Пролог. Северный периметр. Поль

 

В Дверях главного зала совета Северной станции появился человек. В его документах в графе расовой принадлежности стоял штамп «еврей», однако это был как минимум очень странный еврей. Его рост был немногим более двух метров, он был широк в плечах, и имел атлетичное телосложение. Но все же как всякий порядочный мальчик, таки умел играть на скрипке. Он был удачливым рейнджером и редко возвращался без добычи. Однажды, ему повезло найти полянку на которой рос саруд, а полянка эта была расположена всего в каких-то полутора километрах от станции. И он стал довольно часто туда наведываться. Однако на «Гренландии» (по старому названию острова на котором находилась станция) не курил никто. На станции были слабые фильтры, и нарушение мер предосторожности грозило строгими наказаниями. Более того это противоречило местной морали. И, конечно же, плохо сказывалось на карьере, если кто-то из совета узнавал об этом. Так и произошло. После одной особенно сильной ссоры Лаффе с Полем кто-то из совета «случайно» услышал что один рейнджер промышляет сарудом. Другим не сбывает, но сам курит. У Поля начались проблемы, почти дошло до заключения, однако ситуацию спас его друг Зорин, который был не последним лицом в совете. «Старый мародер», как его иногда называл Поль, предложил коллегам избавиться от парня другим способом. Так молодой рейнджер стал «обменником». По сути его просто согнали с глаз подальше на другую станцию которая находилась где-то в Австралии или на Красных островах (Бывшие Гвинейские, названы так из за цвета радиоактивной пыли). Однако одним рейнджером не ограничились. Был создан Спец Отряд в котором было четыре человека: Поль Лофман, Зюльц, экс-капитан «Охранки» Лесов и Юрген Лаффе, которого отправили подальше, потому что он снова что-то взорвал у себя в лаборатории. Фактически, совет сформировал команду из самых ненужных людей со всего периметра. Группа должна была выступить через три дня. Старушку «Барракуду» не успевали починить раньше.

 

 

«Вставай, Шпала тебе пора!» или как там дед говорил.

Неважно. Совершая повседневные, вдолбленные в мою голову до автоматизма движения, вроде - встать, сесть, лечь, понять, что страдаю от похмелья, снова попробовать встать, держась за голову дойти до умывальника и т.д.

День начинался как обычно, вылазок сегодня не планировалось, и передо мной стоял нелегкий выбор: завалиться к Мартину с ребятами и хотя бы нажраться перед переводом в «Сигму» или провести с Радой приятный день и еще более приятную ночь… Но, что странно для меня самого, я выбрал третье – познакомиться со своей новой командой.

После бутылки синтетического кефира стало легче, но не сильно. Есть не хотелось. Тем не менее, теперь я мог соображать и,наконец, огляделся. Одно слово. Разруха. Другими словами творящееся в моей комнате описать было сложно. Через минуту манипуляций с памятью и еще примерно десяти неудачных попыток вспомнить что вчера случилось, я сдался. Если моя голова считает что мне чего-то лучше не знать, то пусть так и будет. Я стал одеваться, накинул рейнджерский плащ. Надо будет снять старую эмблему и пришить пресловутую сигму. Так, все взял? Вроде да. Можно идти. С ублюдком Лаффе я уже знаком. А кто еще? Как Степан Владимирович говорил? Зюльц и Лесов, да? Ну-ну.

Выходя из комнаты в коридор, привычно поскрипывающий железными сетками пола (просто старое здание протекает и у нас своя особенная система отвода воды), я плотно закрыл дверь. Соседа не было с самого утра и неизвестно было, когда он вернется, так что я спрятал ключи за стальной шкафчик рядом с дверью. Это было условное место, куда мы клали ключи когда уходили поразнь, как сегодня.

Я не успел далеко отойти от двери как случилось нечто неописуемое…

На меня выскочила маленькая девочка…

Если немного подумать, то можно прийти к простому вопросу, вроде «что делает десятилетняя девочка в военном секторе в восемь часов утра, во время утреннего обхода Периметра?». Но, учитывая мое состояние, я смог выдать только «А?» и поддавшись очередному приступу головокружения бревном опрокинуться назад.

- Ой, - крикнула девочка, заметив грозного меня в военной форме да еще и с бодуна.

- Ой, - крикнул я, когда земля неожиданно ударила меня в затылок.

- Дядь, вы нормально? – последовал закономерный вопрос девчушки.

- Вот б****! Моя голова! – нет, ну а что еще я мог ответить в сложившейся ситуации?..

Когда после пяти минут совместных стараний, я смог подняться на ноги и привести себя в порядок, я все таки поинтересовался у девчонки:

- Куда ж ты так неслась, егоза?

- Брат попросил сбегать за кефиром…

Видать, не один я так по утрам лечусь.

- А скажи ка, красавица, как у тебя брата зовут?

- Лютик, – потупилась девчушка.

- Странная фамилия, - выдавил я из себя улыбку, что не делай, а голова болела просто ужасно.

- Нет, «Лютик» - это прозвище, - выдавила из себя девчушка понимая что у братца скорее всего будут проблемы. Уж очень я был похож на офицера охранки. – Его фамилия Зюльц, он водит «барракуду».

- Ну, кефир у меня есть в больших количествах, - на нашей станции без этого продукта никак нельзя, самогон то найдется кому сделать, а вот кефир… Нельзя сказать что дефицитный, но купить его редко у кого доходят руки. А все из-за того что продавцы в рейнджерском секторе в конец обленились и работают теперь от силы часа четыре каждый второй день, кроме четверга. А ведь синтетическая органика продается только в этом магазинчике. – Я готов им безвозмездно поделиться, если ты проводишь меня к своему брату, - Заговорщицки подмигнув девочке, я поболтал бутылкой кефира уже извлеченной из заплечной сумки. – Не беспокойся, я всего лишь рейнджер, и никаких проблем из-за меня быть не может. – Я продолжал по-дурацки улыбаться.

