своих притяза­ний, или, по крайней мере, использовать как противовес более сильному сопернику.

Но договор с Францией отнюдь не исчерпывал всего много­образия проблем мирного урегулирования в Европе. С пораже­нием Наполеона в 1814 г. рухнул и тот международный поря­док, который он навязал европейским государствам в период своего могущества. Перед странами антифранцузской коали­ции встала задача определить, во избежание раздоров, новые правила взаимоотношений, в том числе договориться о взаим­ном признании границ.

С этой целью было решено созвать в Вене международный конгресс. Еще до его официального открытия в европейских столицах, в том числе в Лондоне и в самой Вене, велись не­формальные переговоры между членами антифранцузской коа­лиции. Для участия в конгрессе прибыли 216 представителей всех стран Европы (кроме Османской империи), включая боль­шое количество королевских и княжеских домов, многие из которых в годы наполеоновских войн лишились своих владе­ний и теперь добивались их возвращения. Лично присутствова­ли император России Александр I, император Австрии Франц I, король Пруссии Фридрих Вильгельм III, другие мо­нархи. Вместе с главами государств и правительств с диплома­тическими представителями в Вену съезжались их жены, родст­венники, многочисленная свита, купцы, банкиры, художники, поэты, известные люди из многих стран Европы. Их привлека­ла возможность непосредственного общения с коронованными особами всей Европы. В целом Венский конгресс оказался весьма представительным форумом.

Венский конгресс официально открылся в ноябре 1814 г., а завершился в июне 1815 г. принятием Заключительного акта. Формально все его участники были равноправны. Но главную роль играли четыре союзные державы, вынесшие основное бремя борьбы с наполеоновской Францией, — Россия, Вели­кобритания, Пруссия и Австрийская империя. От их имени переговоры вели российский император Александр I, британ­ский министр иностранных дел лорд Каслри, прусский кан­цлер князь фон Гарденберг, австрийский канцлер князь фон Меттерних и другие высокопоставленные лица.

Францию на Венском конгрессе представлял Талейран, в прошлом — участник революции конца XVIII в., крупный са­новник наполеоновской империи, а теперь — министр ино­странных дел правительства Людовика XVIII. Поначалу евро­пейские дипломаты и политики относились к нему с недовери-

ем. Им трудно было преодолеть неприязнь, которую внушали французские захватчики на протяжении многих лет. Кроме того, и сам Талейран пользовался в их глазах далеко не безуп­речной репутацией. Однако все понимали, что без активного участия Франции нельзя было построить прочный междуна­родный порядок. Кроме того, Талейран умело сыграл на раз­ногласиях между союзниками, чтобы поднять престиж Фран­ции. Поэтому французские представители наравне с четырьмя союзными державами участвовали в поиске решений главных вопросов европейской политики.

Пленарных заседаний конгресса было немного. Работа сво­дилась главным образом к совещаниям представителей союз­ных держав с участием Франции, на которые по мере необхо­димости — для обсуждения какой-либо конкретной территори­альной или династической проблемы — приглашались делегаты от других стран. Большую роль играли неофициальные встре­чи, беседы, обмены мнениями. Они происходили, как правило, в непринужденной обстановке светских увеселений — балов, приемов, театральных представлений, — изобилием которых и прославился Венский конгресс. Современники в шутку назы­вали его «танцующим».

Принцип легитимизма

Не было таких вопросов на Венском конгрессе, которые не вызывали бы споров среди его участников. Что делать с грани­цами государств, неоднократно менявшимися в течение минув­ших лет? Некоторые участники конгресса выступали за то, чтобы вернуться к границам 1792 года. Но против этого возра­жали крупнейшие государства, участники антифранцузской ко­алиции, в том числе Россия, Пруссия, Австрия, которые рас­считывали на территориальное вознаграждение за свой вклад в победу над наполеоновской Францией. Великобритания, захва­тившая во время войны с Наполеоном Бонапартом часть коло­ний Франции и союзных ей государств, отнюдь не спешила вернуть их прежним владельцам.

Головную боль вызывал у участников конгресса и герман­ский вопрос. Веками устоявшийся порядок в Европе предпола­гал существование Священной Римской империи германского народа, в составе которой отдельные государства пользовались широкими правами. Их самостоятельность являлась своего рода гарантией от чрезмерного усиления как монархии Габс­бургов, так и Франции. Стоило ли ради поддержания европей­ского равновесия восстановить Священную Римскую империю, упраздненную Наполеоном в 1806 году?

Вопрос о политическом устройстве Европы был тесно свя­зан с общим вопросом о наследии Французской революции и наполеоновской империи. Как поступить с преобразованиями, которые были осуществлены французами на аннексированных территориях и в зависимых от них странах? Многие монархи, в особенности австрийский император, прусский и испанский короли, демонстрировали откровенное неприятие этого насле­дия. Они считали, что лучше всего было бы вернуть Европу к общественным отношениям, существовавшим до 1789 года.

