Глава 10. Воспоминания, история

Когда – нибудь, наш мир не выдержит. Треснут все оковы и цепи, держащие его. Тогда он перевернётся, выплеснув всё, что мы сотворили. И там окажется одна лишь грязь. Филипп Боровик.

Дорога. Постоянно, то справа, то слева проезжают автомобили. Несутся на больших скоростях, с визгом, неохотно чуть притормаживая, сворачивают в тоненький переулок. Рядом с переулком, наш с дедушкой любимый парк. Рома не любит его. Его не прельщают шуршащие листвой и хворостом тропинки, деревья, перекрасившиеся в оранжевые краски к осени. Его всё тянет в город – не такой он, как мы с дедушкой. Дедушка любит вытащить свою утреннюю газету и сесть на лавочку. В таком положении он можете сидеть долго, до обеда, а то и до вечера просидит. Я всё время, тихо играю рядом, пытаясь привлечь Ромкино внимание, но он, состроив смешную мордашку, сидит рядом с дедой на краю лавочки и, нарочно нарушая тишину, стучит маленькой красненькой лопаточкой по ней. Проходит ещё час. Мимо нас проходит много людей – это мамы с детишками, которые, так и норовят куда – нибудь убежать, старики и старушки, гуляющие по парку. Бывает, пройдут влюблённые парочки. Я уже занимаюсь другим делом, Рома, тоже занят каким – то, для себя интересным занятием. Вдруг звучит до боли знакомый звук колокольчика. Это мороженщик катит по старинке телегу с мороженым. Мы с братом срываемся с места, на ходу, нащупывая в своих карманах, данные дедушкой монетки. Тот хитро улыбается и переворачивает страницу. Мы идём и лижем превкусное мороженое. Рома чуть впереди, видно совсем позабыв свою обиду, я иду следом, боясь выронить из стаканчика заветный пломбир. Брат теряется где – то за поворотом, там где – то сидит наш дедушка. Я не спешу, аккуратно ем мороженое, успевая погладить всех идущих навстречу мне собак. Вот миссис Стивенсон, важного вида дама, рядом с ней, на маленьких лапках бежит той - терьер. Дама улыбается, видя, как я вожусь с её собачкой, обе меня покидают, однако следующий пёс не заставляет себя ждать – это чёрный лабрадор. Рядом с ним идёт важная персона, постоянно держащая мобильный телефон около уха. Проходят мимо, мужчина на миг отвлекается от разговора по телефону, улыбается мне и снова, сделав серьёзный вид, спешит за собакой. Меня зовёт Рома, пытаясь что – то сказать, но я не слышу, и спешу к нему. Вдруг останавливаюсь, не дойдя до поворота несколько метров. Слева заканчивается парк – тут автобусная остановка и переход через дорогу без светофора, который дедушка очень не любят. По этой дороге несутся машины, свернувшие в проулок. На остановке полно народу. Деловые, мамы с детьми, пожилые, дети, школьники. Подходит автобус. На остановке появляется шум, движение. Я стою гордо, ни на, что ни обращаю внимание, сзади начинают шептаться люди, какой я воспитанный и сдержанный, хоть и маленький. Я улыбаюсь всей своей улыбкой. Вдруг, после того, как отъехал автобус, я замечаю маленькую, сухонькую старушку, маленькими шажками, медленно идущую к переходу – «Зебре». Машины летят с разных сторон так, что старушку покачивает. Она оборачивается в сторону остановки, где стою и я. Стою я ко всем спиной, показывая напыщенную непринуждённость. Старушка оборачивается, и видно по её невообразимо красивым голубым глазам, что она ищет поддержки. Отвернувшись, она снова медленными шажками приближается к концу тротуара. Снова оборачивается, теперь уже смотрит на меня. Я стою гордо, будто её не вижу, она робко протягивает свою жилистую руку, и по этой руке можно понять какой был человек. Её руки, почти все стёрты от тяжёлой работы, кое – где есть слабо видимые синяки. Она робко тянет ко мне, и, наверное, ко всем, стоящим на остановке людям, руку, боясь попросить перевести её через дорогу. Я не замечаю её, спиной чувствуя, что люди тоже не особо смотрят в ту сторону. Старушка решает отчаянный шаг и переступает бордюр. В последний раз она поворачивается ко мне, смотрит небесными глазами и тянет руку. Я стою, не шелохнувшись, понимая, что надо помочь. Она делает ещё несколько маленьких шажков, понимая, что в таком темпе не сможет перейти. Перед ней проезжают на большой скорости несколько машин. Её староватое платье и седые, почти белые волосы сильно мотает от ветра, созданного машинами. Она делает роковой шаг вперёд, но тут срывается с места какой – то мужчина и хватает её под руку. На лице старушки появляется еле заметное облегчение. Перед этой парой останавливаются все, без исключения машины. Вскоре старушка снова одна, однако, она уже на другой стороне. Она пытается осторожно спуститься с тротуара. По моему лицу катится слеза, наконец, я понимаю, что я сделал. Скоро всё моё лицо намокло от слёз, я, закрываю его руками и громко ревя бегу. Бегу не к дедушке, как раньше, бегу всё дальше и дальше от парка, зная, что нельзя рассказать дедушке, что это я виноват…