- А из какой вы группы, дядя рейнджер? - спросила малютка, все еще побаиваясь за судьбу брата.

- Из «Сигмы», - ответил я. Новая форма еще не была готова, и я по прежнему щеголял нашивкой с Древом мира, единой для всех рейнджеров периметра.

- Вы новый командир брата? – спросила девочка, которая, похоже, все-таки принимала меня за кого-то из старших офицеров

- Нет, скорее новый сослуживец, - успокоил я малютку. В голове крутилась мысль, что девочка очень вежлива со мной, что совсем не свойственно современным детям.

- Тогда пойдем скорее, тут недалеко, - про себя я отметил, что девочка сменила манеру общения и перешла на «ты» как только поняла что я не офицер.

 

 

Путь по подземным коридорам периметра не занял у нас много времени. Я шел полным шагом, не сбавляя скорости. Я думал, что девчушка отстает от меня, но к моему немалому удивлению, она не только не отставала, но шла со мной «в ногу» если можно так сказать. Когда я оглянулся, она все так же мельтешила рядом со мной, и это действительно выглядело очень забавно, так как на мой шаг приходилось два ее.

Пока мы шли, я хотел немного расспросить ее о Зюльце, но у меня ничего не вышло, потому что довольно скоро мы оказались на месте. Когда Лекса (так она мне представилась) открыла дверь, я осмотрелся и не увидел ничего сверхъестественного. Комната нового сослуживца мало отличалась от моей. Здесь, как и в моей комнате, стояла кровать у окна, рядом скромная тумба, на столе было не убрано, на полу, поваленные набок, лежали две пустые тары, судя по всему из-под самогонки.

На расправленной кровати лежал мужчина, лет двадцати пяти – тридцати. Эдакий овцебык с нечесаной копной темных волос, очень сильно напоминающей колтун. Однако, когда я пригляделся получше, то понял что на овцебыка этот парень был похож только своим волосяным покровом. Что странно в его возрасте, на лице не было даже намека на щетину, мне стало даже немного обидно…

- Лютик, Лютик! – девочка стала будить брата. – А ну вставай клоп ушастый!!! - и тут я понял, что Лекса действительно имеет право его так называть. Ведь в свои полные двадцать пять он был едва ли не ниже своей двенадцатилетней сестры.

Нечто оторвало свою голову от подушки и подняло на меня свои налитые кровью глаза, сбитые в кучку. Увидев кефир в моей руке, то, что еще недавно лежало на кровати без памяти рванулось в мою сторону. «Кефи-и-ир!» – яростно взревело существо, когда я уклонился и ушел в сторону. И повторило свой нехитрый маневр. Поскольку все эти резкие движения отзывались в моей бедной голове мучительной болью (надо же было так нажраться) и настроение мое не располагало меня к спарингам, я пресек попытку существа завладеть кефиром очень радикально, а именно, дедовским шипованным берцем.

- Аргх, - выдал Зюльц повалившись на пол. И посмотрел на меня чуть более трезвым взглядом, как только поднялся.
– Кто ты такой? - выдал главный для него вопрос маленький мозг маленького человека.

- Новый снайпер отделения «Сигма», – ровным тоном сообщил я, – приятно познакомиться.

- Симметрично, - выдал Зюльц сев на корточки. – Кефира дай пожалуйста, а рейнджер?

- Сегодня, похоже, предстоит день знакомств, надеюсь у Лесова есть что-то более действенное чем кефир, - наконец сказал я давно заготовленную фразу.

- Пойдем, лейтенант, только, дай я себя в порядок приведу.

После пяти минут ожиданий мы вышли на встречу с еще одним членом нашей команды. Нам предстоял двухнедельный путь на «барракуде» и надо было хотя бы познакомиться.

 

Глава I

 

Коридоры, коридоры, коридоры… Бесконечная смена комнат, пространств и поворотов… Никогда бы не подумал, что третий ярус такой запутанный. Я ненавижу коридоры, особенно с низкими потолками. Красные плащи рейнджеров «Сигмы» развивались от быстрой ходьбы, но у этих плащей была и обратная сторона, серая, как тот вечный снег, что лежал за пределами станции. Бывший Глава когда-то давно, когда я был четырнадцатилетним юнцом, говорил нам что плащ – важный атрибут рейнджера, его защита, его гордость, его дом и его последнее пристанище. Старик умел видеть то, что не подвластно человеческому сознанию. Половина того, что он говорил мне, тогда казалось мне бредом сумасшедшего. Как я ошибался. Глава верил что плащ – олицетворяет саму суть рейнджера: одна сторона – торжественна и ярка, в ней «охотники за древностью» щеголяют по просторам Периметра. Это сторона представляет его радость, горе, страсть и доблесть. Всю ту яркость эмоций, которая так присуща людям. Но есть и другая сторона – серая, как вечные сумерки мира. На этой стороне рейнджер нес печаль, сосредоточенность, скорбь о друзьях, похороненных в снегах и пыли, и свое стремление выжить любой ценой. Серая сторона, как тыльная сторона медали, но она и есть истинная сущность всех тех, кто возвращается, чтобы снова уйти. Наша цель - восстановление цивилизации и идеи рейнджера - есть его щит и опора. Так говорит и прохвост Зорин, и так скажет любой настоящий рейнджер. Не бывает бывших охотников за древностью. Не бывает…

Мысли… мрачные мысли.