Чтобы найти взаимоприемлемый компромисс, участники Венского конгресса нуждались в некоем общем подходе к ре­шению этих разнообразных проблем. Им весьма пригодилась теория легитимизма, или законности (лат. 1ех — закон), выдви­нутая рядом европейских мыслителей консервативного толка еще в годы Французской революции и наполеоновских войн. Значительный вклад в ее разработку внесли британский поли­тический деятель и публицист Эдмунд Берк, французские ре­лигиозные писатели и философы Жозеф де Местр и де Бо-нальд, а также немецкий публицист Фридрих Гентц, являвшийся советником Меттерниха. Все они отрицательно относились к ре­волюционным и наполеоновским преобразованиям, ставя им в вину разрушение устойчивого, освященного временем и тради­цией общественного порядка. Отсюда, считали они, все несчас­тья, которые принесла революция народам Европы, — граждан­ские смуты, внешние войны, порча нравов и пр. Консервативные мыслители призывали людей вернуться к проверенным временем ценностям — религии и церкви, монархическому устройству го­сударств, сословному строю. Вместе с тем они признавали необ­ходимость тех или иных уступок «духу времени».

В ходе дискуссий среди участников конгресса наметилось двоякое истолкование принципа легитимизма — историческое и юридическое. Причем, одни и те же государственные деятели в зависимости от обсуждавшегося вопроса и собственных инте­ресов прибегали то к одному, то к другому его истолкованию.

С точки зрения исторического истолкования легитимизма, главным критерием истинности, законности тех или иных об­щественных установлений, границ и пр., является их древ­ность. Поэтому, например, считалось, что династия Бурбонов во Франции обладает большими правами на трон, чем динас­тия Бонапартов, потому что она древнее. Границы, существо­вавшие в 1789 г., имели большую законную силу, чем те, кото­рые возникли в результате революционных и наполеоновских аннексий и завоеваний. Соответственно, более справедливыми, правильными объявлялись и законы, по которым издревле жили народы, а всякие нововведения — ошибочными и даже преступными.

При этом большинство европейских правительств понима­ло, что полный возврат к учреждениям, существовавшим до 1789 г., был бы невыполнимой задачей. Ведь в Европе выросло целое поколение людей, которое не знало и не желало возврата к «старому порядку», как стали называть общество предрево­люционной эпохи. Действующие законы и существующие гра­ницы воспринимались им как привычные, нормальные усло­вия жизни. Но главное — на их основе сложились имуществен­ные, династические, политические отношения, пренебрегать которыми было бы просто опасно: это задело бы интересы мо­гущественных сил и вызвало бы их противодействие.

Более того, полный возврат к порядкам до 1789 г. отнюдь не входил в намерения самих монархов. Некоторые из них не только вышли из наполеоновских войн без ощутимых потерь, но даже сумели кое-что приобрести, и теперь не желали рас­ставаться с этими приобретениями. Например, короли Бавар­ский, Саксонский и Вюртембергский хотели сохранить свои титулы, дарованные им Наполеоном. Кроме того, победители наполеоновской Франции твердо рассчитывали на вознаграж­дение за свой вклад в победу. Поэтому, объявляя себя сторон­никами легитимизма, многие монархи давали этому понятию совершенно иное, юридическое истолкование. Они называли так законный порядок, основанный прежде всего на общепри­знанных международных договорах.

Представление о том, что договор между государствами, яв­ляется своего рода законом международной жизни, отнюдь не было новшеством. Еще Вестфальский мир 1648 г. дал пример того, что подобные договоры, признанные большинством госу­дарств Европы, могут служить основой международного поряд­ка в течение длительного времени. Однако Вестфальская систе­ма международных отношений держалась не столько на дого­ворах между государствами, не столько на соблюдении ими норм права, сколько на стихийно сложившемся в середине XVII в. балансе сил.

Династические войны второй половины XVII — первой по­ловины XVIII в. свидетельствовали о том, насколько несовер­шенным еще было правосознание людей того времени. В меж­дународных отношениях по-прежнему царил культ силы. Едва договоры вступали в противоречие с династическими или иными насущными интересами государств, как правительства без всяких угрызений совести их нарушали как ничего не зна­чивший «клочок бумаги»¹. Именно так в 1700 г. поступил французский король Людовик XIV в случае с оставшимся без

¹ Это выражение стало знаменитым позднее, в XX в. См. с. 218. 94

хозяина испанским наследством. Также поступил и прусский король Фридрих II, развязавший в 1740 г. войну за австрийское наследство.

Венский конгресс предпринял попытку поднять престиж и значение международных договоров, которые должны были лечь в основу нового европейского порядка. Этот порядок был призван исключить возможность повторения войн между круп­нейшими государствами Европы, грозящих неприятностями и всем остальным странам. К созданию такого порядка стреми­лись прежде всего крупнейшие государства Европы, в особен­ности, союзные державы, вынесшие на своих плечах основное бремя войн с революционной и наполеоновской Францией. Не отрицая наличия у каждого государства собственных интересов и целей, они хотели, чтобы защита этих интересов и целей об­лекалась в приемлемую для всех форму переговоров, взаимного учета интересов и заключения общепризнанных договоров. Против нарушителей такого порядка они готовы были приме­нить силу.

Заинтересованность европейских государств в создании прочного международного порядка, исключающего серьезные потрясения и войны, объяснялась просто. Они не хотели новой войны и боялись ее, потому что опыт недавней истории их убе­дил: войны являются питательной средой для революций. Страх перед всякого рода общественными потрясениями побе­дил воинственность европейских монархов, на длительное время отбил у них охоту к военной славе, заставил их прово­дить миролюбивую внешнюю политику.

В целом, теория легитимизма в любом ее истолковании обосновывала стремление монархов и государственных деяте­лей, собравшихся в Вене, к созданию устойчивого международ­ного порядка, основанного на четких правилах и принципах взаимоотношения государств между собой. Принцип легити­мизма лег в основу созданного по окончании Наполеоновских войн международного порядка, обычно называемого Венским.