Мир можно спасти, вкладывая в него не только зло, но и добро, ведь оно умножается… Боровик Филипп.

* * *

 

По её лицу текли слёзы нескончаемыми потоками

- Филипп, присматривай за братом.- Эти слова, как эхо отдавались от его головы к сердцу.

Ритм сердца начал усиливаться. Перед глазами поплыли образы: большой кирпичный дом, свежая трава, резвятся какие – то дети. Слышен смех. Из высоких труб валит густой дым – в доме горит камин, сидит мама, листает книгу…

- Филипп, Филипп, Филипп!!! – кто – то зовёт его.

- Филипп! – ритм сердца учащается! – Где Рома? – совершенно знакомый голос…

- Стоп! Рома, Рома – мой брат!!! – ритм сердца на пределе, в кровь выбрасывается адреналин и перед глазами мелькает последняя картинка, улыбающейся матери.

Филипп резко открывает глаза и, не успевая разглядеть обстановку телепортируется в неизвестном направлении.

Глава 11. Случай.

Холодное утро. В палаточном лагере, что стоит на холме ещё все спят. Однако двое мужчин, видно давно вставшие направляются к человеку, лежащему на тёплом одеяле. Вокруг его ног вьётся слабый ураганчик из опавших листьев. Временами, когда ветер подует особо сильно, что в этих местах не новость, кончик одеяла начинает мотаться в разные стороны, привлекая маленьких котят, бегающих тут же. Один из мужчин неласково отпихнул, попавшегося под ноги котёнка и продолжил идти, что – то обсуждая с напарником.

Кусты, скрывавшие лежавшего человека, заколыхались под дуновением ветра. С некоторых палаток сорвало брезентовые крыши, и со всех сторон послышалась ругань.

- Смотри, долго уже лежит, уж не помер ли?

- Не – дышит!

- Сильно мы его по башке[5] стукнули, по-моему?

- Ничего, оклемается!

- Что с ним делать будем – то?

Парень зашевелился и на секунду открыл глаза, вдруг в воздух взвелись комья земли и листья, а когда пыль улеглась, лежавшего нигде не было.

Люди, обсуждавшие его и стоявшие в нескольких метрах, не шелохнулись.

- Какая к нам птичка попалась! – радостно сказал один из них.

- Да, телепорты не каждый день сами приходят, но теперь никуда не уйдёт, сам ещё к нам придёт!

Мужчины развернулись и спокойным шагом направились к своей палатке.