Надо бросать эту хрень, философия мне не идет. Я в этом более чем уверен. Сколько же еще нам с Зюльцем идти до комнаты Лесова. Минуту, пять или десять - не знаю. За очередным поворотом находился застекленный проход с большой красной надписью, которая гласила «Медицинские Помещения» и маленькая табличка вторила ей «пациентам с рваными ранами на этой неделе скидка». Когда мы вошли в Медотдел, первое, что я сделал - это спросил у девушки за стойкой «где я могу найти капитана Лесова?», на что получил сухой вялый и чуть грубоватый ответ. Итак, направо и до конца коридора… Ну пошли.

Мы постучались в комнату отставного капитана, и дверь плавно отошла в сторону. Мы зашли в комнату, хозяин помещения поднял на нас непроспанные глаза. Здесь стоял сильный запах перегара. На столе стояла пустая бутылка из-под кефира. «Сговорились», - печально подумал я.

- Здравствуйте док, - одновременно сказали мы, – Тяжелая была ночка, не так ли?

Лесов вгляделся в наши лица и, отметив следы тяжкого похмелья, перевел взгляд на эмблемы. Вздохнув, он кивнул нам на стул и табуретку. Мы присели. Лесов кивнул всклокоченной головой в сторону лакированной шкатулки. И коротко сказал: «Завари».

Заглянув в коробочку, мы обнаружили там чайный гриб и маленькую сахарницу. Должен отметить, что лично я, с удовольствием повторил бы опыт прошлой ночи, о чем и сказал Лесову, однако тот моей тяги к спиртному перед вылазкой не одобрил.

- Знал я пару таких смельчаков, которые перед вылазкой выпивали… - сказал он, многозначительно уперевшись глазами в стену.

Через минуту молчания он продолжил: - Кстати, который час?

Мда, не оправдались мои надежды по поводу задушевной истории о храбрости павших. Его будет сложно разговорить. Меня тогда сильно интересовало прошлое моих сослуживцев, а главное то, за какие прегрешения они оказались в «Сигме», но в этот день я узнал только историю Зюльца.

Если говорить кратко, то наш водитель был лихачем. И именно ему мы были обязаны недельной задержкой. Как выяснилось, ровно неделю назад, в один из многочисленных пасмурных и безветренных дней, у нашего шофера была задача: доставка груза от группы «силовиков» к периметру. «Барракуда» была в его полном распоряжении. А ему ничего другого и не надо. В двух словах, когда Лютик уже с грузом возвращался на станцию, его второе «я» взяло свое. По прибытию в один из шлюзов «Барракуда» и так была потрепанной, так этот умник, еще когда заводил ее в парк, попробовал припарковать ее «полицейским разворотом», доконав нашу амфибию вконец. И груз помял, он говорит, что ничего серьезного, но за «ничего серьезного» не отправляют в отряд изгоев…

Хотя нашу группу нельзя назвать отрядом изгоев. Здесь каждый чуть не от мира сего: Лесов, хоть и доктор, но он рейнджер душой и телом, когда мы зашли в его комнату, я уловил еле заметное глазу движение. Доктор автоматически повел рукой в сторону несуществующей кобуры с легким лазером. Его тело хорошо запомнило старые уроки. Зюльц, хоть и казался недалеким, но его история выглядела притянутой за уши, особенно первое его «полихачить я люблю». Мне показалось, что он что-то скрывает, но пока нет причин для недоверия. Доктора Лаффе, вообще едва ли можно назвать человеком, зато «не от мира сего» точное для него определение. А что я сам? Я давно стал двусторонним рейнджерским плащом. Здесь один, а там другой. И я давно стал считать своим домом походный модуль с цифровой маскировкой, а не эту конуру с гермодверью и тухлой вентиляцией, в которой даже покурить нельзя.

Погрузившись в раздумья о составе своей команды я не замечал хода времени и совсем забыл что еще не уложил снаряжение и не проверил модуль. За полчаса до того, как пришло время инструктажа, коротко пикнул мой наручный коммуникатор. Я поднялся и вышел из комнаты, мои новые подопечные уже часа два как рубились в кости разгоняя тоску, и вряд ли заметили мое отсутствие. Я поднялся на поверхность и запахнувшись в плащ пошел к зданию Совета. Мне предстояло дело и идти на него неподготовленным я не хотел. Это моя первая операция в чине старшего лейтенанта, теперь я забочусь о людях и принимаю решения, и даже мутанты Кровавой заводи не заставят меня отказаться от моих слов.

 

 

При входе в здание совета стояла пара охранников с импульсными копьями наготове. Я показал карту доступа категории «В+» может я и курил, но работу мою в совете ценили хорошо. Я даже немного гордился ей, такой уровень доступа имели только агенты силовиков и младшие члены совета. Суровые парни у входа козырнули мне и расступились. Я сделал шаг, и на секунду мир вокруг меня замер. Я успел рассмотреть все до малейших деталей. Интересно, я схожу с ума или может быть есть другая причина? Наверное, недоспал, сегодня лягу в восемь, клянусь. Легкая улыбка всплыла на моем лице, судя по движениям «стражи» в этот момент, они были новичками. Забавно осознавать, что я мог выйти с ножом против четверых таких с И. К. и положить всех в течение минуты… Люблю, когда мое превосходство очевидно. Риск не для меня. Я - очень прагматичная сволочь.

Знакомьтесь - это моя серая сторона. В ней тоже есть плюсы. Я вам не силовик в пятислойной броне. Самая тяжелая броня, которую я носил - это поверхностный экзоскелет. И весил он, от силы, килограммов семь. Это вам не девяностокилограммовая махина с имитацией дополнительного мышечного покрова. В таких пятислойных бронях ходили только силовики юга. А мне на вылазках хватает и той малости, что я имею.

Я размышлял, пока шел в направлении зала заседаний. В отличии от южного Периметра в нашем совете было только семь членов и вес в обществе они имели больший. Семь человек на три миллиона - это в самый раз.

Створки главного зала распахнулись и я вошел в полукруг.