 

* * *

 

Занудный густой лес, без передышки тянущийся уже на протяжении многих часов, наконец, начал редеть. Появились тропинки, протоптанные подошвами ботинок и лапами животных. Такие высокие, многоветвистые деревья как раньше, больше не появлялись. На небе не было ни единого облачка, однако оно было скорее серое, чем голубое. Послышался громкий звук лопастей вертолёта. Это штатный облёт секторов леса – следят за пожарами. Тень, стоявшая посреди одной из многочисленных, тропинок съёжилась и метнулась к ближайшему дереву. Подул ветер. Высокая трава и голые кустики пригнулись к земле. Вертолёт недолго повисел нал этим местом и его грохот начал удаляться.

 

* * *

Анжела, эта девочка училась со мной в начальной и средней[6] школе. Это друг детства и по совместительству первая любовь. Вообще – то с кем я учился с первого класса, так скажем, не очень нравились мне. Они мне надоели и были просто друзьями, если можно так сказать. Хотя, если честно друзей у меня в классе было мало, не говоря уже о настоящих. Но Анжела, была исключением, хотя меня она, так сказать не замечала, ну друг я ей и друг! Эта четырнадцатилетняя девочка с длинными светлыми волосами, слегка курносым носом и улыбкой на лице. Она понимала любую мою проблему, чувствовала, когда, что – то скрывал, помогала.

Однажды она пригласила меня на своё день рождение, поплавать в океане или в бассейне. Мы выбрали океан. Немного вязкий, но прозрачный он тянулся и простирался на многие мили туда, за горизонт, который являлся серой полоской. Хм, почему – то сегодня океан не сливался с небом, как обычно, но мы догадались по горизонту, что где – то в его центре шторм.

В этот жаркий солнечный день мы не вылезали из воды, пока не появились большие волны. Однако и они первое время нас не беспокоили. Мы спокойно плавали, ныряли с трубками, играли в игры. Вскоре единственная младшая сестра Анжелы не выдержала и ушла на берег. Мы продолжали плавать. Она плавать особо не умела, однако держалась в воде нормально. Я же «кидался» под волны у берега, и меня выносило на мокрый песок, раз десять перевернув. Мне это доставляло огромное удовольствие – этакий адреналин! Но тут пошли действительно большие волны. Перевёртывая вместе с какими – то морскими глыбами меня выбрасывало почти в конец пляжа, однако народа было мало, и никто не пострадал. Мой дедушка с, уставшим плавать братом, жующим персик и Анжелины родители, сидевшие тут – же забеспокоились и крикнули, что – бы мы выходили! Я с лёгкостью выбежал и пошёл за полотенцем, когда Анжелина мама, что – то громко крикнула. Я обернулся и увидел такую волну, которая могла накрыть весь пляж. Отдыхающие с криком вскочили со своих лежаков и полотенец, и, успевая схватить только свои ценные вещи, кинулись к единственной лестнице.

Новый крик мамы Анжелы вывел меня из лёгкого ступора. Я обернулся. Волна уже подошла к берегу и её барашки готовы были разбиться о берег, и тут я заметил, что Анжела с другой стороны волны, то есть за ней. Она беспомощно трясла руками, то ли махая нам, чтобы помогли, то ли пытаясь балансировать.

- Филипп, помоги ей! – крикнула мне мама Анжелы, не зная, что делать, бежать к ней или убегать от волны, так как сама плавать не умела.

Когда я забежал на пирс, волна с силой ударила по берегу, но к счастью все успели подняться наверх – к автостраде. Однако Анжелу относило обратной волной всё дальше и дальше от берега. Я разбежался и нырнул в воду. Она мне показалась очень холодной. Мимо меня пронесло какую – то корягу. Я вынырнул и огляделся. До подруги было несколько метров, когда меня подняло волной и бросило к берегу. Сопротивляться стихии я даже не пытался и теперь ждал отливную, обратную волну. Ну, вот она, меня поволокло назад в океан, и в эти мгновения я сильнее заработал ногами, приближаясь к, ели двигающемуся телу Анжелы. Быстро, одним глазом осмотрев её, я попытался взвалить её на себя, однако из этой затеи ничего не вышло.

- Обними меня! – крикнул тогда я.