– Старший лейтенант рейнджеров, Лофман, приветствует Совет, - сказал я почти ритуальную фразу.

 

 

В Дверях главного зала Совета северной станции появился человек.В его документах в графе расовой принадлежности стоял штамп «еврей», однако это был как минимум очень странный еврей.

– Старший лейтенант рейнджеров, Лофман, приветствует Совет, - сказал он.

Его рост был немногим более двух метров, он был широк в плечах, и имел атлетичное телосложение. Он был удачливым рейнджером и редко возвращался без добычи. И завтра ему и его группе предстояло выдвигаться с пополнением к дипломатическому посольству. В котором числилось два человека, чьи имена заранее не назвали даже парню стоящему сейчас посреди зала совета. Он прошел через смерть друзей, и, с тоской смотрел на станцию хранящую память о них. Он стоял в ожидании первого своего задания. Такой молодой и такой уставший.

 

Глава II

 

Выезжать собирались в 6 часов, чтобы пройти опасные прибрежные участки затемно. Все было собрано. Сидя в зале ожидания, я наверное уже раза четыре проверил снаряжение. Никак не удавалось сосредоточиться на предстоящем переезде. Нет, я не волновался. Просто меня что-то беспокоило и, самое отвратное, что я никак не мог понять, что именно. Я поделился своими опасениями с Лесовым. Однако он моих опасений явно не разделял, лишь сказал, что я, наверное, просто волнуюсь, перед своей первой вылазкой в виде главы отряда.

Однако миссия обещала быть неспокойной. Наш путь лежал сначала достаточно далеко на восток. Все воды мирового океана были покрыты кромкой льда, но и во льдах находили пристанище множество крупных и опасных монстров. Эту часть пути мы постараемся преодолеть днем и как можно быстрее. Но даже когда мы достигнем континента, сразу двинуться к цели мы не можем. С юга на сотни километров тянутся земли агрессивных племен ренегатов. Мы должны были двигаться в глубь, где нас ждали пустоши и бессонные ночи дежурств у датчиков движения и тепловизоров. И только когда мы отойдем дальше от старых морей, можно начинать путь на юг, к цели нашего путешествия. К Южному периметру.

Я в очередной раз взял в руки свой «Вектор-М 1» и посмотрел уровень батареи. Щелкнул переключателями, проверил как ходят замки предохранителя, легко ли выходит нож и снова смазал пружины своего И.К.

Одного взгляда на мою винтовку Лесову хватило. Он подошел ко мне и сел рядом.

- Хорошая, – коротко сказал он. И я сразу догадался о чем он говорил.

- Это мое наследство, - сказал я, грустно усмехнувшись, – Она досталась мне от человека, который отдал жизнь, спасая меня. Он был больше чем просто рейнджером, он был легендой, которую знал только я.

- Расскажешь? - все так же односложно спросил он.

- Может немного позже, - сказал я. Старые воспоминания всплыли из глубин сознания, я вновь ощутил былую боль. Туман застилал мои глаза, в голове всплыла картина того дня. Последнего дня моего учителя.

 

 

 

Было пасмурно. Буря разрывала небо пополам. И два скользящих силуэта в сумерках. Я и ОН. Его звали Каргер. Он был моим другом и наставником. Мы возвращались с задания…

Глаза мои были затуманены. Я не знал куда деваться от старой скорби и безысходности. Поэтому я просто еще раз проверил свое снаряжение.

 

 

Я поднялся на ноги и огляделся. Команда была в сборе. Должен признаться, обида на Лаффе давно прошла, да у него был несносный характер, но если бы не эта желтоглазая сволочь я бы давно спился. А так, благодаря его строптивому нраву и чрезвычайной мстительности, мне были обеспечены регулярные приключения на задницу. Теперь, когда появился Зюльц, можно было грузиться.

Мы погрузили на «Барракуду». Запас воды, консервов и сублиматов. Скромный рюкзак на двадцать килограмм за плечом и тяжелая снайперская винтовка на длинном ремне. С меня, наверное, сейчас только карикатуры рисовать, так картинно я выглядел.

А в рюкзаке у меня была самая малость: запас батарей для винтовки, мой походный модуль, вещи на смену, точильный камень для моего кукри и прочие полезные мелочи.

Погрузка была завершена, я знакомил Зюльца с планом нашей поездки, показывая на карте места ночевок и привалов как обязательных, так и возможных. Не зря же я ночь не спал. Ничего, как говорится, «на марше высплюсь».

Все ждали только наших беззащитных дипломатов.

Наконец с другого конца автопарка на нас выдвинулась группа людей. Представители всех профессий хоть как-то связанных с Советом. Человек семь. Среди них была и глава безопасности. Она была не женщиной, она была членом совета. Еще двое сразу бросились мне в глаза. Две фигуры в серых рейнджерских плащах. Хотя, наверняка из них такие же рейнджеры как из меня прачка. Да и выглядели они крайне живописно. Картина маслом: тонкий и толстый. Ладно толстый, такие часто встречались в среде дипломатов и канцелярщиков, но как можно выглядеть таким доходягой. Как будто и не мужик вовсе. Неужели такие могут выжить в нашем мире? А пофиг, все это не мое дело. Мне всего-то нужно знать, смогут они себя защитить или нет.

Группа людей остановилась метрах в десяти от нас и начала судорожно о чем-то перешептываться. Получив последние инструкции, «лже-рейнджеры» направились к «Барракуде». И,пройдя мимо нас, зашли в кабину. Я кивнул ребятам. Зюльц запрыгнул на водительское сиденье, Лесов зашел спокойно. Я даже немного завидовал ему. Как ни крути, а я по-прежнему немного волновался. Демонстрируя нежелание подчиниться моему молчаливому приказу, Лаффе зашел только после меня.