- Что? – произнесла она.

- Обними меня, скорее!

Она обняла меня за талию.

- Нет же! Обними за шею!

Она, недолго думая положила свои дрожащие руки мне на шею. Похвалив её, я начал ждать новую волну. Она положила свою голову мне на плечё и спросила, почему мы не плывём. Я ничего не ответил, так как мне бы залилась в рот вода. Тут я почувствовал волну и расслабился. Нас несло на берег. Там, вверху на стене стояли люди и следили за нами. Кто – то, что – то кричал, но сейчас было не до того. Берег приближался, и тут нас поволокло назад. Я ждал этого момента и бешено заработал ногами в стиле «кроль»[7], однако мы не сдвинулись ни на сантиметр. Анжела пыталась мне помогать своими ногами, но мне это мешало – увеличивался вес. Сам бы я смог доплыть, но с ней, с таким грузом. Я ещё раз разогнался, но опять остался на одном месте. Ещё одна волна, потом нас снова потянуло назад, и каждый раз всё дальше и дальше.

- Что же это получается, что ты Филипп слабее меня? Чего расслабился? Я тебя не хочу терять, напрягись, поднажми, а то ты и свою любовь угробишь!

 

- Филипп давай – давай брат! – это крикнул Рома.

Я обратился в слух, пытаясь расслышать его подбадривания.

- Кто это сказал, что я слабее тебя? Мы равны братец! – сказав эти слова, я улыбнулся, и когда нас понесло к берегу на очередной волне, нырнул. Анжела на спине совсем размякла. Проплыв под водой несколько метров я почувствовал знакомое чувство, и когда меня начало тянуть назад телепортировался. Однако, не представив места. В голове всё закружилось, перемешалось и тут я начал чувствовать, что руки моей подруги разжимаются, а это самое страшное, если во время телепортации тебя выкинет из потока, ты можешь оказаться неизвестно где и с чем. За секунду до полного разжатия её рук и конца телепортации, я схватил её.

Сильно ударившись о маленький подводный риф, я разжал свои руки, и Анжела полетела в синюю глубину. Мои глаза закрылись.

Вдруг я почувствовал сильную руку, достающую меня у самого берега из воды. Выплюнув добрый стакан воды, я увидел, что Рома осматривает Анжелу. Посмотрев вверх, я увидел мило улыбающееся лицо деда. В этот момент почему – то пропали все волны и злой океан выплёвывал маленькие остатки. Наверху все радостно кричали и махали нам руками. Я подбежал к брату.

- Пульса нет! – прискорбно заявил он.

Я потрогал руку, затем приложил ухо к её груди. Сердце билось слабо и неровно.

- Плохо дело. – Произнёс я. – Что делать, что делать! – мелькало у меня в голове.

С трудом вспоминая летний палаточный лагерь, я неуверенно положил ей на грудь руки крестом и надавил. Ничего не произошло.

- Может посильнее надо? – спросил Рома.

Я надавил сильнее и из её рта вылетел маленький фонтанчик. Я попробовал ещё несколько раз – пока вода в её организме не кончилась.

Тут послышались звуки сирены, и к нам подбежали три врача. Дедушка поднял нас с братом, и мы пошли к остальным людям, чтобы не мешать.

Анжела очнулась, и показались носилки. Когда её проносили мимо нас, она вяло помахала рукой.

Все расходились. Все нас хвалили и поздравляли, доже врач подошёл и сказал, что я спас её жизнь, однако я не до оконца ещё понял, что сделал. Дедушка обнял нас с Ромой, и мы прижались к нему. Я обернулся и посмотрел на пляж. Человек из службы спасения ставил табличку «Купаться запрещено», по всему берегу ходили люди в форме и собирали плавающие вещи, вещи, мусор, медуз и камни, выброшенные океаном. Солнце пропало, небо нахмурилось, однако дождь идти не собирался. Я проводил взглядом машину скорой помощи. Мы прошли несколько мигающих «Спасательных» машин и сели в свою. Дедушка повернулся к нам и улыбнулся. Мы с братом как – то загадочно, не сговариваясь, повернулись, а потом на наших лицах появились улыбки.