Я окинул взглядом шестерых людей, сидящих в салоне транспортера. Лица команды выражали готовность. Еще раз взглянув на капюшонов я попросил Петра сесть ближе к турели, а сам приоткрыл люк, чтобы при надобности оттуда можно было стрелять. Что ж, все только начиналось, и не было причин для беспокойства. Я сжал жетон на груди, и в голову закралась очередная мрачная мысль. А кто продолжит мое дело когда я умру? Нет не так… Когда меня убьют? Я продолжаю дело Кара. И хоть меня и нельзя назвать поводом для гордости, но учитель умирая точно знал, что его дело не оставлено и его имя не забыто…

Я хотел бы умереть так же как мой наставник, смертью героя без славы, лишних слез напоказ, и восклицаний типа «какой замечательный человек покинул мир, о горе нам!». Когда я пришел из того рейда мне отвалили денег привесили медаль и послали подальше, никто не спросил о судьбе моего наставника. Все просто решили, что у старого наемника затупились рефлексы и замедлились движения. Но и это еще цветочки. Многие решили, что это я самолично грохнул своего учителя, чтобы не делить барыша с данных. И закопал от базы подальше. Никто даже не догадывался, что Каргер сгинул в синеватой вспышке электро-магнитного импульса, спасая мою шкуру. Мне было плевать, что эти дармоеды, не выходящие за пределы округа, не то что периметра, думают обо мне, но мне было до слез обидно за Кара.

 

 

На рейнджерских курсах куда меня определили после смерти наставника, я не раз дрался с ублюдками, которые выдумывали все более и более идиотские трактовки того рейда. Я дрался с остервенением. Я мог выйти один против двоих или даже троих (естественно учитывая возраст, массу и телосложение). Однажды, я сильно переоценил свои силы и один полез драться с пятью. Я думал, что эти ребята не смогут даже поцарапать мою шкурку. Я ошибся. Когда меня начали брать в полукольцо, я заметил, как в тусклом свете фонарей у двоих из них сверкнули ножи. Меня почти убили тогда. Дело было во время одного из народных гуляний, и вокруг быстро собралась толпа. Одного я быстро оттеснил и вырубил. Удар мыском в голень коленом под дых и контрольный - тыльной стороной ладони в шею. Оставшиеся на ногах, увидев, как я расправился с их товарищем, бросились на меня все вместе. Прошло минут пять, но я все еще стоял. Мой бок заливала кровь. Мне разбили все губы, раскроили правую бровь в двух местах, Мои внутренности были отбиты если не полностью, то близко к этому. Все было очень плохо, я смог вырубить еще только двоих из которых один был с ножом. Но осталось еще двое, а я еле стоял на ногах. Подошли ребята из отдела. Те двое стали уходить. Я вздохнул с облегчением и облокотился на стену. Оказалось слишком рано. В ту ночь на этой улице дежурил отряд отца одного из тех уродов. Меня заломали. Командир этих военных дятлов спросил, за что я напал на несчастных ребяток. Я только сплюнул на землю кровавую слюну. Ответить нечего, свидетелей пол улицы, но никто не скажет в мою защиту ни единого слова. Кровь из брови текла прямо в правый глаз, который уже минуты три не видел ничего кроме красных пятен. Я поднял голову и вперил взгляд в толпу. Так и есть, многие отводят глаза и отворачиваются. Единственной кто не отвернулся от меня тогда, была Рада. Она дала показания в мою защиту, а поскольку были свидетели обеих сторон, дело замяли и все. Мы спустились на второй ярус, и Рада открыла дверь своей квартиры. Я говорил с ней уже когда она меня перевязала.

- Почему ты не прошла мимо? Многие так сделали, что помешало тебе? – спросил я, но она только снисходительно посмотрела на меня.

- Ты ведь подрался с ними из-за того что они опять несли всякий бред про дядю? Ну, про дядю Кара.

Дядя?..
Наверное минут пять я тогда просидел молча.

Я стал понемногу общаться с ней, мы все больше сближались. Я уже думал переезжать к ней, когда мне подкинули это гребаное дело. Все из-за саруда. Я готов отправиться в смертельный рейд за фильтрами для станции. Там же не просто курить нельзя, в воздухе держится почти постоянный запах стоялый воды и сырости. Что ж, сегодня для себя я решил две вещи: когда вернусь, во-первых, возьму ученика, во-вторых, сделаю Раде предложение. Она любит меня, а я не хочу быть один. Я всегда пойду своей дорогой, а моя Рада всегда пойдет за мной. Я хочу быть с ней, хочу, чтобы мне было куда возвращаться. Я готов убивать за нее. Она – моя семья. «Я вернусь» - эта маленькая записка, которую я оставил у нее на столе уходя, наверное как раз дошла до адресата. Да учитель, я позабочусь о твоей племяннице. Она будет счастлива, обещаю.

 

 

Мы достигли восточных островов, пора было разбивать лагерь и расставлять датчики. «Барракуда» шла все медленнее, и вскоре Зюльц остановил ее. Эх, не зря я вчера протер ему все мозги про аккуратность. Стали разгружаться. Достали сублиматы, воду, модули и прочее, и прочее.

Когда лагерь был поставлен, я подозвал свою команду.

- Петр, датчики.

- Понял.

- Лютик, посыпь перед входами в модули этот раствор, я покажу как.

- Базара ноль.

- Доктор, на вас ужин.

- Как скажешь Поль, - видно было, что он утомлен поездкой и сил спорить у него не осталось.

- Пойдем Лютик, я покажу, как укладывать смесь от насекомых.

Когда все было сделано, я похлопал по стенке модуля «плащей».

- Господа, скоро будет ужин, но перед ним я хотел бы кое-что с вами обсудить.

- Войдите, Поль, мы не заняты, - раздался басистый голос из-за полога.. Я откинул полог и зашел внутрь.

- Если не возражаете, я бы хотел провести учебный бой, для того чтобы узнать, способны вы защитить себя или с вами придется нянчиться. – мне хотелось поставить себя как командира в самом начале пути, чтобы потом не было ненужных жертв.

- Давайте выйдем из модуля. Там все и решим. – так мы и поступили. Выйдя на улицу мы подошли к транспортеру в котором мирно дрых Зюльц. В салоне мирно играли в шахматы Лесов и Лаффе.

Я подозвал Петра и предложил размяться с копьями. Нам освободили круг диаметром метров десять

- Нападай, - попросил я

Лесов медленно подошел ко мне и точным движением постарался нанести мне колющий удар в голову. Я легким движением отвел его копье в сторону и продолжил движение копьем нанося лесову несильный но чувствительный удар под правое колено, я постарался чтобы следующий удар прошел в голову. Но Бывший капитан «охранки» отчаянно сопротивлялся. Когда я наносил удар он уже стоял на одном колене, готовый вскочить сразу после того как я закончу связку. Удар. Он вскочил на ноги, но тут я его просчитал и на обратном движении схватил копье за середину. Пятка моего импульсного копья с двойной силой ударила Лесова в голень. Он рухнул наземь. Я обозначил удар в голову. Закончил. Чтож он неплохо держался и определенно что-то помнит. Но на тренировках точно уже давно не был. Ну ничего я вам покажу оздоровительный лагерь со всеми вытекающими.

- Лаффе, уведите Лесова. Можете продолжить свои занятия, наш врач хорошо себя показал.

Лаффе молчаливо кивнул. Помог своему компаньону подняться и усадил его в салоне транспортера на прежнее место.

Я пригласил в круг полного дипломата, который до сих пор сидел пораженный моей быстрой расправой над бывшим сотрудником охранки и кажется, теперь немного меня побаивался.

Как позже выяснилось пухлый, неплохо стрелял, зато Соломинке удалось меня удивить. Этот худощавый оказался настолько вертким, что мне даже стало интересно лицо этого персонажа в капюшоне и маске. Я считал, что владею копьем на таком уровне, что уклониться от удара невозможно. У противника два варианта отводить или парировать. И к обоим я уже готов. А этот хлюпик вертелся как юла,то пригибаясь,то подпрыгивая и умудряясь уходить даже от двойных ударов наконечник – пятка, которые обычно достигали цели. Дать ему в руки штык – нож и он дрался бы со мной на равных, он не уступал мне в скорости и это было очень интересно. Простой канцелярщик, не мог довести свое тело до таково состояния сидя в мягком кресле. Этот человек явно непрерывно с раннего детства изнурял себя тренировками. И учителем был явно не сержант охранки северного периметра. Как жаль, что он не мог говорить. Я не знал причины, но до сих пор Соломинка общался с нами только жестами и это немного настораживало.

Закончив учебные поединки все стали расходиться по модулям, я привычно соединил все датчики со своим коммуникатором по второму каналу. И лег спать. Когда мы вставали лагерем датчики движения и тепловизоры сплошной стеной окружали наше временное убежище. А все показатели с них сводились в браслет – коммуникатор на левой руке. Широкой, черной полоской коммуникатор обвивал мою руку. Такие были только у рейнджеров силовиков и охранки.

В эту ночь я спал как новорожденный, не зная снов и тревог, которые несомненно в больших количествах готовил мне грядущий день.

 

 

Глава III

Проснулся я рано, даже Лютик, который должен был озаботиться с утра приготовлением еды, еще спал. Природа, а точнее то что от нее осталось никак не показывала своего нрава, как будто весь мир забыл о существовании нашего маленького отряда. Солнце еще не поднялось. Я взглянул на часы.

Половина шестого утра. Да мне везет. А сон как рукой сняло. Еще раз попеняв своему организму я решил, что тут ничего не поделаешь. Я достал чехольчик в котором носил саруд. Вытянул зубами одну из заранее заготовленных самокруток и закурил…

Ненавижу курить на пустой желудок. Всегда после этого ходишь слега заторможенный и желудок явно протестуя против отсутствия всякого питания просится наружу. Как будто сам готов начать готовить.

Так с самокруткой в зубах я размышлял о тщетности бытия и о том, что я явно нахожусь не в том положении, чтобы спорить со своим желудком, а это значит что мне надо идти готовить. Ну да ладно. Хрен с ним с Зюльцем потом подежурит за меня. В мрачных размышлениях я почти дошел до «Барракуды», где хранилась вода и припасы, когда из кабины показалась нога в дырявом носке. Следом показался и ее хозяин, который находился в еще более плачевном состоянии нежели его вышеупомянутая конечность.

- С утречком командир! – Поприветствовал меня счастливый обладатель опухшей физиономии. – Как спалось? – пропитым голосом поинтересовался мой полутораметровый подопечный.

- Решил встать пораньше, - сказал я, уже эгоистично переписав расписание отряда на час пораньше. «Пускай только подумают возмущаться, и начнутся наказания. А следовательно и распределение доп. дежурств». Миролюбиво решила серая сторона. – Поднимайся. Ты кажется сегодня готовишь.

- Так рано же еще!... – попытался возразить явно не выспавшийся Зюльц.

- Вставай, - Бескомпромиссно сказал я ему чуть повысив голос. Сморщенная рожа подчиненного явилась мне достойным ответом.

Для себя я решил, что поваром мне сегодня не быть. Тогда я отправился снимать показания с датчиков.