Впоследствии Анжела поправиться, и станет моей девушкой, пока не переедет в другой город, однако это уже другая история.

 

Глава 12. Москва.

Белые хлопья без остановки сыпались на, вымощенную камнем дорогу. Было ужасно холодно и мокро. Парень, лежащий на дороге, повернул голову и, увидев грязь около себя начал подниматься. В ушах свистел ветер. Вокруг высилось какое – то здание похожее на крепость.

- Эх, куда занесло? – произнёс он, крутясь на месте.

Небо было тёмно - синим, показывающим, что сейчас ночь.

Филипп пригляделся к зданиям, и вдруг вздрогнул.

- Это же!

С близстоящей башни послышались гулкие удары – часы били полночь.

-Неужели Красная площадь Москвы? Но почему сюда? С этим местом у меня нет связей…

Кинув беглый взгляд на часы, Филипп зажмурился по привычке, ожидая перемещения, но ничего не произошло.

-Да что такое? Почему не получается.

Он сел на мокрый асфальт и попытался сконцентрироваться, а после этого возобновил попытки, но это ничего не дало.

- Перенервничал, душевно выдохся! Ну что такое! Рома, Рома, я найду тебя!!!

Вот уже как целый час с неба падали белые хлопья. Температура резко упала, и ни то, что люди, машины реже выскакивали из – за поворотов. Снежинки, были настолько большими, что, пока они падают, можно было рассмотреть разные, незамысловатые узоры. Кое-где поддувал ветер сильнее, и там снежинки образовывали весёлый ураганчик.

Рука намокла и вся замерзла. Филипп не чувствовал, как пара снежинок снова приземлилась на его руку. Он взглянул на её, и тут его как бы втянуло куда-то.

 

Поднявшись с кровати и потянувшись, ребёнок собирался уже выйти из своей комнаты и заняться привычными делами, но тут остановился около окна и заглянул на улицу. Всё было белым, абсолютно всё. От окна по обычаю веяло холодом, но сегодня мальчика это не остановило, и он подошёл ближе к нему.

- А, уже встал, – послышался ласковый голос дедушки, – простудишься ещё, отойди!

- Дедушка, а что это? – мальчик приложил руку к стеклу.

- А, сейчас всё узнаешь, буди брата и спускайся на завтрак, да смотри у окна не стой, простудишься! – Дедушка освободил несколько окон от сковавших их штор и белый, яркий свет залил всю комнату. Побелели, и без того белые простыни, ожил пейзаж на единственной картине, весело запрыгали жёлтые лучики, перескакивая с потолка на стену и обратно.

- Доброе утро дедушка!

- А, встал уже Рома, ну не прислоняйтесь так к стеклу, Рома, Филипп, спускайтесь вниз! – и дедушка, хрустя накрахмаленным фартуком, вышел из комнаты.

Вскоре послышался быстрый топот, и две пары маленьких ножек сбежали вниз по ступенькам. Сразу почувствовался знакомый, радостный запах. Рома с братом влетели на кухню и остановились как вкопанные. За большим окном, доставая до карниза, белели громадные сугробы. А белое одеяло всё увеличивалось и увеличивалось, вновь упавшим снегом.

- Рома, Филипп, доброе утро, как спалось? – это подошла бабушка со сковородкой, переворачивая в ней, слегка пригоревший блин.

- Бабуля привет! – Рома, предвкушая вкусный завтрак и замечательную прогулку, обернулся. – А скоро мама приедет? Она же обещала сегодня приехать? – как бы невзначай спросил он, усаживаясь за стол и теребя красивую белую скатерть с розовыми вишенками и бахромой на краях.

- Ты же знаешь, что мама не может, зачем спрашиваешь?