Кругом утро постепенно вступало в силу и разворачивалось над головой оранжевыми разводами на облаках цвета пепла. Зрелище было захватывающее, но за частую опасное на столько, что терялся всякий смысл рисковать. Однако наш отряд под это определение явно не попадал. Ночевка была спланирована в зоне «абсолютного штиля». Тут не шел пепельный снег, не было мутантов и ренегатов. Редкими пятнами такие зоны располагались по всей планете. Я никогда не понимал почему в них всегда настолько спокойно. И пятой точкой чувствовал подвох в этой мнимой тишине. И он определенно был. Я чувствовал опасность но не мог сказать с какого направления ее стоит ждать. И это ощущение просто отказывалось расставаться со мной. Как я не пытался убедить себя ничего не помогало. Я думал об этом, снимая датчики. Я считаю надо убраться отсюда как можно быстрее. Иногда в «штиль» было очень опасно. В периметре немногие выжившие рассказывали только об одном существе заходившем в такие зоны… Лишь бы обошлось…

 

Я уже подъезжал к лагерю, когда из салона анфибии на меня выскочил взмыленный Лаффе.

- Лофман!! Шевели шестернями! – его голос дрожал и срывался. Я непроизвольно прибавил газа на слайдере.

- Говори, - крикнул я. На лбу выступала испарина. Так расшевелить желтоглазого ученого могло только нечто очень серьезное.

- Три балла сейсмической активности. Шесть минут назад. В десяти километрах к северу.

Я побледнел. Е***Ь МЫ ВЛИПЛИ!!!

- Всех гони на «Барракуду». Лесов кинь мне экзоскелет!

Через минуту мой верный товарищ был у меня в руках. Он был похож на небольшой рюкзачок в сложенном состоянии. Но сложно сказать сколько раз он спас мою непоседливую задницу.

Быстрые щелчки по клавишам на лямках и через десять секунд мое тело обхватила стальная сетка. Пластины плавно разложились на груди и плечах. Я схватил и. к. и запрыгнул на слайдер. Я повернулся к Лаффе.

- Уходите на юго-восток, я на юг. Отведу эту тварь подальше от транспорта. И избавлюсь от маячка. Встретимся у руин порта. Через сутки. Связь «узлами». Все понятно?

- Удачи Стар.Лей. – мрачно сказал Лесов. Кажется он был единственным кроме нас с Лаффе кто понимал, что именно нас ждало останься мы еще минут на десять на этой стоянке.

Я дал газу. Отвратительный день. Активировал манок-маячок. Заряженное копье в сложенном состоянии висело на ремне и больно отстукивало по ноге после каждой кочки.

Тварь, которая преследовала меня была пожалуй одной из легенд. Одной из тех после которых слушатель взмахивает рукой смеясь говоря, что автор все переврал, а потом не спят две ночи к ряду из за кровавых кошмаров. Эту чертовщину, которая сейчас двигалась следом за слайдером, называли «летучим голландцем». Это огромное растение с подобием мозга и диаметром корневой системы примерно метров сто. Это чудовище получило свое название из за того, что оказываясь под жертвой крайние ответвления системы сводились кверху поднимаясь из земли подобно вздергиваемой сети. Выглядело это как будто из под земли вырастала «зеленая» клеть, а после того как оно переваривало свою добычу пропадало под землей. Голландца можно было определить только по тем подземным толчкам сопровождавшим его передвижение. Казалось бы, что он не так опасен, как говорят. Но стоит попасть внутрь растительной клетки и ни что уже не спасет. Желудочная кислота этой твари разъедает даже семислойную стальную броню транспортеров южан. Однако предупрежден, значит вооружен. А двигалась эта штука по счастью чуть медленнее моего слайдера. За счет чего, мне было легко удерживать его внимание на «приоритетной добыче». Короче, не давать терять из вида себя любимого.

Мда, как же нам повезло с чутьем Лаффе… Иначе как с помощью приборов, голландца распознать нереально. Только когда вы стоите в зоне штиля, и вода в стаканах вдруг начинает расходиться кругами. Но тогда возможен только один вариант. Разбегайтесь во все стороны, может кому-то повезет, и он спасется. Но таких счастливчиков встречалось очень мало потому что, если вы все таки отбежали, и вас не заглотило сразу, то будьте уверены, если вы не найдете быстроходного транспортного средства вроде слайдера, а он развивает километров шестьдесят в час (и при этом я еле отрываюсь от этого кошмара мух переростков) то за вас примутся через минуту.

Я уводил его все дальше на юг. Скоро суша закончится и можно будет скинуть маяк в море. Так, я провел еще примерно час. Просто уперевшись взглядом в ледяную пустыню с лишь изредка попадающимися на глаза островкам промерзшей земли.

За дорогой я не замечал, как круговорот мыслей затягивал меня все дальше в глубины моего сознания…

Как там Рада? Без меня. Одна. Мое воображение рисовало картины моего возвращения в периметр. И так и эдак. Столько торжественности в каждом ее слове. И небесно голубые глаза говорящие: «Спасибо. Спасибо что живой.» Как хочется ее увидеть. Никаких слов просто подойти поцеловать и обняв зарыться лицом в каштановые волосы пахнущие каким-то особо пряным запахом. Она ждет. Рада…

Короткий замах рукой. Моя скромная персона больше неинтересна твари. Теперь в Руины.