На это Рома не смог ответить, и кивнул в сторону плиты, давая понять, что может сгореть ещё один блин. Бабушка, спохватившись мелкими шажками, приблизилась и склонилась над плитой. Вдруг дверь на террасу открылась, и оттуда повеяло колючим холодом. Казалось, от этого мимолётного дуновения сжалась, будто пытаясь удержать тепло скатерть, сжался ворсистый, мягкий коврик с незамысловатым узором и сами братья поежились, бросая взгляд на входящего дедушку.

- Ну, погодка - то отличная, правда весь вход замело, только через террасу - то и выйдешь! – он подошёл к столу потрепал кого – то из братьев и отхлебнул горячего чая из своей чашки.

- Садись, попробуй моих блинчиков! – начала уговаривать позавтракать своего мужа бабушка.

- Да некогда мне! – отмахнулся дедушка и весело подмигнув, сказал, чтобы мы быстрее кушали и скорее шли на улицу.

Поскольку снег в этих краях, да ещё в таком изобилии был редкостью, парни быстро опустошили тарелки, и бабушка достала им новенькие, разноцветные пуховики. Про снег им много рассказывали и читали и они, конечно, догадались, что это именно он, но вживую они видели его впервые. Выйдя за пределы крыльца, братьям пришлось удивиться ещё больше! Повсюду, буквально повсюду лежала белая простыня – весь сад оказался под периной, все соседние дворы и заборы, а так же крыши соседних домов были заметены и покрыты белым одеяньем. Каждую веточку, близ стоящих деревьев занесло и накрыло отдельным одеяльцем. А сверху всё продолжали и продолжали сыпаться белые хлопья.

От крыльца, глубоко в сад вела расчищенная дорожка, в конце которой стоял дедушка с лопатой. Он - то уж знал, как управиться с такими валунами и сугробами. Родившись и прожив всю свою жизнь в России, как он рассказывал, ему приходилось делать это каждую зиму.

- Ну, чего встали? – крикнул дедушка, понимая, чему его внуки так удивились. – Давайте ка, потом налюбуетесь, а ну, помогите мне! – сказал он и потряс приготовленными лопатами.

Дети, медленно, будто ещё не могли отойти от увиденного, пошли по дорожке. Дед, будто не заметив этого, отдал им лопаты и принялся дальше расчищать путь.

Лопата на секунду взметнулась в воздух и с лёгкостью вошла в рыхлый снег. Провалившись метра на два вглубь, унося с собой рукав красивой курточки, глухо стукнулась об асфальтированную дорогу. О, что это было за чувство, следовать за лопатой уходящей куда-то в неизвестность, куда - то в тёмную, холодную глубину. Сначала, даже показалось страшновато, но, когда лопата упёрлась во что - то твёрдое и также медленно вылезла из снега, страх пропал! И лопата, снова коротко взметнувшись, утонула по самую ручку. Однако детям это занятие вскоре открыли для себя новые увлечения - куски холодного, как мороженное снега взлетали в голубое небо и опадали, рассыпавшись на маленькие снежинки. Под падающим снегом было весело и приятно кружиться, ловить его голыми руками, и что бы по этому поводу не говорил дедушка, языком.

Вдоволь, наглотавшись снега и убрав всю дорожку, дедушка открыл внукам ворота и те выбежали в переулок. Здесь, не смотря на то, что рабочие делали уборку, снег падал и падал, видно к такому никто не был готов. Все бордюрчики замело громадными горами белого, рассыпчатого снега, сама дорога, где изредка проезжали машины, тоже была заметена по колено. Мальчишки, немедленно схватив свои лопаточки, кинулись на первую гору.

Дедушка, постояв около распахнутых ворот, улыбнулся. Медленно развернувшись, он пошёл в дом.

Здесь, казалось, снег был ещё лучше, чем в собственном дворе. Здесь можно было перекидывать с одного места на другое, что бы дедушка, конечно запретил! Так же пока его нет, можно было зарыться в него по голову, или на большой скорости скатиться с горки или просто лечь на белую простыню и смотреть в опускающиеся снежинки…