Надо сказать, обнаружили мы эту точку еще с моим прошлым отрядом. Однажды, в такой же пасмурный и безветренный день как сейчас я и еще четверо ребят находились на несложной миссии по сбору цветных металлов для переплавки. Кар долго называл бы меня «мусорщиком», если бы видел это. Честно говоря мы с этими ребятами неплохо прокололись на прошлом задании, из-за чего и получили эту дурацкую работу. Самую унизительную работу для рейнджера. Но как обычно у судьбы были на нас другие планы…

Мы нашли маленький портовый город, которого не было на карте. А там… Тогда вся наша компашка получила Огромную благодарность от Совета и нехилую премию за добычу. Мы привезли нечто большее, чем просто куски метала. Мы привезли «Буревестник». Измененный столетиями, радиацией и пеплом этот бурый минерал обладал несколькими неординарными свойствами. Во-первых, этот камень выделял жар и особое излучение, и если он в большом количестве долго находился в одном месте то постепенно образовывал и расширял зону мертвого штиля но так же сам понемногу исчезал, во-вторых это вещество получило свое название не бог весть откуда. На то были причины. На территории пустошей часто проходили бури. Но, наверное их стоит называть Бури. Именно с большой буквы. Приходящие циклоны поднимали в воздух радиоактивную пыль и пепел, постепенно превращаясь в черные смерчи, которые беспощадно забирали жизни тех, кто не озаботился укрытием для себя и своих спутников. В те времена когда первые люди вышли из подземных бункеров после длительной консервации и впервые столкнулись с этими Бурями появилась необходимость тем или иным способом определять их приближение. Не знаю как, или когда, но рейнджеры обнаружили минерал, который при приближении шторма начинал понемногу вибрировать и излучать тепло. Так камень получил свое название. И так стали звать рейнджера, который первым заметил это свойство маленьких камушков. «Буревестник».

Так Поль, соберись, нечего думать на отстраненные темы. Самое значительное сейчас то, как до руин добралась остальная команда… И что-то мне подсказывает, что они вляпались по самое небалуй.

Я даже не представлял насколько я был прав… Когда я только подъехал на слайдере к точке сбора, я заметил стоящую в стороне «Барракуду». Зюльц прохаживался вдоль анфибии, и со значением крякал. Я слез со слайдера и подошел к нему. Не знаю, чего могло не хватать на корпусе нашего транспорта, но следы от когтей и клыков явно были представлены в изобилии. Днище порвано в нескольких местах, шины задних колес представляют собой помесь половой тряпки и лохмотьев ренегата. Когда я спросил Зюльца что случилось, он только повернулся на меня и с горечью протянул: «Норги»…

- И как вы смогли оторваться? – поинтересовался я у водителя-лихача и бортового механика в одном лице.

- Да очень просто, – ухмылка Зюльца не предвещала хороших новостей. – Мы скинули половину оставшегося провианта и бортовой пулемет,- заметив мой взгляд он ощутимо скукожился. – Но, но командир, я отметил место где сбросил на обратной дороге заберем! – мои пальцы разжались на его горле. И как они там оказались?… перенервничал наверно… Дебилоид, все ж казенное, потом кому отвечать?!

- Ладно, где остальные?

- Смотрят, что осталось от залежей буревестника. Раненых нет не переживай командир, – ответил Зюльц на невысказанный вопрос. При этом он потирал горло и мне даже стало немного неловко за то что я потерял контроль.

И слава богу. Есть он или нет, не важно, но явно кто-то над небесами покровительствует нашему отряду. Пройти без потерь безлюдные земли дорогого стоит.

Я осмотрелся. С того времени, когда я был здесь последний раз это место почти не изменилось. Да и что могло изменится в руинах за несколько лет…

- Просигналь Лесову, что я хочу видеть их всех. И пожалуйста, скажи ему, чтобы он проследил за Лаффе, а то этот безумный накормит наших дипломатов какими-нибудь ядовитыми грибами, которые ренегаты считают деликатесом.

- Хорошо командир, - кивнул Зюльц и двинулся к кабине «Барракуды»

Я еще раз взглянул на наше многострадальное транспортное средство. Да такие отметины могли оставить только те же твари, что когда-то лишили меня учителя. Обшивка «Барракуды» была изодрана, кое где красовались глубокие борозды оставленные зубами несказанных размеров и моему небольшому отряду чертовски повезло, что норгов было мало. Ведь если бы их было больше, голод просто не позволил бы кучке мутантов отступить назад. А будь с ними один или два рипера-вожака которые как человеческие лидеры подстегивают своих «подопечных» гулким гортанным ревом заставляя нестись во весь опор неустанно с дикой скоростью, моему отряду точно несдобровать.

Через несколько минут я сидел в кузове по-хозяйски развалившись на месте пулеметчика.

- И так, - затянул я свою печальную волынку – Если я правильно понял, то провианта и воды нам хватит до… а впрочем хорошо, если до океана мы не сдохнем от голода, так?

- Эм, Поль, учти, если что, я голодать не буду, - заявил мне Лаффе.

Я конечно все понимаю, но не надеется же он протянуть на своих корешках до периметра?

- И почему же? - решил проявить интерес к беседе «толстый» дипломат.

- Тобой, болезным, перекушу, - последовал незамедлительный ответ нашего эксперта по выживанию.

- Лаффе!

- Ладно, ладно, просто мои способности по регенерации позволяют мне отрезать свою ногу и в течение недели питаться ей, пока отрастает новая.

Сказать что посол неприлично грубо удивился, значит ничего не сказать.

- Лаффе!

- Ладно, ладно, просто если вы считаете, что у меня такая же пищеварительная система, как у вас, то самое время выжечь лазером на табличке «я дурак» и повесить себе на шею.

Отвращение на лице дипломата уступило свое место обычному удивлению, с толикой интереса.

- Отставить разговоры, - сказал я. – Я собрал вас не за этим.

Наконец то они заткнулись. Все члены экипажа «Барракуды» внимательно смотрели на меня, готовые к моей не самой позитивной речи.

- Как ни крути, провизии нет. Очевидно, что без пополнения запасов нам не выжить…

- Поль ты же не собираешься делать того о чем я думаю?

Я не обратил на реплику Лесова внимания и лишь продолжил свою речь.

- Один из нас отправится за припасами.

- Только не туда, - прошептал Лаффе. Сговорились они с Лесовым что ли? Непонимающие взгляды дипломатов и Зюльца.

- Я ухожу в земли ренегатов.